Стальные усы

*Время: 05:00* *Колония Арсия* *Первый уровень* Гул и вибрация кабины, в которой мы ехали, заставляла слегка дрожать мои кости. Лифт направлялся наверх, он должен был доставить нас на первый уровень. Столь необычная атмосфера давила на меня, пока охранники корпорации, которые сопровождали меня, стояли по бокам рядом и смотрели в дверь подъёмника, прямо перед нами, а это была лишь широкая кабинка, словно для перевозки каких-то колясок с мелким грузом или что-то вроде того. Чёрные стены, на которых даже не было кнопок, словно он в каком-то смысле, не должен вообще быть тем, чем является, а маленькие зелёные глазки, расположенные по углам гладкой чуть выпуклой маски, ничего не выражали и не должны были. В работу этих людей входит больше делать — меньше говорить. Впрочем, форма у полиции и охраны корпорации была одинаковой везде, с различием разве что в символике, которую рисовали на груди или наплечниках. Они держали улучшенные версии пистолетов пулемётов «fnP90», маленький и изящный, отличное оружие для введения боя на ближних и средних дистанциях. Патроны вылетают из дула на скорости до семи сотен и пятнадцать метров в секунду, поражающая мощь, способная пробивать углепластиковые и титановые бронежилеты вплоть до двадцати сантиметров. Ужасающая сила удивительного оружия, которое поражало меня и любого человека, хотя бы из-за футуристичного дизайна и времени создания такого чудного малыша. Пятьдесят смертельно летящих со звуковой скоростью снарядов, которые так и жаждут хищно вонзиться тебе в плоть и разорвать её. «А если разрывные? Вообще жуть, что останется после человека, если выпустить целую обойму в него», — думал я про себя, пока рассматривал каждый патрон по отдельности, из-за прозрачного магазина, который заряжался сверху в открытой части оружия. Но это было не шибко важно, ведь утром мне поступило предложение встретиться кое с кем для одной халтурной работки. Это был просто голос, который доносился с динамика НПК, так что лица я не видел. И разницы, в принципе, тоже не было. Вести дела с корпоратами и знать их в лицо — вдвойне опаснее, чем по отдельности. Голос, который был явственно изменён через войс-морфер, сказал подойти к специальному лифту на окраине второго уровня, где меня будут ожидать эти двое, после чего мы поехали. Теперь мы ждали, пока машина доедет до первого уровня. Я имею смутные представление, как они выглядят, знаю лишь, что там купол из прозрачного и очень крепкого пластика, и ко всему прочему свежий воздух с деревьями и цветами. Никогда бы не поверил, что такое может быть где-то кроме музеев. Конечно, слышал ещё про другие колонии вроде Сан-диего, но там я не бывал, но мысль съездить всегда была где-то в голове, но, как и многое другое, всегда откладывалась в дальний ящик. Но это было неважно, лифт доехал и медленно, я бы даже сказал плавно, остановился. Двери раскрылись, и в кабинку резко вошёл свет. Настоящий солнечный свет. Если бы не маска на моем лице, то наверное я бы ослеп, но лишь зачарованно продолжал наблюдать за маленьким светлым пятнышком, что вставало из-за горизонта. Я не потерял дар речи, ведь солнце уже видел, но все равно оставаясь очень долго под землёй, начинаешь поражаться даже обычным вещам. Охранник слева толкнул меня в плечо, намекнув, что надо идти. Мы вышли из лифта, и теперь разум уже действительно выпал из тела. Вокруг нас находились большие зелёные деревья, на которых были листья, на некоторых даже висели фрукты, а под ногами была почва, я раскрыл маску и вдохнул поглубже, и как же я был удивлён. Такой свежести лёгкие не чувствовали практически никогда, словно я впервые попробовал чистой воды. От насыщенности кислорода голова на миг аж опьянела, как и от красоты места вокруг нас: рядом росли маленькие цветочки, были кусты с ягодами, внезапно сверху на меня упала капля воды. От удивления я посмотрел на верх, и мой взгляд сразу же размылся от жидкости, что попала в глаза. Накинув плащ на голову, теперь глаза смотрели на ту же картину, но под дождь, а вдали возвышались светлые и высокие здания корпораций, но какие из них жилые, а какие — рабочие, мне ведомо не было. Прекрасный вид природы, которая омывалась водой, поразил ещё сильнее, заставив лишь продолжать молча наблюдать за всем этим, но перед всем прочим, высунув язык, я позволил каплям воды упасть на него и, распробовав их, был удивлён, хоть и ожидал этого. Вода свежая, и хоть это было очевидно, приятно было понять на самом деле, что это была самая чистая из чистых, вкусная, холодная и питьевая вода, а не грязное, мутное, цвета ржавчины, с дурным привкусом жидкость, которая падала на подземных уровнях. Удивление и шок — это всё, что ощущал разум на данный момент, а из-за красоты, которая стояла передо мной, я и вовсе был парализован, молча наблюдая за утренним дождём под восход, среди моря зелёного и живого, а не холодного, чёрного и безжизненного металла в темноте. Тело ощущало единение с миром, словно получив какое-то маленькое, но очень приятное умиротворение. — Снова эти кретины пустили воду не вовремя, как же раздражает эта их вальяжность, — недовольно пробурчал первый охранник. — Заткнись, когда хотят, тогда и делают. У нас дело, не будем отвлекаться. Эй, ты, чего встал? Если отпала челюсть, поднимай обратно, ты сюда не за местным пейзажем смотреть пришёл. Я обернулся к ним и лишь буравил их взглядом. При виде этой мрачной брони из пластика и оружия сознание немного вернулось на орбиту, и пришлось задать вопрос: — Где мы? — лишь чуть удивлённо спросил я. — Первый уровень. Как можешь знать, это место кардинально отличается от подземных, особенно из-за того, что местные богатые шишечки очень хотят комфорта и «чтобы как на земле», так что нас тут окружает лишь лес, но пройдя чуть дальше, ты сможешь более отчётливо увидеть раскинутые здания, которые уже в свою очередь образуют районы и… — Ты заткнёшься когда-нибудь? Мы тут не на экскурсии, двигаетесь давайте! — зло рявкнул первый охранник. — Да-да, как скажешь, зануда, — недовольно пробурчал второй. — И ты тоже давай поторапливайся, чего застыл? — обращался он ко мне, тыкая оружием. — Да, простите. Можем идти, — лишь потерянно выдавила глотка хрупким и неуверенным голосом. Мне хотелось остаться тут навсегда. Это единственная мысль, которая продолжала крутиться в разуме, но ещё раз толкнув меня в плечо, сопровождающий заставил двигаться. Кинув беглый взгляд на место, откуда мы уходили, я видел лишь чёрную коробку с открытыми дверьми, из которой мы только что вышли. Закрывшись, лифт уехал в землю, и на её месте осталась лишь трава с одиноким цветочком. А находились мы со всем этим у самого края уровня, что означало и купола. Буквально через десять метров, дальше в высоту шли прозрачные стеклянные панели. Думаю, воду разбрызгивали между стыков, поскольку формы у них были восьмигранников, словно купол был гигантским пчелиным ульем, но внешние стенки состояли из сот. Мы молча шли по траве, и моя поступь не отдавалась какими-либо звуками, ведь ноги буквально утопали в маленьких зелёных шнурочках, пока группа шла под кронами деревьев в этом маленьком лесу, пока листья тихо шуршали от ударов воды. Настоящая музыка, которая вызывала лишь покой. Через двадцать метров я даже увидел небольшое озерце, на котором капли оставляли множественные маленькие волны, пока в него падала вода из речки, что шла где-то дальше, выше по течению. Мне даже стало интересно, можно ли пить ту воду, но смотря на всё это буйство жизни, я был уверен, что да, можно, и при всем этом я видел беглые фигуры каких-то существ. Животные? Пройдя ещё метров десять, мы вышли на небольшую открытую поляну, и пока охранники стояли, я решил поинтересоваться, чего мы ждём: — Кто-то должен прилететь? — неуверенно спросил я у первого парня. — Транспорт. Вынужден подлететь и забрать нас, или тебе охота пару километров топтать пешком, пока мы дойдём до хоть какой-то дороги? И я был не против, ведь даже находиться тут уже было своеобразным чудом, а свободно или не очень передвигаться, уж тем более. Но я решил не давать ответ парню с оружием и продолжил ждать. Через пару минут в воздухе появился транспортёр зелёного цвета с двумя большими винтами по бокам, которые держались с помощью толстых металлических балок посередине корпуса. А сама конструкция была похожа на прямоугольную машину с острыми углами, тонированным стеклом кабины и по бокам, где предположительно должна быть дверь. Подлетев и зависший примерно над нами, аппарат стал медленно садиться, а трава вокруг устроила бурный танец, пока листья играли симфонию из шуршания и прочих диковинных для меня звуков, а дождь на секунду прекратился, ведь воздух отмахивал капли в сторону. Внезапно красный цветок, который был рядом с моими ногами, сорвало, и он отлетел в сторону, отчего я немного опечалился. Машина села, и винты остановились, и дождь снова начал идти, а вблизи я мог точно сказать, что высотой это чудо было ровно в два метра и пять в длину, но от созерцания меня отвлекла дверь, которая раскрылась в задней стороне корпуса, и почти сразу же охранник ещё раз толкнул меня, указав жестом головы, чтобы двигался. Я послушно подошёл к машине и зашёл. Изнутри аппарат был достаточно обширный, так что можно спокойно сесть, не нагибая голову, на кресла, которые были вдоль стен. Я выбрал то, что находилось в хвосте, ведь сесть сбоку и иметь возможность наблюдать через окно, как мы будем лететь, достаточно неплохо. Кабина же, в которой сидел пилот, была отделена от нас стеной с дверью, и стёкол тут не было, так что узнать, что было за ней, не имелось возможности. Охранники сели под эту же стенку, которая отделяла пилота от нас. Так что, можно сказать, мы сидели в разных концах. Сама же кабина была приятного тёмно-синего цвета, а сиденья, судя по ощущениям, из кожи, но украшений тут было мало, видимо, конкретно этот винтокрыл нужен был чисто для перевозки рабочих, вроде этих парней. И других служащих тут на более низких профессиях. — Невероятное место, ты заметил? — спросил у меня охранник, который предположительно и начал рассказывать мне про это место. Я мог это отличить по его более высокому голосу, но вокодер явно отдавал искажениями, так что, может быть, он был и низким, на самом деле. — Словами не передать, какой разрыв представлений от созерцания этого места, которое просто дышит жизнью и той мрачной чёрной дыры, из которой мы приехали, — заворожено говорил я, прислонившись лбом и рукой к стеклу, наблюдая, как мы взлетаем и начинаем лететь проч. — Это точно. Нет пыли и грязи, как на третьих уровнях и ниже. Единственный плюс тут работать, но со временем это всё превращается в рутину и начинаешь воспринимать подобные вещи с раздражением. Хотя, тебе скорее всего не понять этого, — говорил он с какой-то тоской. — Я не уверен, какие вещи должен испытать человек, чтобы променять это место на жизнь под землёй, — словно сам себе констатировал факт, — да я бы сотню людей убил, лишь бы тут остаться. — Может, ты и в чём-то прав, но нашу работу это не делает более приятной, чтобы ты знал, парень. — Догадываюсь. Работать на корпоратов вряд ли большее удовольствие, но платят наверняка больше чем внизу, да и жизнь тут получше будет, пускай и в какой-нибудь коробке, лишь бы не протекала. — Есть в этом своя правда, — начал было второй охранник с более грубым голосом, — но работать на этих кровопийц все равно отвратительно. Находясь рядом с ними, ты постоянно ощущаешь эту ауру, как будто каждый из них прямо сейчас сорвётся с цепи и вонзится зубами другому в глотку, — с презрением говорил он. — За всё приходится расплачиваться, — продолжил первый охранник, — мы живём в удивительном месте, которое является единственной живой точкой на километры вокруг, вплоть до Аскрийской и Павлина, а там и до Олимпа, который назвали «Марс-сити», но есть кое-что, чему некоторые люди тут завидуют вам, подземных крысам. — Это чему же? — поинтересовался я. — Свобода, — сказал охранник и помолчал, словно только что открыв себе страшную тайну. Атмосфера вдруг стала очень тяжёлой, и я решил, что лучше дальше буду смотреть в окно. Мы как раз пролетали над жилым районом, который состоял из улиц и маленьких домиков в странном стиле, словно они были вырваны из другой реальности. Деревянные, серые, белые, чёрные, фиолетовые, ярко-радужные и прочие дома всех возможных форм и расцветок были расположены вдоль улиц, где была какая-то чёрная дорога с жёлтыми полосками, а вокруг стояли какие-то вышки, видимо, с другими охранниками. Внезапно я заинтересовался и спросил у этих двоих: — Кем вы вообще конкретно тут работайте? Разговор начал второй, с более грубым голосом: — Охраняем здания изнутри, стоя на одном месте целыми днями. Буквально стоим, как эти деревья, иногда ходим туда-сюда по офисам, но в целом ничего интересного. — Не очень весёлая работа, да? — Настолько невесёлая, что я бы лучше согласился работать полицейским на подземных уровнях. Там хотя бы иногда можно в людей пострелять, а тут разве что в птиц, да и то не всегда получается, иначе штраф выпишут. — Тут есть птицы? —удивлённо спросил я. — Есть, но только ближе к жилым точкам, хотя иногда встречаются небольшими группами в лесу. — Хм, — лишь выдавил я, и мы снова молча летели. Я вернулся к стеклу и заметил, что машина уже пролетала над каким-то зданием пятиконечной формы, но они были не очень острыми, так что здание сохраняло соответствующую плотность конструкций, но ещё одной интересной деталью было то, что снизу конструкция была более широкой, но по середине сужалось, а по мере поднятия вверх, словно расширялось, что выглядело как минимум, необычно. Внезапно остановившись, мы начали опускаться на маленькую квадратную площадку с жирной жёлтой буквой «Н», а рядом в метре двух от друг-друга были такие же. — Видимо, приехали, — подметил второй, но вставать не собирался. Что, наверное, было правильным решением, потому что нас слегка тряхнуло при посадке. Дверь открылась, и я вылез наружу первым, а следом уже и мои спутники, а дождь всё так же шёл. С верхушки здания открывался вид менее интересный, ибо бетонный пол и торчащие местами антенны не представляли из себя что-то занимательное, но подойдя к краю крыши, можно было наблюдать весь уровень свысока, имея возможность разглядеть ещё два таких же здания, как это, множество маленьких жилых районов и деревьев с полянками, озёрами и крупными речками, а прямо внизу возле здания цвела сирень, которая сбрасывала свои маленькие лепестки. — Парень, ты чего завис? Нам сюда вообще, — сказал грубый голос позади меня. Повернувшись, я увидел, что они отошли от площадки для винтокрылов и открыли люк. Под ним были ступеньки, которые вели внутрь здания. Один из них завис в ожидающем молчании и, поняв, что я немного потерялся в мыслях, ещё раз окликнул меня: — Если ты не сдвинешься сам, нам придётся тащить тебя силой, а я жуть как не хочу делать что-либо мускулами. Двигайся! — рявкнул он на меня. Я подошёл к люку, и охранник, указав стволом на ступеньки, намекнул, что надо спускаться. Пришлось идти первым, и пока спускался, отмечал про себя, что стены тут стерильно белые и очень хорошо отполированные, из-за чего они все были как зеркала, а освещался коридор с помощью встроенных в потолок ламп. Спустившись к двери, один из сопровождающих, открыл её с помощью НПК и, открывшись, жестом руки пригласил внутрь. Войдя, я увидел лишь маленькую комнату с шестью лифтами, по два в каждой стене. Тут пол уже был чёрным с белыми жилками, возможно ониксовый, а вот потолок уже из белой яшмы, стены же вообще были из бледно-зелёного авантюрина. Единственное, что выбивалось из этой странной гаммы цветов, так это сами лифты, которые были цвета холодного хрома, но вынужден признать, комната поражала своим видом, и ведь это даже не основная часть здания, а только какой-то злачный уголок под крышей. — Нам сюда, Рысь, — впервые назвал по имени меня тот парень с мягким голосом, — в этот лифт, прямо сюда. Хватит уже глазеть, знаем, что тут красиво. Ты тут не на экскурсию пришёл, — уже более настойчиво говорил он. Я оторвал взгляд от комнаты и посмотрел на второй лифт в левой стене, на которую указывал тот самый охранник. Я вошёл внутрь, и они прошли следом. Кабинка была не очень широкая, считайте, человек на четырех, так что было слегка тесно. Двери закрылись, и мы поехали. Внутри не было кнопок, каких-либо экранов или ещё чего-то, что должны иметь лифты, но мы точно ехали, это ощущалось по лёгкому гулу, хотя подъёмник ехал так же плавно, как и тот, на котором мы приехали. Внезапно, да так, что я чуть не прислонился к стене, мы остановились, и двери раскрылись, обнажив такой же зал, но уже состоящий и полом и потолком из оникса, а вокруг были стеклянные кабинеты, в которых были лишь столы со стульчиками. Эти двое вышли вперёд и повели меня к одному из таких. Открыв дверь, я решил не ждать и сразу войти внутрь уже сам. Дверь закрылась, и я оказался один. Решив, что делать нечего, я сел на один из двух стульев, которые стояли друг напротив друга между столом, стал ожидать. Холодные белые стены из той же самой яшмы окружали меня. Я ощущал каждый шаг, слышал каждый звук, даже чуял носом, кто сегодня снова курил ментоловые сигареты, мерзкий и дешёвый запах химической отравы, наверное, это был тот самый парень, который грозился пнуть меня хорошенько. Внезапно дверь за мной раскрылась, но я не стал поворачивать голову. Мужчина в строгом деловом костюме прошёл мимо меня и сел на второй стул. Он положил руки на стол и стал держать их сцепленными, смотря на меня сквозь тёмные, хищного дизайна очки. Его строго зачёсанные назад короткие волосы и тонкие черты лица как нельзя лучше подходили к его костюму бюрократа, который не выражало никаких эмоций, и ещё лучше, хочу подметить, сливались с аксессуаром. Он аккуратно поднял чемодан, который держал возле ног, и поставил его на стол передо мной. Открыв, он так же аккуратно достал небольшой графический планшет и передал его мне. Не решаясь взять его в руки, я нажимаю на кнопку питания, оставляя прибор лежать на столе. Оживший экран, на котором крутилось лого компании, не торопясь грузило данные внутри прибора. Лого в виде сердца с каким-то имплантом, которое пронизывало орган трубками и странными механизмами. Оно билось около пяти секунд, остановилось и рассыпались на мелкие квадраты, которые разбежались по сторонам, открывая мне картинку за ними. Лицо немолодого человека в стерильно-белой рубашке и галстуке, который должен придавать ему якобы деловой вид, но вызывал впечатления обыкновенного офисного планктона. Мужчина поправил свои очки и начал не спеша говорить: — На днях один из наших сотрудников задокументировал действие операции нашей фирмы. Мы, конечно, предполагали, что это случайность, но судя по отчётам, которые мы получаем от нашего отдела, это было сделано намерено для раскрытия нашей не очень легальной деятельности. Также, есть вероятность того, что ваша цель может загрузить компрометирующий видеоматериал в сеть, и тогда скандала не миновать. Мы не будем посвящать вас в детали того, что именно должно находиться на карте памяти внутри НПК. Так или иначе, вы должны избавиться от этого носителя информации, а также всех свидетелей, — говорил с каменным лицом мужчина. — Хотите, чтобы я его убрал? — неуверенно переспросил я. — Всех свидетелей, подмечу ещё раз, — с этими словами, на планшете пропало изображение моей цели и появилось его короткое, но подробное описание, место жительства и прочей не особо ценной информации. Пока мои глаза бегали по тексту, я заметил одну интересную деталь. — Почему именно меня вы решили взять на эту работу? — Ваш рабочий псевдоним, это ведь «Рысь»? Имени у вас нет, или вы его просто не раскрывайте? — Я не уверен, что хочу или могу ответить на этот вопрос. — Мы взяли вас, потому что знаем, что вам без разницы, за какую работу браться. В этом мы с вами похожи, потому требуем от вас быстрого решения нашей «проблемы», без капли сомнений. — Когда вы говорили «всех свидетелей», вы же имели в виду этого мужчину и его жену, верно? В ответ лишь холодное молчание. — Понял, — ответил я, изучая лицо мужчины напротив: кожа синтетическая, глаза искусственные. Импланты. Это могло отчасти объяснить его безразличную физиономию, но я понимал, что ему попросту рутинно заниматься даже такими делами. — На выполнение заказа у вас три часа. Если вы не сумеете справиться с поставленными вам задачами, контракт будет аннулирован, а вас нейтрализуют, как нежелательного свидетеля, — словно кукла говорил он. — Что за задание у вас такое, что в случае провала вы даже убить меня можете? — спокойным и ровным тоном спросил я. — Ошибка недопустима, — всё с тем же холодом подытожил он. Мужчина встал, взял планшет и положил его обратно в чемодан, закрыл, взял в правую руку и вышел через дверь сзади меня. Перед тем как исчезнуть в проёме, он лишь кинул мне быстрый взгляд, после чего немного отодвинул рукав костюма левой руки, постучал по циферблату часов правым указательным пальцем. «Три часа? Это будет не сложно», — подумал я про себя. *Время: 05:53* *Колония Арсия* *Второй уровень* Я стоял на крыше высокого жилого здания. С потолка первого уровня снова шёл дождь. Подо мной на расстоянии в три этажа находится квартира цели. Я осматривался вокруг и изучал местные пейзажи города. Сотни высоких и тёмных домов вздымались вверх, а сами конструкции словно шпили пытающийся пронзить потолок над ними, жадно впивались в него, пока между ними соединялись сотни трубок, проводов и монорельса, по которому неспешно ехали поезда. Внизу царила и буйствовала жизнь, даже не смотря на такое ранее время. Каждый квадрат этого города был освещён. То реклама, то машины, то просто уличные фонари и прочие фасады некоторых магазинов, которые не давали этому месту окончательно погрузиться во тьму, оставив в качестве источника света тут наверху, одинокие окна квартир, которые лишь в такое время дают понять, что слишком много людей живут сами по себе или не ведают покоя ночью. «Ведь ночь тут всегда», — подумал про себя. Я ещё раз проверил, надёжно ли закреплён трос. Если из-за отсутствия банальной профилактики меня размажет об асфальт, меня запомнят, как весьма глупого наёмника. Не то, чтобы все представители этой профессии были умными. Человек адекватный никогда не продаст жизнь тому, кто и кость может подать, и пулю в лоб пустить. Удостоверившись в надёжности своего снаряжения, я проверил глушитель на пистолете и батарею камуфляжа плаща. Обойма полная, заряд одежды максимальный. Я аккуратно перелез через перила, которые отделяли меня от падения в сорок этажей вниз, крепко сжимая в перчатках трос, уперся ногами в стену, легонько отталкиваясь, начал спускаться вниз. Включив камуфляж, я ускорил спуск. Бесконечно тёмные окна квартир угнетали и заставляли моё воображения вырисовывать чудные картины, словно по ту сторону оберегали невиданных мне существ. Они вглядывались в никуда своими маленькими слепыми глазами, даже не подозревая, что по ту сторону окна спускается убийца, который сегодня укоротит число жителей этого места. Бледная фигура в длинном дождевом плаще скрывала лицо. Рысь не показывает лицо практически никогда, лишь гладкая маска безразличия, на которую смотрели два красных огонька. Я спустился ещё на пару этажей и оказался перед окном цели, но из-за тонировки было трудно что-либо разглядеть, но внутри горел свет, это было видно. С помощью функции тепловидения в глазах, я изучал обстановку внутри. Передо мной была небольшая комната с объектом, похожим на кровать. На ней сидел один человек, предположительно женщина. Значит, его жена, если не шлюха на заказ, что маловероятно. Мужчины в комнате нет. Будет очень неудобно, если окажется, что именно в эту ночь они решили кого-то пригласить. Хотя, кто будет в пять утра у кого-то гостить? Неважно. Я нащупал рукоять своего пистолета и как следует оттолкнулся от стекла, налетел на него всем весом, протаранив его ногами, отцепил трос и резким движением кувыркнулся, поднявшись на ноги, выставил перед собой оружие. Женщина даже не успела закричать, как выстрел заставил её упасть замертво с искажённой гримасой полного не то что ужаса, скорее удивления. Я быстро осмотрел уже мёртвое тело и убедился, что пуля прошла ровно, но застряла в задней стенке черепа. На шум разбитой стеклянной панели прибежал человек. По лицу, я сразу сообразил, что это цель, так что вновь выставил пистолет перед собой, держа его целясь прямо в голову. Мужчина заметил труп своей жены, в его глазах тут же запылала ненависть. Он смотрел прожигающим взглядом на меня. Весь его вид сейчас говорил, что если бы не преимущество с моей стороны, он бы меня руками разорвал прямо на этом месте. Миновав ярость, он всё-таки осознал в какой опасности находится. Неуверенным и дрожащим, но все ещё наполненным ненавистью голосом, он спросил меня: — Кто вас послал? Вы пришли сюда за тем файлом?! — задавал нервно он мне вопросы, — вы могли просто забрать его. Не за чем было убивать мою жену! В конце концов, мы могли убить меня и не трогать её! Кто вам за это заплатил! Почему ваши заказчики решили, что моя жена опасна? Я ей ничего не рассказывал, честно! Но зачем, ЗАЧЕМ?! Парень опустился на пол и начал вытирать слёзы с глаз. Я все так же целясь ему в голову, ожидал. Судя по всему, он понял, чего именно я жду. Он закатил рукав левой руки и обнажил мне свой НПК. Открыв слот сбоку, он вытащил небольшую карточку и продемонстрировал её мне, после чего добавил: — Вы могли просто прийти и забрать её. Вы ведь за этим пришли. Вы можете проверить хоть даже мой компьютер, но вы ничего там не найдёте. Вы, вы… просто могли забрать её и уйти. Я ничего бы не рассказал. Ничего… Он взял карточку и разломил её пополам, после чего посмотрел на меня, и его глаза вновь наполнила ярость и, судя по всему, уже слепая. — Ты! ТЫ!!! Я УБЬЮ ТЕБЯ, УБЛЮДОК! — прокричал он и бросился на меня, но один точный выстрел утихомирил его. Упав на землю, словно тряпичная кукла, я бегло осмотрел его и, судя по виду, он был мёртв. Теперь все свидетели убраны. Осмотревшись, я мог подметить только противный бежевый цвет стен, более мой взгляд ничего толком не цепляло. Я вышел из спальни и зашёл в другую комнату. Она была оборудована под кабинет. На столе древесного цвета передо мной, стоял чёрный компьютер. Также, тут было несколько стульчиков и даже небольшой книжный шкаф, на полках которых бедно лежали десяток книг. Я удивился, когда обнаружил их. Книги на Марсе не то чтобы редкое явление, но на бумаге уже давно ничего не печатают, кроме каких-то фирм которые наживаются на памяти по ушедшему формату. Если бы я увлекался ими, наверняка забрал бы одну, но сейчас я должен был сосредоточиться на задаче. Я включил компьютер и быстро осмотрел все файлы. Ничего, кроме всяких рабочих документов и пары папок с фотографиями. Бегло проверив сам стол, не нашёл в нем ничего ценного, так что закончил обыскивать кабинет и вернулся к спальне. Только сейчас обратил внимание на то, что рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой была электронная рамка. Обогнув труп, я посмотрел на картинку. Цель и его жена. Сидят и улыбаются в каком-то ресторане. Вдруг я вспомнил про ещё одно устройство и взял руку женщины, чтобы обнажить её НПК. Сняв его, сел на кровать и стал искать слот для карты памяти. Из-за того, что версия её устройства была устаревшей, мне пришлось немного повозиться, но, обнаружив нужную кнопку, открыл слот для карты. Он был пуст. Для профилактики, пришлось разломать и сплющить устройство, после чего повторил эту операцию с НПК цели. Последний раз осмотрев квартиру, понял, что у них отвратительный домашний дизайн обстановки, который должен был имитировать земные квартиры прошлого столетия, и словил себя на мысли, что это немного угнетает. Я подошёл к окну и активировал камуфляж, после чего схватился за трос и быстро начал подниматься наверх. Оказавшись снова на крыше, сложил оборудование и положил его в сумку. Плащ решил не снимать. Все же мокнуть мне не хотелось. Закинув сумку за плечо, я открыл двери, которые привели меня на крышу и начал спускаться по лестнице вниз, после чего, воспользовавшись лифтом, поехал на первый этаж и вышел на улицу и, в последний раз направив взгляд вверх, смотрел на выбитое окно и слышал нарастающий гул полицейских машин. — Оскорбительная простота, — пробубнил я и пошёл под дождь за своей наградой. *Время: 22:01* *Колония Арсия* *Четвёртый уровень* Я сидел за барной стойкой в тёмном помещении, народа было предостаточно, но из-за стилистики заведения сидели в основном тихо. Достаточно просторный бар был похож на множество других, только дизайн тут был под стать городу. Холодный, безжизненный и мерзкий. Свет от телевизора и бледно-голубые лампы над столами — вот и всё освещение. Продолжая медитативно помешивать пальцем виски в своём стакане без льда, взял и выпил напиток через отверстие в маске, после чего продолжил размышлять. Никогда не любил пить что-либо холодным, даже не знаю, почему. Но это неважно, ведь перед взором всё та же гладкая маска, которая смотрит на свежий доклад полиции в сводке криминальных новостей на своём устройстве, но вдруг мои глаза наткнулись на новость про таинственное убийство рабочего, которого заказали мои наниматели. Изобразив подобие улыбки, на мой счёт перешла награда. — Чисто, стерильно и без свидетелей, что сильно удовлетворило моих боссов. Был рад с вами работать, и если что, нашей фирме ещё нужны будут ваши услуги в будущем. Будьте на связи, — и, улыбнувшись, отвратительно оскалил хищные зубы и серые, отливающие хромом десны. Это весь наш диалог, который прошёл по моему НПК возле входа в бар, после чего безжизненное подобие человеческого лица исчезло. Что ж, задание выполнено, очередные кровавые деньги медленно перетекают из награды в виски, а он в стакан, как же просто отнимать жизни, когда ты сам не особо-то ощущаешь себя живым, что было глупо. Но кто-то же должен заниматься этой работой. Как сейчас помню, когда впервые убил человека. П-хе! Да мне ведь всего лишь девять лет было! Но эти воспоминания были не весёлыми, а скорее тягостными, ведь они наслаивались кошмарами о прошлом. Почему-то я всегда вспоминал начало своего пути, когда был ещё жалким червём из поселения, которое было затеряно где-то в пустыне Марса, глубоко под землёй мы жили, словно жуки, копошась в том, что оставляли колонии, но даже такой уклад со временем стал для нас нормой. Человек хуже таракана, ведь выжить он способен чуть ли не везде. Постоянные утечки кислорода, гуляющие мимо жуки или мародёры, что иногда так хотели хоть чем-то поживиться. Страшные времена моей юности, а живо ли то поселение, я не знаю. Я постоянно рассказывал эту историю своему коллеге по профессии. Странный парень, который сохранял в каком-то роде элегантный стиль загадочного преследователя и одновременно пугающей тени, которая хоть и не была такой безликой, как я, но скрывала намного больше, чем моя личность. Каждый вечер мы сидели и по немного делились своим жизненным опытом, продвижением, новым оружием и забавными или же просто увлекательный историями того, как проходили наши заказы. Он никогда не расспрашивал про моё прошлое, но я сам был охотно рад рассказать ему во всех деталях, как начал свою жизнь в том мерзком и отвратном поселении, которое жители так ласково называли «Перекрёсток». Да, такое вот не очень красочное имя, но это из-за того, что поселение очень удачно обосновалось между торговыми путями почти всех колоний, рядом с которыми разбивались и существовали точно такие же поселения. Не сказать, что мы были богаче остальных, но определённая прослойка людей жила почти что так же неплохо, как и люди в городах-колониях, но так жили только они. Мы же жили в лачугах со старыми, но рабочими механизмами, питались какой-то непонятной кашей из водорослей, картошки и сои. Иногда получалось раздобыть сухпаек марсианского Альянса или даже, в очень редких случаях, Федерации, но это было даже реже, чем «дождь в пустыне». Такую вот странную формулировку я услышал от одного человека, который тоже её от кого-то услышал, а тот от того у ещё кого-то, а уже тот от человека, который был на Земле. В общем, наше маленькое, хотя в принципе и большое, по меркам остальных, поселение было неплохим городком, расположенным в пещере, которую первые поселенцы искусственно расширили, чтобы можно было построить как можно больше зданий под жилье. Места утечек обнаруживали с помощью распрыскивания специального воздушного геля с примесью кислорода, который, высасываясь наружу, оставлял на местах, где воздух выходил наружу, пену. Потом это все заклеивалось, выходы и входы закрывались толстыми стальными дверями, а освещение создавалось с помощью фонарей которые также испускали лёгкий ультрафиолет, который в меру держал глаза в тонусе, но и не сжигал. Таким образом жило наше поселение на плюс-минус десять тысяч человек. Я никогда не знал, насколько примерно велико был городок в размере, но о таком не принято задумываться. Из-за статуса перекрёстного пути между колониями, мы всегда получаем приток торговцев и материалов, но как и в любом месте, элита всегда остаётся элитой, а чернь — чернью. Неизбежная истина, от которой никому не спастись. Но это было неважно, ибо возможности были, стоило за них только ухватиться, впиться зубами и вонзить в них когти, и желательно так, чтобы было сравнимо с мёртвой хваткой. Настолько сложно было выбраться из низших прослоек в люди. Хоть какие-то, но люди. И все же мысли вместе со спиртом снова окутали мой разум и, продолжая бесцельно помешивать виски, я вспоминал отца. Старый вояка времён колониальных войн, который страдал в прошлом от сильной наркозависимости. Боевой препарат «Спартанец» превращал солдат в прущих напролом машин для убийства, и в качестве бонуса, почти сразу сворачивал кровь, ускорял регенерацию клеток и блокировал боль, но вызывал сильное привыкание, а в дальнейшем разрушал нервную систему, превращая человека в овощ. Мой отец не стал исключением, только как назло мне, он обременил мать новой жизнью, а та выносила её, хотя сделать аборт не стоило и бутылки пива, а потом, когда поняла, что взяла на себя слишком большую ответственность, просто начала пить. Я не знаю, как смог прожить до более-менее сознательного возраста. Мать я ненавидел до глубокого отвращения, ведь когда я хотел есть, она просто била меня, пока я не замолкал или не вырубался, или вовсе просто затыкала уши затычками, а потом, когда уже было видно, что сейчас протяну ноги, в ней просыпались зачатки материнского инстинкта, и она принималась меня кормить грудью. Мерзким, токсичным и не особо питательным молоком. Даже смеси, которые были хоть и недёшевы, но всяко безопасней её яда, которым она меня вскармливала. Из-за этого вырос хилым и в какой-то степени хрупким, а местная еда не сильно улучшала ситуацию. Отец ещё вначале моей жизни, пытался как-то поддерживать процесс воспитания и обучения перед выбросом в реальность, но ближе к шести годам «спартанец» отобрал у него последние двигательные функции, и он просто уселся в кресло, которое убирало за ним и кормило вместо матери, молча сидевший в нём, с кислородной маской. Это было так давно, что я даже забыл, какие были его последние слова перед тем, как он разучился говорить. Не знаю, почему мать его не убила, но он был жив, и его существование вызывало в ней яркие и очень отчётливые порывы ненависти. Чтобы хоть как-то прокормить меня и отца, она ходила на разные подработки и занималась почти всем, что не угрожало её жизни, как и проституция, ибо клиенты могли быть любителями очень малоприятных фетишей, за которые они, тем не менее, хорошо доплачивали. Я вижу это всё как сейчас. Лачуга цвета ржавчины с холодными и бетонными, голыми и мерзкими стенами, на которых были засохшие пятна разных жидкостей, начиная от блевоты или спирта, кинутого в них, заканчивая мелкими каплями крови, которая моя горячо любимая мать выбивала из меня. Я чувствовал отвращение и ненависть, при чем очень глубокую. Иногда она приводила людей, которые не хотели, чтобы их видел кто-то со шлюхой, а потом они грязно сношались в комнате, где когда-то был зачат я. Маленькая квартирка с неприятным жёлтым освещением и подобием мебели из разного металлолома. Самым технологичным было кресло отца и входная дверь, если, конечно, не учитывать также системы жизнеобеспечения, на случай ЧП. Но так или иначе, была проблема, ведь спальных комнат всего две, и стены внутри были слишком тонкими. Иногда я слышал её плач, глухие звуки ударов, мужской смех и ещё массу странных вещей, ответа к которым я не хотел бы иметь. Иногда из комнаты исходила странная вонь, как будто кто-то забыл смыть за собой. Со временем я получил ответ от самого себя, чем же и что это было, но думать о таком было мерзко. Хотя, где-то в уголках меня, разум радовался при осознании, что на эту мерзкую тварь откладывают кучу, которую она жадно проглотит или размажет по своему телу. Отвратительные, но в каком-то смысле такие приятные воспоминания. Но кроме дома ужасы в моих мыслях вызывала и улица. Да, с улицей было связано много страшного. Дворовые ребята, худые, побитые, на вид даже болезненные, часто сбивались в кучи и организовывали банды. Между множества таких же районов с такими лачугами, было также и десятки группировок, которые то оканчивали, то начинали своё существование. Иногда по ночам, когда я выходил на крыльцо своего дома, чтобы поплакать, я слышал крики и ругань. Иногда, они были настолько близко, что мне хотелось спрятаться обратно, но перспектива умереть и покончить со всем этим была даже более привлекательной. Но нет, у судьбы были более изощрённые планы на мой счёт. Местные ребята бывало, избивали меня и ехидно смеялись надо мной, повторяя одну и ту же фразу, которая отчётливо стучала в голове: «сын шлюхи, шлюхи, сын овоща и шлюхи!» Каждый раз от боли и ярости я хотел встать и что-то сделать, но никогда не находил сил встать и дать отпор. Лишь возвращался домой, где мать высказывала мне, какой же я жалкий. — Снова дал мальчишкам избить себя? — словно принижая, спрашивала меня мать. — Д-д-да, — отвечал я, неистово глотая слёзы обид. Каждый раз в надежде, что она ответит лаской и обнимет меня, в попытке успокоить и пригреть, она просто начинала бить меня. Раздавать шлепки по лицу и бить ногами в живот. Я ничего не мог сделать и просто принимал как есть. Она била молча, без криков или слов, молча и расчётливо, словно вкладывала в каждый удар личную обиду или боль. И я это прекрасно чувствовал. Когда у неё не оставалось сил, она уходила в спальню, даже не отмыв руки от крови, а я захлёбываясь слезами, соплями и кровью, пытался встать и доползти до аптечки, чтобы смочить лицо спиртом и нанести немного мази от ушибов. Мой отец, иссохший лысый труп, с впавшими глазами, и лысиной, лишь всё так же молча сидел в своём кресле и наблюдал. В его глазах был тихий ужас, который он хотел выразить, но уже не мог… — Ей, парень в страшной маске, мы скоро закрываемся, так что допивай и выметайся! — зло крикнул на меня бармен. — Да, я понял, дайте мне минуту, — попросил я и посмотрел на недовольную и уставшую морду. Я ещё немного поболтал виски в стакане, но, вовремя отогнав от себя воспоминания, одним залпом осушил его, и встал, поправил сумку на левом плече и попрощался с барменом, после чего вышел и услышал вслед: — Скатертью дорога, Рысь, — сказал он с каким-то злым смешком. Да, ты знал, кто я. Стальная рысь, что охотилась на людей. Без имени, прошлого, будущего, амбиций, предрассудков, убеждений или целей. Просто животное в металлической шкуре. Я вышел из бара на улицу. Лёгкая морось покрывала улицу и смывала грязь, которая накапливалась от людей и машин. Проезжающие туда-сюда легковушки, снующие безликие люди — всё это было так мерзко и типично, что у меня создавалось ощущение, что я всё это уже видел тысячу раз до этого. И это было правдой. Бар «Песчаный матрос» был расположен рядом с портом, в который залетали торговые корабли и всякого рода туристы или просто деловые лица. Пойло тут было дешёвое, контингент не самый агрессивный, так что мне нравилось тут пить, хотя качество выпивки постоянно вызывало у меня сомнение, особенно по утрам. Но это было неважно. Я зашагал в сторону и проходя мимо прилавок с сияющими вывесками и камерами, которые все как один сверлили меня взглядом, остановился перед одной особенной вывеской, на которой парень открывал бутылку, выпивал, а потом лежал в луже блевоты. Милая реклама милого магазина «Напивайка». Маленькое заведение, которые стояло дальше всех от портовых заведений и прочих торговых точек. Дальше по улице шли только отели и прочие малоприятные и злачные места. Ну или просто жилые дома. Колоритное русское название, а заведовал им тоже русский, что было логично. Открыв тяжёлую обшарпанную дверь из металла, я вошёл в маленькое помещение, которое скорее напоминало подсобную, ибо тут вширь могло пройти не больше двух людей. Зато в стенах были стеллажи с дешёвым спиртом на любой вкус. Я взял со второго (ибо их тут было всего лишь три на каждую стену) бутылку водки «Пропитый», которая как раз была на уровне глаз, что было одним из малоприятных уловок маркетинга, если бы не тот факт, что я пришёл именно за этим. Сжав бутылку покрепче, я подошёл к кассе, за которой сидел пожилой мужичок в клетчатой синей рубашке, с сединой и редкими волосами, но очень густой, хоть и маленькой бородой на лице, звали его Борис. Он смотрел в экран своего компьютера, но отвлёкшись, его пухлое доброе и розовое лицо вмиг повеселело, когда увидело мою фигуру. — Ты как всегда после работы, да, Рысь? — добродушно поинтересовался он у меня. — Я, как правило, не прихожу сюда по другим причинам, — тихо ответил я. — Врёшь ты всё. Каждый день ведь приходишь, считай. Практически никогда не просыхаешь, — весело говорил он, — да и берёшь ты каждый раз одно и то же самое. Портовая водка же на вкус словно гниющий труп, а ты пьёшь и за добавкой приходишь, — говорил он с явным неуважением к моим предпочтениям. — А сам-то что? Сидишь тут целыми днями, садишь почки и сердце, продавая дешёвый алкоголь странным людям вроде меня. — Ты-то странный? Конечно, личность ты, как выражаются в простонародье, «мутная», но мне же без разницы. Ты тут столько раз брал у меня выпивку, что почти как родной. Хотя моё приглашение выпить ты практически никогда не принимаешь. — Я не очень разговорчивый, вы же знайте. — Дядя Борис знает много о людях, и по тебе я вижу, что когда тебе есть что сказать, а я уверен, тебе всегда есть что сказать, но ты предпочтёшь промолчать. Не уверен с чем именно это связанно, но алкоголь в таких количествах у меня берут два типа людей: очень счастливые и весёлые или же очень грустные и печальные. Я твоего лица за эти три года так ни разу и не увидел, но по тебе, в принципе, с первого взгляда можно сказать, что человек ты вряд ли имеющий основу для «души компании», — говорил он с какой-то грустью, словно жалея меня. В горле образовался ком, а кулак начал легонько подёргиваться. — Борис, прости, конечно, за грубость, но лучше продай мне выпивку, и я уйду, — грозно проговорил я. — Прости, сынок. Ты уж не сердись на меня, просто характер у меня такой, а у тебя свой. Но ты, если что, согласись принять моё предложение и выпей со мной. Я тебя угощу своим лучшим товаром! — сказал он и хитро ухмыльнувшись, кивнул. — Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь, — тихо сказал я. Борис пробил бутылку, я расплатился, он пожал мне руку, при чем насильно, но в знак вежливости, решил не отказывать ему, забрал бутылку и уже стоя у двери сказал: — Но если что, я приму твоё предложение. Спасибо, Борис. Уходя, я был уверен, что он всё так же тепло улыбается мне. Я вышел на улицу и огляделся. Одинаково тёмные и серые тонна — это вся палитра улиц, если не учитывать богомерзкой, словно выедающей глаза, рекламы, которая постоянно пропихивает какую-то чушь. Не дожидаясь подходящего момента, сразу открутил крышку бутылки и с горла начал жадно пить. Дешёвый, мерзкий и жгучий глотку спирт стекал по горлу прямо в желудок. Даже не смотря на то, что я давно пью, эта водка до сих пор пьётся как невероятно мерзкое и жидкое дерьмо, но своё дело оно выполняло на отлично — я пьянел. Осмотрев ещё раз улицу, а картина была всё такой же, но уже не такой давящей. Я решил в срочном порядке опереться о стену рукой, так что уже смотрел в сторону дороги и по чуть-чуть начал отходить от магазина Бориса. Сколько пью, никак привыкнуть не могу, а все равно хлебаю как чай, то есть, до дна. В бутылке ещё осталась одна четверти, так что встав уже более уверено и почувствовав, что и окружение не так сильно напрягает меня, и реклама уже не бесит, я бодрым шагом направился домой, а бутылку положил в сумку. По дороге я зашёл в ещё один магазин. Это был мини-маркет стоящий так же одиноко посреди улицы среди уже закрытых магазинов, как и подсобка Бориса. Низенькое здание, которые было частью жилого дома, светило ослепительно ярко белым светом. Хорошо, что на мне всё так же была моя маска, которая не давала глазам медленно гореть от агонии. Стёкла магазина украшали различные плакаты, что было достаточно старомодно, их же украшали скучными лозунгами и какими-то «супер-пупер» акциями, на которые мне было бы плевать, если бы не водоросли со вкусом бекона по скидке. Ускорившись, я вошёл в раскрывшийся проем и, не особо раздумывая, пошёл к отделу с закусками, взял свои, хоть и не очень-то любимые, с символическим названием «Почти мясо», от компании «Синтез.фуд», и пошёл в сторону кассы. Бледная плитка отражала мою худую фигуру, отчего я каждый раз даже с каким-то интересом смотрел, как близнец выполняет мои резкие и в каком-то смысле, неуклюжие шаги. Я подошёл к кассе. Весь магазин был каким-то до ужаса традиционно американским, от чего взгляду не было за что взяться и впиться. Хотя местами на окнах все же проплывала обычная голо-реклама, а в магазине кое-где были расставлены экраны, на которых транслировались актуальные акции. Касса представляла из себя такой же белый квадрат с дверцей для входа, если не учитывать, конечно, тёмное, как ночь, окно, которое, наверняка, было пуленепробиваемым, как и все окна не ниже третьего уровня. На окне будки появилось окно с выбором товаров, которые может дать кассир. Самым популярным были сигареты и конечно же маленькие пузырьки с дофамином и серотонином, которые вы вдыхали с помощью специального устройства, через который также «курили» жидкий никотин. А, ну ещё жвачка. Поставив товар на стол, из него вылезло щупальце и начало сканировать штрих-коды, после чего мне озвучили цену: — Девять девяносто девять, это всё? — спросил достаточно высокий голос из будки передо мной. — Ещё сигареты. «Раковые люкс», пожалуйста. — С ароматизатором или фильтрами? — Без. — Десять сестерций и два дупондия. — Дорого, что б вас! — зло рявкнул я. — Не нравится — проваливайте. Наш девиз: «Клиент никогда не прав». — Чёрт с вами, — пробурчал я и подставил НПК, щупальце сканировало НПК, а я тем временем подтвердил покупку, нажав на кнопку на экране. Машина довольно бикнула, и продавец язвительно выдавил: — Хорошего вечера, не приходите ещё, — с явной усмешкой говорил он. В кассе открылся маленький отсек, и выехала платформа с моей пачкой. Я молча взял их и устремился к выходу, напоследок бросив: — Если бы не тот факт, что твоя работа хуже моей, я бы назвал тебя говноедом, — сочувственно сказал я. — Да пошёл… — не успел сказать парень, как дверь магазина закрылась, и я снова оказался на улице, хотя уже не моросило, что радовало. Вставив сигарету в маску, подкурил от электро-зажигалки, которая лежала в правом кармане моего плаща, затянулся поглубже, подавил желание закашляться и, повернувшись лицом в сторону длинной как змея дороги, зашагал прочь по её остывшей коже. — Змея давно умерла, а оболочка застыла, но на ней сохранился грубый шарм, — говорил я сам себе. Улица молчала, хотя машины проезжали мимо, словно в спешке куда-то. Это была окраина города, а жизнь бурлила в основном возле порта. Тот бар не закрывается, и я это знаю. Просто владелец решил выйти на перерыв, а потом придёт сменщик, и они снова откроются. Возле порта всё работает круглосуточно, я же знаю, что этот хмырь меня просто недолюбливает. Помню, сидел в углу бара и подслушал с помощью чувствительного микрофона возле уха, как он сказал «Мрачный тип с плохой аурой». Чёртов любитель плясать с бубнами. Может ещё в вуду веришь? И ведь я же видел что прогнал ты только меня. Остальные зеваки которые сидели в темноте, продолжали пить как ни в чем не бывало. Мерзкий ублюдок, если мне не будет лень, словлю тебя где-то в переулке по дороге домой и вскрою тебе брюхо ножом, который я прятал в штанах. Точнее, это был не совсем нож, скорее заточенный кусок металла с более-менее привлекательной пластиковой рукоятью. По сути, ещё то дерьмо, но с ним у меня связанна отдельная история. Я прошёл уже солидное расстояние, продолжая ощупывать каждую мысль на вкус. Мягкую, вязкую, противную и липкую. Помню, кто-то делился со мной такими же, но кто же это был?.. — Я ведь помню тебя, ну же, образ, осветись, — будто взмолвил я в тишину. Внезапно картинка, словно ослепительный гром, который обжигал и уничтожал всё на своём пути, я вспомнил. — Танатос. Мрачный хрен в пальто, ты постоянно рассказывал мне о мыслях. Да, твои мысли, тоже мерзкие и тягучие, словно загустевшая кровь… я давно тебя не видел, интересно, скоро ли мы увидимся вновь? Хотя, ты редко вылезаешь за пределы Марс-сити, — говорил я сам себе, пытаясь развеять чувство одиночества. Фонарные столбы перестали освещать улицы, но это было и неважно. Я уже подходил к окраинам уровня. Высокие здания, торчащие прямо из стен, так же как и сотня за мной, устремлялись вверх. Плотоядно, беспощадно, отвратительно вгрызались в потолок, словно пытались напомнить о своём существовании людям выше. Одинаковые и до ужаса безвкусные коробки с окнами, которые пытались, как могли, украсить жильцы. На некоторых даже, бывало, тускло светилась неоновая лента. Неон. Так сильно приедается тут, что даже смотреть тошно. Единственное, что радовало глаз, это маленький горшок, вмонтированный рядом с одним из окон на двадцатом этаже. Ультрафиолетовая лампа стояла над маленьким цветком, но отсюда я смог только по лепесткам отличить маленький тюльпан. Дрожащая жизнь на окраине бездны столь хрупкая и ранимая этой атмосферой. Я подошёл к двери, над которой стоял карниз, после чего вытащил сигарету из маски и выкинул в рядом стоящую урну, так что у меня был трёх очковый. Возле двери была небольшая скамейка, а под дверью — водосток. Я открыл дверь магнитным ключом в НПК и вошёл. Маленький и узкий подъезд, тут даже не развернуться толком. Бледно-зелёные стены, что под давлением времени преобразовались в блевотный оттенок, а над головой тускло светила лампочка. Я прошёл мимо маленьких контейнеров, встроенных в правую стену, где мирно покоились посылки жильцов, а слева на стене было нарисовано с помощью лазера искусное граффити, на котором бравый спартанец копьём пронзает таракана. Милая картина, которая хоть как-то украсила подъезд, если не учитывать кучу ругательных слов, нарисованных клякс поверх и, конечно же, навозных куч, которые рисовали ту тут, то там. — Вандализм породил искусство, он же его и погубил, — уныло выдавил я. В конце коридора стоял лифт, а по бокам от него стояли двери, в которых начинались такие же маленькие коридоры, а в них уже квартиры жильцов. Я вызвал лифт и стал ждать. Обшарпанные пластиковые двери, на которых были нацарапаны сотни вариаций того, кто и что сосёт, кто из какой квартиры говнюк, и прочие всякие неинтересные «интересности», вроде лозунгов «Марс вечен!», «Долой полицию» и «Родился, потерпел и умер.» — Народная мудрость не простаивает зря, — оптимистично подметил я. Мне аж самому что-то захотелось нацарапать, так что пока лифт ехал, я быстро вытащил нож и криво нацарапал: «Заповедь шестая: Не убий». Лифт приехал, и дверь с лёгким скрипом разъехались. Пройдя внутрь, нажал на кнопку тридцатого этажа и с закрытием двери, машина с грозным бурчанием механизмом, стала подниматься. Маленький серый лифт с побитым зеркалом и сенсорной панелью кнопок этажей. Возможность вызвать диспетчера отсутствовала. Лифт оперативно чинился сразу же при поломке встроенными механизмами и маленьким роботом наверху, где гудел двигатель. В этом был небольшой плюс жизни в мире будущего, хотя без ступенек все равно ощущалось как-то не так. Сказывалась жизнь вне колоний, похоже. Приехав, лифт раскрылся, и я молча вышел. Такой же как и первый этаж, разве что всякой чуши на стенах практически не нарисовано. Холодный металлический глаз в потолке в самом углу этого маленького прямоугольно коридора следил за мной и изучал. Он чего-то ждал, а может нет, но я знал, что жду я. Открыв правую дверь все тем же ключом, я вошёл в тесный коридор, в котором воняло куревом, а под ногами иногда попадался мусор, битое стекло, ну и мешки. Впрочем, два метра в ширину давали простор для хлама. Соседи твёрдо были в этом убеждены. Пройдя пять дверей, которые стояли только с правой стороны, ведь иначе бы квартиры слева были просто впечатаны в камень, я встал возле шестой, вдохнул полную грудь и, приложив наручный компьютер к сканеру замка, открыл дверь. В квартире пахло сыростью, немного пылью. Запах пыли был везде, но тут он был не Марсианский, а мой, человеческий. Закрыв дверь, я нажал на кнопку в стене и свет залил коридор. Квартира состояла всего лишь из двух дверей: одна — душевая, вторая — туалет, прихожая, кухня с маленьким столом и двумя стульями, ну и кровать, которая была над кухней. Всего лишь полметра от потолка. Такая вот крохотная нора. Но рядом с кухней было окно, и рядом с ним стояли ромашки «аптечные». Милые, маленькие ромашки, которые питались светом ультрафиолета и удобрениями, которые я им давал, ну и водой, само собой. Росли в очень дорогой почве с Земли. Стоила не мало, вроде как половина ауреуса за пол-литровый горшок. Но я ни о чем не жалею, ведь росли они сильными и стойкими, а когда жизнь старичков подходила к концу, я аккуратно собирал семена, очищал, закапывал «труп» на дно горшка и после высушивания семечек, аккуратно сажал. Они были единственным маленьким светлым пятном в этой квартире. Холодный кафель даже сквозь ботинки мне напоминал, что тут не жарко. — Система отопления, пустить двадцать плюс температуру. Гул механизмов в стенах начал нарастать, и воздух по чуть-чуть, но стал нагреваться. Сняв плащ, маску и ботинки, я размял руками стопу, потом уже снял перчатки, одно повесил, другое положил, и прошёл с сумкой на кухню. Поставив её на стол, я вытащил бутылку и, достав маленький восьмигранный стакан с полки над раковиной, налил в него огненной воды и отложил бутылку. После я вскрыл пакет водорослей, кинул их на стол и, сев на один из двух стульчиков, собрался с духом, выпустил воздух и зажав нос, хлебнул мерзкой жижи, выдохнул, поставил стакан, занюхал водорослями, и стал жадно жевать, стараясь распределить всю массу на языке максимально ровным слоем. Зеркало, которые было над местом готовки, встроенное в стену, отражало моё болезненно худое лицо. Сказалась жизнь в той дыре, однако. Ну и маленькие шрамы, которые я зарабатывал в драках. Такие старые, что уже и не вспомнить. Ну и сломанный во множестве мест нос. Прощальный подарок матери, как я думал. Может, так просто получалось. Всяко лучше, чем получить выбитый глаз или что-то вроде того. Зубов, конечно, у меня тоже не хватало, но их всегда можно было дешево заменить пластмассой. И даже почти не болели! Моё отражение не выражало ничего кроме усталости, короткие чёрные волосы и грубо выбритое лицо изучало само себя, пока я болтал стаканом по кругу, медленно размышляя о жизни, в которой нахожусь. Плеснув ещё водки, из-за чего в ней осталось меньше половины, начал думать вслух: — А ведь всё не так уж и плохо. Есть деньги, маленькая уютная квартира на отшибе и работа. Возле окна мирно растут ромашки, заказы вроде как не иссякают, но и не валятся гигантскими кучами, а все равно как-то тоскливо. Последний раз… — сказал я и отхлебнул половину стакана, неохотно проглотив и закинув следом закуску, — …когда мне было не так тоскливо пить, это был с тобой, Танатос. Как сейчас помню твоё молчаливое хмурое лицо, которое с недовольством смотрело на предложенный мной напиток. — Снова пьёшь эту пятидесятиградусную дрянь? — зло спросил он. — Дешево и напиваешься, и даже за добавкой идти не всегда надо, — парировал я. — Потому что ты всегда напиваешься в баре рядом с тем магазином. Борис вроде как твой друг, почему он просто не может тебе что-то по скидке дать? Вечно ты эту отраву пьёшь, которой убивать только тараканов, — сказал он, смотря на стакан с жидкостью и морщась. — Пей и не вороти нос. Знаешь такую пословицу? Звучит как… — начал было я, но Танатос перебил. — Дарёному коню в зубы не смотрят, да-да, я слышал это и не один раз, но конь должен быть конём, в конце-концов, а не убийцей в шкуре коня, — пробурчал он. — Тьфу на тебя, — обиженно выдавил я. Как сейчас я вспоминал это, смотря на пустой стул слева от себя. — Не хватает мне тебя, друг, — проговорил я и отхлебнул остаток неприятной дряни, попутно закусив. Добив остальную часть бутылки, я вылил остатки и смотрел на стакан, в котором было чуть больше половины. Осознавая, что я не хочу допивать, ведь потом утром мне снова будет плохо, и то, что я хочу допить из-за алкогольной жадности, моя натура начала испытывать раздражение, но чем дольше думал, тем хуже становилось. Я снова вытащил нож и положил его на стол. Трогая аккуратно этот изогнутый и кривой кусок металла, невольно погружаешься в воспоминания, которые так отягощают, что становится просто невыносимо их терпеть, но было поздно, они поглотили меня и снова вернули в прошлое. Вижу эту картину как сейчас, мать снова напивается, и я в страхе жду под кроватью, в её комнате, пока она зайдёт в мою, чтобы убежать, а тут воняет её клиентами и тем, что они в ней оставляли, от чего рвотный позыв накатывает к горлу. Вот она заходит в комнату, я вылезаю и быстро выбегаю и лишь слышу её крик: — Ах ты мелкая паскуда, я из тебя сейчас всё дерьмо выб… — не успевает она договорить, как я выбегаю наружу и закрываю дверь, а потом просто бегу, не знаю куда, ведь слёзы закрывают глаза. Я просто бегу подальше, как можно дальше, в нежелании снова чувствовать боль. Боль… как много боли. Только эта мысль подтверждала тот факт, что я все ещё жив, хотя эти вещи закрепляли во мне лишь отвращение. Продолжая бежать от того места, что вселяло в меня ужасы и кошмары, где мне приходилось подолгу голодать, пока не попадалась какая-то халтурка, где я лежал свернувшись, тихо надеясь умереть во сне… Я выбежал за угол и увидел тех парней, что обычно от скуки избивали меня. Один из них широко раскрыл рот и указал на меня пальцем. Его лицо было уродливым, местами облезлое, видимо, последствие радиоактивного заражения. Отвратная тварь, наверное, давно помер. Самый главный из них, был большим, крепким, сразу видно, много ест, в отличие от нас. Он был одет в странные самодельные доспехи из кусков металла, так что догнать он меня не смог бы, но ему и не нужно, у него есть «гончие», а они сделают всё лучше за него. Я побежал, не знаю зачем, но в сердце искренне надеялся оторваться, но не тут-то было, ведь одна из его «шавок» уже вцепилась мне в ногу, и мы оба упали. В итоге, вся группа из десяти людей догнала меня и начала злобно насмехаться, пиная меня что есть силы. Этот мудак, который самый здоровый, на его щеке был мерзкий шрам из-за чего я видел пару зубов в его рту, которые гнили и были страшного чёрного цвета, он занёс свой кулак и нанёс удар, затем следующий, потом ещё и ещё. — Как смеешь ты, жалкий червь, убегать от меня? Твоя жизнь принадлежит мне и никто, даже твоя шлюха-мамаша или отец-овощ не помогут тебе! — самодовольно кричал он мне в лицо, попутно плюясь в него. Пучок тестостерона и злобы. Сейчас я вспоминаю его и не виню, ведь на его месте мог бы оказаться каждый из нас. Но тогда я был зол, я боялся, я надеялся, ведь хотел думать, что тут и умру. В глазах начало мутнеть, нос сломан и из него хлестала кровь, пока он продолжал бить и, судя по виду костяшек, он не жалел себя. Внезапно при замахе, у него из-за пояса вывалился кусок острого металла. Дальше помню не то чтобы плохо, но отрывисто. Рука сама потянулась к нему, крепко схватила, так крепко, что аж кровь пошла. Вокруг кричащие дети, которые жаждали моей смерти. Он замахивается для сокрушительного удара, адреналин бьёт в голову, и я со всей силы вонзаю в его голую шею это самодельное лезвие. Оно вошло глубоко, хорошо, разрывая плоть. Надавив как можно сильнее, вонзил его ещё глубже, а потом начал тянуть влево и рассёк ему шею, от чего он встал, держась за неё, издавал смешные булькающие звуки, пока кровь лилась из горла и рта на лицо. Она была горячая. В какой-то момент что-то во мне щёлкнуло, и рот машинально открылся, принимая подношения моей жертвы, я жадно пил каждую каплю. Вокруг крики, паника и суета, а по моему лицу стекает блаженная кровь. Потом он закачался и упал, больше не двигаясь. Мёртв. Поднявшись на ноги, я всё так же крепко сжимал в руках кусок металла, а дети и подростки вокруг перестали кричать. Они собрались вокруг меня, наблюдая, как первородная ярость и животная суть выбрались наружу, преобразовав человека… Они смотрели на меня уже не как на жертву, а словно на чудовище. Сильного, что убил слабого. Они видели во мне что-то уже совершенно другое. Потом меня стошнило от крови, и всё содержимое пошло прямо на тело моего мучителя. Первым делом я заставил их принести воды. Хорошей воды. Принесли они не самую чистую, но я пил, и пил жадно, как никогда в жизни ещё не пил, словно упиваясь ей, ведь она была заслужена. Она была почти что добыта… А потом, когда я почувствовал голод, приказал найти им еды… и они принесли, я ел и ел досыта, пока не свалился без сил, но тот кусок металла я так и не отпустил, а пока он был в руках, они боялись подходить. Потом я всерьёз раздумывал, остаться ли их лидером? Или может к чёрту? Я не был уверен. Но я был уверен в другом… кто-то должен заплатить. Под ночь я вернулся домой, когда я был уверен, что все спят. Ключ у меня был, так что вошёл без проблем. Отец всё так же был прикован к креслу. Прошёл мимо. Мать валялась на кровати, всё так же бесстыдно, развалившись, словно портовая шлюха, обнажая передо мной своё осквернённое лоно, из которого появился я. Потом залез на кровать и со всей силы вонзил метал ей в горло, так же как и тому парню. Она очнулась и также начала захлёбываться, издавая не менее смешные звуки. Она брыкалась, пыталась руками отпихнуть тело, нависшее над ней, но все было тщетно. Через минуту она перестала сопротивляться, и туша подо мной обмякла… конец. Я вышел в коридор и включил свет. Подошел к отцу, в его глазах читался лишь страх. — Я не виню тебя… честно, ты ни в чем не виноват. Просто так получилось. Всё это лишь череда случайностей, хах, не так ли? — спрашивал зверь, смотря в лицо отца. В его глазах был тем не менее, но тоже животный ужас. Он боялся. — Знаешь, можно долго распинаться, кто прав, кто не прав, кто совершил ошибку, и кто допустил её развитие, — продолжал говорить я, стоя напротив него, — Но знаешь? Я не виню мать. Так же как и тебя. И не виню того парня, что я зарезал. Нет, никого. Просто так получилось. Кто-то кого-то увидел, кто-то кого-то родил, кто-то кого-то истязал, — проговаривая каждое слово всё тише и тише, — а потом, кого-то убил я, — подытожил в конце. Я подошёл и обнял отца, насколько мог из-за его сидячего положение. В его глазах уже не было страха, он был спокоен, видимо, он смирился и принял участь. — И все же, тебе я сочувствую больше всего, ведь ты был обречён оставаться в рассудке и таком теле, так что ты заслужил конца… может не лучшего, но конца, — и с этими словами перерубил шнур питания от его кресла. Глаза округлились в ужасе. На секунду, мне показалось, что это слишком жестокий для него конец, так что я с размаху всадил лезвие ему в глаз, проткнув мозг. Взгляд здорового глаза даже не дёрнулся. Он умер мгновенно, и это единственное, что я мог для него сделать. — Спи спокойно, отец… ты заслужил этого больше, чем я. Потом я собрал всё, что было более-менее ценным и унёс с собой. Труп матери пришлось закопать в песке на местном кладбище. Жители из нищих районов часто там своими руками хоронили трупы, так что никто не удивился, когда я тащил труп женщины. Никто. Я не хотел, чтобы мне помогали с этим те дети, ведь мне было противно думать о том, что придётся с кем-то разделить ношу. Так же я тащил и отца. Было сложно, приходилось постоянно останавливаться для отдышки, и чтобы немного поплакать, и всё это от неимоверной тяжести его тела, хотя по иронии, он был легче матери. Закопал их рядом, ведь когда они зачали меня, уверен, они ещё любили друг друга, так что я поставил над их могилой импровизированный крест из двух труб и покинул могилу. Из кусков пластика и скотча я сделал свой собственный нож. А потом пошло по наклонной. Я продолжил управлять этими детьми и устранять конкурентов нашей банды. Тихо, словно тень, я выслеживал их и впивал в их слабую плоть острый металл, наблюдая за тем, как медленно они умирают. Со временем я смог накопить достаточно денег и выбился в более обеспеченные районы, и там стал выполнять услуги наёмника и убийцы. И вот, спустя время, имея достаточно денег, мной был куплен взломанный НПК, который был мне и паспортом, но единственный минус, что принадлежал он преступнику, так что дальше четвёртого уровня подняться я не мог. Старый, худощавый как смерть, бородатый дед, трясся над этой штукой и царапал ногтем экран, пытаясь объяснить мне принцип работы устройства, и недовольно кряхтел, когда я не мог понять. Помню, как в его лавке воняло жжёной медью и резиной, а повсюду на металлическом полу валялись куски пластика. Когда впервые увидел его, даже не понимал как он жив, но это было неважно. Я мог сбежать отсюда, и эта мысль пожирала рассудок. Чтобы провернуться такую авантюру, мне пришлось перебраться из моего гнезда на поверхность, вместе с кучей других людей мечтающих сбежать из пустыни. Мы были наверху в не очень надёжных костюмах, которые к тому же не были оснащены хорошей защитой от радиации или любого физического урона. Один из нас вообще умер по дороге, ведь ткань материала оказалась не слишком плотной, и его скафандр был пробит из-за острого камня, на который тот наступил. Спасать его было поздно, да и никто не хотел. Нам пришлось преодолеть несколько километров перед тем, как мы добрались до точки, где появилась машина «Песколаз». Мощная хреновина на здоровенных колёсах. Целых восемь штук, по четыре на каждую сторону, с такой подвеской, что под ним может человек пройти, если эта махина выгнется в полный рост. Он погрузил нас внутрь и мы поехали. Ехали долго, пришлось спать прямо в трюме, а нас трясло и укачивало. Один не выдержал и отрыгнул прямо себе в шлем, от чего было весьма забавно наблюдать как он барахтается, пока в его костюме плескается блевота. Позже мы таки доехали до колонии Аскрийской, где нас выгрузили возле подземного хода, по которому мы долго ползли и таки нашли гигантскую дверь. Открыв её, мы оказались на шестом уровне этой колонии, в самом отстойнике, но тут был воздух и не было радиации. Это была победа. Но я много отдал за билет сюда и НПК, так что остаток мне хватило лишь на простенький пистолет из пластика, но даже такой хрупкий был способен нести смерть. И мой путь начался. Усеянный кровью и трупами. Я рос и совершенствовал навыки. Помню, те дети называли меня в честь какого-то животного, и этой тварью была Рысь. В воспоминаниях все ещё отчётливо отбивалось, как они горланили в унисон: — Человек-рысь, человек-рысь, взглядом зажигает фонари, воздух пронизывают его стальные усы, окунает он лапы в горящий бензин! Смерть он лишь несёт в зубах! — кричали они. Словно я был каким-то причудливым божеством, но мне было уже давно плевать. Решив, что если таким они видели меня, как убийцу, значит это имя сохранится за мной. С тех пор я есть тот, кем являюсь. Человек-рысь… Внезапный звук выпавшего из рук стакана разбудил меня. Посмотрев на пол, я сумел лицезреть лишь осколки. Встал, собрал и выкинул. Вроде бы есть ещё парочка, так что плевать. Но я задремал, так что надо бы попить воды и пойти спать. Я взобрался по ступенькам на свою кровать и, кое-как стягивая одежду в лежачем положении, дополз до серой от грязи подушки, провалился в небытие, а на часах тем временем было три утра. *** Проснувшись спустя два часа, я первым делом плотно накрыл унитаз струями рвоты, и так было каждый вечер после водки Бориса, уже почти два года. Боюсь представить, в каком виде была печень. Первым делом я напился питьевой воды и, одевшись, вышел на улицу. Выходя из подъезда, фонари на потолке упорно симулировали свет, который должен быть при рассвете. Тёмный и синий, который плавно перетекает в голубой. Я решил прогуляться, не забыв своего оружия, ибо кто знает, какая гадость может произойти, но я решил немного окунуться в прошлое, когда я только приехал в эту колонию, потому отправился к подъёмнику, который находился недалеко от моего дома. Это было одинокое сооружение, которое стояло посреди бетона, почти у самой стены, с раскиданным повсюду мусором и бутылками. Массивный грузовой лифт стоял передо мной, его поддерживали четыре балки и возвышалось это всё почти на десять метров, а возле самого механизма стояла будка, в которой одиноко сидел парень с оружием в руках, видимо, контролировал входящих и выходящих из него, я показал ему свой паспорт, и он пропустил меня, но на его белом лице явно читалось безразличие. Само же устройство было широким, я бы сказал даже очень, двадцать метров так и в длину так же. Я запустил его через НПК и нажал на пятый уровень. Решетчатая дверь поднялась и закрыла меня внутри, пока здоровенная коробка начала медленно опускаться, а свет из фонарей по углам слабо освещал меня. Голова ужасно болела и мне ничего не хотелось, кроме как выпить пива на крыше какого-нибудь покинутого здания. Банку, кстати, которую я держал в кармане и прихватил с собой из дома, хотя в холодильнике я ничего кроме выпивки и какой-то еды быстрого приготовления, я толком не держал. Лифт грозно тарахтел, словно тросы были намерены ещё чуть-чуть и лопнуть, отправив меня вниз, где меня расплющит, а после похоронит груда металла. И сейчас мне такая смерть не казалась страшной, ибо аспирин никак не помогал унять боль в голове, а была она страшной, словно в коробке с мозгами была буря из мечей, которые кромсали орган, желудок бурно дёргался и извивался, отчего чувствовал себя все ещё дерьмово, продолжая пить жадно воду из бутылки, которую тоже взял с собой, но в миг желудок дал залп через мой рот и ещё раз отрыгнул всё содержимое на пол, еле-еле стоя на ногах. Я прислонился на правую стенку, и решётка пронзительно скрипнула, а металл был такой холодный, что жадно впивался в кожу пальцев даже через перчатки. Отойдя, я выпил ещё воды и уже почувствовал себя чуть лучше, а лифт тем временем уже проехал половину пути. Улицы тут были плотно застроены и больше похожи на муравейник, ибо здания были так плотно поставлены друг с другом, что практически сливались в одну кучу. Можно сказать, весь пятый уровень был одним сплошным домом, который заселяли или совсем малоимущие, или просто люди, которые вели не самые легальные дела. Тут мне и пришлось впервые взяться за свою грязную профессию всерьёз. Даже до сих пор помню своей первый заказ, когда жена какого-то дико пьющего мужика, попросила пристрелить его и принести ей его НПК. Не совсем понимал, почему она сама этого не сделала, но работа есть работа, а деньги не сильно пахнут. Я выследил его в переулке посреди ночи, когда он пьяным снова шлялся в попытках дойти домой. По дороге ему захотелось отлить, и он зашёл в маленький тесный коридор меж двух зданий, где и начал справлять дело. Быстрый удар ножом ему по горлу и я оставил его умирать в луже собственной мочи и крови. Даже не обернулся тогда, это было не интересно. Самый малоприятный заказ был на драгг дилера который «слишком сильно выбился из колеи» и вместе с веществами, стал торговать и оружием. Он никогда не уходил из дома и сидел только в своей квартире, которую он чуть ли не вручную довёл до состояния маленькой крепости, ведь на фоне постоянного применения опиумных препаратов, крыша протекала у него так, что будь здоров. Я пытался залететь к нему через окна, но они были наглухо заварены плотными листами металла, но у меня появилась идея получше. Я просто зашёл в квартиру, которая была над ним и, воспользовавшись взрывчаткой, пробил ему потолок, но скотина была на кухне и как раз вкалывала новую дозу героина, от чего, он так сказать, стал «геройствовать» и, взяв автомат, который был у него буквально возле ноги, как я позже понял, открыл по спальне огонь. Моё счастье, что стрелял он так себе, так что провалявшись на полу где-то около минуты, я слышал лишь нескончаемую череду выстрелов и перезарядки. В итоге шум стих, а в ушах перестало звенеть. Чтобы он не расстрелял меня, как только я попробую выйти, пришлось кинуть свето-шумовую гранату, но он опередил меня раньше, только кинул обычную осколочную. Чёртов засранец хоть и был обдолбанным по самые яйца, но знал, как выкурить меня. Думать надо быстро, так что я выдернул чеку своей, вылетел из комнаты и бросил предположительно в его сторону гранату. Боевая взорвалась и мой полёт ускорил импульс, отчего я сильно ударился головой об стену, а вместе с брошенной мной гранатой, которая вспыхнула светлым как солнце бликом, с глухим звуком, я оглох и ослеп, так что лежал под стеной, судорожно хватался руками за голову, и кажется, она кровоточила. Кое-как поднявшись на ноги, я слышал крики и безобразную ругань. Это был мой клиент, его звали Хулио, и он был охренеть каким больным мудаком. — Чёртов засранец, как только я начну видеть или хотя бы слышать, ты познаешь всю мощь свинцового бога, мелкий ты уродец! — вопил он во всё горло. Я же лишь пытался встать покрепче и понять, откуда доносится его крик, но нестерпимый шум гнущегося металла все ещё стоял в ушах. — Я выпотрошу тебя как ту шлюху и развешу кишки по всему алтарю в честь Великого, тебе не скрыться от его гнева, ибо я его посланник! Ты слышишь меня?! ПОСЛАННИК! — сорвался он на дикий вопль. Кое-как прикинув, откуда доносится его крик, а мне тогда казалось, что звучит он отовсюду, я поднял пистолет и решил стрелять по горизонтальному направлению от правой до левой стены, в надежде хотя бы зацепить Хулио. Мне бы этого более чем хватило. Подняв пистолет и сделав серию коротких выстрелов, я споткнулся и упал, после чего услышал другие выстрелы, судя по всему, из дробовика. Пришлось буквально вжаться в вонючий и вязкий от какой-то субстанции, пол, в надежде, что меня не зацепит рикошет, ибо стены у него металлические, и это вызвало у меня просто бешеный животных страх. Готов поклясться, что Хулио слышал ногами вибрацию моего сердца по полу, но после ещё одного выстрела, они прекратились. Пролежав так несколько минут, пытаясь прийти в себя, белая пелена спала, и протерев глаза, посмотрел туда, откуда стрелял Хулио. Он лежал упираясь в стену, из живота текла кровь, а лицо страшно изуродовано. Видимо как раз его рикошет и зацепил, но я тоже не остался в милости, ибо из моей ляжки тоже обильно стекала кровь, так что пришлось наспех перевязать первым, что попало под руку, а это была рубашка Хулио. Мерзкая, засаленная и вонючая. Потом мне удалось найти аптечку и среди кучи пустых грязных шприцов, сумел найти бинт. Он был, конечно, тоже не очень чистым, но выбирать и перебирать было вредно, да и в любом случае это было лучше грязной тёмно-оранжевой гавайки Хулио, с узорами пальм и солнца. Осмотрев ещё раз тело наркоторговца, смотря в его жирную волосатую морду, со смешным картофельным носом, я стал только больше убеждён, что он мёртв. Обыскав его комнату, обнаружил в подобии чулана алтарь, при чём натуральный. Оказывается, тот бред про шлюху не был бредом, ибо конструкция представляла из себя наспех сделанный, высокий пьедестал, который был обвешан кишками и на его верхушке красовалась оторванная голова без губ, глаз и скальпа. Мой желудок тогда сильно скрутило, но я подавил рвотный позыв, хотя шокировало не то, что вся комната была измазана кровью, какими-то непонятными рисунками и письменами, а то, что вонь от разложения и гноя буквально заставляла плакать. Позже в больнице оказалось, что у меня сотрясение, но оно обошлось без каких-либо серьёзных последствий, но вместе с ногой, мне пришлось дорого заплатить за специальный биогель, который моментально заживлял раны и кости. Удивительная вещь, но цена была ещё удивительней. За эту работу я настоятельно попросил заказчика доплатить. Благо, мою просьбу исполнили, и это было очень хорошо, ведь меня могли запросто и пристрелить. Дело ведь сделано? С тех пор я старался не брать такой опасной работы, но деньки были славные, это безусловно. Из грёз меня выкинул грохот. Лифт приехал и дверь уже опустилась в пол. Я вышел наружу и вдохнул спёртый воздух, от которого почти моментально закашлялся. — Хорошо, что я хотя бы не курю как Танатос, ведь дымил ты постоянно как не в себя, за раз скуривая почти половину пачки. Хотя, справедливости ради, ты не курил остальную часть времени, — с иронией проговорил я вслух, но встретила меня лишь тишина, пока нависшие надо мной здания из чёрного металла, тихонько гудели электричеством где-то внутри себя. Сквозняк, который пинал туда и сюда всякий мусор, отдавался лёгким холодом в ногах, видимо, надо было надеть обувь какую-то потеплее, но и чёрт с ним. Твёрдой походкой, направился к одному месту. Почти на всём уровне не встретишь зданий с открытой крышей, но все же, они были, хотя я уже и не помню для чего они. В некоторых окнах бился свет, а местами были видны пробегающие тени, или даже лица зевак, которые курили, смотря на улицу. Уровень был достаточно простым в постройке. Это был гигантский квадрат двести на двести километров, который был разбит на четыре отдельных квадрата, между которыми шла линия магистрали, а вот уже в этих квадратах были отдельные пути, по которым ехали машины, и внутри них, были уже отдельные маленькие дома. Это было место, в котором я раньше жил. Мрачные серые улицы, везде эти серые улицы, фонари которые освещали это безжизненно блеклым светом, эти мерзкие граффити и пятна крови, мочи и блевоты в переулках, из которых исходил смрадный запах разложения, и бесконечные окурки, от которых везде пахло дешёвым химозным табаком, и всё это давило на моё больное сознание. Я испытывал ко всему этому лишь отвращение, от чего к горлу снова подступал ком. Пришлось пройти добрых полчаса, перед тем, как я нашёл цель. Старый, покрытый ржавчиной дом, в глубине одного из четырёх секторов, глубоко спрятанный и видавший намного более лучшие деньки, а ныне разваливался. Небольшое здание на тридцать этажей, было внутри сплошным лабиринтом из комнат и коридоров, которые так грели сердце воспоминаниями. Я вошёл внутрь, ведь дверь подъезда была выломана и куда-то утащена для новых и невиданных мне целей. Тут всё было уже из бетона, а штукатурка на стенах свисала жалкими кусками, пока паутины множились. Удивительно, что сюда завезли пауков и других мелких жучков для поддержания экосистемы, которую хотели сделать, а в итоге они все стали лишь мелкими вредителями как и на Земле, кроме представителей семейства членистоногих. На них всем было всё равно, по большей части. Я проходил промеж коридоров, заходил в квартиры с выбитыми дверьми и вокруг был лишь мусор и спящие нищие, которые не особо обращали на меня внимание, ведь им было вполне нормально спать, осознавая, что каждый день может быть последним. Текучка жизней на Марсе была достаточно крупной. Почти в каждой квартире была выбита одна или две стены, скорее всего из-за того, что экономили на материалах, и они были, в следствие, хрупкими. Выйдя из очередной квартиры и встав в коридоре, я решил поискать ступеньки, которые находились на середине этажа. На них тоже экономили, что было заметно по трещащему бетону, который был облеплен вдоль металлического обелиска, который тянулся вверх, до самой крыши этого здания. Поднявшись пешком аж до двадцатого этажа, поскольку лифт был давно сломан, я ощущал сдавливающую грудь одышку. Сказывалось плохое здоровье, в конце концов. Найдя свою квартиру среди коридоров, я кое-как взглядом опознал номер «392» и вошёл внутрь, но все хоть сколько-то ценное давно вынесли и осталась только разломанная пластмассовая мебель и старая кровать, на который кто-то мирно сопел. Пожалуй, единственное, что отличало мою квартиру от сотни таких же, это пулевые отверстия в стене, когда я бывало будучи пьяным в стельку открывал по ней огонь, и надпись на другой стене, которую я оставил прямо возле окна комнаты. Я подошёл к нему и порыскав пальцами, включил фонарик и нашёл надпись над самим окном: «Не забывай», гласила одинокая фраза посреди раздолбанной квартиры, ныне которая стала приютом для нищих. Бомж вдруг активно задёргался, и я решил уйти, ведь не сильно хочется кого-то тревожить. Выйдя в коридор, я первым делом определил направление к лестнице, но была одна проблема. Обернувшись в её сторону, я увидел одинокую фигуру в пальто и шляпе, от чего у меня аж в желудке образовалась холодная пустота и одновременно пересохло во рту. Пальцы нервно задрожали. — Танатос? Ты что-ли? Чего тут забыл? — стараясь как можно более ровным голосом узнать я. Фигура молчала и тишина становилась угрожающей. Силуэт не двигался. — Ну ты чего молчишь? Думал, я тебя не узнаю по такому прикиду? Ты же единственный считай, кто на весь Марс носит пальто со шляпой… ну, может и нет, но я таких ещё не видел. Он по прежнему молчал. Тремор в пальцах становился такой, что со стороны рука дёргалась как бешеная. Я понял, что дело пахнет горелым, а значит, пора убегать. Не успев и развернуться толком, как Танатос вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в меня. Рывком я залетел в проем, который был возле меня и перекатом резко поднялся на ноги. Пуля просвистела прямо над головой, но я был цел. Возможно предупредительный, но были сомнения. Обнажив свой пистолет, я снял глушитель и крепко сжал в руках последний оплот защиты. Решив не медлить, я пошёл вдоль комнаты и увидел очередную дыру, так что решил выйти из этой в следующее помещение, но как только залез уже в другую квартиру, раздался резкий треск штукатурки под ногами, и я отскочил за стену, но выстрел был быстрее, но снова мимо. Высунув пистолет в дыру, я начал стрелять в надежде зацепить случайным выстрелом. Обоймы было три и этого должно было хватить на такой бой. Спящие тела начали бурно бухтеть и все разом просыпаться, но кричать не могли, ибо понимали, что нашу маленькую, пусть и с натяжкой, но все же дуэль нельзя, прерывать, хотя испуганные глаза седого бородатого старика не давали мне покоя. Я не выдержал и рявкнул на него: — Не мог бы ты к хренам собачьим отвернутся?! Мужчина сразу же лёг и накрылся одеялом, и я было успокоился, но, осознав ошибку, резко отпрыгнул от стены, после чего последовало ещё два выстрела, но снова мимо. Я выбежал из этой комнаты снова в коридор и увидел, что Танатос тоже выбежал. Мы нацелились друг на друга и выстрелили, но я решил сначала упасть, ведь знал, что он всегда целится в голову. Пуля пролетела надо мной, но и мой внезапный встречный не подал виду… промахнулся? Он снова выстрелил и пришлось очень быстро на карачках забежать в другой проем и вновь скрыться от его глаз. Решив двигаться вдоль стены, старался тихо и аккуратно переступать с ноги на ногу, боясь вновь потревожить безликую персону. Прозвучал звук, словно меч вытаскивают из ножен. Если он перейдёт в ближний бой, мне конец и, скорее всего, без каких-либо вариантов. Продолжая так же идти, нога наступила на битое стекло и с пронзительным хрустом треснуло, лицо искривилось от непередаваемой боли и собственной глупости. Сразу отпрыгнув от стены, из неё вылезло лезвие, по краям которого, белый как свет солнца, сиял меч Танатоса, после чего сразу же спрятался обратно, и в следующий миг, стену проломили ногой, отчего я сразу же побежал через очередную дыру в коридор. Пока он отряхивался от мусора, я добежал до лестницы и стал быстро подниматься наверх. Меньше всего мне хотелось, чтобы он разрубил меня надвое, ибо этот маньяк серьёзно настроен меня убить. Хотя промахи из ближнего оружия для него не шибко характерны, но он им и не пользуется особо, или нет? Чёрт, я даже не помню разговаривали ли мы когда об этом. Звук быстрых шагов по бетону заставляли меня оставаться при более менее ясному уму, но мысли путались и превращались в кашу. Добежал до последнего этажа и заметил в потолке люк. Сначала вылезу на крышу, а там решу, как сбежать. Выстрелив в замок, я открыл его и вылез наружу, попутно закрыв люк обратно. Первым делом, я отметил про себя, что снова идёт дождь. Это было в принципе достаточно понятно по капающей сверху воде. Вторым делом, я решил осмотреться, нет ли где какой трубы, по которой я мог спуститься. Я заметил одну, но была проблема, которая заключалась в том, что она лежит вдоль поломанной стены, при этом налегая на другую. Больше никаких путей для бегства я не видел. По сторонам здания находятся недостаточно близко, чтобы сползти вдоль двух стен, спереди и сзади тоже не за что толком уцепиться или схватиться. Даже обидно, что я не взял трос, хотя по началу я думал, что он мне даже и не пригодится. Теперь же я готов был выть от злой судьбы, которая надо мной посмеялась. Сжав рукоять ещё сильнее, рука направила оружие на люк, и теперь, пришло время ожидания. Вспомнив, что обойма пуста, одним движением большего пальца я высвободил магазин и вставил новый. По прежнему было тихо… и тишина начинала вызывать у меня бешенство. Резким движением. Ржавый металлический люк откинулся и машинально рука выпустила в сторону возможного убийцы, несколько выстрелов, но не последовало никакого звука, кроме скрипения самого люка. Вдруг из-за него высунулась рука с пистолетом и сделала выстрел. Я не успел даже толком среагировать, но судя по неприятному чувству в руке, он-таки попал. Пришлось отвлечься на рану, но второй выстрел пронзил мою грудь и, не сумев выдержать собственного веса, тело осело наземь. Фигура уже стояла в полный рост и медленно подходила ко мне. Из-за того, что тут света было столько же, сколько и в здании, разглядеть лицо убийцы было невозможно. Подойдя уже вплотную, глаза сумели рассмотреть человека, точнее, его глаза, ведь лицо было скрыто за шарфом. Я закашлялся кровью и, попробовав выдавить подобие улыбки, слегка язвительно растянул мину. — Перед тем как ты убьёшь меня, скажи пожалуйста, какого, мать его в рот, хрена я тебе сделал? — прохрипел я, смотря в его мрачные глаза. — Тебя заказали, Рысь. Всего-то и ничего, по делу говоря, — мрачным голосом говорил он. — Да кому я мог всраться, чтоб тебя побрал?! — говорил я, уже не особо скрывая злобу. Вновь закашлявшись, я повернулся к земле и выплюнул большой сгусток крови. Видимо, внутри я уже напоминаю шарик с водой. Только красной. Эта мысль меня немного позабавила, но боль не давала мне полностью уйти от неё, но разум тем временем затягивала пелена бреда от потери крови. А подо мной тем временем, уже собралась небольшая лужа, и я потерял литр крови так точно. — Заказчикам «Медик.корп». Они сказали, ты недавно выполнял у них заказ на убийство. Мне в общих деталях набросали историю и сказали устранить тебя. — Да с какого хрена им меня заказывать? Я же убил того парня и жену его, а данные уничтожил! — Они посчитали, что лучше замести все следы, поэтому попросили убить тебя, а про данные я никакие не слышал и мне без разницы. — Да чтоб его, Танатос, помоги мне, я же умираю, ты ведь не можешь убить старого друга просто потому что тебе обещали денег? — Но ты ведь согласился убить того человека, хоть он и был ни в чем не виноват? А мог ведь просто отпустить, сказать ему, чтобы бежал. Но ты предпочёл более лёгкий путь и более грязные деньги, — с явным осуждением говорил человек нависший надо мной. — Наёмник осуждает наёмника за метод заработка? Ты себя слышишь вообще, кретин ты хренов?! — крикнул я, после чего к горлу снова подступила кровь и дико сжавшись, стал отхаркиваться. — Человек рысь это я, человек рысь это ты, и я уверен зверь помнит свои старые заказы? Это были люди опасные, у них было оружие, они были отчаянные и самое главное, — он наклонился над моим телом, и после прошептал, — они могли убивать… — подытожил он. — Какого чёрта ты несёшь? — тихо выдавил я. — Твои усы заржавели, Рысь. Ты погряз в праздности и алкоголизме. В прошлый раз, я думал, что по итогу ты просто станешь пить как не в себя и жить перебиваясь грязной работой, но я не думал что настолько. Откровенно говоря, я был лучшего о тебе мнения, но, видимо, оно не оправдалось, — говорил он уже с более явной грустью в голосе. Он вытащил из ножен свой клинок и, нависнув надо мной, приготовился сделать последний удар. Видимо, это был мой последний день и так уж и быть, я смирился. Погибнуть от рук, пускай и не сильно близкого, но все же товарища, было не так уж и плохо. — Прощай, Танатос. Ты был, пожалуй, моим единственным другом, — прохрипел я из последних сил палачу в шляпе. — Прости… — выдавил он и вонзил лезвие мне в сердце, но я уже и так потерял достаточно крови, так что даже не особо почувствовал, как орган был насквозь пробит. Пелена тьмы стала наползать на мои глаза, и с толчком, которым он вытащил оружие из меня, он отряхнул клинок от крови, и Танатос снова спрятал его в ножнах. Он молча уходил в сторону люка, и напрягши голосовые связки, я тихо ответил ему в спину. — Не за что… Тело ослабло и разум провалился в небытие. *** Дождь мирно стучал по окнам магазина «Напывайка». Скучающий взгляд рассматривал витрину в поисках хоть чего-то интересного, но это было не нужно, ведь я пришёл к старому другу Рыси, про которого он бывало рассказывал мне. Подойдя к двери и открыв её, я тихо вошёл в магазин. Подойдя к полкам, на одной из которых красовались своими пёстрыми и цветными этикетками разные ёмкости со спиртом, я взял стоящие одиноко в углу бутылки с надписью «Пропитый» и пошёл к кассе. Добродушный на вид человек средних лет, и судя по всему, сам не брезгующий пить, очень тепло улыбнулся мне, а при взгляде на товар и вовсе расплылся какой-то самодовольной ухмылкой. — Знаешь, у меня только два человека берут эту водку, при чем постоянно, ведь другие клиенты один раз попробуют и как-то больше не берут, хотя бывают и такие, что берут с запасом. Так вот, это бомж который живёт в переулке за магазином и один знакомый. Может, вы даже знакомы? — предположило широкое лицо, глядя на меня. — Вряд ли, —коротко выдавил я. — Что же, если увидите человека, такого вот, постоянно в маске страшной ходит и с плащом камуфляжным, то передайте ему, что его ждёт «Борис», — попросил меня парень. — Не думаю, что он будет сюда ещё заходить… уже никогда, — сказал я, расплатившись с Борисом и идя к выходу, услышал вслед: — Он мёртв, ведь так? — с подозрительным спокойствием спросил продавец. — К сожалению, — ответил я. — Жаль, ведь я с ним так и не сумел выпить тот коньяк, что принёс с Земли ещё мой отец. Сколько раз его звал, а он всегда отказывался. — Вполне в его духе, — с меланхоличным тоном ответил я. — Получается, ты его друг? — Был, — задумчиво сказал я, — когда-то. — Может, тогда хоть ты со мной выпьешь? — Не обязательно ведь? — Порадуй ты старика и составь ему компанию, ведь попросить больше некого. Я развернулся лицом к нему и кивнул. Его же лицо стало более радостным и усталым, так что не очень уверенно встав, он отодвинул дверцу своего стола и вышел ко мне. — Тогда идём ко мне, будем пить дома, — Борис ещё какое-то время проводил какие-то манипуляции за столом, а потом внезапно обратился ко мне с вопросом, — К слову говоря, не в курсе о пропаже людей на пятом уровне? — Мне без разницы, — лишь уныло пробурчал я. — Да мне, в принципе, тоже, — как-то тоскливо ответил он. Борис закрыл магазин, задраил стальные жалюзи на окна, и мы вместе пошли к нему домой. Не то, чтобы это было сильно необходимо, но ведь друзья должны отвечать за своих друзей? Впрочем, Борису было все равно, он радостно шагал вдоль улицы, пока на нас медленно падала морось, и хоть он улыбался, я чувствовал, что внутри он испытывает глубочайшею тоску, а значит вечер обещал быть долгим, ведь я тоже разделял его чувства.