Я не смогу без тебя...

Похороны…похороны… похороны… Сколько их уже было и сколько будет? Но эти особенно болезненные для меня. Утро, одно из московских кладбищ. Вновь храню подчиненного, друга, члена нашей семьи. И родного мне человека. Плачут родственники на взрыв, а у меня слез нет, они закончились давно. Лишь где-то в глубине как будто все замирает. На улице сильный ветер, дождик идёт. Ещё вчера было тепло, солнце светило и грело, а сегодня… Его белое лицо, сложенные руки и этот чёрный костюм. Карпова не узнать. Он умер как настоящий герой, защитил девушку. Карпов, зачем ты ушёл? В голове мельком всплывают моменты из прошлого. Как мы познакомились с ним. Это было как будто вчера. Первый день в отделе, неопытная следачка, только пришедшая и он. Тот, кого боялись, уважали с первого дня. Статный, красивый и злой именно такой и должен быть начальник СКМ. — Он был… хорошим человеком… Это самая глупая речь на похоронах, но больше я не смогла что-либо сказать, ком в горле встал. Отдаю честь и тут же его гроб укладывают в могилу, стою и наблюдаю за тем, как человека которого я люблю, закапывают. А в этот момент, нарушая мертвую тишину, звучат троекратно залпы холостого в воздух. Все расходятся, все меньше и меньше людей. Где-то позади ещё плачет на взрыв Света и хочет броситься к могиле, но Дима её сдерживает. Лена рядом, Паша. Но и они уходят. И вот ты осталась одна, стоишь напротив и не получается поверить в то, что это так. Преддверие нового года, в отделе тихо. Только изредка пьяный Дед Мороз из обезьянника начинает петь песни. Ты дежуришь, он дежурит. В своей наглой монете, без стука, без позволения, он входит. Бросает на стол папку с документами, садится рядом и с ехидной улыбкой говорит: — Зиминух, подпиши протокол. Закатив глаза, ставлю подпись и отдаю их ему. Он встаёт и уже почти выходит из кабинета, как резко меняет направляете и подходит в плотную. Недолго смотрит пристально в глаза, а затем целует. Я не пытаюсь сопротивляться, отталкивать его, а наоборот, я ждала этого поступка от него. Новый год отмечаем вместе в кровати, нам тогда было хорошо, мы наслаждались друг другом, а потом… Потом каждый вечер вместе, перерывы на работе вместе. Я не представляла тогда, что когда-то жила без его запаха, без его тёплых и властных рук. Как-то вспомнилось, видимо я его все же любила. Но никогда не могла признаться ему в своих чувствах, слишком много раз обжигалась об других. Да мне кажется, что и он тоже любил меня. Но не говорил об этом, для Стаса это было чём-то не нормальным сказать — Люблю. Вот так мы и не признались друг друга в чувствах. А теперь уже поздно… Как мне теперь жить без него? Без человека, который в любой момент на помощь сорвётся? Без его красивых глаз? Улыбки до ушей, ехидной улыбки? Как-то! Придётся справляться. Придётся снова привыкать к одиночеству… — Стас, я не верю, что ты вот так просто смог меня здесь бросить! Ты же Карпов! Я не смогу без тебя… Не смогу! Ты мне нужен, как воздух. Стас, я любила тебя… Все же слезы сложно сдерживать, он был мне дорог. Вытерев, рукавом, мокрые следы с лица. Вспоминаю его тёплые губы на себе, властные руки, к которым я так привыкла. Я смогла смириться с его уходом, с тем, что он стал спать со Светой, жить с ней стал, я смогла с этим жить. Ведь если любишь, то отпусти. Я была готова все терпеть от него… Он бросил меня снова, снова ушёл, но теперь я его больше не увижу — в этом вся беда. Когда я увидела Стаса там, там во дворе, сидящем рядом с машиной с ромашками, то молила небеса, чтобы мне это привиделось, что бы это не являлось правдой, чтобы Карпов был жив. Но… но это самая настоящая, суровая реальность. Мне кажется, что я до сих пор слышу его голос и его последние сказанные мне слова: «… ты же хотела побывать на моей свадьбе?.. Приезжай к Пятницкому загсу… Да прям сейчас… Наградной на забудь…» Шутки, твои шутки всегда были и будут со мной. Я не смогу его отпустить. Медленно я все-таки начинаю покидать кладбище с болью на сердце, перед глазами всплывает его лицо, ямочки, улыбка, его наглость — неотъемлемая часть жизни его, а главное — его любовь…