Наедине, неважно где и как

      Над головой Джехёна нависла лёгкая тень. В тот же миг на лицо упали маленькие капельки прохлады: на ресницы (они дрогнули), на щёки, на кончик носа, на лоб, на губы. Джехён непроизвольно слизнул. Солёно.       Пришлось открывать глаза. Чья-то рука не позволила: ресницы цеплялись за ладонь, перед глазами появились красно-коричневые разводы с тонкими полосами света. И всё.       Вторая рука незнакомки (он понадеялся, что это именно «она», хотя тут могло быть всякое, по слухам) пробежалась пальчиками от его уха по шее, задела цепочку, прошлась вдоль плеча и вернулась по ключице. На ямочку между ключицами надавили круговым массирующим движением.       Джехён ждал.       Палец медленно пополз вниз, один, давя на кожу, будто рисуя линию, до самого пупка. В ушко нежно дунули. По предплечью скользнула её рука и замерла в сгибе локтя. На животе распласталась вся ладонь.       В висок Джехёна уткнулись лбом, снова выдохнули, куснули за раковину уха, провели языком вниз по изгибу, втянули мочку.       Ладонь на животе нажала на пресс, развела пальцы пошире и сжала.       Джехён ждал.       Рукой, закрывающей глаза, его голову запрокинули сильнее, чтобы поцеловать под самым подбородком, в незащищённое горло. Твёрдые зубы проехались по коже, стягивая её, но исчезли, оставив только напряжённые губы.       Джехён с трудом сглотнул.       Кадык был тут же обласкан мокрым языком.       По торсу, щекоча, рассыпались лёгкие пряди длинных волос. Она? Хотя за 10 дней отпускного безделья он повидал разных людей со всякими прическами.       Снова поцеловали под подбородком. Справа. И слева. Обвели линию челюсти снизу, где кожа тоньше.       Джехён порадовался, что именно сегодня побрился. В отрастающей щетине неприятно скапливался песок, тот самый, который на пару с морем приобщал к созерцанию и лени.       На живот снова ощутимо надавили, мышцы в ответ напряглись. Исчезла с локтя рука. Зато к плечу, левому, весомо прижалась грудь. Голая и явно женская.       Джехён улыбнулся, всё-таки Она. Это радовало.       Незнакомку интересовало правое плечо, куда она обстоятельно прокладывала дорожку из поцелуев. Кожа под ними поддавалась, тянулась, втягивалась, вспыхивала от лёгкой боли.       Прохладная мягкость груди расплющилась по плечу сильнее. Ладонь незнакомки проехалась по животу от пупка к боку и там замерла, упираясь в костяшку таза. У левого плеча шевельнулись, и на грудь Джехёна просыпались мелкие ракушки, немедленно прижатые девичьим телом.       На разогретой на солнце за все эти дни коже прохлада упругих округлостей, колкие края ракушек, шелковистость прядей ощущались чем-то существенным, многообещающим. Руки Джехёна дёрнулись поймать и удержать предложенное удовольствие. Шея напряглась, выставляя напоказ вены. Но он сдержался.       Не его очередь. Ещё — не его.       Незнакомка поелозила телом по торсу Джехёна, ластясь. Ракушки перекатывались, путая, где они, а где камешки сосков. И всё исчезло. Только глаза по-прежнему не давали открыть, изменив положение ладошки.       Шум и шуршание сбоку успокоили парня: Она не просто дразнила, уже перелезала через корягу, на которую он опирался. И верно, на песок рядом его кистью ступили, задев и бок.       Незнакомка уселась верхом, сжав коленями бока под рёбрами, оттолкнув в стороны расслабленные руки Джехёна. Волной от живота до шеи его накрыло девичьим телом, возвращая и ракушки, и груди, и покрывало волос. Вновь поцеловали за ухом, нежно лизнули.       — Солёный.       В тихом журчащем голосе слышалась довольная улыбка. Сердце Джехёна отозвалось усилением тока крови.       Его чмокнули в нос и выдохнули в губы:       — Обещаешь? — и рука, не позволяющая посмотреть на нечаянную партнёршу, чуть надавила, внося ясность, о чём спросили.       Джехён дал волю своим рукам, проведя по бёдрам девушки. Под ладонями осязалась только гладкая кожа, до самой ложбинки ягодиц, до лопаток вверх по позвонкам. Руки, окунувшись в шёлк волос, спустились по бокам и остановились, удерживая соблазнительницу за талию. В ответ девушка качнула бёдрами, прижимаясь самой серединой к низу живота и кромке шорт.       Намерения её вполне устраивали Джехёна. Явные молодость и желание незнакомки — весомые аргументы для согласия и на продолжение, и на сохранение интриги.       Джехён кивнул. Он постарается держать глаза закрытыми.       Его обнятое ладошками лицо поцеловали в лоб, в переносицу, в бровь… Хаотичными короткими касаниями губы незнакомки добрались до центра напряжённого дыхания парня. В рот скользнул игривый язычок, толкаясь в зубы, доставая нёбо. Джехён немедленно ответил, жадно утягивая долгожданного гостя глубже, обвивая и удерживая своим языком.       Под ладонями раскачивалась стиснутая женская талия. По паху скользило мокрое и жаркое.       Под закрытыми веками бегали красные вспышки. Джехён наклонил голову, углубляя поцелуй. Руки незнакомки скользнули в волосы на затылке и по шее на плечо, поощряя.       Дыхания не хватило. Судорожный вдох, и под губами кожа её шеи, прохладная, гладкая и солоноватая, скользила и билась пульсом.       Руки сдвинули её тело ниже, вжали в ощутимое согласие Джехёна, требуя продолжения.       Колени незнакомки расходились и сходились, гоня вверх по телу Джехёна волну её плоти. Ракушки перекатывались между ними.       Пружина внутреннего напряжения сжималась сильнее, бросая бёдра вверх, в неё. Мешали шорты. Руки спешили помочь, попутно сжимая ягодицы, задевая промежность. Сдвинуть, сдвинуть… Она помогла, очередной волной набегая на его желание и обволакивая манящей глубиной.       Толчок, резкий и жадный, дальше вглубь, в самую суть. Туда, где всё зарождалось и откуда брало начало…       Отступление. Вдохнуть воздуха, расслабить мышцы, набрать разбег…       Проникновение. Её раскрытые створки, легко принимающие и утягивающие как в водоворот… Сжимающая глубина, поймавшая и окружившая…       Назад. Глоток воздуха и начало нового движения… Навстречу…       Пойман, придавлен обратно к песку, что лип к потной спине.       Её танец бёдрами. По кругу, по кругу и вниз, по спирали.       Дыхание сбивалось в унисон.       И волнами вновь по телу: живот — ракушки — грудь — губы на шее — висок у виска.       Два бешено бьющихся сердца в едином теле.       Толчок. Отступление. Её плоть следом, не желая расставаться. Толчок. До сведённых в одну точку напряжённых мышц. Ей трудно удержать, всё скользило, плыло. Но он возвращался, снова и снова, сжимаемый, решительный, крепкий…       Пока пружина возбуждения не ссорвалась, распрямляясь, разворачиваясь, раскручиваясь. Взрываясь в её теле спазмами.       Обоюдная дрожь. Перед глазами белые круги.       Не хватало сил прижать её к себе, чтобы окунуть лицо в остатки прохлады её кожи, мокрой, солёной, приятной. Она сама приникла ближе, сдергивая прилипшие пряди волос с тела. Ещё немного. Ещё один вдох.       Под пальцами обоих таяло напряжение.       Она села прямо. В последний раз провела руками от плечей до паха, до себя, огладила ключицы, соски, рёбра, живот.       Джехён попытался взглянуть на неё, такую невыразимо прекрасную в его представлении. Тяжёлые веки не поднимались до конца. Даже с запрокинутой головой — лишь силуэт, подсвеченный со спины.       Кажется, что красивая. Белая кожа, укрытая ожерельями из ракушек. Синие волнистые волосы. Блеск глаз. Или показалось…       — Кто ты?       Улыбнулась в ответ? Мысли ускользали.       Веки сомкнулись. Тяжесть с бёдер пропала.              Проснулся Джехён на закате. Тело не чувствовало себя отдохнувшим, губы саднило. Всё как-то чесалось.       Вспомнился сон. Такой странно-подробный. Вернулось напряжение в мышцы, смущающе-приятное. Сон ли?       Но всё было чисто, песком только если занесло немного. Одежда и волосы в порядке.       И лишь около правой руки, не замеченная ранее, лежала маленькая раковина с жемчужиной. Но это могло быть совпадением. Да.