На свадьбе главы Института Эндрю выпил намного больше, чем ему было положено как начальнику службы безопасности, который в любой ситуации должен оставаться трезв как стёклышко, чтобы быстро решить непредвиденную проблему с несанкционированным проникновением в Институт. Мало ли что могло случиться? Джонатан, Лилит, Асмодей... да даже Валентин мог снова восстать из мёртвых!
Но на празднике все веселились, а Эндрю чувствовал себя слегка мимо всего этого веселья, и чтобы как-то сгладить это паршивое ощущение, налегал на шампанское и прочую выпивку гораздо усерднее, чем на закуски.
Правда, какая разница? По нему практически никогда невозможно было понять, что он пьян. Он же не Алек Лайтвуд, которого с одной бутылки развозило так, что Эндрю однажды даже пришлось вызывать ему такси, чтобы отправить домой тайком из бара.
Алек вообще не умел пить. Удивительно, как он смог сойтись с кем-то вроде Магнуса Бейна, который не смыслил своей жизни без хорошей выпивки. Хотя, может, именно неумение Алека пить и свело их вместе?
Эндрю нетрезво усмехнулся. Всё как в старшей школе, когда парень пользуется тем, что его подруга полный профан в алкоголе, и соблазняет её в подходящий момент.
Очередной шот был отправлен прямиком в горло.
Андерхилл чувствовал себя на этой свадьбе лишним. Не только потому, что втайне испытывал чувства к главе Института, хоть и был слишком горд и смущён, чтобы признать это, но и потому, что свадьбы вообще были не для него. Каждый раз на таких мероприятиях кто-то находил друг друга: свидетель мутил со свидетельницей, друзья жениха вели на ночь в гостиницу подружек невесты... а Андерхилл постоянно оставался один.
Невезение в любви преследовало его вот уже десять лет — с того самого момента, как он стал Сумеречным Охотником на службе в Бруклинском Институте. Мало того, что всё это время ему отчаянно приходилось скрывать свою ориентацию, так ещё и единственный человек, с которым он сблизился и который был
точно таким же, как он, — Алек Лайтвуд, — оказался занят... и не кем-нибудь, а Верховным Магом Бруклина.
Эндрю опустошил очередную рюмку.
Может, на нём лежит проклятье, и ему самому следует обратиться за помощью к магу, чтобы его снять? Проклятье, а не мага. Впрочем, снять мага Эндрю в том состоянии, в котором пребывал в этот момент, тоже бы не отказался. И, пожалуй, стоит попытать счастья с Верховным — если у Алека получилось, то чем Эндрю хуже? Может, Верховные сами по себе приносят удачу тем, кто несчастен в любви?
...Кстати, кто там сейчас Верховный после Магнуса?
Андерхилл наморщил лоб, припоминая. Мысль явила себя не сразу, но стоило ему только перевести взгляд на танцпол, как он вспомнил.
Лоренцо Рэй уже давно не получал такого удовольствия от свадеб. Может быть, потому что его в последнее время не так часто на них звали, или потому что это была свадьба
мага, — а следовательно, именно
маги были самыми почётными и желанными гостями на церемонии.
Как бы там ни было, он был рад, что принял приглашение. Магнус всегда обладал невероятным вкусом, и, к удовольствию Лоренцо, закуски, спиртное, фуршет и даже выбор сервиза к праздничному столу, превзошли все его самые смелые ожидания. Поэтому он с большим наслаждением потратил половину вечера на угощения и тосты, а вторую с тем же энтузиазмом собирался потратить на танцы. В конце концов все маги любят развлекаться и проводить время в роскоши и приятной компании.
Танцуя с Мэдзи, он даже не заметил человека, всё это время стоявшего у него за спиной и не сводившего с него глаз. Лишь когда танец подошёл к концу, и Лоренцо похвалил вслух движения девочки, мужской голос, раздавшийся из-за его плеча, заставил его обернуться.
— Не только она здесь хорошо танцует.
К этому моменту Эндрю был уже достаточно пьян для того, чтобы совершать такие прямые и топорные подкаты.
— Комплимент магу от Охотника? — Лоренцо изобразил удивление.
— Я говорил не только о вас. Между прочим, я тоже неплохо двигаюсь. И не только в танцах. — Эндрю хотел было прикусить язык, но не успел: его уже вовсю понесло.
Маг весело рассмеялся. Так нагло и решительно его пикапили впервые.
— Эндрю Андерхилл, — мужчина протянул руку.
— Лоренцо Рэй, — пожал маг протянутую ладонь, ни на секунду не разрывая установившегося между ним и парнем зрительного контакта.
Парень был симпатичный, с отличной стрижкой, в прекрасной физической форме и... глубоко подшофе, если верить температуре его тела, разгоряченного от спиртного, что Лоренцо ощутил даже через одно краткое рукопожатие.
Впрочем, его не в чем винить: где ещё выпить Охотнику как не на свадьбе лучших друзей? Тем более когда это практически единственный способ расслабиться после столь тяжкой выдавшейся недельки...
— А ведь я говорил серьёзно, — обаятельно улыбнулся Андерхилл. — Вы же не планируете весь вечер танцевать с детьми?
Лоренцо развёл руками.
— У меня не очень-то большой выбор.
— Тогда позвольте мне составить вам компанию.
Маг улыбнулся в ответ.
— Будете ходить за мной весь вечер и поддерживать светские беседы?
— Мне говорили, что я отличный слушатель. — Эндрю заигрывающе повёл бровями.
Это была истинная правда. Чего только ему ни приходилось выслушивать в своей жизни: и пьяные жалобы Алека на своего бойфренда в баре, и выговоры от Элдертри и коллег, и вечные перебранки между Лайтвудом и Клэри Фейрчайлд перед миссией, и получасовые излияния души Изабель на тему того, как она опасается за своего брата или за Джейса, и... бог весть что ещё.
Эндрю был настолько хорош в выслушивании чужих душ, что к нему за советом начали обращаться уже практически все Охотники Института.
Учитывая, что его собственные проблемы это никак не решало, такое обилие внимания к концу недели знатно выматывало, и все выходные Андерхилл ходил по Институту с очень смурным лицом, нарочно отпугивая от себя всех желающих выплакаться.
Он снова предложил магу свою ладонь.
— Считаете, это подходящий момент, чтобы рассекать толпу стольких знакомых вам и мне людей, держась при этом за руки?
— Почему нет? — Андерхилл пожал плечами. — Если помните, это свадьба
Мага и
Охотника. Нам сама судьба велела так поступить.
Лоренцо вновь рассмеялся.
— Вы хороший парень, Эндрю, — сказал он с улыбкой. — Поэтому я буду с вами честен. Несмотря на свой щёгольский вид, я человек старой закалки и в вопросах романов устарело консервативен. Предпочитаю свидания, цветы и кино. А лучше — театр или оперу. И совместный ужин при свечах в дорогом ресторане. А вы?
— А у меня не было секса полгода, — честно сообщил Андерхилл и, не подумав, добавил: — Боюсь, что до того момента, когда цветы-ресторан-опера, наконец, закончатся, я просто не доживу...
На этот раз громкий хохот мага привлёк к себе внимание половины гостей в зале. Эндрю смущенно потупил взгляд.
Вечер, по мнению Лоренцо, обещал быть просто отличным.
***
Никто из них точно не помнил, когда они ушли с вечеринки. И вот уже Андерхилл стоял в тёмном коридоре квартиры Лоренцо, крепко притягивая мага к себе за галстук и увлечённо целуя, чувствуя, как чужой язык в ответ стремительно размыкает его губы и мягко проникает в рот, с нежностью оглаживая стенки, лаская нёбо, тесно переплетаясь с его собственным языком и настойчиво двигаясь глубже.
Стало невыносимо жарко. Колено Лоренцо внезапно оказалось между ног Охотника, и Эндрю, задыхаясь от удушья и путаясь в пуговицах на своей рубашке, медленно двигал бёдрами, время от времени ударяясь затылком о стену позади себя.
От мужчины напротив пахло терпким одеколоном, и этот привкус оставался на губах Андерхилла, когда он целовал мага в шею. Изящный велюровый пиджак плавно сполз вниз, и Эндрю попытался развязать галстук на шее Лоренцо так, чтобы не прервать очередной их поцелуй. Руки мага тем временем умело высвободили тело Эндрю из рубашки и теперь мягко очерчивали рельеф его мышц, наслаждаясь гладкостью кожи. Андерхилл взволнованно переступил с ноги на ногу, с негромким стуком освобождаясь от обуви, и его пальцы судорожно принялись за застёжку ремня на брюках Лоренцо. Дышать становилось всё труднее, по венам вязко, словно вареное сгущенное молоко, растекалось горячее, нестерпимое желание.
Когда маг щелчком пальцев перенёс их обоих на кровать в спальню, на Эндрю оставались одни лишь боксеры и носки им в тон.
— Тёмное бельё на Охотнике? — игриво приподнял одну бровь Лоренцо. — Сексуально!
Андерхилл улыбнулся в ответ. Перед глазами у него всё плыло, сил говорить практически не было — не сейчас, когда ловкие и чуть грубоватые пальцы Лоренцо так сладко и так чувственно оглаживали поверх ткани его возбуждённую плоть. Ладони сами впились в простыню, а затем и в тело мага, старательно притягивая его к себе.
На какой-то миг Лоренцо отстранился и, глядя на Охотника плотоядным взглядом, глухо произнёс:
— Знаешь, я в постели далеко не такой терпеливый, как Магнус Бейн.
Эндрю коротко хмыкнул и тесно обхватил мужчину ногами за корпус, развязно выгибаясь навстречу.
— Это хорошо. Потому что и я — не Алек Лайтвуд.
Спустя секунду ткань боксеров магическим образом оказалась на полу, а Эндрю с чувственным низким стоном, вырвавшимся из недр гортани, откинулся головой на подушки.
...
Он проснулся оттого, что больше не чувствовал тепла чужого тела рядом с собой.
Солнце уже вовсю светило через окно сквозь неплотно задёрнутые занавески, и Андерхилл внезапно для себя осознал, что в Институт он, скорее всего, опоздал. Ну, может, это и ничего. Вряд ли хоть кто-то пришёл вовремя, включая самого начальника, у которого сегодня, надо полагать, тоже была весьма бурная ночь.
Какое-то время он просто лежал, молча разглядывая стены, целиком увешанные картинами Ренессанса. (Лоренцо — тот ещё эстет и любитель искусства). Затем неохотно выполз из-под одеяла и рукой нашарил на полу своё бельё.
Когда он появился в гостиной, Лоренцо, раздетый по пояс, как раз занимался зарядкой, делая наклоны и следя за дыханием. Правда, когда он увидел Андерхилла в одних носках и нижнем белье, дыхание сбилось само, и с губ скатился ироничный смешок.
— А, господин Охотник в сексуальном чёрном белье!..
Андерхилл в ответ саркастично улыбнулся и прошёл мимо мага в кухню.
— Никогда не думал, что найду здесь холодильник, — послышался его голос оттуда и следом раздался характерный звук открываемой дверцы. — Разве магам они нужны?
— Ну, что могу сказать... — протянул Лоренцо с самодовольной ухмылкой. — Иногда я не против пожить как человек: пройтись по магазинам, закупиться продуктами...
Эндрю тотчас возник в дверном проёме с тарелкой в руках, активно наворачивая какие-то мюсли с молоком, найденные в холодильнике мага.
— Надо сказать, с утра у тебя просто зверский аппетит, — мимоходом отметил Лоренцо, возвращаясь к своим упражнениям.
— Я потерял много калорий ночью, — без тени смущения отозвался Эндрю и торопливо посмотрел на часы, а затем на мага, делающего круговороты туловищем. — А кому-то, по-видимому, ночных упражнений не хватило.
— Я старый маг, мне много лет. Я должен держать себя в форме.
— Смешно, — хмыкнул Эндрю, и уголок его губ на мгновение взметнулся вверх.
— Рад слышать. Моё чувство юмора хвалили многие в разных столетиях. — Лоренцо с улыбкой и грацией ленивого кота подошёл вплотную к Охотнику. На короткий, но полный искреннего влечения миг их губы встретились.
— Так что там насчёт оперы? — спросил маг, когда поцелуй завершился.
Эндрю сорвал со стула свою рубашку и принялся её усердно натягивать.
— У меня дежурство в Институте до восьми, но я могу попросить кого-нибудь, чтобы вечером меня подменили.
— Будь добр. Ведь у меня два билета на неповторимую и прекрасную «Кармен» Жоржа Бизе, — маг щёлкнул пальцами и предъявил Андерхиллу два глянцевых прямоугольника с проставленными на них датой, временем и местом проведения.
— Хорошо, — улыбнулся Охотник и одарил мужчину долгим и тёплым взглядом.
Но затем, словно вспомнив, что опаздывает, озабоченно спросил:
— Ты случайно не помнишь, где мы вчера избавились от пиджаков?..
Эпилог.
В спальне было жарко и душно после разгоревшейся страсти. Оба мужчины лежали на спине и дружно смотрели в потолок, приводя в норму дыхание. Их тела были сплошь покрыты испариной и теперь медленно остывали.
Какое-то время никто из них не решался произнести ни слова. Наконец, Эндрю вязко сглотнул, прежде чем нарушить тишину.
— Так чем всё же заканчивается та опера?
...
