Небольшая рана

Робин поморщилась, потирая рану на боку. На этот раз она была слишком неосторожна, и ей крупно повезло, что она так легко отделалась. Баклзы никогда не отличались мягким нравом, а из-за того, что их так развелось на дороге к Семнадцатому Поселению, путь был и без того не самым лёгким. Робин вполне могла и сама залечить пару ушибленных рёбер и разбитую самооценку. Улыбка сама вернулась на лицо, когда Робин увидела Элро у дома. Он лениво прислонился к стене под тёплыми весенними лучами, забывшись в сигаретной дамке. Робин улыбнулась ещё шире: она замедлилась, чтобы подкрасться к нему. Но каблук ботинка щёлкнул слишком громко, чтобы Элро очнулся. Но она не дала ему толком опомнится, бросившись прямо в объятия. Она была полна решимости приятно удивить брата. — Подсолнух! — выдохнул Элро, когда сестра прижалась к нему ещё крепче. — Иди-ка сюда! — протянул он с нежностью, намереваясь обнять в ответ. Но только стоило ему потянулся, так Робин взвизгнула от боли и отошла на шаг. — Что случилось, Робин? — строго спросил Элро с беспокойством, когда та согнулась. «Бакл, — вздохнула смущённо Робин, показывая пальцами рожками. — Но мне не очень больно!». — Тогда почему ты чуть не плачешь? — осторожно положил Элро руку на плечо. — Пойдём внутрь, я посмотрю, что там. — Пап, Робин больно? — спросила Элла, всматриваясь в медицинские принадлежности на столе отца. — Боюсь да, милая, — вздохнул Элро. — Тётя Робин поранилась по пути к нам из-за дикого зверя. Робин откинулась на спинку стула за кухонным столом. Красный жилет механика пришлось снять, он остался на спинке. Чёрная рубашка на пуговицах была закатана до груди, открыв рану свежему воздуху. — Не сильно задело, да? — печально усмехнулся Элро, осматривая рану. Он прижал тряпку, смоченную антисептиком, к боку, и держал, несмотря на сопротивления Робин. Бакл оставил порез, а вокруг него кожа ободралась и покрылась синяками, но, к счастью, никакой опасности не было. «Ну всё! Хватит!» — то и дело вздыхала и скулила Робин, хлопая в ладоши. — Нет, пока не разберёмся с порезом. Элла, разочарованно нахмурившись и поджав губы, молча смотрела за бессмысленной размолвкой семьи. — Оно жжёт и лечит, когда тебе больно, разве уже не всё прошло? Ты уже сто лет её держишь! На самом деле прошло лишь пять минут, но Элла была права. Элро убрал тряпку и плотно обвил рану марлевой повязкой. — А теперь, Подсолнух, — Элро говорил спокойно, но в его глазах ещё бушевала буря, — ты отдохнёшь тут, а потом пойдёшь домой. Робин громко сглотнула. Кому как не ей знать, что против брата, тем более, когда он в таком состоянии, не попрёшь. «Так а для чего ещё я пришла? Я не хочу идти домой, не проведя время с семьёй», — вздохнула Робин с улыбкой.