***
Дверь в квартиру плавно отъехала в сторону, пропуская темнокожего джедая в свой знакомый вечерний матовый сумрак. Солнце над Корускантом уже догорало, и рыжие лучи, косо стелющиеся вдоль коридора, начинали приобретать более глубокий, кровавый отблеск. Мейс устало поморщился — от постоянного напряжения даже простой закат стал нагонять какие-то некорректные образы — и скинул плащ, оставляя обувь у порога и проходя вглубь квартиры. Лампы везде были выключены, однако из гостиной лился бледный голубой свет. Винду уверенно направился туда. Посреди комнаты, на низеньком столике, лежал круглешок голодиска, проецировавший в воздух всё ту же карту Внешнего Кольца, которую за сегодня магистр Ордена видел уже не в первый раз. Напротив голопроектора, на полу, прислонившись спиной к стене, сидел рогатый джедай-забрак, понуро созерцавший белые точки планет и цветные треугольнички, обозначавшие границу между силами Республики и Конфедерации. — Добрый вечер, Мейс, — Иит Кот вскинул голову, чтобы поприветствовать вошедшего. — Извини, на ужин сил не хватило. — Ничего, я не голоден, — корун опустился на пол рядом, тоже обращая взгляд на раскрытую карту. — Ты все ещё расстроен из-за отказа Кеноби? — Ты говорил с Сэси? — вместо ответа задал встречный вопрос забрак. — Да. Они терпят большие потери, и я опасаюсь, что даже с дополнительным легионом им придётся отступить от Каларбы назад к Центру. Джедай тяжело вздохнул. — Потеря Каларбы станет сильным ударом по репутации Республики. Сенатор Хенуа когда-то согласилась включить свою планету в список программы по отмене иммиграционных ограничений для переселенцев из разрушенных миров, потому что рассчитывала на нашу военную защиту. А теперь мы уступаем Каларбу Сепаратистам, да ещё и не только с местным населением, но и теми беженцами, кто однажды уже пострадал от военных действий графа Дуку. Окончив свою тираду, явно составленную по определённому адресу, пусть ничьих имён и не было произнесено вслух, Иит протянул руку влево и достал откуда-то из-за спины бутылку. — Будешь? Цираки. Правда, возможно чуть перебродившее. Позаимствовал у Агена, пока тот в отъезде. — Ты же знаешь, что вино меня не опьяняет? — спросил Мейс, хотя предложенный бокал без возражений принял. — Знаю. Но ты ведь и не хочешь оказаться пьяным, когда тебя вдруг вызовет посреди ночи гранд-мастер на очередное совещание? Корун усмехнулся, и они, не чокаясь, одновременно отпили тёмно-синей жидкости. — Это вряд ли. Йоде тоже нужно спать хотя бы когда-нибудь. Иит выразительно поднял бровь и едва слышно фыркнул в свой бокал. — Мы найдём способ отбросить Сепаратистов, — ободряюще произнёс Винду. — Может, не стоит списывать со счетов вариант базы на Кристофсисе? Кот сделал неопределённый жест ладонью в воздухе. — Кристофсис до сих пор лежит в руинах после двух последних сражений. Не думаю, что Сенат согласится. Многие сенаторы, конечно, тайком злорадствуют над тем, как эти миллионные разрушения посбивали спесь с местных надменных олигархов, но есть и немало сочувствующих. — И эти сочувствующие — из окружения сенатора Амидалы? — понимающе цыкнул Винду. Как и в Сенате, в Ордене тоже был известен тот факт, что если против какого-то решения выступала сенатор от Набу, то его уже можно было считать отклонённым. Бывшая королева Амидала пользовалась особой благосклонностью Канцлера. — Да. Бейл Органа, например. У него там свои связи. Да и Онаконда Фарр скорее всего будет против. Кристофсис находится слишком близко к Родии. Фарр побоится привлечь внимание Сепаратистов к своей планете, и так перебивающейся на минимальных крохах продовольственного снабжения. — А если рассмотреть вариант Нелваана? Климат не самый хороший, но на той же Орто-Плутонии в разы суровей. Корун махнул в сторону маленькой точки чуть дальше от Мелиды/Даан, но Иит не выразил никакого восторга. — Его политическое положение, Мейс. Нелваанцы агрессивны как к Конфедерации, так и к нам. Пускай Нелваан де-юре в составе Республики, де-факто он независим. Ботаны закрепили эту планетку в свою сферу влияния лишь для обхода транзитных пошлин при разработке тамошних водных ресурсов. Мейс разочарованно выдохнул, откидываясь обратно к стене и закладывая одну руку за голову, чтобы было удобнее. — А я было совсем и забыл, что из нас двоих ты разбираешься в политике гораздо лучше. — Эй, я ценю твою поддержку, — угрюмость в голосе забрака сменилась тихой благодарностью. — Знаешь, Кристофсис и правда не так уж безнадёжен. Мастер Галлия пообещала завтрашним утром первым делом отправиться в Сенат и поговорить с сенаторами Органой и Амидалой. Так что всё ещё может обернуться в нашу пользу. Мейс кивнул. На Ади Галлию можно было положиться. Толотианка, будучи сама весьма подкованной в различных перипетиях искусства политики, имела к тому же в наставниках самого опытного в решениях сложных конфликтов члена Ордена — Эвена Пиелла, которого даже его джедайская жизнь не спасала от периодического участия в бурной жизни Ланника. Ади была хороша. Как и мастер Ранцизис, и безвременно почивший мастер Требор, и много кто ещё из членов Высшего Совета. И иногда он действительно задумывался, почему при всём этом, именно он, Мейс Винду, постоянно оказывался на ковре Сената с отчётами о проделанной коллегами работе. Винду сделал ещё глоток цираки. Корунаи никогда не были политиками. Совсем другие цели и приоритеты были у народа высокогорий, постоянно выживающего в токсичных джунглях, где даже воздух мог убить, если не держаться начеку. Дипломатией и прочей «кабинетной» деятельностью занимались балаваи — пришлые колонизаторы и прочие иномирцы, объявившие Харуун-Кэл своей собственностью, построившие там свои города и окончательно запершие корунаев в их диких джунглях. И даже будучи воспитанным вдали от родного гхоша, Мейс иногда чувствовал этот свободолюбивый зов горячей корунайской крови. Особенно — когда обсуждения различных межгалактических переговоров, договоров, сговоров и заговоров растягивались на долгие томительные часы (а порою и даже дни) в душных залах Ордена и Сената. — Депа справится, Мейс. Она твоя ученица. Ты должен верить в неё. Голос Иита заставил его споткнуться в своих мыслях и кинуть на забрака косой взгляд. — Откуда ты…? — Ты думаешь слишком громко, — мастер Кот многозначительно постучал пальцем по своему виску, как бы намекая — оставленные опущенными ментальные щиты коруна сдавали его с потрохами. — А я достаточно умён, чтобы понимать, о чём ты хочешь сказать, когда вспоминаешь про свою родину. Иит сцепил руки в замок вокруг своего почти уже пустого бокала, медленно проворачивая его в пальцах. — Депа — одна из лучших мастеров Совета. К тому же, ты сам не раз отмечал, что только она умеет найти мирное решение даже там, где его, казалось бы, не существует. Я не знаю, с какими трудностями Депа может столкнуться на Харуун-Кэле, но я уверен, что отправить именно её на переговоры с корунаями было наиболее разумным решением. — Ты так считаешь? — Да. С ней Сила. К тому же, мы с ней составили самую полную сводку известных активностей Сепаратистов на поверхности Харуун-Кэла и во всей системе Аль’Хар за последние три года, так что поверь, она подготовлена очень хорошо. Она будет в порядке. — Тебе и правда очень идет быть Консулом. Слова вырвались сами собой так неожиданно, что оба — забрак и корун — удивлённо замолчали, уставившись друг на друга. Первым пришёл в себя Винду. Он придвинулся ближе к своему собеседнику, почти вплотную, отставив недопитый цираки в сторону. Он не врал, когда говорил, что вино не может вскружить ему голову. Но поднявшееся в груди тепло после всего сказанного забраком о Депе и обо всем остальном и не было вызвано алкоголем. Нежным жестом корун убрал за ухо Иита непослушный завиток, выбившийся из заплетённой в две небрежные косы гривы его длинных эбеновых волос, и задержал руку у его лица, чтобы погладить большим пальцем вдоль скулы. — Я даже не помню, говорил ли я тебе это раньше. Ты правильно сделал, что ушёл из Стражников, Иит. Многие считают, что в условиях войны Стражники, как генералы-джедаи на передовой, нужны нам больше всего. Но это не так, как видишь. Что толку с того, что я один из лучших Стражников Ордена, если я даже не знаю всех этих дипломатических тонкостей, без которых вести боевые операции невозможно? — Но ты тоже неплох, — тихо возразил Иит, в свою очередь доверчиво наклоняя голову в ладонь Мейса, чтобы прижаться к ней татуированной щекой. — Ты держался очень уверенно в кабинете Канцлера. Был бы я послом с Мелиды/Даан, я бы согласился с твоими доводами. — Если бы ты был послом с Мелиды/Даан, ты бы сейчас не сводил свой влюблённый взгляд с Палпатина, а не распивал забродивший цираки, сидя на полу в темноте вдвоём с грозным магистром. В приглушённом мерцании так и не свёрнутой голограммы, Винду отчётливо увидел, как расцвела скромная, но счастливая улыбка джедая-забрака. — Ты стал забывать, что я дипломат… А я стал забывать, каково это — вот так вот наслаждаться хотя бы недолгими минутами рядом с тобой, не боясь, что кто-то другой может в любой момент подсмотреть или подслушать. Кажется, бокал Иита приземлился на пол уже не так удачно — судя по жалобному звону, он не выдержал слишком резкого движения и откатился куда-то к двери, стукнувшись там обо что-то твёрдое. — Аккуратнее, — произнёс Винду с ноткой укоризны. Но эта нотка тут же потонула, вместе со всеми остальными невысказанными словами, в скомканном, жадном поцелуе, которым два мастера впились в губы друг друга. На вкус поцелуй сильно отдавал сахарными ягодами салака — теми, из которых и делался цираки, — а также энергетиком с мейлуреном, к которому Иит очень пристрастился за этот год, и крепким черным кафом, который Мейс предпочитал любому другому напитку. Но больше всего в нем было сладкой горечи воспоминаний — воспоминаний о лучшем, о мирном прошлом, когда они могли позволить себе больше, чем пару спонтанных ночей раз в несколько месяцев. Быть джедаем было нелегко. Быть влюблённым джедаем — ещё сложнее. Быть влюблённым джедаем посреди межгалактической войны — сравнимо разве что в обратной пропорции с тем чувством, с каким Мейс сейчас прижимал Иита к себе, даже сквозь несколько слоёв одежды отчётливо слыша, как судорожно забились в совершенно неподобающем джедаям ритме три их сердца — два забрачьих и ещё одно его собственное. Когда они наконец разжали объятья, тяжело дыша и нервно посмеиваясь той внезапной буре эмоций, которая только что буквально наэлектризовала воздух, Иит Силой притянул свой бокал обратно и хмыкнул — не считая крохотного скола на ободке, тот был совершенно целым. Он не глядя нашарил бутылку и разлил остатки напитка. В этот раз, прежде чем осушить бокалы, забрак и корун легонько чокнулись, и Мейс коротко прошептал: — За нас. Иит пробормотал что-то согласное, расслабленно кладя голову ему на плечо. Некоторое время они молча смотрели на медленно вращающуюся голограмму и перетекающие по стенам звёздные системы, казавшиеся сейчас такими далекими и спокойными, словно бы никогда и не было никакой войны, растерзавшей галактику в клочья. Но потом забрак вновь вернулся к мысли, которая, очевидно, занимала его уже некоторое время. — У Палпатина с Оби-Ваном и правда особенные отношения, не так ли? — Они официальные супруги, — отозвался Мейс. — У них и должны быть особенные отношения. Как и у всех разумных, связанных друг с другом узами брака. — Я не об этом, — Иит подтянул колени к груди, обхватывая их руками. — Они ведь не просто супруги. Не в случае Оби-Вана. — Он не первый бывший джедай, вступивший в брак, если ты это имеешь ввиду. Но, признаю, его пример… самый заметный. Забрак почувствовал, как где-то над его головой Винду нахмурился. — Я не буду до конца честен, если не скажу, что его отношения с Канцлером иногда заставляют меня задуматься. И ещё твои слова сегодня в лифте. Об Ордене и о Республике… — Будь я сенатором — ты бы оставил Орден ради меня? Тон Иита был шутливым, но атмосфера, в которой это было произнесено, придала его вопросу совершенно иной оттенок. Оттенок совсем не поддельной, затаённой грусти. Вместо ответа Мейс приобнял свободной рукой его плечи, зарываясь носом в растрепавшиеся волосы на макушке. — Давай не будем об этом говорить. Сила определила Кеноби его путь, как и нам указала свой. К тому же… именно в Ордене мы встретились. Не думаю, что в мире, где ты — сенатор, а я — джедай, у нас бы что-то вышло. Забрак слабо улыбнулся, и Винду так и не смог понять, удалось ли ему убедить Иита в резонности своих аргументов, потому что — он не хотел в этом признаваться — самому себе его ответ показался прозвучавшим каким-то трусливым увиливанием. Может быть, он бы сейчас добавил что-то ещё, чтобы исправиться и придать своим словам больше солидности, но Иит, вероятно почувствовав эту сгустившуюся неловкость, тряхнул головой, меняя тему. — Тот поцелуй вышел отвратительным. И прежде чем Мейс успел возразить, обвил руками его шею, обжигая горячим дыханием ухо: — Его было отвратительно мало.***
Глухая вибрация оставленного на тумбочке коммуникатора настойчиво прорвалась сквозь пелену сна. Винду тяжело сгрёб устройство в кулак, стряхивая с себя остатки дремоты, и с нехорошим предчувствием нажал на кнопку «принять». Иит проснулся от того, что его голову мягко приподняли, и щёку обожгло прохладой подушки вместо тепла чужой груди. Он неохотно потянулся и сел на кровати, растерянно моргая и щурясь в полумрак спальни. — Мейс? — Йода вызывает в Храм. Шёпот коруна раздался с другого конца комнаты, где, судя по шорохам, тот торопливо одевался. — Собрание Совета? — Нет, только меня. Винду застегнул пояс и вернулся к забраку, чтобы забрать с тумбочки световой меч и заодно оставить обещающий поцелуй между маленьких рожек любимого. — Спи. Я недолго. — М-м-м. Иит недовольно сморщил нос и нырнул обратно в кровать, накрываясь одеялом с головой и подгребая в охапку вторую подушку, ещё хранившую на себе ощущение присутствия коруна. Мейс не разобрал точно, но он мог бы поспорить, что то, что Иит при этом пробурчал себе под нос, было далеко не цензурным искажением имени зелёного гранд-мастера.