***
Мы не пересекались взглядами. -Вы ее подруга? - мило поинтересовалась рядом сидящая бабушка. -Да, типа того. Я сидела на задних рядах. Вечно поправляла рыжие волосы, то пряча не спавшие глаза, то наоборот - поднимая голову выше. -Вы так нервничаете, как будто сами замуж выходите. -Ох, что вы, я уже два года замужем. - если пиздеть, то уж до конца. -О, правда? И кто же этот счастливчик? -Бизнесмен из центра Москвы. Скоро планируем ребенка. Увидев одобрение со стороны старушки, я продолжила ожидать эту самую счастливую невесту. Мне честно хотелось увидеть неискреннюю улыбку, не искрящиеся глаза. Нельзя желать любимому плохого, но это могло смягчить мои страдания. И я ждала эти глаза; как она будет смотреть на него? Наконец заиграла торжественная музыка. Алина узнает меня? Белое платье шуршит, оглушая. Длинное. Впервые белое, хоть где-то она не в завораживающем черном. Волосы по-прежнему розовые, только чуть отросли с нашей последней встречи. Лица я ее ещё не видела. Она держала за руку того самого счастливчика, кому она подарит свое согласие. Я все так же нервно поправляю свои рыжие волосы. А помнишь, как ты трогала эту самую рыжую копну, будто перенимая всю энергию? Было солнце, июль. Ты гладишь, а я млею, медленно умираю, будто безвозвратно. Медленно ты прочесываешь пальцами волосы. Скамейка грязная, вокруг бычки, но я смотрела на небо. Сквозь солнце рыжие пряди казались ещё более огненными, за нас все говорил ветер. Ты - мое любимое искусство - достаешь телефон и фотографируешь мое лицо на солнце. "Зачем?" - "Ты такая пиздатая."... Они подходят к алтарю. Олешева смотрит сначала ему в глаза, а затем поворачивает голубые ко мне. И замирает. Кажется, она меня узнала. Остановила взгляд на мне и смотрит насквозь, даже не думая о том, что мое сердце остановилось. Ебаная эгоистка. Я не дышу. Отвести взгляд мне не хватает сил. "Согласны ли вы, Олешева Алина Евгеньевна..." А она смотрит на меня беспощадно. Будто вспомнила что-то, словила дежавю, упорно меня испепеляет, не щадя, а я смотрю мертво. А помнишь, как ты легко и свободно мне сказала? "Поначалу было прикольно, были эмоции, но я тебя никогда не любила...". Пока все мое тело ныло от боли, ты смотришь каменно, говоришь просто, будто не любимой девушке предлагаешь расстаться, а диктуешь дорогу какому-то таксисту. "Я с тобой из-за жалости была." "Ты сама все испортила." А сейчас Алина смотрит каменно, внимательно, рот приоткрыла, будто увидела перед собой не бывшую девушку Сомусеву Сонечку, а её личного убийцу. Женя тыкает её в плечо, и она переводит свое внимание на него, будто очнувшись от страшного сна. На шее я увидела тщательно (но тщетно) замаскированный синяк, который она поспешила спрятать под фатой, всё ещё смотря ему в глаза. Фальшиво улыбается. Старушка рядом сочувственно поморщилась, тоже заметив, а я тревожно (палевно) выдавила: -Он ее бьёт? -Бывает... Уже другими глазами я смотрела на неё. Тоже поморщилась сочувственно, боясь глянуть даже, боясь, что она скажет то самое "да". И почему я люблю её? -Да. Блять. Сердце внутри жмется, бьется, и так битое, на тысячи осколков, и я жмурюсь от боли. Он ее целует. Все в зале встают и радуются. А я сижу, будто и в правду мертвая. Знаешь, лишь я знала, что ты сама запуталась в своих догадках. Ты меня бросила, но в тот же вечер начала с ним отношения, с этим ненужным гитаристом Женей. Не поверю, что ты его в действительности любишь. А после, видимо, не смогла убежать. Всё.***
Церемония кончилась, началась странная дискотека. Старушки в сочетании с ее одногодками - такая себе тусовка. По залу бегали цветные световые шарики, включили ее любимую "Пошлую Молли". Женя все крутился у бара, бессчетно выпивая все больше и больше, но я посчитала - 3 текилы, 4 рюмки водки и 4 бокала вина; а ему все мало. Алина же вовсе потерялась среди своих друзей. Я сидела у окошка и курила в него. Флешбеки, казавшиеся мне давно забытыми, оказались нихуя не забытыми. Я все помнила. Все до последнего. Я сама немного выпила с упорных уговоров той самой старушки, да и Алина блуждала по стенам. Я все смотрела за ее хрупкой фигурой, которая в забытьи болтается из угла в угол. Что же я наделала... Я все испортила. Олешева ловит какую-то девушку в проходе, хватая ее за руку и прижимая к стене. Я напрягаюсь. Та девушка смотрит испуганно, ожидая чего-то, даже давая понять, что готова поддаться любой провокации Алины. Но розоволосая гуляет взглядом снизу вверх, молчит и отпускает девушку, идёт дальше. Может, она под чем-то? Может, она подсела на что-то? Помнишь нашу последнюю встречу? Я тогда обкурилась, совсем заебавшись от наших вечных ссор, ты тянешь меня из компании под фонарь, берешь за подбородок и глядишь в зрачки. Мне было так плевать. Ты бьешь меня по щеке, повторив уже тысячу раз произнесённое "мы расстаёмся", но уже в последний. Твой запах бьёт мне по лицу сильнее твоих рук, ты медленно отпускаешь мои пальцы и уходишь. И не возвращаешься. И когда я спросила, вернёшься ли? Ты ответила чётко: "Нет". И это "нет" я нарисовала на стене твоего подъезда как память, а зачем, сама не знала. Любовь всей моей жизни все так же бродит под "Нон стоп", будто ища себя саму в стенах зала. Алина хватает другую девушку, так же останавливая ее у стены. Та так же в напряжении, и от этого сексуального давления мне больно и душно. Я убегаю в туалет, а та девушка бьёт невесту по лицу, как она меня когда-то. Закрываюсь в кабинке, пытаясь забыться в экране телефона, бесцельно пролистывая ленту. Наша общая подруга уже выложила фото со свадьбы, где розоволосая счастливо улыбается около двух часов назад. Может, она в этих девушках меня искала? Не знаю. Но несчастная невеста, наверное, заметила меня и зашла в освещенный синим туалет. Наклоняется, ищет в просветах под кабинками знакомые ноги и бродит снова по помещению. -Соня! - она зачем-то стучит в мою дверь, нашла всё-таки, сука, а я поджимаю ноги и умираю в тысячный за сегодня раз, - Соня! -Что тебе? - я впервые заговорила с ней спустя год разлуки. -Не беги от меня, пожалуйста! Открой мне! Конечно, я ей не открою. Я больше не подставлю спину для ножа. Но от ее жалобного стона у меня внутри все жалобно сжимается, и мне снова нечем дышать. -Прости меня. Прости меня, дуру. -Ты пьяна. -Нет, я выпила лишь бокал. - и я ей верю. -В коридорах ты меня искала? -Да. Прости меня, Сонечка, прости меня... Рука невольно открывает щеколду, а она шепчет мне любимым до сих пор голосом: -Забери меня отсюда. Они все мертвые, скучные, лицемерно радостные за меня, хотя все прекрасно знают... Это она про побои. Дверь открывается, и моя любовь стоит передо мной, а свет падает прямо на злосчастный синяк, забытый прикрыть фатой. Я снова ее, блять, прощаю. Я снова не сдержалась. Она заходит прямо в кабинку, защелкнув за собой замок. И реальность пропадает, я снова мысленно падаю вниз. Она берет горячими пальцами мое запястье, как тех девушек так, что у меня, казалось, остались ожоги. Жаль в темноте я не видела ее взгляда. Она толкает меня в стену. Я забываюсь. Задыхаюсь... Никогда не прощу себе того, что я снова простила ее и открыла ей дверь. Никогда. Напряжение между нами могло бы вырубить электричество во всем ЗАГСе. Алина спускает лямки черного платья с плеч, припадая обжигающими губами к коже. Я закрываю глаза и откидываю голову - всё невольно. Чувствую, как тут же мокну. Она ласкает мне грудь, снимая платье до конца, нежно цепляется мне в волосы и шепчет: -Я скучала по твоим рыжим волосам. -Могла бы написать, раз скучала. -Ой, давай не об этом. Я думала, ты меня не простишь. -Я тоже так думала. Прикусываю ее синяк на шее, она кричит. Я извиняюсь и зализываю словно кошка рану. Олешева проводит пальцами по давно мокрому месту, оставляя губами метки по всему моему телу, пока из меня вырывается несдержанный стон. -А Женя? -Да пошел он нахуй, этот Женя. Не думай об этом, я тебя прошу... Она входит в меня пальцами, сама приспуская платье, давая мне обзор на ее эстетичное, нежно татуированное тело. Я стонала все громче, цепляясь в ее спину, а она все никак не ускорялась, словно мучая меня. И когда я уже сквозь сбитое дыхание и ком желания в животе простонала "пожалуйста", она все же дала мне кончить. Спустя время я пойму, правильно ли я сделала. Прощать надо всегда. Но нужно ли мне это? Лучше быть одной, чем держать лжеца под боком. Но я люблю этого лжеца и отдаю ему свое израненное сердце прямо сейчас...