Восьмой раз.

      — Я дома!       С усталой улыбкой Луз думает, что такие вещи надо произносить громко и более воодушевленно, и надеется, что хлопка двери было достаточно, чтобы оповестить о своем возвращении. Стащив с себя пыльный плащ и сняв сапоги, покрытые застывшей болотной грязью, она оставляет вещи в прихожей, надеясь, что Эмити не прибьет ее за заляпанный порог, и проходит в гостиную, где падает в первое кресло, до которого может дойти.       Луз закрывает глаза и вздыхает полной грудью впервые за день.       — Сложный рабочий день? — раздается со стороны дверного проема, и Луз лениво приоткрывает левый глаз.       Эмити стоит с кухонным полотенцем в руках, ее волосы собраны в высокий аккуратный хвост, и вместе с ней в гостиную залетает аромат ужина и горячего шоколада. Луз делает еще один вдох.       Горячий шоколад и сладко-мятный аромат любимых духов Эмити. Запах дома.       — Кикимора никак не успокоится… — Луз вздыхает, откидывая голову на спинку кресла и смотря в потолок через полуприкрытые веки. — После того, как Белос исчез, она все чаще и чаще вставляет нам палки в колеса. Сегодня Лилит сказала, что нашла, где она прячется, мы пошли поговорить, и… Она натравила на нас целую стаю зачарованных чем-то Мерзостей. Пока мы отбивались от них на болоте, она сбежала. День впустую…       Эмити хмурится, аккуратно складывая полотенце и вешая его на спинку стула. Золото в ее глазах сверкает беспокойством, и Луз даже не нужно на нее смотреть, чтобы это почувствовать.       — Мне нужно было пойти с вами.       Луз приподнимает руку и слабо отмахивается.       — У тебя отпуск. Я не выпущу тебя на задания ни под каким предлогом.       — Но…       — Тебе напомнить, что случилось неделю назад, из-за того, что ты забыла про отдых?       Эмити поджимает губы, чувствуя, как краска разливается по ее лицу и опущенным ушам. Неделю назад она хлопнулась в обморок посреди коридора бывшего дворца Белоса, служившего теперь главным архивом Островов. В тот день перепугались все, кто мог, особенно Луз, которая после инцидента поставила ей ультиматум: Эмити минимум месяц отдыхает дома. Возражения не принимались, и Луз была готова идти на крайние меры, вроде конфискации ее посоха или включения записи с голосом Хути на повтор, и второе было куда страшнее, чем… чем, в принципе, что угодно.       По воцарившейся тишине Луз понимает, что зря подняла эту тему. Тем более таким образом.       — Не волнуйся, mi amor. Все хорошо. У меня просто… Был длинный, длинный день… И я рада быть дома, а не по колено в болоте и мерзкой слизи.       Взгляд Эмити смягчается, хотя румянец остается на ее щеках, но уже по другой причине.       — Мне кажется, я могу сделать этот день чуточку легче, — говорит она, подходя к креслу.       — Ох, возможно поцелуй от моей прекрасной жены сможет снять с меня проклятие усталости… — улыбается Луз, плотнее закрывая глаза, но у Эмити другая задумка. Она садится Луз на колени, поворачиваясь боком и укладывая голову ей на левое плечо. Руки Луз автоматически оказываются обернуты вокруг ее талии, хотя она все еще остается в прежнем положении, откинув голову назад.       — Тоже хорошо, — произносит Луз, на что Эмити отвечает тихим «угу», обнимая ее за шею и тоже закрывая глаза.       Луз хочет сказать что-то еще, начать какую-нибудь беседу, чтобы не провалиться в сон от ощущения тепла и уюта, но все слова и идеи мгновенно вылетают из головы, когда она слышит тихое, но отлично различимое мурчание.       Эмити (уже не)Блайт мурчит у нее на коленях.       Луз не смеет пошевелиться или что-то сказать. Все, что она делает, это чуть крепче оборачивает руку вокруг ее талии, наслаждаясь успокаивающей легкой вибрацией, что исходит от Эмити, и тихими звуками, что она издает.       Мурчание ведьм напоминают мурчание больших кошек. Оно более громкое и хорошо ощущается физически, но ведьмы никогда не мурчат просто так, просто потому, что им почесали за ухом, за этим стоит куда большее, чем простое выражение удовольствия. Это что-то, что происходит только между очень близкими людьми, с теми, рядом с которыми чувствуешь себя в полной безопасности. Родители успокаивающе мурчат детям, а начать делать так рядом с другой ведьмой означает степень высшей привязанности и доверия. Это можно приравнивать к признанию в любви: платонической или романтической, не важно.       Луз может пересчитать по пальцам все те разы, когда Эмити мурчала в ее присутствии. Это происходит настолько редко, что каждый раз Луз просто замирает, боясь спугнуть и нарушить ее покой, и каждый раз хочет найти и выучить заклинание возврата во времени, чтобы хорошенько наподдать Блайтам-старшим, которые внушили Эмити, что этот жест — унизительный, и ведьмы высшего общества уже не опускаются до низменных проявлений чувств и пользуются словами. Если бы Луз умела мурчать, она бы делала это каждый день, но человеческое мурчание даже рядом и не стоит с ведьминским.       Когда это произошло в первый раз, все едва не окончилось катастрофой. После драки с Блайтами-старшими, Луз обязательно вернулась бы во времени в тот день и наподдала бы самой себе. В один из зимних вечеров, когда они перечитывали вторую книгу в их (не)секретном-клубе Азуры, атмосфера была потрясающе уютной: у них был один плед на двоих, Эмити уже клонило в сон, и она опустила голову Луз на плечо. В полудреме, прислушиваясь к голосу читающей вслух Луз, она начала тихо мурчать, будто тоже хотела присоединиться к чтению, но на это не было энергии. Ей казалось, что она мурчит во сне, не будет же она действительно делать это при Луз?..       И все бы закончилось ее мирным сном, если бы Луз не была несколько лет назад глупым подростком, с головой, забитой только заклинаниями и любовью к фэнтези. Она не нашла ничего лучше, чем воскликнуть «ты умеешь мурчать?!», из-за чего вся дрема Эмити мгновенно сошла на нет, а на ее место пришла паника и тревога. Если об этом узнают в школе? А если родители?!       Она выбежала из их секретной комнаты, ничего не сказав, и неделю избегала Луз, пока, наконец, не решилась объяснить ей все. Луз хотелось провалиться под землю, и она до сих пор жалеет, что не сдержала язык за зубами.       Второй раз был лучше. Он случился в Доме Совы, через несколько дней после инцидента с Белосом, после уничтожения портала и единственного пути домой. Луз понятия не имела, что Уиллоу поделилась этой новостью с Эмити, и была крайне удивлена, когда Эмити появилась на пороге Дома. Хути подозрительно быстро ее впустил, а Ида отмахнулась, заявив, что повидала на своем веку разных Блайтов, и ничто ее уже не удивит.       Эмити прошла с Луз в комнату, и они долго сидели в тишине, не зная, чем ее разбить, но в итоге разбилась не тишина, а Луз. Она долго извинялась и просила простить ее за слезы, шептала о том, как скучает о матери и как ей больно, что она не вписывается ни в мир людей, ни в мир ведьм. Эмити не придумала ничего лучше, кроме как сгрести ее в объятия и попросить заткнуться на пару секунд, и замурчать, достаточно громко по мере ведьм. Цепляясь пальцами за ее тунику, Луз провела в таком положении не меньше получаса, прежде чем смогла успокоиться и заснуть. Она не сказала ни слова и не шевелилась, слушая громкие утробные звуки, и в голове Эмити зародилась мысль, что, может быть это не неправильно? Может быть выражать таким образом чувства нормально?..       Перед третьим разом эти мысли привели ее к крупной ссоре с родителями, и Луз в очередной раз хочет им вломить.       Эмити сдала экзамены на отлично. Она подтвердила, что не посрамит имя Блайтов. Родители были довольны, и за ужином Эмира легонько похлопала ее по макушке, говоря, что гордится ей, и Эмити издала всего лишь секундное «ур». Эмити позволила себе расслабиться за семейным столом впервые за всю жизнь, и это обернулось скандалом. Блайты старшие долго отчитывали Эмити за проявление подобных звуков, и Эмити держалась до последнего, пока не зашла в свою комнату.       Луз никогда бы не узнала об этом, если бы среди ночи в ее окно не постучала Эмира.       Луз никогда не поверила бы Эмире, если бы не ее глаза, наполненные неподдельной грустью.       Луз провела ту ночь, лежа с Эмити на ее кровати и держа ее за руку, не смея подвинуться ближе, и уже почти под утро Эмити сама сократила расстояние, ткнувшись Луз в плечо и тихо, очень тихо замурчав. Тогда Луз уже знала, что значит этот ведьминский жест. Именно тогда понятия «Эмити Блайт» и «лучшая подруга» перестали стоять где-то рядом, заменившись на «что-то иное».       Четвертый раз случился после того, как Луз вернулась.       Ида смогла отыскать портал обратно в мир людей, и Луз решила им воспользоваться, чтобы увидеться с матерью, но не было никакой гарантии, что портал откроется снова и Луз сможет вернуться. Уиллоу и Гус провели с Луз несколько долгих часов, но Эмити пришла только под ее самый уход, решив ничего не рассказывать и отпустить без ненужной драмы, и после закрытия двери за спиной Луз она осталась в Доме Совы до самого вечера, рыдая Уиллоу в плечо. Это до сих пор отзывается болезненным уколом в сердце Луз. Если бы она только знала обо всем тогда!       Луз вернулась через месяц. Ида и Лилит нашли способ открывать двери без ведома Белоса, и Луз смогла вернуться, предварительно попрощавшись с матерью. Эмити прибежала через час после ее прибытия, кинулась на шею, едва не сбив с ног, и громко и при всех замурчала, наплевав на все. Никто не сказал ни слова.       Пятый раз случился тем же вечером, когда они, сидя в комнате в Доме Совы, наконец решили поговорить: друг о друге, о своих чувствах, о том, чего они хотят дальше. В ту ночь Эмити не вернулась домой, оставшись ночевать в Доме Совы, предпочтя свою удобную кровать спальному мешку на полу, но в этом мешке рядом с ней была Луз, и ни о чем большем Эмити не смела и желать. Она тихо мурчала ей на ухо, пока обе не уснули, и Луз до сих пор помнит то прекрасное чувство, когда они проснулись рядом, нос к носу, растрепанные после сна, но невероятно счастливые.       После этого был огромный перерыв. Белос сделал первый шаг, и разразилась война за Острова, которую позже назовут «Войной Лживого Императора», и не было времени на покой и тишину. В шестой раз Эмити замурчала, когда все закончилось. Когда можно было выдохнуть, когда огни проклятых пожаров затухли, когда Белос рассыпался в пыль, когда Острова стали свободны. Эмити обняла ее среди поля битвы и расплакалась, ткнувшись в шею и обняв до боли в ребрах. Луз слышала в тот вечер, как мурчат от радости сотни ведьм, но именно громкое утробное мурчание Эмити было самое приятное, что случилось в ее жизни за те несколько лет, что они бились с Белосом и его ковеном.       Седьмой раз случился в день их свадьбы. Лучший день в жизни, окрестит его позже Луз. Эмити тихо-тихо замурчала в момент поцелуя, что скрепил их души навеки, и Луз до сих пор не уверена, метафора это, или на Островах все действительно завязано на душах, а если это и так, то так даже лучше.       Свадьба была пару месяцев назад. Значит, думает Луз, усилием воли заставляя себя оставаться в сознании и не спать, это восьмой раз, когда Эмити мурчит.       Как же ей хочется, чтобы таких моментов было больше, но так просто старые страхи не лечатся. Эмити старается, и это заметно, и Луз благодарно трется щекой о ее макушку, все еще боясь что-то сказать, чтобы не спугнуть. Она почти проваливается в сон, когда Эмити замолкает и поднимает на нее взгляд любящих золотых глаз.       — Легче? — спрашивает она, и Луз расплывается в счастливой улыбке.       — Намного, mi amor. Спасибо. Сложно было не уснуть, очень расслабляет.       Эмити поднимается с ее колен, и Луз сразу же начинает чувствовать недостаток тепла. Она выпрямляется в кресле, смотря на Эмити сонным взглядом, и Эмити нежно заправляет выбившиеся пряди ей за ухо.       — Рано спать. Сходи в душ, а я закончу с ужином. Я не пущу тебя в кровать без того или другого.       — Вас поняла, мэм~       — Иди уже.       Вставая с кресла, Луз потягивается, и, оставив на щеке Эмити мимолетный поцелуй, скрывается в коридорах дома. Уснуть на кресле и впрямь будет глупой идеей. Зачем, когда можно, наконец, смыть с себя весь прошедший день, поесть, выпить горячего шоколада и со спокойной душой уснуть рядом со своей женой?       Определенно звучит как отличное завершение дня.