январь одной встречи

разноцветная радуга слов мое небо страданий прикрыло собой. разбирая в мыслях дюжину снов, на трубе в громком городе, съеден тобой

‹вы когда-нибудь видели человека, что боялся себя из-за эмоциональной неуравновешенности; видели ли вы человека, который так звонко над чем-то смеялся, а через пару секунд резко замолкал и смотрел пустым взглядом, а после уходил в комнату и не выходил оттуда до следующего утра? если нет, тогда приятно познакомиться, — этот человек — я›

***

каждое утро феликс сидит на заброшенной скамье, что одинокая стоит позади учебного заведения. парень любит сюда наведываться: здесь чувствуется какая-то необъяснимая для него спокойная атмосфера, умиротворённость, иногда ему кажется, что деревья с ним пытаются заговорить, когда ветер неаккуратно качает их ветки. ‘наверное, им тоже больно’ — такие мысли всегда посещают его голову, даже когда он находится далеко от них. эти одинокие деревья напоминают ему себя самого: такого отчаянного, прозябшего и навечно проме́рзшего от внутренних метелей и вьюг. ему бы тепла внутривенно. в один из самых, кажется, холодных январьских дней ли снова приходит на задний двор школы и садится на излюбленную скамейку, такую старую и ветхую, словно она из прошлого столетия и от одного неосторожного движения развалится на части. он приходит с намерением прогулять урок, не желая слушать противный, скрипучий голос учителя по математике, что въедается под кожу, вызывая постоянную тошноту и непреодолимое желание отрезать себе уши. а может тошнит его вовсе не из-за этого? феликс не слишком много думает о состоянии своего как физического, так и ментального здоровья, предполагая, что это, как простуда — пройдёт быстро. но слишком много размышляет о том, что, возможно, в его жизни было бы всё по-другому, если бы так не был слишком разочарован в себе, в людях, в, кажется, прожигаемой жизни зря. резко перестаёт общаться с единственным другом — кристофером, что волнуется о нём сильнее родной матери, замыкается в себе и перестаёт смотреть на мир, как на буйство ярких, солнечных красок. ‹я стал сплошным чувствительным оголённым проводом, утративший умение вырабатывать ток даже с помощью реостата› слёзы стекают по лицу, лишённому эмоций, глаза, что на свету, что в темноте ищут хоть малейший проблеск поддержки, так и не находят. люди кажутся феликсу чужими, мёртвыми, имеющие только плоть с напрочь отсутствовавшей внутренностью — душой. наверное, и феликс такой: чужой, холодный, бледный, — мёртвый. ли не сразу слышит шаги за собой, что ступают тихо, аккуратно, почти неслышно, но хруст снега выдаёт некоего с потрохами. ли кажется, что этот человек нарушает его спокойствие, заставляя мелко дрожать от таящейся неизвестности. — привет, — внезапно раздается голос, а фигура человека вырисовывается перед ли, — я ведь могу здесь присесть ненадолго? феликс ничего не отвечает, лишь смотрит на парня, нарушевшего его ежедневное самобичевание, а потом переводит взгляд на свободное место рядом с ним, отодвигаясь подальше, только чтобы не касаться. — если ты думаешь, что она выдержит, то вперёд. — я не настолько толстый, чтобы она не смогла нас выдержать. феликс кивает и начинает снова пристально смотреть в небо, где немного виднеются ранние звёзды и немного луна, разрывающая чистую голубизну своей бледной белизной. — тебе не холодно сидеть в одной толстовке? в январе всё-таки не плюс. парень думает, что ему не ответят, ведь этот странный мальчишка, которого он заметил утром, с самого своего прихода сидит здесь в одиночестве. ему он сразу показался необщительным, это заметно по тому, как старательно он избегает людей и любого столкновения с ними. возможно, он асоциален? — а тебе? удивлённый внезапным вопросом ли, незнакомый человек впадает на несколько миллисекунд в ступор. но эти секунды для феликса почему-то кажутся целой вечностью. — мне что? — не холодно? — холодно. — а мне нет. наступает тревожное молчание для феликса, когда черви начинают сжирать уже не душу, а плоть, ведь ему мерещится собственный провал. для ли это не ново, он всегда и во всём лажает. жизнь для него — сбой в компьютерной системе, а феликс ли — его ошибка, причина и следствие. — я чанбин, кстати, — со улыбается ярко, глядя, как и его сосед по скамейке, на небо, пытаясь отыскать причину долгого рассматривания пока ещё незнакомцем. — я феликс. феликс ли, — и со мной лучше не дружить. — приятно познакомиться, феликс ли. они так и остаются долго сидеть на заброшенной скамье, пока за ними идёт череда бесконечно долгих уроков. и, наверное, возможно, для феликса этот день — один из немногих, который прожит не зря.

***

‹и в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа›

все последующие дни чанбин почему-то продолжает приходить и садиться на скамью рядом с феликсом. и, честно говоря, ли не понимает, почему он это делает, ведь зачастую они не разговаривают, а если и нарушают молчание, то, в большинстве случаев, говорит один чанбин, а феликс лишь внимательно слушает и иногда вставляет односложные фразы, чтобы показать, что он действительно слушает, а не витает где-то в пушистых облаках. — чанбин, — когда парень в очередной раз приходит, феликс без единой эмоции желает задать интересующий его вопрос. — м? — со также, как и всегда, садится рядом, кажется, не ведая о понятии ‘личное пространство’, и поворачивает голову в сторону собеседника, ожидая вопрос. — почему ты продолжаешь приходить? — а ты против? — я всегда молчу, со мной неинтересно, не думаю, что у тебя имеется надобность приходить на эту скамью каждый день. — ты впервые так многословен. феликс шокировано смотрит на со, и почему-то чанбин снова улыбается. ли никогда не понимает смысла всегда улыбаться. зачем дарить улыбку постоянно, если люди все равно этого не ценят и могут превратить её в гримасу боли, тоски и полного разочарования. ли повторяет своё занятие - смотрит на небо. если честно, здесь уже удивляется чанбин, он не имеет ни малейшего представления о том, почему младший настолько увлечён этими разглядываниями. ‘что он там выискивает?’ — мелькает в голове. — сегодня нет утренних звёзд, — внезапно раздается голос. чанбин кивает в ответ, убеждаясь в словах феликса. — и правда нет. — луны тоже. — да, луны тоже. небо сегодня чистое, как никогда. они оба замолкают; каждый думает о своём, и никто не торопится нарушать такое уютное, тихое молчание, в котором впервые даже деревья молчат. — тебе нравятся звёзды? почему? — они лучше людей. феликс с силой сжимает свои кулаки на коленях, закусывает без того раненные губы и шумно-шумно вздыхает. чанбин замечает, что парень напротив заметно напрягается и думает, что, наверное, эта тема для него болезненная. внезапно тишину разрывает звук входящего сообщения; чанбин тянется за своим телефон, в то время как феликс продолжает сидеть неподвижно. — прости, мне пора, увидимся завтра. увидимся ли? и ли остаётся один на один со своими страхами и теперь уже неуютной тишиной, но деревья по-прежнему молчат. ранняя скорбь?

***

так проходит неделя; день быстротечно убегает и сменяется другим январьским днём. феликс ежедневно обессиленный вываливается из своей комнаты, пропахшей печалью и грустью, наполненной скорбным, гробовым безмолвием. там, подушка повидала много слёз, из-за рвущей грудь надвое тоски. но феликс продолжает почему-то жить – существовать. ради чего? кого? чанбин не изменяет своей уже устоявшейся традиции и приходит всегда в одно и то же время на скамью, что расположена на заднем дворе учебного заведения. но сегодня он необычайно рано, феликс, подходя к своему месту, даже немного удивляется, увидев там чанбина. — ты сегодня раньше меня, — со вздрагивает от неожиданности, поворачивается к позади стоящему парню и зачем-то протягивает руку. — привет, мой дорогой друг. рад тебя видеть. ли тихонько кивает в знак приветствия, но отчего-то остаётся стоять на своём месте. чанбин хотел было убрать руку и повернутся обратно, как неожиданно феликс протягивает свою ему в ответ. сегодня ли узнаёт, как по-настоящему красиво смеётся со. — почему ты сегодня рано? — почему ты сегодня поздно? — я не поздно. — я не рано. чанбин неожиданно для феликса подсаживается ближе и закидывает свою руку на его плечо. ли думает, что для него всего слишком много. от такого, казалось бы, простого жеста у парня нелепо бьётся сердце, и бегут мурашки, но ли не знает причину проявления таких аномалий. он просто принимает это за должное, и думает, что, скорее всего, у него начались проблемы с сердцем. в таком положении они сидят достаточно приличное количество времени, пока чанбина сзади не окликают. феликс напрягается всеми мышцами из-за незнакомых голосов, среди которых он едва-едва распознаёт женский. в сердце почему-то неприятно начинает колоть, резать, рвать, а на душе, которой не должно быть, скребёт стая кошек. ‘наверное, у меня и правда проблема с сердцем’ — мысленно ставит галочку, что пора бы сходить, наверное, к кардиологу. чанбин остаётся сидеть на своём месте и, кажется, не собирается пока никуда уходить. ли заметно расслабляется, плечи его опускаются и дышать начинает ровнее. — почему ты здесь? — а где я должен быть? ликс поворачивается в ту сторону, где недавно стояли друзья и, наверное, возлюбленная чанбина. сердце продолжает сходить с ума, но парень попросту его игнорирует. — тебя ведь звали друзья. — я сказал, что присоединюсь к ним попозже. — хорошо. чанбин в который раз улыбается, а у феликса стеклянное ни-че-го. с наступлением зимы в нём всё оледенело. он сам стал похож на эту чёртову зиму, которая ежедневно пытается его уничтожить: ненавидит. снежные порывы губят не только душу, но и тело, а он продолжает кутаться в холодное и немое безразлие. — хён, а ты знаешь, в чём смысл жизни? чанбин удивлённо смотрит на младшего, сцепляет пальцы замёрзших рук и (не)долго думает. — наверное, знаю. здесь каждый должен задумываться о своём смысле жизни сам. — в чём твой смысл жизни, чанбин-хён? старший впервые слышит, как феликс называет его по имени и дважды хёном, и даже подозревает о том, что, может быть, здесь что-то не так. но младший по-прежнему безразлично и (не)заинтересованно продолжает смотреть на носки зимних кед. — ну, я думаю, что смысл жизни заключается в том, чтобы проживать данное тебе время с пользой, какой-то целью, заниматься любимыми делами. радоваться мелочам, искать всегда и везде как плюсы, так и минусы, не бояться ошибиться, потому что ошибки делают нас сильнее. но не всегда стоит только быть на позитиве, иногда следует дать своему телу и своему мозгу отдохнуть. вот, наверное, как-то так. хотя, я не уверен, что мое мышление верное, ведь я особо никогда серьёзно об этом не задумывался. — что насчёт тебя, феликс? младший впервые слышит своё имя из чьих-то уст. по его мнению, это является достаточно весомым аргументом, если спросить его: почему у тебя бегут табуном мурашки? а ещё ему немного холодно, совсем немного. — его нет. — как нет? — а вот так. — ты об этом не задумывался или он у тебя отсутствует? чанбин пристально смотрит на ли, пытаясь заметить любое изменение на лице, но парень только сильнее ссутуливается, закидывает ноги на скамью, обнимая их руками. голову опускает на колени, которая вмиг становится невыносимо тяжёлой: слишком много информации, слишком много чувств для одного сегодняшнего дня. — не задумывался. врёт, и со видит, что врёт, но виду не подаёт. он почему-то догадывался, что этот мальчишка не так прост: чересчур задумчив, отрешён от мира всего, постоянно молчит, словно воды в рот набрал и всегда смотрит то на небо, то на любой предмет, но не в лицо. — хорошо, но ты подумай. — обязательно. а феликс знает, что не подумает, потому что уже думал. слишком много думал, доводя себя до истерик и разъебанных до предела нерв. он думает, что для него это слишком. снег кивает головой, подтверждая его слова. тихо, почти шёпотом, говорит, что рад будет принять в свои холодные объятия такого потерянного мальчика. он думает, что боли слишком много для одного хрупкого, почти хрустального, тельца. она повсюду, словно преследует его, посмеивается противно-ломким голосом и тоже приглашает в свои замогильные объятия. он думает, задумывается о том, что ему нужна помощь. (емунужнапомощьпомощьпомощьпомощьпомощьпомощьпомощьпомощьпомощь), но вряд ли кто-то сможет помочь ему, когда ни родные, ни он сам не в состоянии помочь себе. он думает, что единственные, кто готова захватить его в плен своих объятий – сама смерть, такая таинственная, но в то же время злобная с мыслями о красивой трагедии. он ограждён от всего, он более не существует, словно он – это сплошное ничего, где даже жизнь списала его со всех счетов. тогда зачем ты продолжаешь жить? феликс нервно смеётся, ищет ответ внутри, переворачивая всё вверх дном и, кажется, ответ всё-таки находит. живёт ради той светлой улыбки, странных разговоров обо всём и одновременно ни о чём, ради тёмных копн волос, таких же глубоких глаз, где в недрах плещется бушующий ураган и извергающий вулкан, ради одного-единственного человека, которому на феликса так же всё равно, как феликсу на жизнь. он живёт ради одного признания, от которого даже сам парень в шоке: чанбин-хён ему нравится. и феликс не ощущает себя странно, словно это давно всем очевидный факт, но не очевидный только для объекта его симпатии. и, наверное, ли унёс бы с собой в могилу своё ‘ты мне нравишься’, если бы не чувствовал себя так паршиво от одной мысли, словно не выполнил какой-то несуществующий долг.

***

на следующий день феликс также медленно плетётся в школу, как и вчера, позавчера и все прошедшие до этого дни. в наушниках тихо играет музыка, полностью олицетворявшая состояние владельца. его руки сжаты в кулаки в рукавах бомбера (и неважно, что зима и минусовая температура), небрежно закутан в шарф, те же самые кеды, которые единственные из всего лука придавали какое-то тепло. ли спокойно подходит к школьным воротам и видит, как чанбин с той же чудесной улыбкой, которую дарит ему, обнимает своих друзей и, кажется, свою девушку. в сердце что-то надрывается, крошится, вихрь мыслей становится сплошной мясорубкой с прокрученным фаршем. феликс снова чувствует свою ненужность и в который раз осознает, что чанбин в нём не нуждается. у него есть свои любимые школьные друзья и девушка, и ему весело проводить с ними время. у него есть, как показалось ликсу, хобби всей его жизни, чанбин как-то рассказывал, что увлекается музыкой, и ли почему-то уверен, что выходит у него это хорошо. он просто проходит мимо этой компании, не привлекая внимания своим (никому ненужным) приветствием, но его замечают, потому что чанбин в ту же минуты кричит своим ангельским голосом: привет, а ли, сдерживая порыв остановиться и поздороваться в ответ, продолжает идти. также медленно, словно ему теперь некуда спешить, и он доживает (наслаждается) последним днём. приходит на излюбленное место, садится на скамью, выдыхая большое облако пара, когда рядом с ним присаживается второй человек, заведомо известный ему. феликс знает, что это чанбин, и что он явно чем-то расстроен, но не обращает на это никакого внимания, продолжая выпускать облачки пара. — ты меня проигнорировал. ликс давится воздухом от такого заявления, мысленно ведя борьбу между ‘сказать правду’ или ‘соврать’, но решает быть честным, всё равно терять нечего. — да. — почему? — не знал, что ответить. чанбин вопросительно выгибает брови, садясь полукругом, так, чтобы было видно лицо собеседника. — что значит "не знал, что сказать"? — то и значит. — можно было просто поздороваться в ответ. — не хотел отвлекать тебя от твоих друзей. чанбин тяжело вздыхает, поражается глупостью этого мальчишки: — феликс, ты сейчас серьёзно? ли поворачивается к со, всматривается в такие знакомые (любимые) черты лица и думает, что это в последний раз, когда он так безмятежно может им любоваться. — чанбин-хён. — что? — мы можем встретиться после уроков возле главных ворот школы? — конечно. у чанбина плохое предчувствие и стойкое ощущение того, что сегодня что-то обязательно случится, но он старается отогнать эти мысли прочь и надеяться на лучшее.

***

уроки идут неумолимо долго, феликс отсчитывает каждую секунду до их окончания. когда звенит спасительный звонок, он неторопливо встаёт и собирает рюкзак и, выходя из класса, прощается с учителем ненавистной ему математики. еле плетётся, руками ведёт по коридорным стенам, осматривает кабинеты и окна, словно это происходит для него в последний раз, словно он в этих школьных стенах больше не появится. также, как и с утра, он беспорядочно и хаотично наматывает вокруг шеи тёплый шарф и идёт неспешным шагом к школьным воротам, где его уже ожидает чанбин. — снова привет, ты долго. — прости. чанбин кивает в знак прощения и опять улыбается, отчего у феликса случается микроинфаркт. — мы пойдём куда-то или так и будем здесь стоять? ли ничего не отвечает, пользуется случаем и крепко обнимает парня, который от такого внезапного действия чуть удивляется и откидывается назад из-за неожиданности. но в ответ достаёт руки из карманов и прижимает к себе сильнее за талию так, что приходится уткнуться в плечо. феликс думает, что от старшего вкусно пахнет одеколоном и каким-то своим, родным запахом. у него ведёт немного голову, он зачем-то улыбается искренне, и чанбин видит эту улыбку, такую изумительно-сияющую, впервые. — феликс, всё хорошо? младший набирает в лёгкие побольше воздуха, без конца теребит, хоть и тёплый, но далеко не зимний, бомбер, кусает без того покрасневшие губы, и тихо-тихо выдаёт: — хён, ты мне нравишься. очень, кажется, сильно. ‘а я тебе нет, знаю, хён’. ‘отчего сердце бьётся, когда вижу тебя, такого красивого, неземного, необъятного. ты для меня – олицетворение весны, с вечной улыбкой на лице и радостным, заразительным смехом. ты – мой рай и моя погибель. жаль, что я никогда не смогу сказать тебе этого в с л у х’ чанбин молчит, переваривает информацию, а след от феликса давно остывает. пока со стоит и вникает в смысл сказанных слов, феликс успевает улыбнуться на прощание и уйти. у чанбина по-прежнему стойкое ощущение трагедии и плохое предчувствие.

***

младший приходит домой уставший и обессиленный, падает, не раздеваясь, на кровать. открывает в контактах номер старшего и печатает для него письмо, наполненное всеми чувствами:

‹хён, я много думал над значением слова ‘любовь’ и для каждого оно такое разное. для меня любовь — это слияние всех самых сильных чувств, испытываемых мною, эмоций и ощущений. даже если я и не испытываю никаких эмоций внешне, внутри меня целая разгоревшаяся хиросима. я очень сильно боялся этого чувства, как можно избегал столкновения с ним, но, как видишь, не смог. я многого в этой жизни не смог, как и не смогу сберечь тебя от плохого, но я обещаю, что всегда смогу любить тебя той самой нежной любовью и всецело посвятить её тебе. поверь мне, я не выбирал, каким мне быть, я закрылся в себе и не давал никому разглядеть моё истинное ‘я’. но я хоть немного, но хотел открыться и довериться тебе. мне больно, что люди игнорируют это чувство, но и люблю я так, как другие не способны.› ‹ты, наверное, хоть раз мысленно задавался вопросом, отчего я так печален, пуст и одинок, отчего для меня каждый день не радость, а сплошное разочарование, отчего я боюсь любить и отчего я боюсь заводить друзей, даже если у меня есть д р у г, который меня любит. и знаешь... я не смогу дать тебе ответ.›

‹прошу, когда я умру, помни хотя бы, как меня зовут› ‹это моё первое и последнее письмо тебе. прощай, со чанбин. навечно, только тебя любимый – феликс ли›

и он падает, падает, падает в бездну, закрывая веки, а под ними вечно сияющая улыбка, вечно счастливый человек. больше на ту скамейку никто не приходит: ни через день, ни через месяц. чанбин резко осознаёт для чего были те письма и с горечью понимает, что мальчика с пятнами солнца на лице и вечной зимой на душе больше нет. а жизнь всё так же несётся своим чередом, где окровавленная зима постепенно сменяется весной.