Волчьим цветком называют людей, которые родились в полнолуние. Они сотканы из древней магии и света луны, каждый цветок был особенным, и рос лишь для своего волка, ведьмака. Магия сама выбирала, кому дарует своё дитя, у каждого цветка было свое значение и предназначение,
сорвав его однажды, не отделаться вовек. Цветы эти были необычны: прекрасные снаружи и внутри, не затронуты скверной мира сего. Дети луны и земли рождались в местах, где обитали их хозяева, ночью при полной луне расцветали в объятии лунного света и ждали с замиранием сердца и трепетом.
Простой люд, узнав о них пытался отыскать и сорвать тот цветок, ибо ходило много слухов о том, что их кровь и сердце дарует вечную жизнь и молодость, силу и мудрость. Съев их сердце, ты получишь вечную жизнь, выпьешь кровь до последней капли — обретёшь силу и вселенскую мудрость.
Король Демавенд владыка Аэдирна, жестокий и завистливый — впрочем, это не мешало ему быть дальновидным и умным политиком— прознав о чудных цветах, кинул все свои силы на их поиск. Каждую лунную ночь его воины бродили лесами и полями в поисках, но всегда возвращались с пустыми руками, и тогда король приказал сжигать поля и леса, дабы никому не достался тот чудный цветок. Но Демавенд был не единственным, кто желал заполучить дитя луны и земли, а ведь прошло уже много времени с тех пор, как расцвел первый цветок. Шансы, что старшая магия взрастит волчий цветок ещё хоть раз, были невероятно малы.
Волками — или же просто ведьмаками — называли необычайно сильных и храбрых людей. Прошли они через страдания и боль за силу, что им была дарована взамен. Люди боялись их и презирали, но, когда им требовалась помощь, всё же обращались к ведьмакам, наступая на горло своей совести и гордыни. Те же, в свою очередь, были холодны к людской ненависти и призрению, они выполняли свою работу и шли дальше. Их глаза цвета золота пугали и притягивали одновременно, они были частью той же старшей (
древней) магии и могли ее использовать. Волки охотились лишь на монстров, но чаще всего чудовищами оказывались люди, а большинство монстров имели чистый разум — и походили на людей, куда больше их самих. Лунный цветок должен был вот-вот расцвести, через три дня у старого моря в близь крепости вечных скитальцев, цветок этот родится почти что зимой, на шаг впереди и на шаг позади. Так говорили легенды.
Близилась зима, люди пытались закупиться тёплыми шкурами и одеждами. Посреди местного рынка в Новиграде у одного из прилавков стоял мужчина с седыми волосами, завязанными в низкий хвост. Темная одежда и куртка из кожи, исполосованая царапинами, суровый взгляд золотых глаз, за спиной два меча — мужчина хмурился и что-то разглядывал на прилавке. Рядом стояла совсем ещё юная девушка лет пятнадцати: длинные светлые волосы, голубые глаза, обрамлённые длинными ресницами, вздёрнутый носик и бледная кожа. На ней был синий плащ, что укрывал от прохладного ветра, снега ещё не было, но всё вокруг замерзало и засыпало, готовясь к зиме. Её руки озябли, и девушка неловко прятала их за синим плащом.
Геральт, а именно так звали чужака, бросил на неё быстрый взгляд и кинул две монеты на прилавок, указывая торгашу на пару теплых перчаток и на серый плащ с мехом. Его хрупкая спутница тем временем вертела головой в разные стороны, рассматривая чудные островерхие домики и небольшие фонтаны, установленные неподалеку от рынка. Геральт долго думал что ещё им пригодится в путешествие к крепости Каэр Морхена, но ничего путного больше не находил среди прилавков. Люди вокруг шептались, но в этот раз ни о нём, что было странно: обычно, завидев белого волка, люди тут же судачили за его спиной о том, какое же он чудовище и какого черта тут забыл.
— Слышали? Говорят, цветок этот должен был зацвести в этом году, не даром король Аэдирна все поля сжёг! — зашептал пьяньчуга за спиной у путников.
— Ага, совсем свихнулся этот старый хрыч! — подал голос второй, — Людей без еды оставил! Да ещё смеет дань просить!
— О чем они, Геральт? — тихо спросила девушка, наклоняясь к ведьмаку.
— О лунном цветке, юная леди! — засмеялся торгаш — Разве не слышали о нем? — удивлённо поднял брови крепкий мужчина. Та покачала головой и с любопытством посмотрела на собеседника. — Кхм, так вот, существует сказка одна, старая — о хищном звере, волке, что полюбил цветок так сильно, что днями и ночами был около него. Шли дни, месяцы, и вскоре наступила зима. Всё вокруг засыпало снегом, а деревья давно скинули одеяние, и лишь волк всё лежал на земле, оберегая свой цветок от невзгод, согревая дыханием. Его стая давно покинула родные земли в поисках лучшего места, оставив погибать.
Торговец сделал паузу и посмотрел на Геральта. Тот едва заметно улыбнулся в ответ, глядя на девушку, что с таким интересом слушала нелепую сказку, а, когда поднял голову, то встретился с задумчивым взглядом мужчины:
— Но, не нужно грустить, леди, история не заканчивается так печально, это же сказка! — неожиданно засмеялся тот.
— Так чем же она закончилась? — девушка, казалось, даже забыла о холоде, внимая каждому слову.
— А тем, что старшая магия пожалела волка. За его любовь и преданность, она обратила его в человека, а в полнолуние, когда луна медным диском сияла в небе, освещая своим светом все вокруг, соткала из цветка того и магии луны дитя своё. Из хрупких лепестков и света родился плод, плод тот преобрази́лся в юную деву. И так, волк и цветок смогли быть счастливы, - закончил рассказ мужчина. Девушка, дослушав историю до конца, благодарно улыбнулась торговцу, а потом, отойдя от рынка подальше, спросила у Геральта:
— Я вспомнила, эту сказку когда-то рассказывала мне бабушка, но зачем королю Аэдирна сжигать поля?
— Хм, затем, Цири, чтобы этот цветок никому не достался, — ответил Геральт и двинулся к таверне в которой они остановились. Цири последовала за ним.
— Но что в нем такого, что могло привлечь королей? — нахмурились она.
— Бессмертие, мудрость и сила.
— Но разве этот цветок не предназначен волкам?
— Верно.
— Тогда я вообще ничего не понимаю,— Цири остановилась и уставилась в спину Геральта, тот тяжело вздохнул, но понял, что юная княжна так просто не отстанет, и лучше сейчас ей рассказать все.
— Короли считали, что, заполучив дитя луны и земли, они обретут бессмертие.
— Но как?
— Съев их сердце и запивая их кровью.
— Какой ужас! — охнула девушка, впрочем, расспросы тут же прекратила и исчезла за тяжёлыми дверями таверны. Геральт последовал за ней, но у двери остановился, почувствовав в воздухе запах старшей магии. Ведьмак чуть нахмурился и сильнее сжал ручку двери. В таверне было шумно, всюду звучал смех и заводные песни, но, как только Геральт вошёл, все вмиг стихло. Косые взгляды последовали в его сторону — и тут же переместились на какого-то мальчонку, что тараторил без умолку.
— Я правду говорю! — дулся мальчишка лет тринадцати. Его лицо было все усыпано веснушками, вздёрнутый нос и черные кудрявые волосы, торчащие из-под шапки. А от серой льняной рубахи несло резким едким запахом, смутно знакомым ведьмаку. Остальной же люд вообще его не чувствовал, так как их обояние было в разы слабее, чем у ведьмака. Пахло свежими цветами, и это казалось странным: все растения в округе давным-давно уснули и спрятались от холодов, либо же покрылись изморозью и увяли.
— Да врёт он всё! — крикнул один из пьянчуг сидящим у стены.
— Илия, иди-ка ты домой, мать будет волноваться, да и отец тоже. — сказал какой-то мужчина, сидящий у бара.
— Нет же, послушайте! — упёрся Илия.
Цири услышав шум, спустилась с лестницы, что вела от жилых комнат, и остановилась, опираясь спиной об перила. Геральт перехватил её взгляд в котором читалось что-то вроде:
«Ну, чего ты ждёшь? Вдруг это важно?» . Мужчина тяжело вздохнул и все же спросил:
— В чём дело? — голос Геральта прозвучал словно гром среди ясного неба, заставив всех снова обратить на себя взгляд. Глаза Илия тут же засветились детским восторгом, и он с радостью затараторил "господину ведьмаку"; наверное, мальчик единственный из присутствующих не испытывал к нему ненависти и презрения.
— Вблизи Новиграда все поля зацвели, слово даю! А сейчас же начало декабря! — вскрикнул мальчишка. — Магия, не иначе!
—Хватит чепуху нести, Илия! — хозяин таверны явно был чем-то взволнован.
— Если эти слухи дойдут до нашего короля, нам и век не сомкнуть от рыскания этих вояк! — возмутился старик, сидящий недалеко от двери.
— Чем докажешь? — раздалось из толпы.
— Я сорвал пару цветов, и принес с собой в кармане, но они куда-то исчезли, — виновато пожал плечами малец.
— Что это были за цветы? — подала голос Цири, и Илия тут же с готовностью ответил.
— Маленькие такие жёлтые, по пять лепестков, ими усыпано всё вокруг, море из жёлтых соцветий, их обычно знахарки да ведьмы используют. — Илия снял шапку и теперь неловко мял её в руках. — А ещё охотники, потому что ядовиты.
— Лютики, значит, — хмыкнул ведьмак.
— И что с того?! — крикнул разъяренный мужчина у самом углу таверны. На нём был черный плащ с опущенным капюшоном,что скрывал лицо, — Господин ведьмак кобылу свою гнедую туда пустит, чтобы она поля тебе зачистила? Или ты хочешь, чтобы мы всей таверной эти гребанные лютики собирали да венки плели?! — люди взорвались громким смехом. — Хватит верить в сказки, сынок!
— Но разве вы этого не чувствуете?! — обиженно заныл Илия. — Вокруг магия звенит так, что в ушах закладывает!
— Не мели чепухи, мальчик, и вали-ка ты домой,— сказал вдруг трактирщик, по-доброму глядя на сына местного кузнеца.
— Но господин ведьмак, это же правда! — не унимался парнишка. — Разве вы не чувствуете? Не слышите, как они поют? Как воздух вокруг…
— Нет.
— Что? — опешил Илия. — Но…— от обиды карие глаза заслезились, губы задрожали, и под хохот пьянчуг мальчишка вылетел из таверны.
Уже у лестницы Цири тихо спросила:
— Почему ты соврал?
— Узнай люди о том, что старшая магия гуляет округой, что бы они сделали первым делом? — вопросом на вопрос ответил белый волк. Он спокойно смотрел на нее золотыми глазами и ждал, пока девушка поймет, и та поняла. — Они бы кинулись к полям, срывая цветок за цветком, покуда не останется пустошь, они перегрызут друг другу глотки за тот, один-единственный цветок луны.
— Но почему сейчас? — шепотом спросила она.
— Кто знает, магия непредсказуема.
Остаток ночи они провели, раздумывая каждый о своём.
Как и говорил Геральт, люди, что сидели в таверне тем вечером, дождавшись глубокой ночи, кинулись на поля вблизи Новиграда, но их ждала промёрзшая земля да голые деревья. Король Редании в сказки не верил, но всё же сомнения по поводу существования цветка испытывал. Хотя у короля были придворные волшебники, но и они не чувствовали проявления старшей магии, даже сильнейшие не смогли бы почувствовать и услышать тот мелодичный звон, что струился с самой земли, прикасаясь к небу.
Тонкая вибрация расходилась землёй, поток силы был настолько силен и первобытен, что ужасал. В такие моменты всё наполнялось магией и даровало новую жизнь: больные излечивались, мертвое оживало без равноценного обмена, а всё темное и злое уступало место свету. На утро следующего дня у самой кромки леса неподалеку от Новиграда среди высоких деревьев качался под ветром крохотный кустик жёлтых соцветий.
В лесах же вблизи крепости Каэр Морхен, на промёрзшей от холода земле, вырос одинокий росток — тонкий стебелёк с едва распустившимся цветком ярко-желтого цвета. Весемир, старейший и самый опытный ведьмак континента, почувствовал в воздухе запах магии вблизи крепости, где-то недалеко от стен, и открыл окно. Ламберт и Эскель, два ведьмака помоложе, которые тренировались на дворе, тоже почуяв магию, кинулись к воротам. Все их чувства вмиг обострились, а то, что они увидели, привело суровых воинов их в замешательство: склоны у стен крепости были усыпаны яркими солнечными соцветиями. Замёрзшая пустынная земля вмиг снова обрела краски, растекаясь магией вдоль гор и холмов.
— Лютики, значит, — хмыкнул Весемир и едва заметно улыбнулся.
***
По заснеженным горным тропам, лавируя между высоких деревьев, бежал белый волк, и его свирепые золотые глаза горели, словно два огонька. Зверь бежал быстро, унося куда-то в своей окровавленной пасти маленький, хрупкий цветок, что с каждым прыжком и порывом ветра терял один лепесток за другим. Волк рычал и скалился, когда стихия уносила частичку его сокровища.
Миновав Гвенллех, свирепый зверь остановился и осторожно выпустил из плена острых зубов истерзанный цветок, капая на белоснежное полотно из снежных сугробов окровавленной слюной: соки этого цветка были ядовиты и жгли изнутри волчью пасть. Глаза его горели бешеным огнем, зверь поднял голову к ночному небу и протяжно завыл на луну. Его вой отражался от высоких скалистых гор, улетая к самой вершине, где пряталась неприступная крепость. Белый волк подхватил своё сокровище и рванулся вглубь неприметного туннеля. Выйдя на небольшое поле, усыпанное камнями и окружённое редкими деревьями, зверь настороженно замер, увидев, что на его пути стоит хрупкая юная девушка с белоснежными длинными волосами в окружении маленьких огоньков.
Вдруг откуда ни возьмись, раздался шепот, и волк навостри́л уши прислушиваясь, иногда прижимая их к макушке.
— Ты потерялась? — раздались шепотом голоса на грани слышимости, которые тут же подхватил порыв ветра разнося их повсюду.
— Что? — Цири резко обернулась на голос, прозвучавший позади неё; замерев в недоумении, она обвела взглядом усыпанное желтыми огоньками соцветий поле, залитое голубым светом луны. Тоненькие стебельки колыхались от малейшего дуновения ветра. — Я ведь помню, что ложилась спать? — нахмурились девушка, неуверенно сжимая кулаки.
— Так и есть, юная леди, — снова прозвучали голоса. Цири начала крутится вокруг себя, пытаясь отыскать неожиданного собеседника, но вместо этого встретилась взглядом со зверем, который, притаившийся, внимательно их слушал. Его свирепые золотые глаза напоминали ей кого-то, но вместо того, чтобы испугаться и убежать, она стойко стояла на месте. В зубах белого волка она заметила когда-то бывший цветок с двумя лепестками, вся морда была измазана в крови, и было видно, как тяжело ему нести свою ношу. Цири смотрела на него всего пару минут, а потом обернулась и спросила:
— Кто вы? — спросила Цири, краем глаза заметив, что белый волк подходит к ней всё ближе и ближе. — И что это за место?
— Ну-ну, не волнуйтесь маленькая княжна, здесь вы в безопасности, — в этот раз голос раздался справа от неё. Цири с готовностью обернулась но снова никого не обнаружила. Всё то же поле, усыпанное желтыми огоньками, в окружении редких деревьев, словно в кольце. Лишь сейчас она обратила внимание на то, где именно находится: с того места, где стояла Цири, было видно высокие могучие горы, холмы, усеянные соцветиями таких же цветов и мрачный замок у самой вершины горы, над которым кружили величественные птицы.
— Покажитесь! — прокричала Цири. Из-за шума и шёпота ей становилось дурно, голова кружилась, а еще этот сон сильно отличался от тех что её посещают каждую ночь. В нем не было боли, не было страшных картин будущего и прошлого.
—
Он уже выбрал, сестрицы! — раздалось справа.
—
Выбрал! Выбрал! Выбрал! — возбуждённый шепот десятка голосов слева.
— О ком вы? — нахмурился Цири вертя головой то влево, то вправо, прислушиваясь.
Все голоса, которые разносились по округе, были мелодичными, нежными и принадлежали явно юным девам, но все они были разными и не повторялись. Волк, стоящий уже рядом, возле девушки, злобно зарычал, капая окровавленной слюной на ближайшие цветы. Цири аккуратно провела тоненькой ладонью по голове зверя, за острыми ушами и по холке, успокаивая. Отчего-то она почувствовала то же, что и волк рядом — необъяснимую злость.
—
Но кого? — тоненький голосок полушёпотом спросил прямо под лапами зверя.
—
Не паршивую ли овцу? — язвительно спросил ещё один голосок недалеко от Цири. —
Сдался он им, не с нашего холма он, лучше бы кого из нас взял.
— О чем вы, черт возьми?! — разозлилась Цири.
Поднялся сильный ветер, заглушая брошенные слова. Цири зажмурилась, закрывая руками лицо от летящих жёлтых лепестков, вокруг всё покрылось снежным полотном, как будто бы и не было этой зелени вокруг, тепла и магии. Холод, зима — да и только.
* * *
Геральт и Цири распахнули глаза одновременно, как только сон оборвался. Солнце редкими лучами пробивалось через дырявые местами шторы. Ведьмак с лёгким чувством досады встал с кровати, наспех надев черную рубаху да штаны с сапогами, и поспешил спуститься вниз, в таверну. Цири опустила ноги на холодные половицы, вздрогнув, когда кожа прикоснулась к холодному дереву. Посидев так пару минут, девушка тоже начала собираться.
На первом этаже никого не оказалось, однако, прислушавшись, Геральт услышал шум на заднем дворе. Возле конюшни собрались несколько человек: хозяин таверны, его жена Маришка и двое гостей прошлого вечера: странный мужчина в темном балахоне, скрывающим лицо, и старик, что сидел у двери. Его исполосованное шрамами у виска и щеки слева лицо искажала неприятная улыбка, в руках старик держал стебелёк с маленькими ярко-жёлтыми цветами. Геральт затаился, прислушиваясь:
— А этот сопляк-то оказался прав, чертовщина творится какая-то! — прогремел хозяин таверны.
— Может, к господину ведьмаку обратится? — настороженно подала голос Маришка, кутая руки в подол грязного фартука.
— Не-е-ет, он же сам сказал, что ни чувствует ничего бесовского, — прохрипел мужчина в черных одеяниях. — Значит, нет надобности обращаться, да и чего тревожить его почём зря?
— Так и скажи, что монет жалко! — раздражённо бросила жена хозяина таверны. — А вдруг проклятие это?
— Нет, это древняя магия балуется, нет тут ничего страшного. — ответил ей загадочный мужчина и развел руками. — Из-за травы шум подымать?
Он вел себя очень подозрительно: всякий раз, когда он что-то говорил, Геральт ощущал его ложь.
— А может, он прав, а, Маришка? — невысокий плотный мужчина с пышными черными усами приобнял жену, заглядывая ей в карие глаза.
— А не странно ли все это? — подал голос старик. — Как только милсдарь ведьмак появился сдеся, так и чертовщина начала происходить. Вон у Кассии, дочери войта нашего, сын захворал, да не один знахарь и ведьма не смогла помочь, а приехал этот монстр, так излечился весь! — не унимался старик, размахивая сморщенными руками. — Магия за ним по пятам следует, до него у нас всё спокойно было! А теперя что?
— Не неси чепухи! — разозлился мужчина в черном балахоне. — Никто ещё не помер! Да и не помрёт в ближайшее время, а что насчёт милсдаря ведьмака скажу так: совпадение это, не иначе! Эта магия древняя, не подвластна никому, она сама выбирает, куда ей течь.
— Но что насчёт этой травы? — спросила Маришка. — Все в округе напуганы!
— Споло́ть её всю, да и делов, — пожал плечами мужчина.
— Так сколько не рви, милсдарь, а она всё равно прорастает заново! — развёл руки в стороны хозяин таверны. — Руки жжёт, словно бы огнём!
Цири вышла из комнаты и направилась к соседней, где спал Геральт. Она робко постучала и, когда не услышала ответа, приоткрыла дверь. Ведьмака в комнате не оказалась, и девушка решила спуститься вниз: Геральт наверняка пошел наведать Плотву, дабы приготовится к путешествию в крепость вблизи границы Каэдвена. Однако, когда она вышла из таверны, её резко схватили и, зажав рот, прижали к стене.
Девушка облегченно выдохнула только когда поняла — это был ведьмак. Геральт посмотрел в её испуганные глаза и, кивнув, медленно убрал руку с ее рта. Цири молча кивнула в знак согласия. Геральт выглядел странно, как будто его что-то тревожило. Девушка повернулась и прижалась к стене, тоже тихо наблюдая за странной четверкой.
— А не слышали ли вы вчера, как кто-то на струнном инструменте играл, посреди таверны, прямо возле Илия? — вдруг спросила Маришка. — Ведь вчера к нам ни один бард не заселялся.
— Тебе показалось, — сказал её муж, но было заметно, что он что-то не договаривает. Трактирщик то и дело косо поглядывал на стоящего рядом мужчину в черном.
— А ведь Илия этот, сын кузнеца, знает поди что-то, — задумчиво почесал седую бороду старик.
— Мальчишка верит в сказки, да и только! — сказал хозяин таверны.
— Что же, мне пора, — разворачиваясь спиной к собеседникам предупредил загадочный мужчина. — Прошу меня извинить.
Он подошел к черной лошади, стоящей возле Плотвы, и быстро уехал. В руках пришелец крепко сжимал тонкий стебелёк ярко жёлтых соцветий.
После этого и остальные разошлись по своим делам. Убедившись, что никого поблизости нет, Геральт и Цири выбрались из своего укрытия. Мужчина погладил Плотву по голове; он был задумчив и хмур.
— Геральт, — позвала Цири.
— Хм? — хмыкнул в ответ мужчина, закрепляя сумки на боку у лошади, надевая седло и фиксируя его.
Цири тяжело вздохнула: в таком состоянии достать из Геральта даже пары лишних слов ей не удавалось.
— Нам пора, — сказал Геральт, проверяя ремни сбруи. — Собирайся.
— А где находится твой дом? Ты говорил, что он находится на территории Каэдвена, но бабушка говорила, что дальше ничего нет, лишь горные хребты.
— Мало кто знает, где находится наша крепость, путь к ней может найти только ведьмак, — туманно пояснил Геральт.
— А как насчёт Новиграда? — спросила девочка, кутаясь в свой синий плащ. — Люди обеспокоены.
— Им нечего бояться: старшая магия не привлекает чудовищ, она их отпугивает, — пояснил ведьмак. — Нечего и нам здесь делать.
— Отпугивает? — Цири, подходя к ведьмаку, пытливо нахмурилась.
—Да, — коротко ответил Геральт и поспешил обратно в таверну, за оставленными вещами.
—Геральт! — девочка кинулась вдогонку за мужчиной, что тяжёлой поступью направился к двери трактира. — Тебе все равно придется мне рассказать!
— Этим потом займётся Йеннифер, а сейчас нам пора. — сказал мужчина игнорируя ненавязчивый мотив струн лютни.
Тем временем, Войцех — а именно так звали загадочного мужчину в черном балахоне — уже доложил своему королю, о том что слышал и видел: как магия посылает знамения, как за ведьмаком и девчонкой следует по пятам и исчезает вслед за ними. Мужчина оказался одним из лучших следопытов и искусным воином. Именно он собирал людей, намереваясь проследить за ведьмаком — зная, что тот приведет их к цели.
Но Войцех был далеко не так глуп и предан, как надеялся король. У него были свои планы на добычу.
***
Магия струилась по всему континенту, словно паутина. Она разбрасывала свои золотые нити тут и там. В воздухе витал лёгкий запах озона, а слух ласкала ненавязчивая мелодия струнного инструмента, гуляя по темным коридорам крепости Каэр Морхен.
— Блядь, что за чёрт? — выругался высокий, но поджарый мужчина. Наступив на росток живого цветка, что пробивался из каменного пола, он недовольно выругался и, услышав тяжёлые шаги позади, обернулся, встречаясь взглядом с мудрыми золотыми глазами наставника.
Весимир же спокойно подошёл ближе и наклонился к полу, подбирая потрёпанное растение. В больших сильных руках, испещренных давними шрамами, жёлтые лепестки тут же потянулись кверху, а затем превратились в маленькую сферу света и исчезли в ладони старшего ведьмака. Ламберт проследил за трансформацией и фыркнул
— Здесь?
— Нет, его приведет Геральт, — сказал Весимир и ушел в глубь темных коридоров.
— Геральт, значит, — задумчиво пробубнил себе под нос мужчина. — Вот же блядь!
Йеннифер, прибыв в крепость, тут же почувствовала чужое присутствие. Словно кто-то разгуливал по темным, холодным коридорам полуразрушенной крепости, оставляя за собой след из магии — еле уловимая мелодия, что отражалась от стен, блуждая, то вверх к потолку, то в самый низ. Воздух в старой крепости был чистым и теплым.
Женщина подняла изящную руку: на ее длинные пальцы тут же слетелись золотые частицы. Тонкие черты лица внезапно исказились болью, она смахнула искры, раздражённо кривя точеные губы. Огоньки разлетелись и впитались в стены и пол, согревая их своим жаром.
— Не играй со мной, глупый мальчишка, — фыркнула Йен. — Всё равно проиграешь. Он уже мой.
***
Тонкая, хрупкая материя из чистой магии переплеталась с лунным светом в завораживающем, чудном танце, запуская в тёмное небо усыпанное серебряными звёздами, золотые сферы огоньков. Такие маленькие, но опасные, они кружили вокруг заснеженной пустынной земли, откуда вот-вот должен был родиться плод. Золотые нити вырастали прямо из земли, покрытой коркой льда и снега, друг с другом образуя тонкий, человеческий скелет, почти все они объединяются в единое целое. Магия рождала одну за другой кости, опутывала суставы сплетением связок, заставляла биться горячее сердце. Огоньки толпились, сплетаясь друг с другом, чудесным образом срастались они в светящегося человека. Тонкая фигура, сгорбившись, стояла на коленях, голова опущена к земле, кисти рук прижаты к груди. Ещё не до конца покрытые кожей мышцы дымно парили в холодном воздухе, и, если присмотреться, можно было разглядеть — огоньки пролетали насквозь в своем хрупком танце.
Геральт бережно накинул на фигуру свой плащ, словно укрывая от чужого недоброго взора. Цири стояла подле него с мечом в руках и яростным огнём в светло-серых глазах. Огоньки кружили, не прикасаясь к ним.
Ведьмак холодно смотрел на противников. Сейчас, стоя посреди темного леса в окружении людей Хеммельфартома, он был готов убить любого, кто подойдёт слишком близко, без сожалений.
Под темной тканью плаща вдруг послышался леденящий кровь треск и хрип, и звук похожий на треск сухих веток в костре. Люди, окружившие ведьмака, вздрогнули и переглянулись друг с другом. Тот, кто носил темное одеяние, скинул капюшон и сделал шаг в сторону Белого Волка. Мужчина средних лет с пепельными короткими волосами, черными глазами и густой бородой, на черном камзоле выделялись золотые нити в чудном узоре, на пальцах левой руки множество пестрых перстней, он смотрел с восторгом и шоком за спину ведьмака.
Цири придвинулась ближе к Геральту, закрывая собой комочек позади, и с силой сжала рукоять стального меча. Мужчина перед ними нахмурился, а потом резко рассмеялся, расставив руки в стороны:
— Вот уж не думал, что эта сказочка для сопляков реальна! Спасибо, что привел нас, ведьмак, а теперь отойди, — хищно улыбнувшись, приказал мужчина. — Он принадлежит землям Рэдании.
— Что за вздор?! — зло вскрикнула девушка. — Он не принадлежит вам!
— Нет? — притворно удивился мужчина и оскалился. — Тогда мы просто заберём его. Нас вдвое больше, да и на кой чёрт ведьмаку бессмертие?
