beginning of the end

Оглушающая музыка разносилась по всей округе, даря ощущение всеобщего безумия и свободы. Сердце тарабанило так, будто сейчас пробьет грудную клетку. Вибрации от басов проходили через все тело, Тей была на пределе, если она сейчас же не примет дозу, то взорвется, в прямом смысле этого слова. Девушка наклонилась к прозрачному столику, чуть было, не задев плечом полупустую бутылку с виски, слева послышалось чье-то недовольное бормотание, но ей было плевать. Она вдохнула белый порошок, любезно оставленный ей Клаусом, она хотела сделать это вместе с ним, но парень куда-то исчез в компании симпатичного незнакомца, который весь вечер строил ему глазки. Вытерев нос рукавом толстовки, Тей громко рассмеялась, откинувшись на спинку мягкого дивана. Да, именно об этом она мечтала несколько дней подряд. После того, как она с Клаусом приехала в Торонто, то места себе не находила, не могла расслабиться обычным способом. Этот город навевал до отвратительного прилипчивые воспоминания. До тошноты мерзкие образы, сковывающие мозг, они сдавливали его с каждым днем все сильнее и сильнее. В конечном итоге она не выдержала и пришла «домой», брату она ничего не сказала, он бы не разделил ее нездоровый интерес и желание посетить семейное поместье. Она до последнего надеялась встретить там только Лютера, Пого и маму, она хотела, чтобы отца не оказалось дома. Он ведь часто ездил на конференции, собрания, научные выставки, марафоны и прочую хрень. Но ее надежды не оправдались. Лютера там давно уже не было, как и Пого, который скорее всего умер, а мама…мама стала примитивным роботом сиделкой для умирающего старика. - Теос? – она скрипнула зубами, ее имя, четко выплюнутое в окружающую их пустоту, неприятно резануло по ушам. Полным именем ее называл только сэр Реджинальд. Как он понял, что это именно она пожаловала к нему в столь поздний час? - Здравствуйте, отец, - холодно процедила Тей, сжав кулаки. Ногти больно впились в кожу ладоней, но она лишь сильнее сжимала их. Злость и раздражение распылялись внутри подобно огненному торнадо, этому человеку достаточно было просто назвать ее имя, и вот, она уже едва сдерживается, чтобы не наброситься на него. Она никогда его не простит, никогда не забудет, что он сделал с Ваней. Если остальным плевать, то это не значит, что и ей тоже. Медикаментозная кома, в которую он ввел их сестру, убила ее. Им было лет по двенадцать, когда это случилось. Способностями Седьмой было сложно управлять, отец пробовал многое, но из всего списка тех ужасов, которым он подвергал свою приемную дочь, ему так и не пришла в голову мысль, что девочку нужно учить. Возможно, уделять ей больше времени, чем остальным, тренировать отдельно, учить использовать свой потенциал, но никак не подавлять его. Она не знает, зачем пришла сюда, не знает, зачем пробралась в дом через открытое окно на балконе. В душе она понимала, догадывалась, что встретит его, но надеялась, что этого не произойдет. Ведь столкнись она с ним, она уже не сможет сдержать себя. - Тебе стоило и меня усыпить тоже. Ты ведь знал, что однажды я приду, - безжизненно проговорила Восемь, шагнув к широкой кровати, на которой покоилось слабое, слишком старое тело отца. На какое-то мгновение она почувствовала отвращение к самой себе. Будь он сейчас способен стоять на ногах и прямо смотреть ей в глаза, смогла бы она вот так заявиться и говорить такие вещи? Скорее всего, нет, ведь она слаба и труслива, всю жизнь она только и делала, что боялась его. Он не имел способностей, физически он был обычным человеком, но от его присутствия у нее дрожали колени, а внутри сворачивался тугой узел страха и болезненного предвкушения. Кому достанется, на сей раз? Десять лет назад они с Клаусом просто собрали свои вещи, и ушли под покровом ночи. Им было всего лишь семнадцать лет, но сил терпеть такое существование уже не было. Они долго планировали этот момент, долго смаковали и сомневались, но в конечном итоге решились. Собрали все необходимое на первое время, сделали поддельные паспорта с помощью даркнета и все, оставалось только набраться решимости, что тоже было немало важно, и это оказалось сложнее всего. Тей думала, что запросто сможет отвернуться от своих братьев и сестры, что уж говорить об отце, от которого они бежали. Но тягость расставания еще долго терзала ее, как и Клауса. Они не попрощались, не предупредили, не оставили адреса, никакого намека. Просто исчезли. Будто их и не было вовсе, как будто номер Четыре и Восемь не существовало. - Неблагодарная девчонка, - несмотря на его состояние, голос оставался таким же твердым и непоколебимым. В полутьме она ощущала его пристальный, тяжелый, изучающий взгляд, даже на пороге смерти он не сломлен и не напуган. Ему плевать, что возможно сегодня закончится его существование. Ему плевать, что его же воспитанница может стереть его с лица Земли прямо сейчас. Он ничего не боится, в этом весь сэр Реджинальд. - Тей, дорогая, здравствуй, - мягкий голос Грейс прозвучал как гром среди ясного неба. Она медленно зашагала к кровати своего хозяина. Ее красные губы были видны даже во мраке комнаты. Полосы света, отбрасываемые луной через окно озарили ее лицо неестественным серебристым свечением, - Мы не ждали тебя, но хорошо, что ты пришла. У нас очень давно не было гостей. Тей ничего не ответила, нервно дернув плечами. Запал угас, оставив после себя горький привкус нерешительности. Она не сможет навредить отцу в присутствии Грейс. Пусть она всего лишь машина запрограммированная любить и ухаживать, но все же эта женщина оставила большой отпечаток в жизни каждого из детей Академии Амбрелла. А может, это просто глупые оправдания и ей снова страшно. - Она не в гости пришла, Грейс, она пришла вершить правосудие. Не так ли? – на последних словах его голос немного осел, но оставался таким же твердым. Тей сжала челюсти и метнула взгляд в сторону мамы, она больше не улыбалась, - Не тяни время, к чему пустословить и метать в меня молнии, делай то, зачем пришла и убирайся, - мужчина приподнялся на локтях, и с помощью Грейс смог принять сидячее положение. Теперь у Тей было ощущение, что отец с ней на одном уровне. - Мне тебя жаль, отец, - Тей усмехнулась и продолжила, - У тебя было восемь воспитанников, у тебя был верный друг, но что у тебя осталось в конце пути? Робот-домработница и пустое поместье. Ты никому не нужен, ты остался совсем один, все от тебя отвернулись. Никто тебя не любит, - это все не правильно. Она почувствовала, как ее глаза увлажнились, а в носу защипало. Какая жалость. Тей держалась несколько дней, не пила алкоголь, не курила траву и не употребляла наркотики, она делала это для того, чтобы очистить кровь, для того, чтобы легче было использовать способности. Но в решающий момент она снова творит какую-то невообразимую хрень и несет чушь. - Делай то, зачем пришла, Восемь! – Тей вздрогнула от повышенного тона, и мысленно сжалась до размеров микроба. Ей снова будто десять, она в чем-то провинилась, и на нее кричат, а сейчас последует наказание, которое оставит свежий шрам на ее израненной душе, - Ты всегда была слишком нерешительной, слабой и скованной. Это мне тебя жаль, Теос, - мужчина потянулся к трости, которая стояла у кровати, Грейс попыталась воспрепятствовать и уложить больного обратно в кровать, но тот резко отмахнулся, - Какая ирония, ведь ты была одной из самых сильных среди своих братьев и сестер. - Замолчи… - сдавленно прошипела Тей, напрягшись всем телом. Она может убить его, но, даже зная это, он ведет себя, словно повержена сейчас будет она, но никак не он. - Мне жаль, что я вырастил такого бестолкового и глупого ребенка. Ты хуже всех остальных моих воспитанников! Им хотя бы хватило ума не заявляться ко мне на порог и угрожать моей жизни. А ты…Ты просто маленькое озлобленное насекомое, не способное на благодарность. Кем ты себя возомнила? – он снова отмахнулся от помощи Грейс, и через некоторое время он уже стоял в метре от Тей, которая источала собой волны негатива, они были почти ощутимы физически, - Мне стыдно за тебя, номер Восемь, - несмотря на то, что он едва держался на ногах и его телом овладевала слабость, он все равно стоял прямо и возвышался над своей бывшей воспитанницей. Кажется, конечности занемели, словно Тей провела несколько минут на морозе без теплой одежды. Она представила, что все вокруг покрылось инеем, а температура в комнате стала минусовой, именно это она ощущала, смотря в холодные и строгие глаза приемного отца. Он буквально пригвоздил ее к полу, раздавил своей тенью. - Слабая, никчемная и глупая, твоя жизнь ничего не стоит, ты живешь, питая ненависть к старику, который тебя вырастил. Скажи, как часто ты представляла этот день? День возмездия. Почему не пришла еще позже? Вероятно, тогда бы ты встретилась с моим надгробием. Я знаю, почему ты пришла именно сейчас. Ты ждала, ждала, пока я превращусь в труху, оставляя после себя пыль и песок. Ты продолжаешь бояться меня, девочка. И знаешь, что? Моя смерть не принесет тебе покоя. В этом вся ты. И это самое ужасное наказание для тебя, жить в муках совести и неудовлетворенности. Ведь считай, я уже мертв, ты пришла убивать труп, потому что не способна на большее. Ты будешь продолжать и дальше жить в страхе, в страхе перед всем и всеми. Ты так ничему и не научилась… Тей не чувствовала себя живой, слушая эти слова, кажется, она даже перестала дышать. Если бы это было возможно, то ее сердце остановилось бы, его бы сковало льдом от этих слов. Она не знала, за что она ненавидит его больше, за то, что он не умер раньше, или за то, что услышала из его поганых уст чистую правду о себе. Нет, она не доставит ему такого удовольствия, она не пойдет на поводу у его слов, иначе он снова будет прав. Она докажет себе, не ему. На него ей должно быть плевать. Ненависть все еще теплится обжигающим углем в груди, отдаваясь острой болью в области сердца. Но оно продолжает качать кровь по венам, оно продолжает жить, несмотря на пытку от снова перенесенного унижения. Губы девушки скривились в подобии улыбки, она шагнула назад, не желая больше находиться в тени этого человека. Сэр Реджинальд наблюдал за ней, не понимая перемены ее настроения. В его мутных глазах, по бокам испещренных морщинами читался немой вопрос. Тей все еще была не уверенна в своем решении, но она смогла подавить чувство озлобленности, смогла мысленно ослабить путы на собственной шее. - Прощай, Грейс, - прошептала Тей, развернувшись к балкону, через который залезла в дом. Им нужно покинуть Торонто, срочно. Еще неделю здесь она не протянет. Она снова сорвется и вернется сюда, и тогда без всякого приветствия и предупреждения разнесет тут все к чертям. Через пару секунд все звуки отошли на задний план, Тей перестала различать слова песни, которую до этого напевала. По телу растеклась невероятно сильная слабость, было ощущение, что все мышцы в теле просто сдулись. Если бы Тей была в более адекватном состоянии, то запаниковала бы, ощутив такое явное истощение, но сейчас ей было все равно. Чувство вялости исчезло так же быстро, как и появилось. Девушка подорвалась с места, ее расширенные зрачки практически полностью перекрыли цветную радужку глаз, сливаясь с общей темнотой. Перед глазами все мелькало и расплывалось цветастыми пятнами, тела, двигающиеся невпопад, заполняли все пространство вокруг, их было больше, чем обычно бывает в такие дни, Тей это бесило. Нет, ей нравились шумные вечеринки, музыка, алкоголь и обдолбанный Клаус, но когда людей становилось слишком много, то девушка чувствовала себя в западне, из которой не выбраться. Проталкиваясь вперед, Тей надеялась выйти на улицу, распластаться где-нибудь на ступеньках, и продолжать ловить уходящий кайф. Она надеялась, что дозы хватит для того, чтобы ей стало окончательно все равно на всё, что произошло, но, к сожалению, порошка оказалось ничтожно мало, она уже не способна забыться таким количеством. Казалось, только под кокаином она могла отдаться во власть свободы от самой себя, от осуждения, от чувства вины и одиночества, которое разрушало ее шаткий разум с каждым днем все сильнее. Эти чувства все в ней сломали, все разрушили, ничего не оставили, лишь оголенный болезненный нерв. Иногда ей кажется, что в ней не осталось радости, ее выжгли, вырезали из нее скальпелем, словно ненужный орган. Раньше ее радовали многие вещи, такие милые мелочи, вроде сладостей или рассвета, который она так любила встречать на крыше какой-нибудь высотки. Ее радовали улыбки случайных прохожих, поездки на трамвае до конечной остановки, коты, живущие возле подъезда, которых она кормила заранее купленным кормом. Но все эти милые глупости остались далеко позади, теперь на нее давит реальность, которая ломает в ней частицы хорошего. Это начало конца. Скоро она убьет себя, выроет могилу и упадет в нее. Ну или ее просто заберет на тот свет инфаркт. Когда начался весь этот ужас? После смерти Вани? После гибели Бена? А может, весь этот разрушающий процесс запустил их отец, когда взял над ними опеку? А может все из-за Клауса, который только усугубил шаткое положение и подсадил свою сестру на запрещенные вещества? Она не сможет ответить ни на один из этих вопросов. Все эти события наложили отпечаток на ее искалеченную душу. - Тей! – она едва расслышала орущего на ухо брата, почувствовав неприятную тряску, девушка поморщилась, вцепившись пальцами в предплечья Клауса. Чего этот кретин от нее сейчас хочет? Он что-то говорил ей, но она ничего не смогла понять. Скорее всего, он обдолбан еще сильнее, чем она, иначе бы не пытался докричаться до нее, когда это невозможно. Тей широко улыбнулась и потянулась к лицу брата, она едва соображала, ей просто нужна была его близость, иначе она сойдет с ума. Она абсолютно не принимала во внимание тот факт, что по близости может быть тот самый парень, с которым Клаус уже наверняка успел сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. Сейчас ей все равно, она не чувствует брезгливости или осознания того, что делает что-то не нормальное. Она резко прижалась к нему всем телом и повисла на его шее, словно влюбленная дурочка. Она часто липнет к нему, когда пьяна или под кайфом, никогда не спрашивает о том, было ли что ни будь между ними, ей не хочется знать правду. Тей под кайфом и Тей трезвая два разных человека. Когда она опомнилась, то была уже на улице, прохладный осенний воздух наполнил легкие, привыкшие к затхлому и душному в помещении. Она вопросительно посмотрела на Клауса, который осторожно усадил ее на ступеньки. - Когда мы уедем отсюда, братец? – заплетающимся языком пробормотала Тей, уткнувшись лбом в холодные прутья перил, - Ты обещал, что мы пробудем тут три дня, но мы уже здесь почти неделю. - Потерпи еще немного, - он плюхнулся рядом и достал из рваного кармана сигареты, - Есть незаконченное дельце. Думаешь, мне самому нравится тут тусить? Вот еще… - он зажал ее губами и затянулся. Тей тяжело вздохнула, и уставилась в темноту улицы. Этот район был не самым благополучным, но обычно они в таких и развлекались. Во что превратилась их жизнь? - Ладно, прелесть, - он слегка похлопал сестру по плечу и ловко поднялся с места, - Я мигом, туда и обратно. А потом мы пойдем на хату к Рори, он приютит нас на пару дней. - Он же придурок, - поморщившись, недовольно буркнула Тей, с трудом обернувшись через плечо, дабы продемонстрировать свое недовольство. - Приурок, который, приютит нас, и не возьмет денег, - Клаус мельком взглянул на сестру и усмехнувшись ее реакции на это мало приятное известие, поплелся обратно в клуб. Туман в голове постепенно начал рассеиваться. Это все из-за способностей, они никогда не дают ей в полной мере провалиться в забытье, ей нужна большая доза, чтобы заглушить в себе всё, но это чревато плохими последствиями, смерть от передоза – не самый лучший финал. Огромное количество мыслей возобновили свой поток. Сначала они были похожи на тягучий мед, но чем дольше девушка находится на свежем воздухе, вдали от безумия, тем быстрее ее сознание приходит в себя. Тей тяжело вздохнула и уткнулась в свои колени, звуки доносящейся из клуба музыки начали раздражать. Хотелось уйти отсюда поскорее. Наверняка Клаус забыл о том, что обещал вернуться, она бы не удивилась. Тей выпрямилась и собиралась встать, но одолевающая ее слабость не дала ей это сделать. Усмехнувшись собственной беспомощности, девушка сжала пальцами прутья перил и метнула взгляд в сторону контейнеров с неизвестным содержимым. Они стояли неподалеку от клуба, возле мрачной подворотни, навевающей подозрительно неприятные чувства, возникло ощущение, что это место самое темное в округе. Девушка замерла и напряглась всем телом, внутреннее чутье подсказывало ей – нужно валить, и как можно скорее. Возможно, это отходняк после наркотиков, в последнее время она злоупотребляет, иногда у нее даже случались панические атаки на ровном месте. Может, это происходит снова? Тей сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, превозмогая слабость, все же поднялась на ноги, крепко держась за железные перила. Увидев в темноте какое-то неясное очертание, Тей непроизвольно дернулась и отступила назад, поднявшись на одну ступеньку выше. Мелькнула какая-то вспышка, на секунду озарив небольшое пространство вокруг себя тусклым светом. Подобное явление она уже видела, но очень давно. Сердце забилось в бешеном ритме, разгоняя по венам давно забытое чувство. Мотнув головой, девушка зажмурилась и чуть ссутулилась, липкий страх протянул к ней свои цепкие лапы. Если это то, о чем она подумала…нет, это не может быть он. Скорее всего, показалось, ей часто кажется и слышится всякая ерунда, сейчас происходит то же самое. Нужно просто выпить воды, посидеть в тишине, принять душ и лечь спать. Утром голова проясниться, точно. Где этот чертов Клаус? Кожей она почувствовала, как вдруг резко намагнитился воздух рядом с ней, по спине прошелся табун мурашек, непонятно откуда взявшийся страх сжал внутренности в тиски. Она не успела среагировать, только сдавленно вскрикнуть от боли в запястье, которое сковало сильной хваткой. Последнее, что она мельком увидела – знакомое лицо напротив. Встреча с асфальтом была болезненной и внезапной. Застонав от ломоты в костях, Тей попыталась принять хотя бы сидячее положение, но вышло не с первого раза. Помимо боли она почувствовала приближение рвотных позывов и сильное головокружение. Через несколько мучительных секунд ее так и не стошнило, ее прожигала желчь, застрявшая где-то между желудком и ключицами. - Какая же ты жалкая, - голос незнакомца был пропитан отвращением с толикой презрения. Наконец осознав, что она не одна, Тей встрепенулась и рывком поднялась на ноги, но тут же чуть не упала снова, благо, рядом была стена, на которую она смогла опереться всем телом. - Раньше я не мог даже приблизиться к тебе, чтобы ты не заметила, - держась за живот, Тей вжималась в холодную стену и судорожно ловила ртом воздух. Это был вовсе не незнакомец, просто они давно не виделись. Стыд от собственной беспомощности постепенно затапливал сознание, Тей чувствует, как краснеет ее лицо, и утыкает взгляд себе под ноги. У нее возникло ощущение, будто она провинившаяся девочка, которая сейчас получит взбучку за плохое поведение. Сжав челюсть, Тей нехотя поднимает взгляд и видит, как фигура в черном пальто выходит из темноты. Свет от фонарей, светящих в соседнем проулке, откуда Пять перенес ее несколькими секундами ранее, немного освещали подворотню. А братец здорово изменился, детская нескладность пропала, теперь Тей видит перед собой молодого мужчину. От его холодного взгляда хотелось провалиться сквозь землю, кажется, его показательная неприязнь передалась Тей, теперь она сама себе стала еще более противна. Тей почувствовала, что ей стало чуть легче. Насильственное перемещение было сродни нырянию в ледяную прорубь, она почти пришла в себя. Ощутив прилив сил, девушка ринулась в сторону клуба, но через пару секунд снова оказалась на асфальте. - Да чтоб тебя! – сжав кулаки, Тей злобно свернула взглядом в сторону брата, он в открытую усмехался. Губы изогнулись в язвительной улыбочке, а глаза даже в полумраке выдавали безумный блеск. Тей знает, что Пятому пришлось несладко, но подробностей так и не удалось выяснить. Несколько лет назад она связывалась с Элисон, та рассказала, что их братец-выскочка «доигрался» и попался в ловушку собственных способностей. Тей снова и снова пыталась найти его с помощью телепатии, но, сколько бы она не пыталась – все без толку, никаких намеков, она натыкалась лишь на пустоту, будто его нет в этом мире, будто он где-то за гранью, или вообще мертв. Но она точно знала, что брат просто недосягаем для нее. Ее дар не работает за пределами времени, где она сама находится. Он исчез, никто не знал, вернется ли он, но видимо, раз она видит сейчас его перед собой – Пять смог вылезти из той западни, в которую себя загнал. Но почему он пришел сюда? Что ему нужно? И в чем причина такого мерзкого поведения? Они были в нормальных отношениях, когда виделись в последний раз. Между ними проскальзывали недовольства, мелкие ссоры. Они даже соперничали между собой, но вражды никогда не было, Тей даже чувствовала симпатию к нему в подростковом возрасте, но искусно скрывала это, дабы не навлечь на себя неприятности от ненавистного отца. - Когда ты вернулся? – шаркая кроссовками, Тей смогла подняться на ноги, - Мы искали тебя, - Пять презрительно фыркнул и мотнул головой, этот жест был похож на разочарование. Она бы смогла прочесть его всего, если бы захотела, но Тей явно не в лучшей форме для подобных подвигов. - Это не важно, - ядовито прошипел парень, начав медленно приближаться, - Я здесь не потому, что соскучился, сестрица, - внутри что-то непроизвольно дернулось и засвербело, Тей скривилась, и мысленно надвинула маску безразличия, полностью закрываясь и отгораживаясь непробиваемыми стенами. Будто им снова по пятнадцать лет и этот засранец пытается задеть ее за живое, но в этот раз его поведение было куда неприятней. - Тогда зачем пожаловал? Решил, раз я сейчас слабее, то можно воспользоваться этим? – глупый отпор, но Тей не понимает его мотивации. Раз семейного воссоединения и радостных объятий не предвидится, то она будет отвечать тем же, что и он. У нее тоже есть иголки, и он об них пораниться, если будет сильно давить. - Я здесь, чтобы позвать тебя на похороны, Теос, - девушка поджала губы и сглотнула ком в горле. Она поняла, что случилось, поняла, зачем он здесь и почему ведет себя подобным образом, - Ты вероятно догадываешься, о чем я, - между ними осталось метра два и Тей могла беспрепятственно рассмотреть своего брата. Он был не на много выше ее, может на пол головы, не больше. Черты лица огрубели, стали более мужественными, из внешности пропала детская невинность и мягкость, с которой она его запомнила. Волосы темные, все так же аккуратно уложены, а еще глаза, они почти не изменились, стали только более выразительными что ли. Осознав, что таращиться больше, чем положено, Тей дала себе мысленную оплеуху и тряхнула волосами. - Я не убивала его, и ты это знаешь. - После твоего ухода у него случился приступ, - ей показалось, будто она услышала, как клацнули его зубы, будто он готовился перегрызть ей глотку, - Остановка сердца. Он сильно болел, и ты добила его. Поджав губы, Тей попятилась назад, от Пятого можно ожидать чего угодно, нельзя допустить, чтобы он подошел еще ближе, хотя маловероятно, что такое расстояние вообще для него будет преградой. - Не подходи… - Тей внутренне напряглась, словно струна, собирая остатки сил воедино, она не сможет дать ему достойный отпор, и он это знает. Паника все нарастала, норовя раздавить ей легкие. Хотелось кричать до хрипоты, позвать Клауса, свернуться калачиком в углу и не открывать глаз, пока весь этот ужас не закончится, но она не может себе позволить такую слабость. Только не при нем, он и так уже понял, что прежней силы в ней уже нет, она сама растратила ее, вместе со здоровьем, но остатки гордости постепенно поднимались со дна, даруя давно забытые ощущения. - Не смеши, - небрежно ответил Пять, наблюдая изменения в поведении сестры. Каждой своей клеткой он чувствовал, что всецело доминирует над ней сейчас, но нельзя торопиться и делать резких движений. Она все равно опасна, несмотря на свой утраченный потенциал, - Ты знала, что он не сможет защититься от тебя, он был уже слишком стар и немощен, но все равно смог раздавить тебя, так? - Да плевать, - враждебный настрой ощущался все отчетливей, отдаваясь тупой ноющей болью в области сердца, именно сейчас Тей ощущала насколько она внутренне слаба, как бы ей не хотелось этого, она не чувствует ненависти или неприязни к Пятому. Она слишком устала от всего этого, да и причин для ненависти нет. Для себя она поняла, что больше рада тому, что он вернулся, чем обижена на его теперешнее поведение по отношению к ней, - Кому вообще есть дело до его смерти? - Он вырастил нас, он был нашим отцом, - процедив сквозь зубы, ответил Пятый, угрожающе быстро сократив расстояние между ними, - Он не заслуживал того, что с ним случилось. - Он был тираном, убивающим детей. Уже забыл, что он сделал с Ваней? Если тебе плевать на это, то ты действительно сын своего отца, такой же жестокий. Или же ты просто ослеп от своей преданности. - То, что случилось с Ваней ужасно, но так было нужно. Он пытался огородить нас и мир от опасности, которую она несла. Я успел побывать в реальности, где Ваня осталась в живых, поверь, тебе бы не понравилось то, что увидел я, - ну вот, опять, ностальгия. Пять – знающий больше всех и Восьмая, парирующая его железные аргументы своими жалкими протестами. - Ну, ясно, как всегда, тебе лучше знать, - язвительно огрызнулась Тей, готовясь атаковать в любую секунду. Ну же, пусть только попробует навредить ей! Она покажет, чего стоит. Она не такая слабачка, как думает ее напыщенный самовлюбленный брат, не такая жалкая, какой считал ее отец. Пусть только попробует. Раньше она могла помешать ему телепортироваться. Кто сказал, что сейчас она не сможет сотворить то же самое? И плевать, сколько сил это заберет у нее! - Он был единственным человеком, который понимал меня. Единственным, кто поддержал меня и смог привести в чувства, когда я вернулся из той дыры, в которую провалился, - Тей заметила искру боли, проскользнувшую в его голосе, и нервно повела плечами. Да, она хотела убить Реджинальда Харгривза, но не сделала этого. Она не думала, что после ее визита ему станет плохо, она не знала, что он может настолько сильно расстроиться из-за этого. Но ей не было жаль отца, ей было жаль Номер Пять, он не был с ним близок, никто не был. И откуда же она могла знать, что Пять вернулся и нашел утешение в стенах Академии? Она виновата. Нужно было время от времени продолжать сканировать пространство и искать пропавшего брата, кто знает, может она бы первая нашла его и не дала бы ему пересечь порог старого дома, где были лишь боль и страдания. - Ты скорбишь, - с апатией пробормотала Тей, не совсем понимая, задала ли она вопрос или утверждала очевидное. Тей почувствовала, как подул холодный ветер и мелко задрожала от холода. Куртку она оставила в клубе, о чем успела пожалеть. Интересно, Клаус уже обнаружил ее пропажу, или вообще забыл о ней? Нужно сосредоточиться и попробовать послать ему сигнал бедствия, хотя он сейчас настолько пьян, что может и не понять, что его зовут на помощь. Тей попыталась настроиться на нужную «волну» и мысленно отыскать брата, но нити связи обрывались, либо терялись, вокруг него было слишком много других людей, отчего Тей было сложнее сосредоточиться. Плюс страх перед Пятым не давал полностью сконцентрироваться на нужный лад. - Мы должны были с ним увидеться вчера, - Пять заметил изменения в поведении сестры, она что-то задумала, нельзя дать ей сделать это, чтобы это ни было, - Но ты все разрушила. Все из-за тебя, - в одно мгновение он оказался прямо перед ней, Тей даже не успела опомниться, как оказалась припечатанной к стене. Сердце обрушилось куда-то вниз, даже дальше чем пятки, казалось, оно вообще остановилось на несколько мгновений, а потом зашлось в бешеном ритме. Она почувствовала холодное дуло пистолета, которое уткнулось куда-то в живот. Страх обжигал все внутренности, отчего она едва не начала задыхаться. Даже на миссиях, куда отправлял их отец, она никогда не была так близка к смерти, как сейчас. Нет, она не верит, он не может так поступить с ней, да, она физически чувствует его ненависть, но он остается ее братом. Он не может убить ее, если бы хотел, то уже сделал бы это. Она не может умереть, не так, и не сейчас. - Не делай этого, пожалуйста… Тей побледнела, а губы задрожали, будто она вот-вот заплачет. Нельзя поддаваться глупым чувствам, отныне она больше ему не сестра, и не девочка с которой он так много времени проводил в детстве. По ее вине умер отец. Если бы не она, он бы прожил еще немного времени, пусть его оставалось ничтожно мало, но все же. Ее шепот прозвучал где-то на задворках сознания. В голове стоял какой-то шум, а перед глазами заплясали искры. Пальцы, сжимающие оружие задрожали, а пистолет, который за несколько лет стал продолжением руки, вдруг показался невероятно тяжелым, тянущим вниз предметом. Палец, которым он жал на курок онемел и отказывался слушаться. Она видит, как он замешкался, его нервозность, и нерешительность легко читается, даже не нужно применять способности. Он ненавидит ее недостаточно сильно. Сжав зубы, Пять сильнее надавил на пистолет, отчего Тей сжалась и зажмурилась, тихо всхлипнув. - Не убивай меня, - онемевшими губами пробормотала Тей, вцепившись пальцами в его предплечье, - Я не хотела, чтобы так вышло, правда… - Заткнись, - нет, он не сделает этого, не сможет. Пять не заметил, как закусил щеку изнутри, металлический привкус крови немного отрезвил его. Скольких людей он убил, пока работал на Комиссию? Сотни. Почему он сдрейфил сейчас? Она давно ничего не значит. Так пусть поплатиться за свои ошибки. За то, что покинула Академию, свою семью и его. За то, что сбежала с этим торчком Клаусом, за то, что уподобилась ему и стала такой же жалкой и больной наркоманкой и за то, что угрожала отцу, за его смерть. То, что произошло дальше не входило в его планы, это было так неожиданно, будто кто-то взорвал рядом петарду. Она впилась в его губы слишком напористо и резко, отчего стало даже больно. От внезапного сближения тел пистолет врезался под рёбра, угрожая выстрелить в любую секунду. Он не отвечал, и даже если захотел, то не смог бы, потому что забыл, как двигаться. Он просто застыл на месте, не в силах пошевелиться. Пять не заметил, как рука, в которой он держал пистолет, вдруг ослабла и безвольно повисла. Ему должно быть противно, он должен оттолкнуть ее, но он ничего не чувствует, нет сил сопротивляться, что-то делать. Она боязливо и неуверенно коснулась пальцами его лица, одновременно пытаясь осознать мотивацию своего поступка и что делать, когда этот момент подойдет к концу. Настолько быстро он оклемается от шока и как близко она находится к смерти? Его губы были сухими и обветренными, она еще не распробовала его вкус, но очень этого хотела. Кажется, он перестал дышать. Пять не заметил, в какой момент он закрыл глаза, и отдался незнакомым ощущениям. Ее подрагивающие холодные пальцы скользнули вниз, на шею, она будто обжигала своими прикосновениями, одновременно хотелось отпрянуть и ждать продолжения. На что еще решится эта безумная девчонка? Внутри боролись два противоречия: с одной стороны интерес и волнующее новое ощущение, которое хотелось изучить вдоль и поперек, а с другой стороны осознание того, что он только что позволил себя обуздать. Причем таким странным и неадекватным способом. Его еще никто и никогда не целовал, но ему не было жаль, что это произошло именно с ней. Его кожа была очень горячей, а может ей казалось так потому, что ее руки были ледяными. Хотелось сжать пальцы на шее этого мерзавца и придушить его к чертям собачим. Она ощущала биение его пульса, и чуть не завопила, когда почувствовала, как он неуверенно шевельнул губами в ответ, чуть приоткрыв их, будто приглашая, а может, ей показалось? - Тей! Она судорожно выдохнула, услышав голос Клауса. Сколько длилась эта эйфория? Этот всепоглощающий восторг, заполнивший всё внутри. Кажется, это короткое событие можно воздвигать на пьедестал, потому что являлось самым приятным мгновением (вызванным естественным путём) за много месяцев. Но все хорошее, когда-нибудь, имеет свойство заканчиваться. Пять очнулся первым и оттолкнул сестру с такой силой, что та чуть не взвыла от боли, ударившись спиной и затылком о кирпичную стену. Во второй раз за несколько минут ей снова хотелось провалиться сквозь землю. Тей смогла превозмочь боль и не распластаться на земле. Она вперила загнанный взгляд в Пятого, который начал отступать от нее, не моргая и явно не соображая до конца, что произошло. - Прости, ты прижал меня, я не поняла твоих намерений, - хотелось улыбнуться от собственной остроты, но боль, которая все никак не утихала, мешала это сделать. Да, она смогла выбить злобного братца из колеи своей выходкой, об этом говорил весь его облик. Он был растерян, обескуражен и даже смущен. Пять резко обернулся назад, где стоял Клаус и в следующую секунду исчез в синей вспышке, оставив после себя лишь напоминание в виде головной боли. Тей наконец смогла расслабиться. Она соскользнула вниз по стене, отдаваясь во власть разбитости и изнеможения, наблюдая за тем, как подбежал к ней перепуганный Клаус. Он тормошил ее слишком грубо, отчего раскаты боли в затылке расплывались все сильнее. - Черт, это что, был Пятый? Тей, не отключайся, прошу! Поговори со мной! – девушка зажмурилась и вцепилась в плечо брата, уткнувшись в него лбом. От его одежды пахло сигаретами и пролитым на нее коньяком. К горлу поступила тошнота. - Нас пригласили на похороны, Клаус. - Что? Какие похороны? Кто умер? – Тей глуповато улыбнулась и подняла затуманенный взгляд на Четвертого, который явно был перевозбужден от принятых им веществ. Его глаза блестели даже в темноте, отчего становилось немного жутко. - Отец…Умер отец.