Белый волк

Наши взаимоотношения с Драко были противоречивыми и тянулись длинной непрочной нитью, которая часто обрывалась там, где ты этого не ждешь. Наверное, самым запоминающимся сдвигом в нашем общении стал вечер после урока зельеварения. Тогда я поняла, что Малфой все же неравнодушен ко мне. Как я это поняла? По описанию того, что он почувствовал. - Мистер Малфой, не хотите ли вы рассказать нам, что такое амортенция? Может быть опишете, чем она пахнет для вас, - весело прощебетал Профессор Слизнорт. Драко понимал, что от него не отстанут, поэтому быстро поморгал, выветривая из головы остатки мыслей и оперся руками о край деревянного стола, на котором стоял чан с ароматным зельем. - Пергамент со свежими чернилами, дерево…ель и…хм, что-то вроде пряностей, корицы, наверное. Гермиона наклонилась над моим ухом и прошептала: - А я все время думала, чем пахнет то масло, которое ты на волосы наносишь, - она приоткрыла рот в недоумении, словно готова была закричать “ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА?”, но еле сдержалась. Я посмотрела на нее широко раскрытыми глазами, нахмурилась и взглянула на него. Он отошел от стола с зельем, встав на свое место. Бегло прошелся глазами по моему лицу, и я заметила его замешательство. Я знала, что амортенция может лишь указать на предмет твоей зависимости или одержимости, а также создать их практически из воздуха, поэтому она считается одним из самых опасных зелий. Представьте, если бы каждый человек вместо одеколона или масла для волос использовал амортенцию. После занятий по зельеварению, которые я всем сердцем не любила, я побежала в гостиную Слизерин, чтобы немного отвести мысли в сторону. Взяв свежий лист пергамента и окунув любимое перышко в чернила, я приступила к дискуссии с самой собой. Когда я пишу, то весь окружающий мир ускользает из моего поля зрения, я словно оказываюсь в другом измерении, в другой реальности, где нет места больному сердцу и отравленному навязчивыми идеями разуму. Тот мир настолько меня поглотил в этот раз, что я не сразу заметила Драко, стоящего в нескольких метрах от большого кресла, в котором я устроилась, подогнув под себя ноги и укрыв их теплым пледом. Я почуяла аромат его одежды, который отдавал чем-то старым и пыльным вперемешку с ядреным запахом трав и сладких яблок. Мне нравилась его тихая компания, нравилось, что он смотрит на то, как я пребываю в моем покорном одиночестве и никак не нарушает эти невидимые границы. Я медленно подняла глаза на него. Драко присел на угол массивного письменного стола, на котором томно стрекотали в своем привычном танце горящие фитильки в восковых свечах. Он скрестил руки на груди. В своей школьной форме он выглядел по-прежнему статно и благородно, каждый шов и складочка изумрудной мантии и жилетки смотрелись безупречно, однако от былого слизеринца по имени Драко Малфой не осталось и следа. - Я ведь тебя почувствовал. Твой запах, - почти шепотом проговорил он, разрывая ночную тишину на миллионы осколков. Я отложила пергамент и придвинувшись вперед, будто бы так я стану гораздо ближе к нему, посмотрела в его сверкающие в темноте глаза. - Амортенция показывает лишь ассоциации, необязательно запах, - выкрутилась я, не отвечая на его манипуляции. Только сейчас я не была уверена, что это манипуляции. Он выглядел весьма опечаленным. Сквозь этот тяжелый груз, заметно свисающий с его плеч, он улыбнулся одним уголком губ и опустил голову вниз, - хочешь узнать, чем пахнет моя амортенция? – неожиданно даже для себя спросила я. - Удиви меня, американка, - прищурившись произнес Малфой. Я достала из сумки крошечный флакон, в котором была капля амортенции. Даже не спрашивайте, откуда и зачем, профессор Слизнорт сам мне одолжил, как самой лучшей ученице. Шах и мат, ненавистное зельеварение. Поднеся к носу стеклянный сосуд, я глубоко вдохнула аромат, который исходил из него и посмотрела на Драко исподлобья. - Зеленые яблоки, антикварные, старые вещи, чувствую пыльный запах и зимнюю свежесть, - я кротко улыбнулась, наблюдая за его реакцией. Блондин подошел ко мне, не отводя от меня своего взгляда. Напряжение в огромной пустой комнате росло настолько, что мне показалось, сейчас погаснут все тысячи маленьких огней, освещающих наше пребывание здесь. - Я люблю яблоки, особенно зеленые. - Я тоже, - усмехнувшись, я убрала амортенцию обратно в сумку и поправила упавшие на лицо взъерошенные пряди волос. Драко стоял неподвижно, разглядывая каждую мою черту, словно пытался оставить этот образ, этот вечер в памяти надолго. Я, ощутив, как начинает вскипать моя кровь и пульсировать в висках, встряхнула головой и отошла на пару шагов назад. - Почему ты постоянно отходишь? Ты, что, боишься? – серьезно спросил он с долей грусти в голосе. Теперь уже я скрестила руки на груди, закрывая от него свою душу. Малфой слишком глубоко забрался в мои мысли и с каждым разом становясь все ближе, он взрывает во мне вулкан такой мощности, что я не понимаю, какую эмоцию испытываю. Гнев ли это, раздражение или желание. Анимаг внутри меня вряд ли в состоянии отличить их друг от друга. - Драко, ты же совсем меня не знаешь. Я никого не боюсь, тебя тем более. Просто, - я сделала паузу, прикусив нижнюю губу, останавливая себя от слов, которые собралась произнести, - просто в последние дни ты очень волнуешь меня. Я боюсь лишь за то, что ты можешь совершить. Он нервно фыркнул куда-то в сторону, подошел ко мне, остановившись в нескольких несчастных сантиметрах от моего лица. - Что ты можешь знать о том, что мне предстоит совершить? Ты возомнила себя моим другом? Подружкой, может? Никто мне не нужен, ясно? Я со всем справлюсь сам. Я должен, - отчеканив каждое слово, он ушел, оставив меня в одиночестве. Дрожащими пальцами я провела по волосам, пытаясь вобрать в легкие больше воздуха. Эта ночь была самой длинной в моей жизни. Я думала, она никогда не закончится. Как и мои попытки помочь ему.