Пятое время года

      Старенький компьютер противно гудит и нагревается, в который раз заставляя Куроо материться сквозь зубы. Новую технику департаменту не выделяют — правильно, зачем полицейским свежее оборудование? Их дело — преступников ловить, а не пасьянсы раскладывать.       Куроо шипит что-то нецензурное в адрес умников из руководства, которым дай волю — работники отчёты будут с голубями отправлять, и забивает пароль.       Ошибка.       Ну отлично — этого для полного счастья не хватало.       Ещё раз… Да что ж такое!       В третий раз он нажимает на клавиши максимально аккуратно — буквально одним пальцем — экран так же издевательски высвечивает сообщение о неправильном логине или пароле.       Вот ведь… Пару словечек похлеще обычного «развалюха хренова» прерывает сигнал входящего сообщения — он смотрит на экран и давит в себе желание побиться головой об стол.       Не тратьте силы, детектив. Новый пароль будет сообщён вам позже. Встреча через пять минут у главного входа.       ЦК       Конечно, как же он мог забыть, что техника, которая не поддаётся ему, непременно покоряется кое-кому другому. Тому, кто сможет дозвониться даже на выключенный телефон без сим-карты и бровью не поведёт. Он не удивится, если окажется, что Цукишима сам ему пароль и сменил — в целях безопасности, конечно.       Куроо накидывает пиджак, стряхивая почти невидимые крошки, прилипшие к ткани с обеда, и спешит на улицу — он может поспорить на что угодно, что машина уже ждёт.       — Что, Куроо, опять практикуешь мальчиком по вызову? — смеётся ему вслед Дайшо.       — Лучше так, чем втихую трахать жену сослуживца, — привычно осаживает он скользкого ублюдка, с которым не посчастливилось работать в одном отделе, и выбегает под лёгкий моросящий дождь.       Новенький мерседес с тонированными стёклами действительно стоит у крыльца, но Куроо не торопится — Цукишима подождёт, а в запасе есть три минуты.       Куроо демонстративно прикуривает последнюю сигарету в пачке и с наслаждением затягивается, прикрывая глаза. Как мало надо для счастья, боже. Сейчас бы ещё кружку нормального кофе, часов десять крепкого ночного сна — и будет как новенький.       — Детектив, вам не говорили, что курение вредит здоровью? — Стекло медленно опускается, являя скучающего Цукишиму, листающего какой-то несомненно засекреченный отчёт.       — Не больше, чем работа на благо Его Величества, — хмыкает Куроо, невольно потирая старый шрам от ранения.       Он уверен, что Цукишима не раз читал его досье и знает расположение каждой царапины, а также фамилию врача, который бинтовал ему пальцы после неудачного матча в школе.       Он уверен, что Цукишиме на это всё плевать, — люди для него лишь винтики в механизме. Ломается один — на его место встанет другой, вот и всё.       — Куроо-сан, присаживайтесь, пожалуйста. — Ямагучи любезно открывает перед ним дверь, и Куроо проскальзывает в салон, стряхивая с шевелюры мелкие капли.       — Не поможет. — Цукишима не поднимает глаз, продолжая листать отчёт.       — Так я не для вас стараюсь, — острит Куроо, — а для Ямагучи. Скажи, веснушка, как тебе моя новая стрижка?       — Крайне… оригинально, — со смешком отзывается тот, захлопывает дверь и садится рядом с водителем, после чего перегородка поднимается, оставляя их наедине.       — Почему ваш секретарь становится таким же противным, как… А впрочем, неважно, — вздыхает Куроо. — Я помню его совсем юным и наивным.       — Не обольщайтесь. — Цукишима наконец захлопывает папку и протягивает Куроо, заставляя того удивлённо вскинуть брови. — Ямагучи всегда был таким, но дела вести проще, когда люди думают, что он — милый и дружелюбный.       Куроо морщится и думает, что Цукишиме тоже не помешало бы стать хоть чуточку поприятнее. Хотя, даже нацепив самую сладкую улыбку из возможных, тот всё равно останется ледышкой — до глаз эта фальшивая слащавость не дойдёт.       — Итак, что это? — Куроо проводит пальцем по крафтовой бумаге, опасаясь открывать файлы. — Секретная формула нового вируса? Договор с Россией по Курильским островам? Список смертников?       — Прошу вас, детектив, — морщится Цукишима, как от зубной боли, — всего лишь досье на нового соседа моего братца.       — Это будет похлеще вируса, — бормочет про себя Куроо и вчитывается в бумагу. Так, так… Хината Шоё, бывший спортсмен, бывший спортивный медик, бывший… — Господи, а что он делал в Бразилии?       — Играл в пляжный волейбол. Читайте дальше.       — Начальная военная подготовка, спецотряд «Вороны»?.. Это шутка? — Куроо недоверчиво перечитывает строчки, часть из которых замазана чёрным — спецоперации, доступ к которым ему запрещён. Парню двадцать восемь, а у него досье покруче, чем у начальника полицейского управления.       — Это-то и смущает, — читает его мысли Цукишима. — С какой стороны ни посмотри — не подкопаться. Я получил весьма неплохие рекомендации на него, но он…       — Слишком хорош? — понятливо заканчивает Куроо.       Цукишима задумчиво поправляет запонки по очереди, а затем немного сдвигает очки вверх. В темноте машины стекло бликует, а Куроо морщится от показной манерности.       — Слишком вовремя, — поджимает губы Цукишима и смотрит в окно.       — А куда мы, собственно, едем? — спохватывается Куроо, обращая внимание на мелькающий пейзаж.       — На встречу с Хинатой Шоё.       — Вот уж увольте! — возмущается Куроо, взмахивая руками с зажатой папкой. — В ваши семейные разборки я лезть не буду, мне Кагеямы и на работе хватает!       — Детектив, вы участвуете в наших разборках последние лет пять — не обманывайтесь, — Цукишима кисло подводит черту в заранее проигранном Куроо споре. — К тому же, вам бы следовало знать, чего ожидать от человека, которого брат непременно затащит в свои дурацкие расследования.       — Дурацкие? — переспрашивает Куроо. — По-вашему, спасать людям жизни и восстанавливать справедливость — дурачество?       Куроо чувствует, что начинает закипать: последняя причина, по которой он и весь отдел в придачу терпел детские выходки Кагеямы, — реальная помощь в расследованиях, а этот вычурный чиновник одним словом перечёркивает весь смысл его работы. Да что там работы! С учётом отсутствия личной и какой-либо социальной жизни можно сказать, что Цукишима злорадно топчется лакированными туфлями по его призванию.       — Дурачество — это использовать ценный ресурс мышления моего брата на столь низменные проблемы, — холодно парирует Цукишима. — Кроме того, бытовые убийства на почве ревности, денег и мести — это страшно банально. Предоставьте мёртвым погребать своих мертвецов.       — Это что-то из психологии? — опешивает Куроо.       — Библия, — отзывается Цукишима. — Хотя я не фанат.       — Чушь какая-то, — отмахивается Куроо. — Тем более, вы знаете, что Кагеяма берётся только за действительно запутанные дела.       — Мотивов преступления это не отменяет, — замечает Цукишима. — Как и того, что ему стоило бы давно вырасти.       — Вот вы этим и занимайтесь, — ощетинивается Куроо. — Ваш же брат.       — И я страдаю от этого ежедневно.       Куроо вздыхает — вот так всегда, Цукишима эффектно ставит точку в разговоре, всматриваясь в экран смартфона. Нет, он давно уже усвоил позицию Цукишимы — тот считает их дело недалёким, а главное — не стоящим особых усилий. Он полагает, что как ни старайся — люди всё равно будут убивать. И да, он, конечно же, прав — Куроо знает это и всё равно не может принять. Возможно, ему — человеку с отнюдь не гениальным складом ума — это в принципе недоступно, так же как и роботу напротив него неизвестны настоящие человеческие эмоции и чувства.       Перегородка опускается.       — Цукишима-сан. — Ямагучи поворачивается к ним с лёгкой улыбкой на лице. — Мы на месте.       — Хорошо, — кивает тот. — Савамура-сан, будьте так любезны, одолжите свою форму Куроо-сану.       — Вы понижаете меня до своего шофёра? — хмыкает Куроо, скидывая пиджак и надевая форменный тёмно-синий жакет, услужливо протянутый водителем, — немного короткий, всё же он выше серьёзного брюнета. После чего примеряет фуражку — ха, та неплохо приглаживает вечно торчащие волосы. Может, начать носить парадную форму на работу?       — Ничего личного, но вашему управлению далеко до навыков Савамуры-сана. Брюки можете оставить — стриптиз в вашем исполнении мне ни к чему, — советует Цукишима, когда Куроо принимается за ремень.       — Говорите прям как моя бывшая жена, — цедит сквозь зубы Куроо, отпуская пряжку.       Шутку, весьма слабую, Цукишима конечно же оставляет без внимания — лишь выходит из машины, негромко хлопая дверью. Куроо повторяет за ним, шипя про себя ругательства.       — Что теперь? — хмуро уточняет он.       — Вам не нужно ничего делать, не напрягайтесь так, детектив, — фальшиво улыбается Цукишима, отчего Куроо и впрямь передёргивает — выглядит пугающе приторно. — Ямагучи и Савамура доставят к нам Хинату, ваше дело просто посидеть в машине, припаркованной рядом, наблюдать и делать выводы.       — Какого рода выводы?       — Нужен ли этот человек моему брату, — бросает Цукишима и отходит на приличное расстояние, присаживаясь на стул и одёргивая идеально выглаженные брюки.       — Вы так трогательно заботитесь о нём! — кричит вслед Куроо.       — Не путайте заботу о брате с заботой о репутации, — фыркает тот, вешая неизменный зонт на руку и снова погружаясь в мир информации.       Вот же козёл.       Куроо качает головой и звонит коллеге уточнить, нашли ли эксперты какую-то информацию по третьей жертве. Чёрт побери, Кагеяма прав — случайность превратилась в закономерность, и списать всё на совпадение уже не получится. Но кто травит людей, и главное — зачем? Следов увечий нет, какого-либо видимого принуждения тоже.       Журналисты съедят его с потрохами и косточкой не подавятся, а с учётом обстоятельств Дайшо будет только рад спустить на него всех собак. Даже обидно — вообще-то Мика разорвала их и так трещавшие по швам отношения и ушла к Сугуру, а не наоборот. Это Куроо тут пострадавшая сторона, пригревшая змеюку на груди!       Он встряхивается от недосыпа — дрянной кофе не облегчает задачу, впрочем, он едва успел сделать пару глотков после обеда, — и принимается читать результаты аутопсии. Никаких особенных зацепок: кожа под ногтями жертв не обнаружена, только неизвестный яд в крови. Неизвестный яд — подумать только! Будь он менее объективным, свалил бы всё на русских.       Итак, три жертвы: разные по возрасту, половой принадлежности и слоям общества. Какая-то чертовщина, ведь это же не массовое самоубийство, верно? Записок-то нет.       Он тоскливо смотрит на скульптуру, которая лишь притворяется человеком, поглаживая ручку зонта, и думает, что убил бы за половину процента гениальных мозгов любого из двух братьев.       — Детектив, мы не в Лувре, а я не Венера Милосская, чтобы так пристально меня разглядывать, — откликается тот, не отрывая глаз от смартфона. Интересно, что у него там? Биржевые сводки? Вот была бы умора, если бы оказалось, что тот смотрит гифки с котятами!       — Да, это я заметил, — сообщает он и вскользь добавляет: — У вас есть руки и нет груди, Цукишима-сан.       — Какие похвальные знания по истории искусств, детектив, не говоря уже о человеческой анатомии, — презрительно бросает тот. Что ж, наверное, даже если Куроо перечислит весь пантеон римских богов по памяти (чего он, естественно, никогда не осилит), Цукишима лишь скучающе подожмёт губы.       Вот ведь канцелярская крыса.       Телефон Цукишимы внезапно оживает, прерывая уютную атмосферу минус третьего этажа парковки бог знает где. Мелодия бьёт Куроо по вискам тревожными нотами насилуемой скрипки. Ну кто в здравом уме может установить такое на рингтон?       Цукишима принимает звонок, даже не вздрогнув, а после короткого «Да» встаёт и отточенным жестом поправляет чуть задравшиеся штанины. Носки под ними банального тёмно-синего цвета, и один этот факт вгоняет Куроо в лёгкую депрессию. Были бы полосатые или в клеточку — хоть какое-то разнообразие.       — Приготовьтесь, детектив, — вот и всё предупреждение, которое он получает от Цукишимы, когда вторая машина заезжает на парковку.       Савамура тормозит почти неслышно, и, кажется, Куроо начинает понимать, почему Цукишима так откликнулся о его вождении, — в академии учили управлять автомобилем быстро и резко, ставя прежде всего погоню за преступником, а не плавность хода. Но всё равно как-то обидно.       Из машины вылезает сначала Ямагучи с натянутой на лицо милой улыбкой, а затем и вертлявый рыжий паренёк, в котором Куроо опознаёт Хинату Шоё.       Фото безусловно не передаёт его характер, статика изображения отличается от оригинала, как лёд от пламени, — в реальности Хината постоянно движется: оглядывает помещение, обходит машину, вроде бы запоминая номера, потом — расположение выходов, и лишь спустя пару-тройку минут приклеивается взглядом к возвышающемуся над ним из-за разницы в росте Цукишиме, который вальяжно опирается на зонт-трость.       — Хината Шоё, — Цукишима растягивает имя и указывает на стул. — Присаживайтесь.       — Я постою, — резво отказывается тот, сжимая и разжимая руки в кулаки. Его левая нога дёргается, отбивая короткий ритм. — Зачем ты притащил меня сюда?       От подобной фамильярности брови Цукишимы на долю секунды взлетают до небес, а Куроо давит гиенье хихиканье, рвущееся из груди, — вот уж уделал так уделал. А коротышка не так уж и плох.       — Когда дело касается Кагеямы, — узнавание разливается во взгляде Хинаты, — я предпочитаю встречаться с его новыми знакомыми лично. Хотя, какие знакомые решают съехаться в первый же день встречи, хотел бы я знать.       Цукишима вещает обманчиво расслабленно, но Хината весь подбирается, чувствуя повисшее комом напряжение в воздухе.       — Не твоё дело, — резко кидает он, разве что не бросаясь на мужчину.       — А вот здесь вы ошибаетесь, — щурит глаза Цукишима. — Скажем так, Кагеяма — моя неустанная головная боль.       Куроо закатывает глаза — боже, как же этот бюрократ привык юлить! Он почти уверен, что скажи Цукишима честно об их родстве — всё было бы значительно проще. Хотя похоже, что океан скорее высохнет, нежели Цукишима перестанет использовать свои многочисленные словесные уловки.       — Ты его друг? — светлеет лицом Хината.       И Куроо задыхается от смеха, потому что… что? Как можно было прийти к такому выводу?       — Вы с ним знакомы лично и тем не менее делаете предположения, что у Кагеямы есть друзья? — Цукишима вскидывает зонт, прокручивая в руке и снова опираясь на него. Куроо кажется, что небрежным действием он пытается подавить рвущийся наружу смешок, но возможно, тот нагоняет атмосферу, показывая, как запросто контролирует ситуацию. — Нет, я скорее… его худший враг.       Хината застывает окончательно, и это слегка вводит Куроо в ступор — создаётся впечатление, будто кино поставили на паузу.       — Я не буду тебе помогать.       — Вы не выслушали, — укоряет Цукишима. — Я не прошу сделать с ним что-либо, просто… Скажем так, если вы всё же начнёте снимать квартиру у… Сугавары-сана, я готов помочь вам — в финансовом плане, разумеется, — он делает вид, что вспоминает имя домовладельца, а Куроо мысленно аплодирует ему за актёрское мастерство. Он точно знает, что Цукишима прекрасно знаком с Сугаварой, потому что тот при каждой встрече так и норовит отчитать его за неуважение к старшим.       Впрочем, Сугавара отчитывает абсолютно всех, будто провинившихся школьников.       — Я не буду следить за Кагеямой. Меня это не интересует, — дерзко отвечает Хината и разворачивается, намереваясь уйти.       — Да неужели? — окликает вдогонку Цукишима. — Человеку с приступами посттравматического стрессового расстройства понравится бегать по городу и гоняться за убийцами? И такой человек не боится, что любой неосторожный чих преступников спровоцирует защитную реакцию?       Хината снова застывает, а Куроо даже немного восхищён чванливым снобом, разыгравшим мелодию как по нотам.       — Что?       — Увольте своего психотерапевта, — качает головой Цукишима. — Диагноз в корне неверен. Как она это описала? Ах да, — сверяется он с телефоном. — Тревожное расстройство, панические атаки, поражение нервной системы…       Хината делает рывок, чтобы отобрать телефон, но Цукишима резко вскидывает его над головой — не дотянуться.       — Правда в том, что лишь к этому моменту, если отсчитывать с того, как вы сюда вошли, вы совершенно перестали дёргаться. Ваше состояние — собранное и на грани броска — сигнализирует о том, что в теле наконец-то должный уровень адреналина, нервная система работает корректно, а гормоны в пределах нормы. Впервые с вашего возвращения из Пакистана, не так ли?       — Как ты узнал? — сглатывает коротышка. — Кто ты, чёрт тебя подери?       — Теракт в Пулваме, — продолжает Цукишима, — не сломил вас. А вот то, как по-быстрому вас перевели домой после лёгкого ранения… О нет, вы не страдаете от конфликта и противостояний, вы скучаете по ним, стремитесь к ним.       Цукишима уходит от ответа, забрасывая растерянного парня новыми загадками.       — Время выбирать, на чьей вы стороне. И либо попасть в команду, либо уйти ни с чем раз и навсегда.       С этими словами он картинно разворачивается и идёт к машине Куроо, Ямагучи спешит за ним, пряча язвительную ухмылку, — секретарь, похоже, боготворит этого высокомерного засранца.       Видимо, Хинату подбросит Савамура, а вот Куроо предоставлена честь везти правительственную задницу к резиденции, и это с его-то жалкими водительскими навыками — с ума сойти! С непривычки он стартует слишком сильно, вдавливая педаль газа в пол, отчего Цукишиму вжимает в сиденье — тот неодобрительно закатывает глаза, но молчит.       Стоит им выехать с парковки, как Ямагучи просит притормозить на первой же обочине и садится за руль сам, предоставляя Куроо залезть в салон уже без формы.       — Теракт в Пулваме? — первое, что приходит ему в голову. — Мне кажется, или у Японии нет никакой армии, а также спецподразделений, которые имеют право вмешиваться или вообще бывать на территории других государств? Особенно Индии и Пакистана.       — «Карасуно» — это отряд, которого не существует, детектив, — цепко смотрит на него Цукишима. — Это, конечно, абсолютно не ваше дело, но речь в данном случае не о спецподразделении, а о некоей… хм, стае воронов.       — И что же делает эта «стая воронов»? — почти невинно интересуется Куроо.       — Поговорим об этом, когда ваш уровень допуска будет соответствовать запрашиваемым данным, детектив.       Ямагучи издаёт непонятный звук, похожий на едва приглушённое хихиканье, а Цукишима поправляет очки.       — Ладно, — обиженно шипит Куроо, запуская пятерню в волосы и взлохмачивая их. — Как вам коротышка? Вроде неплох? И на отпетого преступника не тянет.       — Импульсивный, дерзкий, шумный и вспыльчивый, — отвечает Цукишима, припечатывая каждое слово ногтём, которым стучит по колену. — Я бы предположил, что они с Кагеямой убьют друг друга на первой же неделе.       — Я бы дал им две, — фыркает Куроо. — Хотя… Возможно, они смогут неплохо сработаться. Ваш брат имеет тенденцию держать и просчитывать всё в уме, а если рядом с ним будет такой как Хината — открытая книга — он сможет выбраться из своей скорлупы одиночества и, надеюсь, тогда ему не понадобится прибегать к…       Куроо замирает и затыкается под ледяным взором Цукишимы. Наркотики и другие аддиктивные состояния Кагеямы — запретная тема, которую оба негласно избегают. Он решает резко перескочить на другой вопрос — что угодно, боже мой!       — Ах, кстати, ваш рингтон — это ведь что-то из Симпсонов, я не ошибаюсь? Той серии про Скалли и Малдера, — он спохватывается, потому что не уверен, что Цукишима смотрел мультсериал и уж тем более «Секретные материалы».       — Вивальди. «Времена года. Зима». — Теперь он глядит на Куроо как на идиота, и, если честно, Куроо чувствует себя именно им.       — Любите классическую музыку? — пробует он наугад.       — Ненавижу, — выплёвывает Цукишима. — Особенно Вивальди.       Если это не знак свыше, чтобы Куроо наконец-то замолчал, то впору ожидать землетрясение. Атмосфера между ними до того накалилась, что, когда его высаживают у дома, он удивляется лишь мимолётно:       — Почему не в управление?       — Я бы рекомендовал вам сначала принять душ, детектив. Из-за жертвы вас ждёт бессонная ночь. — Цукишима вновь погружается в смартфон, устраивая в ухе беспроводную гарнитуру.       — Не понял, — теряется Куроо.       — Четвёртой жертвы, детектив, — цокает языком чиновник. — Ваши коллеги вот-вот вам позвонят.       Вероятно, вместе с генами передаётся и лёгкий дар ясновидения, потому что телефон Куроо раздаётся банальнейшим, набившим оскомину и единственным способным разбудить его ночью — звонком.       — Куроо Тецуро, — отвечает он на вызов.       — Бро, у нас новая жертва. Ты где? Надеюсь, обжимаешься со знойной красоткой, — жизнерадостный голос Бокуто вырывается из динамиков довольно громко — Цукишима морщится, поднимая стекло, и машина стартует с места.       — Я у дома, сейчас в душ и к вам, пришли адрес, — просит он, провожая приметный автомобиль взглядом. — Ах да, наверное, буду с Кагеямой.       Бокуто стонет в трубку, предупреждая, что если тот снова начнёт свои штучки, Бокуто его убьёт — в перечисление возможных методов убийства Куроо не пытается вслушиваться. Но когда машина скрывается за углом, он вспоминает, что Цукишима должен был оставить новый пароль для компьютера. Вот ведь чёрт! Не звонить же теперь.       Вибрация в руке сигнализирует о новом сообщении.       Клубничный_чизкейк.       ЦК       Куроо подвисает на несколько секунд, а потом откровенно хохочет над такой волной креатива от помощников Цукишимы — кто бы мог подумать, что из белых воротничков выйдут отличные юмористы.       Да уж, этот пароль будет получше его старого «КурооДетектив01».       Наверное, Ямагучи постарался — ему вообще можно каждый месяц выписывать двойную премию за то, сколько лет он терпит въедливость Цукишимы.       Куроо наскоро приводит себя в относительный порядок и отправляется прямиком к Кагеяме, надеясь застать его дома. О, тот будет в восторге от четвёртой жертвы, особенно если принять во внимание, что он изначально обозвал всех тугодумами за версию массового самоубийства.       — …Я — ваш домохозяин, а не домработница, — выговаривает что-то Сугавара, пока Куроо взлетает по лестнице, перепрыгивая через ступени. — Ох, Кагеяма, что тут за бардак! Ты со своими расследованиями совсем больше ничего не делаешь! Это что такое? Банка с глазами в формалине? А за ней мой мясной пирог? Я его три недели назад приготовил, Кагеяма, почему ты его не съел?!       Куроо стучит один раз (скорее из приличия, а не из уважения к умнику) и забегает в комнату. Неожиданно он замечает Хинату, мельком смотрит на него и тут же переключается на остальных, делая вид, что не узнал новое действующее лицо в привычном цирке.       — Кагеяма, у нас новая жертва. Поедешь? — обращается он к хмурому парню, стоящему в комнате с банкой наперевес. Там плавает что-то круглое, и Куроо тактично не всматривается — если что, он не заметил никаких улик из морга. Не пойман — не вор.       — Что-то изменилось? — сразу улавливает суть тот. — Что? Нашли ДНК убийцы или обнаружили связь?       — Записка, ну, своего рода, — выдыхает он.       — Значит, я был прав? — гордая осанка и блеск в глазах.       Ох, Куроо бы никогда не поверил в то, что Цукишима и Кагеяма — братья, настолько они отличаются друг от друга внешне, но поза, высокомерие и это чёртово превосходство, сквозящие в каждом движении, говорят сами за себя.       — Да, — цедит он сквозь зубы. — Ты едешь или нет?       — Мы поедем следом, — соглашается Кагеяма, гипнотизируя Хинату. Тот в трансе кивает.       — А вы кто? — наконец «обращает» на него внимание Куроо. — А, впрочем, неважно. Я скину адрес сообщением.       Он разворачивается и уходит под возмущённый вопль Сугавары о том, что тот задаст мальчикам трёпку, когда те вернутся. И что пол они будут мыть руками. Или даже зубными щётками.       Как же, как же — свежо предание, да верится с трудом. Скорее, он им ещё и печенье испечёт к приезду.       На месте преступления Куроо оказывается чуть раньше парочки, решившей в итоге поехать на такси. Одному богу известно, сколько эти двое будут добираться до Сибуи, а главное — не прибьёт ли какой-нибудь бомж Кагеяму по дороге, если тот начнёт доказывать, что бездомный потерял работу пять лет назад из-за того, что его жена спала с боссом его же строительной компании. Во всяком случае, подобное случилось в прошлый раз, и Куроо это не очень-то понравилось.       К тому же, морально он был на стороне бомжа.       — Бро, тут кофе! — Бокуто машет из-за ограждения, ловко пролезает под лентой и вручает бумажный стаканчик.       — Бог услышал мои молитвы. — Куроо благодарно принимает кофе и делает глоток. Обжигающая бурда — то, что нужно для этого бесконечного дня.       — Ты один? — радуется Бокуто недолго, потому что в этот же момент из притормозившей неподалёку машины выбираются Кагеяма и Хината. На лице Бокуто вырисовывается такое страдальческое выражение, что Куроо хочется его пожалеть.       — Бокуто-сан, — кивает в качестве приветствия Кагеяма. — Где тело? Кто из криминалистов сегодня на выезде?       — Акааши, — выдыхает Куроо и машет стаканчиком в сторону спешащего к ним криминалиста.       — Добрый вечер, — предельно вежливо здоровается, слегка покашливая. — Я уже сделал фото, но пока не составил…       — А, — хмурит брови Кагеяма, и Бокуто напрягается. Куроо мысленно стонет — конечно же, промолчать парень не в силах — ну сейчас начнётся, — если бы вы потратили чуть меньше времени на минет Бокуто-сану в кладовке, то к нашему приезду успели бы с описанием.       К чести Акааши надо признать, что тот держится с достоинством — на лице не дёргается ни один мускул.       — И как вы определили, что это был именно минет, а не, скажем, повреждение связок от обычной простуды?.. — с интересом уточняет он.       — Либо так, либо вы заболели раком горла и принадлежите к числу рьяных католиков, которые молятся на коленях. Складки на брюках, Акааши-сан, — речитативом выдаёт Кагеяма, запахивая ветровку и дёргая молнию вверх.       Не похоже, что ему неловко сообщать всем присутствующим, чем именно занимаются лучший оперативник отдела и криминалист во время перерыва в управлении там, где ещё — слава богу! — не установили камеры. Однако Куроо может безошибочно определить, что Кагеяму невероятно раздражает тот факт, что у Бокуто и Акааши отношения.       Отношения отвлекают от работы, а всё отвлекающее Кагеяма считает слабостью.       — Эй, полегче, — выступает в защиту Акааши Бокуто, машинально напрягая мышцы. — Это всего лишь твои надуманные выводы.       — Хотя минет был и правда неплох, не так ли, Бокуто-сан? — тихо смеётся Акааши, заставляя Кагеяму показательно закатить глаза. — Пройдёмте.       Он ведёт их за собой, параллельно рассказывая о примерном времени наступления смерти и других деталях, — по предварительным данным яд тот же, но точно подтвердить он сможет только после экспертизы.       — Следов сопротивления нет. Мужчина, возраст около сорока лет, документов при нём не обнаружено. Кстати, — Акааши надевает одноразовые перчатки и бахилы, протягивая коробку остальным и задерживая взгляд на новом действующем лице, — а вы кто?       Он смотрит на Хинату, который умудрился слиться с толпой на пару минут, но сейчас откровенно выделяется среди привычного окружения.       — Я… Хината Шоё, — представляется он и неожиданно громко шлёпает резинкой перчатки по руке, заметно нервничая. Куроо его почти жалко — сначала встреча с Кагеямой, потом похищение и Цукишима, а теперь он на месте преступления, где жертва интересует полицию едва ли не меньше, чем избиение Кагеямы в особо тяжком порядке. — Я…       — Этот идиот со мной, — задирает подбородок Кагеяма и шагает вперёд, не особенно интересуясь чужим мнением. Куроо следит, как Шоё поспешно догоняет парня — как мелкая собачка изысканную борзую, — и качает головой. С Кагеямой сложно — он считает всех людей вокруг недалёкими и со спокойной совестью может наговорить гадостей прямо в лицо. Выдержит ли постоянные оскорбления Хината?       На сколько там поставил Цукишима — одну неделю? Чёртов гений.       — Что ещё по жертве? — интересуется он у команды, пока Кагеяма кружит вороном вокруг трупа, всячески стараясь не затоптать следы. На трупе тёмно-бордовый костюм, который выглядит довольно жутко, контрастируя с синеватым лицом.       — Судя по одежде, далеко не беден, возможно, специально выбрал заброшенное здание для самоубийства, чтобы… — начинает рассказывать Бокуто и осекается от уверенного:       — Чушь. — Кагеяма распрямляется и указывает на труп: — Далеко не беден? Его ботинки стоят как ваша годовая зарплата. Кстати, кольцо на левой руке.       — У него нет кольца там, лишь печатка на правой, — недоуменно отзывается Акааши.       — Вот именно! — на недоумевающие взгляды Кагеяма хмурится и неохотно поясняет: — Ищите кольцо — на безымянном пальце есть практически незаметный след и волосы почти не растут, а значит, он постоянно надевал его и снимал.       — Любовница? — навскидку предполагает Куроо. — Если речь об обручальном кольце.       — Могли быть и другие причины. — Кагеяма оглядывается и находит стоящего поодаль Хинату. — Что скажешь, доктор?       — Я же просил не называть меня так, — смущённо откликается тот, шагая вперёд.       — Хорошо, буду называть тебя идиотом, — Кагеяма закатывает глаза. — Что скажешь о нём как о живом человеке?       — То же, что и остальные. Богат, успешен, самоубийца.       — Да слепой бы больше рассказал об убитом, — кривится Кагеяма. — И это всё?       — А что ты хочешь услышать? — машет руками Хината. — Раз такой умный — скажи сам, что такого очевидного мы должны заметить? Или ты сам ничего не можешь, а только воображаешь тут весь из себя?       Коротышка задирает нос и придвигается к Кагеяме — Куроо кажется, что вот-вот один заедет другому в челюсть, но вместо этого Кагеяма щурится и медленно выдыхает, а после резко разворачивается к усопшему:       — Считаешь меня идиотом? — кривится парень, скалясь. — Начнём с места действия. Что мог забыть настолько обеспеченный человек в этом захолустье? Если представить, что он по какой-то причине захотел покончить с собой, то почему бы не сделать это в джакузи, попивая шампанское? Видите цвет костюма? Он франт, такие если и захотят покончить с собой, то сделают это красиво, — тараторит Кагеяма и приседает на корточки. — А значит, это убийство. Далее — вчера был дождь, но на брюках ни следа грязи, о чём это говорит? Пока мы ехали, я просматривал припаркованные машины — ни на одной нет штрафов, да и по уровню они не соответствуют убитому. Могу поспорить, он водит какой-нибудь пафосный мерседес, если вообще хоть раз садился за руль сам. Значит, приехал сюда с убийцей. Следов сопротивления нет, поэтому вариантов два: либо он знал убийцу и ничего не подозревал, либо принял яд под дулом пистолета. Что тебе ещё разжевать, тупица?       Под конец своей речи Кагеяма выпрямляется, злобно глядя на Хинату, который чуть ли не светится от восторга.       — Как ты сделал это? — почти кричит Хината, иррационально радуясь выданной тираде и оскорблению в конце. — Ты всё-таки экстрасенс?       — Обычно меня называют просто гений, — непонимающе откликается Кагеяма, теряясь от пылающего восторгом Хинаты.       — Слушай, «просто гений», — Куроо трёт лоб, страстно желая закурить и с грустью вспоминая, что последнюю сигарету использовал перед встречей с Цукишимой, — вся твоя теория, конечно, складывается чудесно, но у нас до сих пор нет ни одной зацепки ни по убийце, ни по имени жертвы. Если на этом у тебя всё, расходимся.       — Имя жертвы — Такадзе Рюдзаки, — оглашает Кагеяма, ловко снимая с убитого перстень-печатку, фотографируя её, а затем зачитывая увеличенную гравировку с внутренней стороны. — Подобные кольца делают на заказ после окончания западных университетов, они исключительно именные, к тому же состояние этого перстня — посмотрите только на полировку — даёт определить, что это не безделушка или второсортица из ломбарда. А остальное, в частности — мотив, мы сможем узнать из его айфона.       — Но при нём не было телефона, — откликается Акааши, заканчивая список предварительной описи вещей убитого и аккуратно переписывая иероглифы имени.       — Что? — задыхается от возмущения Кагеяма. — И вы упоминаете об этом только сейчас? Это же самое важное! Как по-вашему он жил без телефона? В наше-то время! Посмотрите, у него в ушах эйрподс, а на руке явный след от смарт-часов!       — Его могли ограбить после смерти? — предполагает Бокуто, задумчиво почёсывая затылок.       — Да, конечно, — фыркает Кагеяма. — Часть вещей забрали, а часть оставили на память.       — Телефон забрал убийца, — внезапно восклицает Хината, заставляя остальных обернуться на него. — Возможно, там было что-то, что указывало на него!       Лицо Кагеямы искривляется так, что Куроо за него даже немного волнуется.       — Нплхо, — бурчит он.       — Что? — переспрашивает Хината, а Куроо прячет за кашлем в кулак ехидное хмыканье.       — Неплохо для идиота, — почти выплёвывает Кагеяма, выглядя так, словно месяц питался одними лимонами. Он резко отворачивается от сияющего от похвалы Хинаты, застывает и вопросительно смотрит на Куроо. — Детектив, вы упомянули какое-то послание?       — Ах да, — Акааши отмирает первым и машет в сторону противоположной стены. — Выцарапано нечётко, половина неразборчиво, но если это автограф убийцы, то он выбрал очень странное имя…       — Это не автограф, — сразу же отмахивается Кагеяма, всматриваясь в неровные линии и очерчивая их пальцем. — Более того, это даже не японский. Здесь написано «talion».       — Тальё? Иностранец? — склоняет голову Бокуто.       — Почти угадали. И как вам это удалось, здесь же всего лишь буквы, а не иероглифы, — закатывает глаза Кагеяма. — Это «возмездие, расплата» по-французски.       — Ты знаешь иностранные языки? — радостно изумляется Хината.       — Родня часто говорила на французском, когда гостила у нас. Но это было хоть поинтереснее, чем заучивать Басё, — безразлично отмахивается тот. — Жертва была для убийцы кем-то знакомым, а мотив — личным. Поэтому он оставил послание.       — А как же остальные жертвы? — Куроо отгоняет внезапную назойливую мысль уточнить потом у Цукишимы, сколько тот знает языков. Исключительно ради спортивного интереса — ему кажется, что старший может дать фору младшему. Можно даже вести блокнотик с их достижениями, а потом издеваться над Кагеямой, когда Цукишима победит. — Это было двое разных убийц, или мы упустили подпись в первые три раза?       — Почерк один, но я просмотрю фотографии ещё раз, — предлагает Акааши.       — Не стоит, — Кагеяма стягивает перчатки и беспечно засовывает их в карман. — Убийца один — мужчина, белый, вероятнее всего, европеец или полукровка, проживший большую часть жизни в Европе. Предполагаю, что первые жертвы были чем-то вроде тренировки, а вот это уже личное — месть, только и всего.       — Но кто будет убивать для тренировки, если можно сразу убить того, кого ты ненавидишь? — удивляется Хината.       — Дело в том, что… — у Кагеямы проясняется лицо. — Ну конечно! Мне здесь делать больше нечего, увидимся!       Отказываясь от дальнейших бесполезных попыток расспросить у быстро удаляющегося Кагеямы какие-либо детали, Куроо наблюдает за стягивающим бахилы Хинатой, а затем ради интереса следует за ним. Как он и предполагал, Кагеяма успел скрыться в неизвестном направлении, очевидно, заранее заказав такси и оставив своего нового соседа растерянно хлопать глазами.       — Подвезти, док? — любезно предлагает Куроо.       — Да нет, я… — Хината крутит головой и запускает пальцы в всклокоченные рыжие волосы — и откуда только такой цвет? Его не лепреконы по радуге в Японию подбросили, случаем? — А где я?       — Кварталах в тридцати от вашего дома, — прищуривается Куроо, перехватывая стаканчик с кофе поудобнее. Самое время и ему побеседовать с парнем, чтобы наконец-то определиться на его счёт.       Вообще-то Куроо далёк от паранойи и, в отличие от Цукишимы, не подозревает в каждом новом знакомом Кагеямы скрытого наркомана или того, кто попытается воспользоваться талантами гения со злым умыслом, однако… В ежедневные потребности уже так плотно вошла привычка присматривать за несносным консультирующим детективом, что от неё сложно избавиться.       И всё же Хината не так уж и плох, но чувствуется в нём что-то…       — А у вас случайно нет велосипеда?       Странное.       — Чего, прости? — Куроо тщетно пытается осознать прозвучавший вопрос и уловить в нём возможный подтекст, но после двадцатичасовой смены тот никак не улавливается.       — Велосипед. Я бы доехал, — Хината машет руками, изображая два колеса, а Куроо фыркает в бумажный стаканчик.       — Извини, парень, у меня только машина. Предложение подвезти всё ещё в силе.       — Не надо, я пройдусь, — пожимает плечами Хината, одёргивая край толстовки. — До встречи!       — Ага, — только и успевает произнести Куроо, озадаченно глядя на коротышку, бодро вышагивающего по улице. Кстати, не в ту сторону.       А он-то сперва считал Кагеяму ненормальным.       — А кто это был вообще, бро? — Бокуто встаёт рядом и вгрызается в спелое яблоко — он перешёл на фрукты, когда Акааши заставил бросить курить.       К слову, Куроо сейчас убил бы за сигарету — хоть труп обыскивай на предмет заначки.       — Новый сосед Кагеямы, — машинально отвечает он. — Мы тут закончили? Я хотел к Кенме заскочить. Вдруг в лаборатории что-то обнаружили.       — Я всё оформил. — Куроо оборачивается на тихо приблизившегося Акааши, хватаясь за сердце. — Кагеяма был прав. Смотри, что мы нашли во внутреннем кармане пиджака.       В руке у Акааши пакет с вещдоком — кольцо, похожее на обручальное.       — Ненавижу этого засранца. — Бокуто скрещивает руки на груди. — Он всегда прав.       — Ты ещё с его братом не встречался, — вздыхает Куроо и отнимает у друга яблоко, надкусывая с другой стороны под возмущённые вопли Бокуто и тихий смех Акааши.       Если Кагеяма просто наблюдает и делает выводы, то Цукишима — Куроо может поклясться — умеет читать мысли.       Они сворачиваются примерно через полчаса, а затем Куроо отправляется в морг один. Бокуто в очередной раз отнекивается от поездки — он много раз признавался, что его пробирает до жути царящая там атмосфера.       — Привет, Кенма, — Куроо громко здоровается с другом, вытаскивая у того один наушник и заставляя вздрогнуть.       — Куроо, чёрт, — шипит Кенма, отстраняясь от микроскопа, — я из-за тебя со счёта сбился. Придётся начинать заново.       — Прости, мне так жаль, — Куроо нагло ухмыляется, а Кенма вздыхает — неискренность извинений его не волнует, но зачем орать на ухо? Совести у него нет, вот что. — Что по яду?       — Я отправил тебе отчёт полчаса назад, проверяй почту прежде, чем заваливаться без предупреждения, ради бога. — Кенма отъезжает на стуле к компьютеру и открывает на нём папку. — Яд — синтетический. Стрихнин, но доза свалила бы лошадь.       — Это значит?.. — Куроо разглядывает формулу так, словно она может подсказать имя убийцы.       — Это значит, что случайное воздействие исключено, а также то, что убийце потребовалась либо лаборатория для выведения такой дозы, либо посредник, который снабдил его этим препаратом. — Под непонимающим взглядом Куроо Кенма добавляет: — В очень малой дозировке он применяется как лекарство, но здесь я могу сказать, что убийца точно не пытался никого вылечить. Это прямая путёвка на тот свет.       — Ясно, — цедит Куроо сквозь зубы. — Есть что-то, что мы можем использовать?       Кенма качает головой.       — Понятно. Что ж… — Куроо поправляет чёлку, упавшую на глаза. — Думаю, ты не удивишься, если завтра у тебя на пороге появится Кагеяма.       Кенма кривится — по правде сказать, маньячное выражение лица Кагеямы, дорвавшегося до оборудования и реактивов, вгоняет его и других работников морга в депрессию. Куроо подозревает, что сотрудники позволяют парню заваливаться в лабораторию только потому, что им лень его прогонять.       Особенно Кенме.       Так что если Куроо когда-то давно и отдал тайком Кагеяме пропуск именно от кабинета Кенмы, то сейчас с этим уже ничего не поделаешь.       Надо бы только проследить, чтобы он вернул глаза в морг.       — Новый труп уже привезли. Я посмотрю, если будут новости — сообщу, — Кенма отворачивается от друга, надевая наушники и вновь принимаясь за счёт каких-то клеточек.       Какая тоска!       По дороге в управление Куроо наконец-то покупает сигареты и лениво думает, не вступает ли смола в лёгких в противоречие с никотиновым пластырем, который он носит уже две недели? И стоит ли тратить деньги на новый?       Может, тоже перейти на яблоки?       Мика всегда настаивала на здоровом образе жизни — говорила, что стресса на работе ему и так хватает с головой, а Куроо клялся ей, что вот-вот, закончится неделя, месяц, закроют дело, и он обязательно бросит.       А в итоге бросили его — какая ирония! — ради Дайшо, который хоть и не курит, но сам по себе является самой вредной привычкой в жизни всего управления. Коноха уже не раз предлагал подстроить несчастный случай с Сугуру в главной роли, и Куроо может поклясться, что в последний раз его голос звучал максимально отчаянно.       По идее, смена окончилась и появления Куроо никто не ждёт, но бумажный завал за него разгребать тоже никто не возьмётся, так что когда он присаживается за стол — ребята даже не удивляются, только Яку кидает завалявшийся мюслевый батончик.       — Просроченный? — подшучивает Куроо, благодарно принимая перекус. С витаминами и минералами — надо же, какая забота.       — Вот на тебе и проверим, — ворчит тот, что-то печатая. — Лев притащил — тот, который из патрульных.       — Опять сказал, что тебе бы немного подрасти? — Куроо фыркает, вспоминая дылду-офицера.       — Заткнись, — мрачный угрожающий тон подсказывает Куроо, что да — определённо, поэтому он молча вгрызается в зёрна и злаки, обещающие ему здоровый кишечник на старости лет. Дожить бы ещё до этой старости. Он вводит новый пароль, и машина гудит, загружая стандартный набор программ, пока он просматривает заключение криминалистов по первым делам.       И как Кагеяма определил, что это были убийства?       Домохозяйка, студент, профсоюзник и бизнесмен.       Что у них может быть общего?       — Куроо, вот отчёт и предварительная опись вещей убитого. — Акааши кладёт перед ним листок и скрещивает руки в замок, пока Куроо смотрит записи. Бокуто, замявшийся рядом, присаживается на угол стола, нетерпеливо дёргая ногой от долгого ожидания.       — Что? — Куроо вскидывает брови. — Что-то не так?       — Не могу отделаться от мысли, что мы что-то упустили, — признаётся Акааши. — В какой-то момент Кагеяма нащупал что-то, поэтому и ушёл так быстро.       — Угу, — буркает Бокуто, — даже не унижал нас как обычно.       — Это раздражает, не так ли? — Куроо вертит ручку в пальцах, понимающе кивая. Не на реплику бро, конечно же, а продолжая ход мыслей Акааши. Ему тоже показалось, что тот решил вести расследование другим путём, пока они застряли на месте.       — Ужасно, — слабо улыбается Акааши. — Но он и правда лучше меня, с этим я не могу поспорить. Он просто другой. Гений.       С этим не поспоришь — если им нужны были месяцы на исследование улик и анализы, то Кагеяма мог бросить взгляд на фото и сказать, что убийца — дворецкий, и речь шла даже не о таланте. Акааши считался талантливым криминалистом, но Кагеяма… будто бы играл в другой лиге.       — Погоди, использованная жвачка? — Куроо выцепляет странный пункт из документа, просматривая строчки одну за другой.       — Да, завёрнутая в бумажку, — поясняет Акааши, — мы отдали её на экспертизу, хотя она безусловно принадлежит жертве, если приглядеться к остаточным отпечаткам зубов.       — Что за бумага? — Куроо сложно объяснить, почему этот факт так важен, но чутьё буквально вопит о чём-то не складывающемся в единую картинку. Акааши хмурит брови, пытаясь вспомнить, и меняется в лице. Он набирает номер лаборатории, коротко переговариваясь с сотрудниками.       — Посадочный талон? Ага. Три дня назад? Отлично, спасибо! — Акааши кидает трубку и неверяще смотрит то на Куроо, то на Бокуто. — Убитый до этого был в Корее, рейс «Токио — Сеул».       — А сейчас, значит, возвращался домой, — Бокуто бьёт кулаком по раскрытой ладони. — На что поспорим, что Кагеяма понял это по какой-нибудь особой дорожно-самолётной пыли и отправился искать ручную кладь самостоятельно?       — И спорить не буду, — отмахивается Акааши. — Я уверен в том, что он уже нашёл вещи убитого и исследует улики самостоятельно. Там же всё будет в его отпечатках, — страдальчески закусывает губу он.       — Не будет, — хищно оскаливается Куроо. — Потому что мы их заберём.       Хватит с него всех этих гениев на сегодня — время уже близится к полуночи, а он даже не ужинал, разбираясь с несносными высокомерными братьями. Он просит Коноху и Яку подсобить в составлении рапорта и основания для получения ордера, и когда в шесть утра все документы по форме наконец-то готовы и отправлены, остаётся получить только подпись судьи.       Учитывая работу секретарей и прочую бюрократию, им сильно повезёт, если к вечеру ордер на обыск будет у него на руках. Куроо решает воспользоваться этим временным отрезком, чтобы поспать хоть немного, поэтому отправляется домой, стягивает галстук и валится на диван, мгновенно впадая в небытие.       Вернее, он пытается в него впасть, но телефон, предусмотрительно засунутый под подушку, жужжит как шмель-переросток, заставляя ответить на чей-то сверх меры настойчивый звонок.       — Куроо Тецуро, — бурчит он в трубку, не потрудившись опознать незнакомый номер.       — Доброе утро, детектив, — голос Цукишимы звучит слегка недовольно, словно тот раздумывает, насколько сочетаемы эти три слова между собой. Куроо тоже не уверен, можно ли назвать утро, в которое Цукишима позвонил ему (а не написал!), добрым. Он резко встаёт с дивана, запинаясь о ковёр. Подобное магическое воздействие на него не оказывает даже холодный душ и горячий кофе, вместе взятые.       — Цукишима-сан, что-то случилось? — выпаливает Куроо, скрещивая пальцы в надежде, что ему не придётся вытаскивать Кагеяму из какого-нибудь притона.       Очередного.       Где того накачают наркотиками и попытаются отрезать язык за тонну противозаконных фактов, которую Кагеяма под кайфом вывалит всем присутствующим.       Опять.       — Ничего особенного, однако… Мне сейчас передали документы на обыск жилища моего брата. Могу я поинтересоваться, какова причина подобных мер?       Куроо чертыхается и переводит произнесённое исключительно как: «С крыши какого здания вы упали так сильно, что у вас голова повредилась?»       — Ваш брат, — цедит он, — мешает следствию и, вероятнее всего, утаивает от нас некоторые улики…       — Одним словом, то, что он делает всегда, — прерывает его Цукишима. — И тем не менее, вы… ах да, подозреваете его в намеренном препятствии правосудию. Не то чтобы я не разделял вашу точку зрения, но разве когда он украл яд, смешанный с наркотиками, для опытов на крысах или тесак Токийского Джека-потрошителя, он не мешал следствию несколько больше?       Куроо скрипит зубами, мысленно отсчитывая от одного до десяти, но не выдерживает на семёрке.       — Вместо того, чтобы нам помочь, он ведёт дело сам. Даже притащил с собой на место преступления Хинату Шоё — эти двое выглядели практически как монстр с дубинкой в руках. Не знаю, что от них ожидать, когда они вместе.       Цукишима молчит пару секунд, а потом цокает языком.       — Вот оно что, — произносит он. — Что же, тогда я позабочусь о том, чтобы бумаги были подписаны до конца дня. И попрошу вас тщательно обыскать их квартиру, мы друг друга поняли?       Куроо облегчённо выдыхает в трубку и крутит затёкшей шеей.       — Поняли, — подтверждает он.       Один брат просит обыскать квартиру другого брата на предмет запрещённых веществ — разве могут быть семейные отношения нежнее, чем у этих двоих?       — И детектив, купите себе уже новую кровать. Сомневаюсь, что хоть у кого-то есть шанс выспаться на вашем диване.       Цукишима бросает трубку, не попрощавшись. А Куроо слышит короткий сигнал и озадаченно массирует ноющее плечо.       Цукишима же не следит за ним, верно?       Не то чтобы его так беспокоило вмешательство в личную жизнь — от жизни там одно название! — но почему-то он цепенеет от мысли, представляя, каким Цукишима видит его со стороны. Неудачником, которому изменяла жена, и тот теперь спит на диване, потому что лечь в постель и представлять змеиные игрища выше его сил?       Братья читают людей как открытую книгу, и иногда ему кажется, что по складке на рубашке Цукишима давно понял, что Мика ему неверна. Кагеяма же понял и однажды сообщил это мимоходом во время расследования.       Куроо до сих пор не знает, как он не сломал ему нос.       Куроо решает после поимки убийцы присмотреть себе новый диван и заодно проверить квартиру на наличие жучков.       К шести подписанный ордер кладут на стол, и Куроо в очередной раз пространно хмыкает, вспоминая, как Цукишима представился ему в первый раз — всего лишь незначительная должность при Парламенте, советник одного советника, что-то вроде секретаря — не более того.       Если это правда, то Куроо женится на Дайшо.       — Бокуто, Акааши, мне нужна ваша помощь, — кричит он, размахивая листком. — Едем в гости к Кагеяме!       — Уже? — Бокуто давится горячим раменом. — Ордер в сжатые сроки подписывают только за три дня! Как тебе это удалось?       — Продал душу дьяволу, — подмигивает Куроо. — Давай, погнали.       Акааши с сожалением отказывается от увеселительной поездки — начальник ждёт отчёт, поэтому вместо него из криминалистов вызывается Коноха.       — Давно не видел нашего гения, — хитро прищуривается он. — Не всё же Акааши с ним развлекаться. Я, может, тоже хочу немного дедукции в свой адрес. Как думаешь, он поймёт по марке моей зубной пасты, что у меня сегодня свидание?       Куроо только качает головой — на его взгляд, в криминалисты и судмедэксперты нормальных людей вообще не берут, одних чудиков. Кому ещё в голову придёт забавляться от того, как кто-то копается в твоём грязном белье?       Они добираются в рекордные сроки — кажется, будто светофоры услужливо переключаются на зелёный. Дверь открывает Сугавара и скрещивает руки, заслоняя вход в дом.       — Привет, Куроо. Мальчиков дома нет, — объявляет он, настороженно поглядывая на стоящих за спиной Куроо парней.       — Привет, ничего страшного — у нас ордер, — Куроо честно старается улыбаться максимально обворожительно, но Сугавара не двигается с места, лишь смеривая его подозрительным взглядом. — Сугавара, дай пройти. Мы не собираемся ничего крушить, просто Кагеяма, вероятно, стащил улику с места преступления. Она нам нужна — правосудие и всё такое.       Куроо откровенно блефует, но Сугавара колеблется и отступает, освобождая проход для полицейских.       — Если кто-то разобьёт мой сервиз — четверту́ю, — предупреждает он, наставляя на них указательный палец. — Бокуто, тебя это касается в первую очередь.       — Так точно, — смеётся тот.       Куроо сглатывает, вспоминая, как однажды Сугавара наорал на него с битой в руках, и обещает быть при обыске как можно аккуратнее.       Их труды вознаграждены мгновенно — Кагеяма не потрудился скрыть выпотрошенную ручную кладь — вещдок лежит на обеденном столе, как будто там ему и место.       — Ух ты, — восклицает Коноха, заходя в квартиру и оценивая интерьер и висящие на стенах шпагу и саблю. — Настоящие. Стоят приличную сумму, — он ведёт пальцем по лезвию.       — Не отвлекайся, — Куроо машет на чемодан. — Предполагаю, это добро нашей жертвы.       — Да куда оно денется, — смеётся Коноха, но всё же переключается на работу.       Пока он копается в чемодане, Бокуто и Куроо, переглянувшись, начинают искать следы наркотиков — Бокуто даже трясёт в руках завалявшийся в углу волейбольный мяч, а затем сдувает его, пока Куроо шелестит страницами книг, ища в них таблетки.       Они не обсуждают это между собой, но Куроо знает, что Бокуто тоже надеется не найти ничего. В последний год парень был чист, и хотелось бы, чтобы так дальше и продолжалось. Он просматривает виниловые пластинки — вот так новости, неужели Кагеяма любитель классической музыки? — и изумлённо вскидывает брови.       Вивальди. Времена года.       Совпадение ли?       Через пятнадцать минут обыска в комнату залетают Кагеяма и Хината, при этом последний возмущённо взмахивает руками.       — Эй, кто трогал мой мяч? — Он разве что не подпрыгивает от негодования.       — Прости, парень, — честно извиняется Бокуто. — Хочешь, я его тебе надую?       Гнев Хинаты тут же сменяется на милость, он активно кивает, а Кагеяма плюхается в кресло, шепча что-то подозрительно похожее на «идиот».       — Нашли что искали? — огрызается он в сторону Куроо.       — Ага, — Коноха демонстративно помахивает документами убитого. — Привет, Кагеяма-кун!       Тот свирепо и раздражённо косит глазами в сторону криминалиста, достаёт из ветровки айфон и кидает его Конохе прямо в руки.       — Это принадлежит жертве, а теперь убирайтесь отсюда, — он явно не в духе, но Куроо не собирается потакать его капризам.       — Телефон? И зачем ты носил его с собой? — спрашивает он, разглядывая гаджет. Кагеяма насупленно молчит, и Куроо повторяет вопрос, на который неожиданно откликается Хината.       — Мы связались с убийцей, — восторженно вскрикивает он. — И почти поймали его! Но он обвёл нас вокруг пальца!       — Охо-хо! — издаёт возглас удивления Бокуто. — Великого Кагеяму обдурили? Да быть того не может!       — Ещё как может! — спорит Хината. — Мы ему написали, якобы очнулись и не помним, что произошло!       — Хината, заткнись, — шипит Кагеяма, кидая взгляды на притихшего, как перед прыжком, Куроо.       — Назначили встречу, — продолжает болтать Хината, — он приехал, а потом такой: «Вруууум!», а мы такие за ним: «Аргх!»       — Да ты что? — сладко улыбается Куроо, побуждая парня продолжать. Но Хината осекается и пялится на злого как чёрт Кагеяму, поднявшегося с кресла и готового его придушить. — Кагеяма, как ты смотришь на то, чтобы подумать над своим поведением в камере?       — Детектив, забирайте улики и уходите, — огрызается тот.       — А то что? Позвонишь брату? — Куроо чувствует себя хозяином ситуации, уютно разваливаясь в кресле и закидывая ноги на журнальный столик.       — Вы с ним чаще общаетесь, — язвит Кагеяма.       — Простите, что прерываю ваш бесконечно интересный обмен колкостями, — встревает Коноха, — но какой у телефона пароль?       — Если бы вы не поглядывали постоянно на часы, поправляя новую стрижку и думая только о своём свидании, то давно бы поняли, что пароль… — Кагеяма давится оскорблениями и закрывает рот со щелчком.       — Поясни, — требует Куроо, наблюдая за тем, как Кагеяма вырывает айфон жертвы из рук Конохи и что-то быстро на нём печатает. Парень игнорирует его просьбу, клацая ногтём по экрану. Хината бесцеремонно шагает ближе и суёт нос прямо в телефон. — Кагеяма, поясни, или я тебя арестую.       — Приложение для поиска смарт-часов? — удивляется Хината.       — Кагеяма, внизу курьер, говорит, что привёз тебе посылку. — Сугавара заходит в комнату и ахает: — Это что за новости! Я убирался тут два часа, а я вообще-то не домработница! Я, чёрт возьми, хозяин этой квартиры! Мальчики!       — Не сейчас, — отмахивается Кагеяма и ругается. — Сбоит. Ну давай, определяй местоположение!       — Нет, именно сейчас, — Сугавара машет на раскиданные повсюду и вывернутые подушки. — У тебя голова одними расследованиями забита, а кто будет наводить порядок!       Бокуто краснеет и пытается слиться с мебелью, но Сугавара тут же вычисляет виновника подушечного преступления.       — Это ты, — щурится он, надвигаясь на Бокуто. — Ты знаешь, сколько я вышивал эти наволочки?       Куроо пытается не расхохотаться в голос, наблюдая, как взгляд Бокуто мечется по комнате, пытаясь найти пути для отступления, а Сугавара заносит руку с подушкой над головой и вот-вот отлупит лучшего оперативника управления прямо по лицу.       — Показывает, что часы здесь, — ругается Кагеяма, тряся рукой с телефоном. — Зараза!       В дверь раздаётся настойчивый звонок, и Сугавара хлопает себя по лбу, временно откладывая казнь полицейского.       — Кагеяма, курьер! — напоминает он.       — Не сейчас! — рычит тот, обновляя страницу.       — Что заказал-то хоть? — Коноха склоняет голову набок, забавляясь с пробирками, стоящими на полках. — Оружие? Книги? Человеческие мозги?       — Что? — кривится Кагеяма, отрываясь от техники. — Человеческие… Ох, да, точно, — неестественно легко соглашается он, прижимая подбородок к груди. — Да, именно так. Их и заказал, пойду заберу.       Кагеяма небрежно кидает айфон опешившему Конохе и спускается вниз, заставляя присутствующих поражённо приоткрыть рты.       — Он же несерьёзно? — переспрашивает сам себя Хината и бежит вслед за соседом, выкрикивая: — Эй, Кагеяма, ты же несерьёзно?       — Это шутка? — Коноха в шоке роняет гаджет на пол и тут же поднимает его, сдувая пылинки.       — У него нет чувства юмора. — У Куроо начинает дёргаться глаз, и он обессиленно присаживается на диван. — Кагеяма вернётся, и я их конфискую.       Они молчат несколько минут, думая о своём, и единственный в их компании, кто не паникует, — это Сугавара, досадливо цокающий языком и расправляющий смятую вышивку.       — Что? — спрашивает он, чувствуя обращённые на него вопросительные взгляды. — Вы же не думаете, что это первые мозги, которые я увижу в руках у Кагеямы?       После этого в комнате разливается звенящее напряжение, Куроо со стоном закидывает ноги на диван и прижимает ладонь ко лбу.       — Кагеяма куда-то уехал, — зловещая пауза прерывается Хинатой, обеспокоенно врывающимся в комнату.       — Надеюсь, на тот свет, — вслух молится Куроо.       — Нет, с курьером, — непонимающе откликается он. — Зачем он поехал? Забрать посылку?       Куроо резко садится на диване, ощущая лёгкое дежавю. Два брата привносят в жизнь столько красок, что у него скоро инфаркт будет от скачков давления.       — Курьер? — он вскакивает. — Что объединяет четырёх жертв? Чёрт возьми, мы ведь не проверяли их счета! Курьер! Что это был за фургон? Ты запомнил номер? — Куроо нависает над парнишкой, почти хватая его за грудки.       — Жёлтый, с полосками, вроде чёрно-белыми… Я не знаю, — Хината напрягается, жмурясь. — Номера не было!       — Ты уверен? — лёгкий кивок в ответ. — Чёрт, Кагеяма — идиот, — шипит Куроо. С местного гения станется добровольно поехать вместе с убийцей, который использует на жертвах яд. — Коноха, Бокуто, бросаем всё и живо в управление. Звони Акааши и Яку — надо срочно отследить этот фургон!       Они торопятся изо всех сил, но счёт идёт на минуты и липкая паника опутывает лёгкие Куроо так, что дышать становится сложно. Пока они доберутся в управление, пока подключатся к дорожным камерам, пока найдут автомобиль и поймут направление движения…       Сдаваться нельзя, Куроо знает, что если они поднажмут — то вывернутся, но…       Кагеяма — абсолютно ненормальный, если дело касается расследований, его не заботит собственная безопасность, не страшит оказаться лицом к лицу с убийцей, он не понимает, что можно говорить и что нельзя, даже если имеет дело с вооруженным человеком.       Решение Куроо принимает быстро — он набирает номер единственного человека, который может изменить ход игры.       — Детектив, — трубку берут после третьего гудка. — Надеюсь, вы понимаете, что на этот номер не стоит звонить, когда вам вздумается?       — Понимаю, — цедит сквозь зубы он. — Кагеяма уехал с убийцей по нашему делу одиннадцать минут назад, жёлтый фургон с полосками без номеров.       — И я должен сделать что? — вздыхает Цукишима после короткой паузы. — Достать вам его из-под земли?       — Убийца крайне опасен! — Куроо теряет самообладание по капле. — Ваш брат может умереть.       — Какая потеря. У вас всё?       — Чёртов робот, — матерится сквозь зубы Куроо, обрывая звонок. — Бесчувственный мудак! Ему плевать, что его брат умрёт, а мне что с этим делать?!       Он костерит Цукишиму на чём свет стоит ровно до тех пор, пока не приходит сообщение с адресом заброшенной школы.       Ладно, «бесчувственного» Куроо забирает обратно, а вот на «мудаке» всё ещё настаивает. Бокуто, наверное, должен был родиться гонщиком Формулы-1, потому что когда Куроо кричит, что надо развернуться, тот лихо перестраивается и поворачивает прямо через две сплошные.       Благослови их бог!       Они мчат по улицам, явно превышая допустимую скорость, но мигалка вроде как работает не просто так, потому что водители неохотно расступаются перед ними, пусть и слишком медленно.       — Подкрепление в Сэтогаю, срочно, всем постам! — кричит в рацию Куроо, а затем уточняет: — Бо, у тебя есть с собой оружие?       Тот кивает, протягивая пистолет, и дышать становится несколько легче.       — Думаешь, его убьют? — влезает Коноха, до этого смирно сидящий на заднем сидении.       — А ты бы его не убил? — задает риторический вопрос Куроо, и в машине повисает молчание.       — Возможно, не сразу, — бормочет Коноха себе под нос, заправляя чёлку за уши.       Сирена воет снаружи, когда они наконец тормозят у школы. В здании выключен свет, но заржавевшая цепь и замок, который почти не держит её, дают пролезть сквозь дыру в заборе. Времени ждать подкрепление нет, так что Куроо хватает пистолет, прижимая локти к телу, и командует:       — Бокуто, ты налево, Коноха, ты направо, я пойду прямо.       Они рассредотачиваются по территории, хотя за такую самовольную операцию Куроо потом по головке не погладят. И всё же выговор от Дайшо звучит несколько лучше, чем похороны Кагеямы. Хотя если они успеют его спасти, то Куроо самолично закопает консультирующего детектива живьём.       Телефон некстати вибрирует, и он, чертыхаясь, проверяет сообщения:       Спортзал.       Цукишима, конечно, тот ещё засранец, но, похоже, рассчитывает на живого брата, так что Куроо пытается сориентироваться на плохо освещённой территории. Предсказуемо, спортзал оказывается прямо за школой, и свет в нём горит. Дверь приоткрыта, так что Куроо может услышать обрывок диалога.       — …Что, неужели такой гений, как сам Кагеяма Тобио, не знает, какая из двух капсул с ядом? — молодой человек раскатисто смеётся — так, что эхо отражается от стен и полированного пола. — Такая забавная игра, не так ли? Ты принимаешь одну капсулу, я другую. Весело, правда?       — Убивать людей? — скептично отвечает Кагеяма. — Не думаю.       — Эй, всё честно! — Сквозь щель видно молодого парня с пирсингами и растрёпанными осветлёнными волосами. — Мы с тобой на одном уровне, понимаешь? Куроо пытается надавить на дверь, но той, похоже не пользовались много лет, потому что она страшно заела, — видимо, Кагеяма и убийца проникли через другой вход.       — Я не буду играть в такие игры. — Кагеяма держится с достоинством, и Куроо почти готов прослезиться от этой картины, но пистолет прямо у лица гения заставляет сердце замереть.       — Ещё как будешь, — отрезает убийца. — Все играли. Смешно думать, что ты чем-то лучше других.       — Почему ты убил их? — Со стороны не кажется, будто Кагеяма тянет время. Ему будто и правда интересны мотивы преступника. — На безумца ты не тянешь и, судя по всему, на самом деле хотел убить только последнего.       — Этот мерзавец заслужил, — почти кричит блондин. — После того, что он сделал Мисаки, после того, как растоптал её, довёл до больницы. Пошёл он! Хотя поразительно, что этому козлу хватило мозгов подбросить мне свои смарт-часы… Надо было убить его сразу же, как мы встретились, а не играть в игры. Надо было вообще убить его первым.       — Почему не убил?       Действительно, почему? К чему весь этот спектакль?       Куроо необходимо выбить дверь или найти другой вход — оббежать здание — но вместо этого он топчется на месте, холодея и вслушиваясь в каждое слово. Ему кажется, что вот-вот он узнает что-то крайне важное.       — Я заключил сделку. С человеком, который намного страшнее тебя, — хмыкнул блондин. — Но его имя ты узнаешь только после того, как выпьешь чёртову таблетку.       Куроо с ужасом понимает, что Кагеяма всерьёз обдумывает вариант принять капсулу. Убийца — плохой психолог, но он точно предлагает парню вызов. Проблема Кагеямы в том, что вся его жизнь — это расследование, и пока в нём не поставлена точка, он не остановится. Куроо кажется, что даже если вырвать ему руки и ноги, то он будет ползти до тех пор, пока не вцепится в виновного зубами. Кагеяма не любит проигрывать и никогда не уступит, если взять «на слабо».       Куроо заглядывает в щёлку, и кровь стынет, когда он видит правую руку Кагеямы, нерешительно замершую над пузырьком. Нет, только не это! Он шагает назад, разбегается, чтобы выбить дверь, и слышит негромкий хлопок.       Хлопок, который он может идентифицировать с закрытыми глазами, — кто-то нажал на курок. Медлить нельзя, Куроо врывается в помещение, ногой распахивая дверь и сворачивая плечо в процессе штурма.       — Нет, нет, чёрт, — Кагеяма — живее всех живых — давит на рану убийцы, который смеётся из последних сил.       — Грязно играешь, — кашляет кровью тот, безумно улыбаясь. — Прямо как Д.М…       — Кто такой Д.М.? Кто это? — кричит Кагеяма. — Не смей умирать, ублюдок! Я угадал? Скажи, я угадал?!       — Прекрати, — Куроо останавливает его, ловя за плечо. Убийца, возможно, жив, но он в отключке и вряд ли активная встряска со стороны Кагеямы ему поможет.       — Кто стрелял, это ты? — Кагеяма накидывается на него чуть ли не с кулаками, но потом настороженно озирается кругом и показывает на тёмные окна школы и простреленное стекло. — Нет, стреляли оттуда. Скорее, туда!       — Стой на месте, — осаживает Куроо и звонит сначала в управление, а потом и Бокуто, чтобы сориентировать парней. Он прижимает ладонь к ране убийцы и не чувствует ничего, кроме неимоверной усталости и почти невесомого облегчения. Пока что улицам Токио ничего не грозит. — Огнестрельное, ранение в лёгкие, пульс не прощупывается, — докладывает он в скорую.       Убийца не жилец, кто бы его ни прикончил — стрелок явно знал своё дело.       Буквально через пару минут тишина спортзала оживает криками сирен, громкими возгласами Бокуто и недовольными вздохами Конохи, который случайно пачкает новые кеды кровью, обыскивая убийцу.       — Терушима Юджи, двадцать девять лет, — объявляет он, ознакомившись с водительским удостоверением.       — У нас его даже близко в подозреваемых не было, — хмурится Бокуто. — Кто он вообще такой?       — Попрошу Яку пробить, — откликается Куроо, обеспокоенно следя за Кагеямой, который расхаживает по залу, а потом бежит наружу. — Минутку.       Если бы у Куроо спросили, какой Кагеяма его беспокоит больше — злой или сосредоточенный, то он бы ответил, что оба эти варианта не к добру, а уж если всё вместе… Кагеяма с ненавистью смотрит на окна школы и дёргает замок на двери — удивительно, что тот не расплавился под его взглядом.       — Эй, ты в порядке? — Куроо трогает его за плечо и замирает на мгновение, приглядываясь к металлолому у забора. Металлолому, имеющему подозрительно знакомые очертания.       — Тот, кто стрелял — снайпер, вероятнее всего, военный. Он невысокого роста, если обратить внимание на угол выпущенной пули.       — Кагеяма! — с другого конца школы к ним бежит Хината, размахивая руками во все стороны. — Эй, ты в порядке?       — В порядке, — буркает тот. — Думаю, оружие уже на дне залива неподалёку. Но следы пороха должны были остаться на его руках…       — Кагеяма, — останавливает его Куроо, последние тридцать секунд глазеющий на вполне себе новенький велосипед, который кто-то бросил у забора школы с той стороны. И примятую сетку, через которую явно пролезали. — Кажется, у тебя шок.       — Нет у меня никакого шока, вы слепые все, что ли?! — возмущается тот и разевает рот, как рыба, когда пунцовый от смущения Хината натягивает рукава толстовки на пальцы. Кагеяма захлопывает челюсть с очевидным щелчком. — Хотя, возможно, у меня шок, — бормочет он менее уверенно, потупившись.       Куроо честно пытается не закатить глаза от цирка, разыгрывающегося прямо перед ним, — парочка так старательно осматривает друг друга украдкой, при этом отводя глаза, что хочется рассмеяться. Особенно от выражения лица Кагеямы.       Его неожиданно спасает тихое шуршание шин по щебню, а затем и короткий гудок. Машину, какой бы пафосной она ни была на этот раз, на территорию не пропускают, поэтому через пару минут Ямагучи выходит и открывает дверь перед Цукишимой.       Хината давится, выпучивая глаза, и машет в его сторону.       — Этот человек меня похитил.       — Понятно, — лаконично отвечает Кагеяма.       — Он сказал, что он — твой враг!       — Так и есть, — пожимает плечами парень. — А ещё он — мой брат. Сводный.       — У тебя есть брат?! — крик Хинаты близок к ультразвуку. — Эта ледышка — твой брат?!       — Я предпочитаю, чтобы меня звали Цукишима Кей. — Цукишима презрительно кривит губы, осматривая своего брата и его компаньона.       Он начисто игнорирует присутствие Куроо, перебрасываясь едкими комментариями с Кагеямой, а Куроо использует эту возможность, чтобы рассмотреть того втихую: костюм-тройка с десятком тысяч пуговиц, зонт-трость — зачем он ему вообще? При малейшей опасности улететь в небо, как Мэри Поппинс?       Интересно, почему Цукишима приехал? Внезапно воспылал братскими чувствами?       — Кто такой Д.М.? — требовательно спрашивает Кагеяма. — Ты же всё про всех знаешь, кто это?       — Не имею ни малейшего понятия, — холодно отзывается Цукишима, и Куроо почти готов поверить его словам — уверенный тон, отсутствие запинки перед ложью, — если бы не заметил, как сильно сжались пальцы на рукоятке зонта. — Что ж, пожалуй, мне пора. Доктор, — кивает он Хинате. — Брат, не заставляй отца волноваться.       Кагеяма поджимает губы и разгневанно смотрит в сторону, а Цукишима пользуется этим, чтобы удалиться. Глядя на то, как Цукишима уходит, тело Куроо движется само по себе.       — Спасибо за помощь, если бы не вы… — начинает он, когда догоняет того, но Цукишима обрывает с полуслова:       — Надеюсь, мне не придётся помогать нашей доблестной полиции вычислять преступника каждый раз? Одного брата вам вполне достаточно, — кисло подводит черту он.       — Нет, что вы, — смеётся Куроо, сам не вполне понимая почему. Цукишима не похож на заядлого юмориста, в его фразе только неприкрытый сарказм, но впервые это не раздражает, а лишь забавляет Куроо. Потому что Цукишима не такой плохой, каким хочет казаться, — он помог найти Кагеяму, определить его местоположение, приехал, потому что волновался… Даже похищение Хинаты — лишь проверка лояльности нового соседа. Странная, конечно, нет — абсолютно сумасшедшая, но эти братья по-другому и не умеют. И хотя он знает обоих довольно хорошо, остаётся так много всего неизвестного. Это будоражит. Например, он не понимает, зачем Цукишима везде таскает зонт, зачем ставит на звонок ненавистного Вивальди, знает ли он французский и… — Вы говорите на французском?       — Oui, inspecteur. Vous ne parlez, — каждое слово звучит мягко, почти интимно. Раскатистая «р» заставляет Куроо сглотнуть — Цукишима говорит уверенно — видно, что этот язык подходит ему гораздо больше японского. Уголки его рта насмешливо приподнимаются, и это самое близкое к улыбке, что Куроо когда-либо видел на лице Цукишимы. — Si vous y réfléchissez, c'est une bonne idée de tout vous dire parce que vous ne comprendrez rien.*       — Потрясающе, — искренне улыбается Куроо — он почти очарован чиновником. — Это такая редкость в наши дни. Даже странно, что Терушима — наш убийца — знал французский. Представляете, он написал на стене «возмездие» или что-то вроде того…       — Понятно. — Лицо Цукишимы вновь каменеет и становится похожим на привычную маску безразличия. Но руки всё ещё сжимают зонт так, что белеют костяшки пальцев.       — Эй, не беспокойтесь вы так. Хината — отличный парень, судя по всему. Да и убийцу мы поймали, пусть и слегка мёртвого, — Куроо пытается приободрить парня, мысленно проклиная себя за чушь, которую несёт. Конечно, до упоминания Терушимы тот Цукишима был так расслаблен, а сейчас — нет, но… Зачем ему вообще нужно говорить что-то? Они ведь не коллеги и не друзья. — Игра закончилась в нашу пользу.       — Я бы сказал, что закончился только сет. А игра не заканчивается никогда, — отрезает Цукишима. — И детектив, пожалуйста, не пытайтесь меня развеселить — ваши потуги выглядят ужасно. Упаси боже, ещё на анекдоты перейдёте. Всего доброго, — он вежливо кивает и садится в машину, напрочь игнорируя растерянного Куроо.       — И всё равно вам бы не помешало немного расслабиться! — кричит вдогонку Куроо, успевая до того, как захлопывается дверь. — Выпустите братскую любовь!       Автомобиль мягко стартует, а телефон в кармане вибрирует, оповещая о сообщении.       Вы разве не знаете, что роботы не имеют чувств, детектив? Впрочем, как и бесчувственные мудаки.       ЦК       Куроо неловко смеётся и краснеет, понимая, что Цукишима слышал, как он костерил его тогда в машине. Уши горят, и пока он придумывает, как бы получше извиниться, телефон звенит.       Номер незнакомый, но с момента начала общения с Цукишимой Куроо уже привык, что тот не использует одну и ту же сим-карту дольше месяца, так что он отвечает на звонок с немного мурчащей интонацией, собираясь использовать всё своё обаяние, чтобы попросить прощения.       — Куроо Тецуро.       — Привет, — это не Цукишима. Более того, на какой-то момент Куроо жалеет, что это не Цукишима, потому что с этим человеком Куроо разговаривать не хочет. — Тецуро, нам надо поговорить.       Нет, не надо, и ничего хорошего из этого не выйдет.       — Пожалуйста, — тон голоса почти умоляющий, и этому он не может противостоять.       — Ладно, — цедит сквозь зубы Куроо. — Где и когда?       Он прощается с парнями и едет к месту встречи, ощущая привычную сосущую пустоту в душе.       Сообщение Цукишимы так и остаётся неотвеченным.       _____       *Да, детектив, а вы нет. Если подумать, это отличная идея рассказать вам всё, потому что вы ничего не поймёте.