****
За окном громыхнул гром, заставив вздрогнуть вошедшего на кухню, задумчивого Винни. Последнее время с ним творилось что-то непонятное. Он был будто не в себе. Она частенько замечала на себе задумчивый взгляд, горящих, обжигающе красных глаз. — Винсент Ван Хамм, непогода отвлекла тебя от какой-то важной мысли? — спросила она со смехом. Он хохотнул на показ и плюхнулся на свой стул, отодвигаясь от неё как можно дальше. — Винни, я не кусаюсь честно, честно, — вновь засмеялась она. Белый вскочил и выплюнул зло: — Ты заблуждаешься, если думаешь, что я мог бы чего-то испугаться! — и рванул на улицу, под проливной дождь. — Что, чёрт возьми, происходит в этом доме? — ошеломлённо, спросила девушка. — Чарли поговори ты с ним, серьёзно, на чистоту! — устало вздохнув, выпалил Модо. — И поговорю, и больше он не отмолчится! — сказала Чарли расстроенно, вставая и направляясь к выходу из гаража.****
Нет, это пиздец, нескончаемый пиздец. Он знал, что сорвётся, рано или поздно! Надо было валить с этой планеты и не травить себе душу — она и так в клочья, из-за этой девчонки. — Когда же это закончится? — прошептал он в серые небеса. Когда, скажите, о боги Марса, когда он освободится от этой болезненной, всепожирающей любви. Стоя под этим летним ливнем, он почувствовал, как вода на его лице становится солёной. Так плачут только мужчины, прошедшие ад, молча, до хруста сжимая руки в кулаки. — Винни. — тихий шёпот за спиной. — Ну что ты, пойдём в дом, пожалуйста, нет повода здесь мокнуть, заболеешь ведь. — Есть повод, родная, — задушено, прошептал он. И она прижалась к его спине, между лопатками. К тому месту, в которое утыкалась всегда, после своего очередного спасения или их поездок на пикник, за город. Рука её, привычно, сползла, очерчивая литые мышцы на животе, запутываясь в мягкой шерсти, на ремень и замерла там. Его, почти, ежедневная пытка. Но, сегодня всё было по-другому. Девушка схватила его за руку и развернула к себе лицом. Посмотрев в больные глаза, она потянула белого за собой в дом, по лестнице, в свою комнату за закрытую на ключ дверь. — Сейчас, сейчас, я вытру тебя, ты же заболеешь дурачок, — шептала она, севшим от волнения голосом. В комнате, она метнулась от него к шкафу, и тут же обратно. И начала быстро, быстро, вытирать его насквозь мокрую голову. В полутёмной комнате, освещённой лишь лёгкими всполохами молний с улицы, да тусклым фонарём, что покачивался возле гаража, они замерли друг напротив, друга. Её ладонь с зажатым полотенцем на его щеке, его белые пальцы лежали сверху, будто удерживая её. Глаза в глаза. Он решился. Сейчас или никогда! Вот в эту секунду, ему надо было сказать то, что тлеет в нём три долгих года. — Детка, послушай меня сейчас внимательно, только не перебивай! — твёрдым голосом без тени вечного юмора и бравады сказал он. — Я... Я ждал три года, но всему приходит конец. Чарли, я люблю тебя, больше жизни люблю, больше жарких, красных песков родной планеты. Слышишь? Если у меня нет и крошечного шанса, я исчезну, не смогу больше быть рядом, смотреть, как другому ты отдаёшь сердце, я просто сдохну, если останусь рядом! Она шагнула к нему, прижимаясь, вдавливаясь в его мощное тело, и впилась в губы, так что стукнулись друг о друга их зубы. Он опешил, всего на секунду и тут же углубил их первый, межпланетный поцелуй. Оторвались они друг от друга, только когда перестало хватать воздуха. — Это, значит да? — глухим голосом прошептал он. — Это, каждую секунду этих трёх лет было да, Винни! — ответила она твёрдо. — Каждую секунду, блин Винс, я никогда бы не смогла быть с кем то другим. Никогда! Я всегда была твоей. И никогда и никого я так не любила. Он шагнул к ней и наткнулся на предостерегающе вытянутую руку. — Нет, Винни! — сказала девушка, начиная расстёгивать тонкую кофточку. — Сейчас мы не будем говорить или просто целоваться, чёрт, раздевайся, я три года хотела тебя, чтобы сейчас болтать, — голос сорвался, шортики полетели вниз к кофточке, оставив на ней только нижнее белье. Винни раздевался нарочито медленно, глядя ей в глаза, не отводя взгляда ни на секунду. Кобура и перевязь грохнулись на пол, следом бандана, сапоги. Пальцы легли на пряжку ремня, и медленно расстегнув её, потянули. Стройные, красивые ноги переступили и отпихнули штаны. Она задохнулась, мужчина перед ней, ничем не отличался от человека. Только, был красив, как сошедший на землю грешный бог! Приятно потянуло где-то между ног, как всегда, рядом с ним. — Я не остановлюсь! Ты же понимаешь, меня больше ничто не остановит!? — предупредил он. — Я ждал этого слишком долго! Она покорно, потянула его за руку на себя. Они целовались, исступлённо, задыхаясь. Первый раз он взял её, практически, силой, входя и срываясь на рык. Он был не сдержан, напорист. Одной рукой удерживая тонкие запястья над головой, марсианин бился в её тело. Она стонала, извиваясь и выгибаясь, так что сосками задевала белую грудь. Изливаясь в неё, он слышал оглушительные раскаты грома и бой собственной крови в ушах. Она, испытавшая ни с чем несравнимый оргазм, подумала, что сейчас будет передышка. Но, не тут то было. Он резко вышел и перевернул её на живот. Рукой, просунутой между бёдер, дёрнул её таз на себя. А хвостом, прижал спиной к своей груди. В уши ударил его шёпот. — Ты думала это всё? О нет, детка, это лишь начало, я терпел слишком долго. Каждый раз, когда ты сидела позади на мотоцикле, я мечтал завернуть куда-нибудь в подворотню, развернуть тебя, нагнуть, и взять, к чёрту, силой! На этот раз, он вошёл в неё медленно, слегка покачиваясь вперёд и назад. Она сходила с ума, от этой щемящей нежности его движений. В темноте, засветились ярко-красным его антенны, и большая горячая ладонь легла на низ её живота, а над ухом снова зазвучал его голос: — Любимая, разделишь ли ты со мной дорогу в красных песках? — спросил он, чуть ускоряясь в ней. — О да, Винни, да! — прокричала она. — Разделишь ли ты, любимая, со мною общую жизнь и судьбу? — Да, да Винни! — Подаришь ли мне, общих детей? — почти шёпот. — Да! Движение в ней чуть замедлилось и она на грани очередного оргазм, сбивчиво зашептала: — Будешь ли ты любить меня? Будешь ли верен мне? — До скончания времён, любовь моя! — проговорил он и ускорился. Его хвост обернулся вокруг рёбер, под грудью, а рука переместилась на шею, он вжал её спиной в своё тело. И врывался, уже в полубреду, шепча о любви. Оргазм соединил её крик и его почти животное рычание. Двое упали на постель, Винни чуть скатился с неё, чтобы не придавить. Именно в эту секунду Чарли поняла, что теперь их связывает не тонкая ниточка судьбы, а прочный, титановый канат. В эту ночь он брал её, а она отдавалась, всем сердцем, всем телом, бесчисленное количество раз. Измученные, заснули они, только когда над городом забрезжил серый, дождливый рассвет.****
Этот... этот мышь...! Он просто сбежал, через день после их потрясающей ночи! А ведь утро начиналось, просто чудесно. Проснулась она от нежных поцелуев скользящих по основанию шеи. Слегка холодила плечи его маска и мир, кажется, был прекрасен. Они смеялись на кухне, готовя завтрак и целуясь, целуясь. Все изменилось, резко, к обеду. Просто пришёл Дроссель и заявил, что получено сообщение и нужно лететь на Марс, подавлять восстание псов. И этот, белый псих, обрадовался как ребёнок. В форме ультиматума потребовал его ждать, и свалил!!!! И она разозлилась, по-настоящему. И сейчас металась по кухне, крича в пустоту: — Просто кинул, блядь, он просто меня бросил одну, в этом городе и на этой планете, одну!!!! Только вернись назад, чёртов ты Панк, я накручу твой хвост на твои же антенны! План действий был составлен, теперь надо было успокоиться, например, заняться счетами. Никогда счета не бесили её, так как белая антропоморфная мышь, чёрт.****
Желание выпить рутбира, пришло к Чарли неожиданно, через три недели. Причём оно было нестерпимым и странным, ведь в отличие от Винса, она пила его очень редко. Это лихач пил это пойло ящиками. Списав всё на гормональный скачок, после возобновления сексуальной жизни, она отмахнулась от глупого желания. И проснулась, ночью, возле холодильника, в мокрой футболке, облитая этим пойлом. Наличие у себя лунатизма, пополам с шизофренией, девушка начала подозревать после третьей такой побудки.****
Следующий день, изменил всё. Утро, как всегда, началось с йогурта, Чарли успела съесть три ложки и рванула к унитазу. Её рвало, сильно, до спазмов. Безумно кружилась голова. Выходя, через несколько часов, из лаборатории по экстренному изучению крови, она поняла, что жизнь изменилась, неотвратимо и навсегда. Беременность!! Ну, надо же, она умудрилась залететь! От единственного, от кого и не думала, что сможет! Блядь, Винс, ты мудак!!! Ещё месяц прошёл в истерике, слезах и страхе. А потом, пришло понимание, что даже если Винс свалил в неизвестном направлении, она всё равно мать, и не имеет права на жалость к себе. Малыш уже был, там у неё под сердцем. Она уже любила его без памяти. И тогда, Чарли решила попросить помощи, у единственной мыши, на молчание которой могла рассчитывать. Ведь в конце-концов, Карабин тоже женщина. Связаться с Марсом, это как, дозвониться до Пентагона! Слава богу, что у них в доме стоял марсианский передатчик. Карабин ответила почти сразу. Хотя судя по виду, безбожно спала прямо у себя в кабинете. Чарли усмехнулась. Как всегда, лидер борцов на посту! — Чарли привет, что-то случилось или поболтать звонишь? — сцеживая зевок в кулак, спросила мышка. — Поболтать, ну и да, случилось, — усмехнулась Чарли. Рассказ занял полчаса. После него у Карабин было выражение лица итальянской кумушки, заставшей единственную дочь в объятиях портового грузчика. — Чарли, мм, а вовремя, ну ваших игрищ, он ну ничего странного не спрашивал? Про красный песок, например? — Ну, спрашивал. — И что же ты ответила? — Да, сказала. Что ещё я могла сказать во время крыше сносящего секса? — Уф, ну, слава богу! — выдохнула Карабин — Детёныш не внебрачный. — Чего??? — Чарли опешила. — Поздравляю тебя, говорю, ты официально Ван Хамм! — Карабин, шутка фиговая, блядь!! — Не ругайся, мамочка! — Нет, нет и нет, он же не мог так вот, ничего мне не говоря, сам за нас всё решить!! — Мог, Чарли и сделал, это от нас не зависит! Послушай, это и случается обычно во время занятия любовью, это в нашей природе, так мы становимся парой! — Но, Карабин, я не готова замуж выходить, — чуть не плакала Чарли. — Окей, ты можешь его бросить, остаться одна, растить ребёнка! И никогда, слышишь, никогда не узнать, как он сядет на байк, разгонится до бьющейся в край спидометра стрелки и въебётся в ближайшую скалу, ибо без тебя всё равно загнётся от тоски! У нас так, Чарли! У мышей, пара это навсегда! И любовь у нас, вечная! — Ох, Карабин, нет, я же его тоже люблю, больше жизни, блин! — Чарли плакала, представив вдруг, что её Винни нет, нигде нет. — Всё, успокаивайся Чарли, он жив, он твой и у вас будет ребёнок. Я прилечу, примерно через неделю, надо посмотреть детёныша. Винсу ничего не скажу! Не переживай милая! Отбой.****
Карабин прилетела, как и обещала, через неделю, которая началась, продолжилась и закончилась тошнотой и полным упадком сил. Так плохо не было ей даже после студенческих вечеринок. Сейчас она лежала в медотсеке корабля Карабин и обе они смотрели на большой экран, а там, свернувшись, лежал крохотный мышонок. Маленькие ушки и зачаток хвостика, чётко говорили о том, что он совсем не будет человеком. Гулкие и сильные удары его сердца, разносились, усиленные, на весь отсек. — Ну что, мальчишка, да ещё, думаю, белый, — улыбнулась счастливая Карабин. — Поздравляю, папочку то когда обрадуете? — Когда прилетит, не к чему сейчас его отвлекать. Он нам живой нужен. — Ну, это да, они там сейчас очень заняты. Значит так: рожать, сама понимаешь, придётся дома. За две недели до родов я вылетаю к тебе. — Спасибо, Карабин, хорошо, что у нас с малышом есть такая чудесная крестная. Ты ведь согласишься? — Само собой. Хорошо, что напомнила, надо будет захватить с собой марсианского песка. У нас крестят им. И ИИ для его будущего байка. Положишь в кровать, и они будут навсегда вместе. — Окей, мы будем ждать. — Чарли улыбалась, несмотря на плохое самочувствие и тревогу из-за отсутствия Винни. Она чувствовала, что её марсианин рядом. Здесь, в стуке сердца ещё не рождённого сына.****
Проводив Карабин, она просто начала ждать, рождения сына или возвращения его отца. Дни складывались в недели, а недели в месяцы. Первые толчки начались в четыре с половиной месяца, а после сын все реже спал, он шевелился, икал, требовал рутбира и понюхать горячий асфальт, и жжёную резину. Лучше всего она себя чувствовала в гараже. Там малыш успокаивался. А ещё девушка слушала тяжёлый рок. Классика, вопреки всем советам врачей, её ребёнку не нравилась. И хот-доги, куда ж без них. Она ела их каждый день. И тосковала, безмерно тосковала по своему Психу. Ночами, если она плакала, малыш затихал, казалось, вслушиваясь в её мысли о своём отце.****
Под конец срока, Чарли казалось, что она огромна как земной шар. Живот ходил ходуном. И она решилась, попросить Карабин прилететь пораньше. Девушка нажимала кнопки трясущимися руками, сбиваясь, и чертыхаясь. Карабин ответила не сразу, и лицо у неё было растерянное. Чарли затараторила: — Карабин, прилетай пораньше, пожалуйста, у меня, блин, очень плохое предчувствие. Всё случится раньше, чем мы думали. — Карабин молчала, и смотрела куда-то выше монитора. Послышались тяжёлые шаги, подбитых, мотоциклетных сапог. И к монитору вышел Винни, а за ним и Дроссель с Модо. Повисла пауза. — Детка? А ты чего с Карабин связалась, а не со мной? Мы вот только вернулись с другой стороны планеты. Я собирался тебе набрать. А тут ты, сама... Так почему не со мной? — удивлённо спросил он. — Потому! Сейчас, мне нужна Карабин, и только она! — вызверилась Чарли. — Раз я собственному мужу до лампочки, Ван Хамм, так чего я ему звонить то буду, а? — Модо и Дросс слаженно ахнули. Винс покраснел, и прикрыл измученные, больные глаза. — Карабин, — продолжила Чарли быстро и не глядя на Винса. — Прилетай побыстрее, я чувствую, времени у нас нет! Отбой. В командном штабе повисла тишина. А потом заговорили все и разом: — И какие это у вас, девочки, секреты? — Винс, подозрительно. — Винни, ты, когда успел то, блядь? — Дроссель, в ужасе. — Поздравляю, бро. — скромняга Модо. И испуганный крик Карабин: — Вылетаем немедленно! Всю дорогу до Земли, лидер борцов за свободу молилась, всем богам, чтобы они уберегли её подругу.****
Неделя до прилёта Карабин была... странной. Чарли будто, что-то искала. Она ходила тенью по дому и боялась, за сына и за мужа. Схватки начались, когда корабль мышей входил в стратосферу. Чарли скрючилась на кровати, обнимая свой огромный живот и прося сынишку потерпеть.****
Крики, оглашающие дом, выбили у Винса воздух из лёгких. Что происходит, что с его девочкой? Побледнев, сильнее своей белой шерсти, он схватил Карабин за плечо. — Что с ней, Кара, говори, немедленно!? — закричал он, не контролируя себя. Карабин, устало вздохнув, ответила: — Модо, у меня в кофре марсианский песок и лоза дерева миров, принеси, только не медли. Дроссель, малый операционный стол из медотсека. И Вин... байкерку давай, рожает жена твоя, нужно все правильно сделать, мышонок у неё. — Винни молча, с остекленевшими глазами, содрал с себя, местами изорванную, запылённую куртку, отдал и сел на ступени, закрыв руками лицо. Его состояние выдавал лишь трясущийся хвост. Он впервые боялся. Так, по-настоящему, бояться не мог его научить никто! Даже, мать его, святой, всезнающий Стокер! В комнате Чарли, ребята перетащили стол поближе к кровати, разложили все нужное, и ушли, боязливо оглядываясь. — Вот, Чарли, как оказывается можно напугать этих непробиваемых ребят. Достаточно рожающей женщины, — пошутила Карабин. — Слава богу, ты здесь Кара, схватки очень частые, — выбеленными, искусанными губами шепнула Чарли. — Так, Чарли, сейчас встаём и переодеваемся в сорочку, — кажется, это было самым лёгким. Карабин расположилась между ног подруги, надавливая той на колени. — А теперь милая, мы будем тужиться, понемножку, нам надо родить моего крестника. Следующий час был наполнен криками, заставляющими вздрагивать сидящих на лестнице, ничего не боявшихся, байкеров. С последней потугой, Карабин, поймала в ловко подставленную куртку: белого и мокрого, орущего мышонка. — Завернув его в отцовскую куртку, я прошу род отца, принять сына, — проговорила она. — Сейчас замри, Чарли, не тужься, сейчас самое важное! — сказала Карабин. Она быстро перевязала пуповину лозой дерева миров, сунула мальчишке в ручонку кристалл ИИ его будущего байка, и слегка насыпала на шёрстку на голове песок своей планеты. — Я поведу тебя за собой, как вторая мать, — шептала она — Ты любимое дитя двух миров, и боги Марса благословят тебя, широким путём из красных песков родины. Чарли, я должна отнести его Винсу, он даст ему имя! — и, перерезав пуповину, Кэр в два шага вышла за дверь. Все повернулись к ней. — Вин, дай своему сыну имя, которое принесёт славу твоей семье! — чуть улыбнувшись, сказала мышка. Винни принял на руки маленький комок и удивлённо замер. На него смотрели его собственные, красные глаза. Малыш, сжимал в руке чуть светившийся голубым светом кристалл и серьёзно, вдумчиво, смотрел на отца. — Байк значит голубой? — усмехнулся он. — Я знаю твоё имя, сын! Рэй, твоё имя будет Рэй! На площадку вышла Карабин и, забрав малыша, поспешила в комнату, не закрыв дверь. Мыши прошли за ней. В кровати лежала измученная Чарли, и слабо улыбалась. Карабин обмывала и пеленала Рэя, что-то воркуя. А потом, отдала его матери и села в кресло, вытянув ноги. Чарли смотрела и смотрела на своего сынишку, и не могла насмотреться. —Винни! — позвала она тихо — Я чувствую себя ксероксом. Он слишком похож на тебя.— Вин вздрогнул и шагнул к ней, падая на колени возле кровати. — Спасибо, родная, спасибо тебе любимая, за сына, — просипел он, сдавленно. И тут, Чарли увидела как её любимый, непробиваемый, неунывающий Винни, плачет, не стыдясь никого. Она тут же, вместе с сыном, прижалась к нему, а белый всё продолжал давиться слезами, не замечая, как вышли братья и Карабин. — Я люблю тебя Чарли, больше жизни, дальше звёзд! — прошептал он, целуя её губы. —И я тебя Винни! — улыбнулась она. Их сын Рэй Ван Хамм, дитя двух планет, родился 16 июня.****
Когда Чарли была маленькой, в мечтах у неё была большая семья, муж и много детишек. Но ни разу, в этих мечтах, её муж не был антропоморфной мышью. Реальность была именно такой. Муж, дети, названные братья, и даже лучшая подруга, никто из них людьми не был. Сейчас, глядя с веранды их дома, на то, как её любимый учит их старшенького трюкам на мотоцикле, она вспоминала... То как влюбилась, их признание, их первый раз, свою чумовую беременность. После рождения Рэя прошло 18 лет, но воспоминания были свежи как никогда.****
Когда сынишка пошёл, они выкупили 10 акров земли в лесу, подальше от города. За каких-то полгода построили большой дом, Винс с лёгкостью научился работать руками. И всем их друзьям, с разных планет, в этом доме всегда были рады. Модо большую часть года жил с ними, Дроссель же прилетал на лето с Карабин и сынишкой.****
Через три года после рождения Рэя, на свет появилась дочка с мамиными глазами и снежно белыми волосами. Кира родилась человеком. Сейчас, в свои пятнадцать, с попустительства обожаемого и обожающего отца, она улетела учиться на Марс. Но Чарли подозревала, что дело всё в сыне Дросселя, Калебе! И наконец, как гром среди ясного неба, полгода назад родился малыш Кай, унаследовавший от матери её зелёные глаза. Мышонок спал в колыбели, а она рассеянно смотрела на мужа и старшего сына. Рэй вырос красивым, лицо и тело без шрамов, что так обильно покрывали его отца, он был очень похож на Винни, хотя и более поджарый и пока ещё не такой высокий. Винс же, остался все таким же, как в тот момент, когда они встретились. И она была бесконечно счастлива.****
Винс выступал на соревнованиях по мотокроссу, по всей галактике, зашибал нехилые деньги, строил дом, растил детей и безмерно обожал жену. Сначала была мыслишка, что ему будет не хватать драйва, но предчувствие не сбылось. Скучать не приходилось, быть отцом оказалось не менее здорово! Он учил своих детей ходить, говорить, есть. А теперь, наконец-то и трюкам на мотоцикле. Ему казалось, что свою миссию отца он выполнил, и куда лучше, чем его отец в своё время.