Практика параллельных миров

      Дерпи не спеша собирала вещи. Их должно хватить на неделю, пока они с Доком будут отсутствовать. Разнообразная еда, не требующая особого хранения как раз подходила для такой долгой вылазки без холодильной камеры.       В доме стояла тишина. Только из кухни доносились редкие звуки помешивания. Аметист обещала накормить Динки её любимым овсяным супом, поэтому последняя куда легче восприняла отъезд сестры не так болезненно.       Дерпи присела на кровать и решила посмотреть на вид из окна, пока не вернётся путешественник, чтобы забрать её. Окно стоило давно заделать, из кучи мелких дыр сквозило. Малышка Динки может заболеть. Это было первым самым главным делом по возвращении домой. Другую цель она увидела в своей комнате. Косметический ремонт не помешал бы. За столько лет приключений пони и не представляла, как мало провела в этой комнате времени. Хувз редко называла её своей, проводя больше времени с Доком в ТАРДИС.       На улице начинал капать дождь. Осень была в самом разгаре, а настроение только и ждало, чтобы превратиться в сгусток меланхолии и не давать коварным тревожным мыслям улизнуть из головы серой пегаски. Она не хотела такого приключения, которое станет фактически последним в её дружбе с Доком. Или Доктором, как он любил себя называть.       – Дерпи, не хочешь немного супа? – поднялась в комнату Аметист, чтобы позвать сестру поужинать перед полётом.       – Спасибо, это мне точно необходимо, – улыбнулась Дерпи, хотя душа медленно разрывалась на части.       За кухонным столом Динки уже активно поедала ароматный овсяный суп. Аметист унаследовала от семейства Стар множество старинных рецептов, которые были не только вкусными, но ещё и богатыми витаминами. Дерпи иногда спрашивала сестру, почему та до сих пор не открыла собственный ресторан, но розовый единорог предпочитал молчать.       В дверь кто-то постучал. Динки, забыв о супе, побежала открывать дверь. Сердце Хувз сжалось в спазме, ведь она прекрасно понимала, кто пришёл. Пегаска могла вовсе отказаться от путешествия, но это сократило бы время их с Доком дружбы ещё на одну неделю. Рассудив логично, как учил её сам путешественник, она сделала выбор в пользу томительного ожидания, чтобы цепляться за любую минуту, проведённую с ним.       – Здравствуй, Док! Будешь чай или свежий суп? Как раз вовремя пришёл, только сняла с огня, – поприветствовала жеребца Аметист.        «Только бы не смотреть ему в глаза,» – подумала про себя Хувз.       – Привет, Ами, Дерп... – произнеся имя пегаски, он остановился и оценил понурый вид своей спутницы.       – Привет, – тихо с улыбкой произнесла Дерпи и всё-таки взглянула на него.       Оказалось, не она одна пытается скрыть боль. Глаза Дока почти полностью наполнились серостью, как её бархатистое тело. За маской дружелюбия путешественник скрывал переживание за друзей, которых ему придётся оставить уже сегодня.       – Конечно, я попробую твой гениальный суп. Клянусь великими гарцующими скакунами, что лучше всё равно нигде не найду!       Этот ужин прошёл куда тише обычного, чем напомнил Хувз о старых семейных вечерах с родителями. Бывало, что они все наслаждались тишиной, думая о прошедшем дне.       Дерпи не знала, что сказать. Она думала, что высказаться ещё успеет во время полёта, поэтому тратить ценные минуты Динки и Аметист не очень честно. Сёстры же напротив поддерживали с Доком обыденный лёгкий разговор на тему еды и планов на будущее. Хувз со стороны казалось это странным. Она часто и сама строила планы наперёд, но её неосведомлённость лишь ослепляла бдительность. Истина подкрадывалась тихими шагами, чтобы сделать пегаске «сюрприз».       Поблагодарив Стар за ужин, Док обнял сестёр, что остаются дома, в то время как Дерпи отправилась наверх за сумкой. Она не заставила себя долго ждать и уже через минуту ждала путешественника около порога. Открыв дверь, жеребец пропустил кобылку вперёд, помахав напоследок своим подругам.       – Ты готова к этой неделе? – заискивающе спросил Док, видя, что Дерпи после известия всё ещё не пришла в себя.       Хувз так и не смогла ничего ему ответить, надеясь, что он поймёт её молчание, пока она свыкается с ним, уходящим Доктором. Кобылка могла бы бесконечно притворяться, но становиться фальшивкой, зная, что это последняя неделя, было бы низко.       И земнопони действительно понял. Понял, но не хотел, чтобы эта неделя запомнилась, как самая худшая в их жизни. Ему удалось выбрать места, которые до сих пор не показывал, куда они ещё ни разу не летали, где Дерпи бы точно понравилось.       – Кто последний добежит до ТАРДИС, тот далек, – вполне серьёзно заявил Док и посмотрел на Дерпи.       Серая пегаска сначала не поняла, к чему он клонит, но стоило ей поднять голову и увидеть знакомый озорной блеск в больших некогда голубых глазах, которые хоть и отдавали серым, но были теми же живыми, которые всегда с заботой смотрели на неё.       – Я серьёзно! Ты будешь далеком, Дерпи! Догоняй! – воскликнул жеребец и пустился в бег.       На мгновение замешкавшись, она всё-таки улыбнулась и побежала за своим другом в сторону поляны, где обычно ждала их ТАРДИС.

***

      Открытый космос был чудесен. Находясь так далеко от городской подсветки, со всех сторон виднелись звёзды и планеты. Под куполом одной из космических баз пегаска наблюдала за движением окружающих их небесных тел. Они были далеко от Эквестрии. Настолько, будто вместе собирались скрыться как можно дальше от того мира.       Но это было не так.       Неделя прошла довольно быстро, и Дерпи не жаловалась на то, какой она была местами интригующей и немного чувственной. Начиная с нападений кусающихся галактических червей, заканчивая тихими часами за наблюдениями перерождения одной из планет.       Док, наконец, смог открыться ей и показать то, что так тревожило его душу долгое время. Он показал свою родную планету. После долгих лет, Доктор нашёл Галлифрей в той реальности, которая была для Дерпи загадкой. Он держался из последних сил, но не мог скрыть боль, которая копилась в нём с приходом новой жизни. Ведь путешественник уже отчаялся.       Он рассказал ей о том, как выглядят леса на многих других планетах, схожих биосферой с Эквестрией. В цифрах обрисовал, сколько таких же планет вообще можно найти и в каких местах. Делился историями, которые связывали его со многими другими волшебными существами и тем, кто был лишён магии. Док мгновенно стал выглядеть куда старше и мудрее собственных лет. Дерпи готовилась запомнить его именно таким: древним созданием, обладающим могуществом, но нуждающемся в свободе, чтобы находить новое. Хотя этим описанием он чаще сам оправдывал свой уход.       – Как ты? Мне показалось, что планета кошек тебя умотала, – усмехнулся путешественник, подходя всё ближе к пегаске.       – Они слишком милые, чтобы выжать из меня все силы, – искренне весело ответила Хувз и снова всмотрелась в даль, где открытый космос уже поменялся и показывал свою другую сторону.       Доктор присел рядом, чтобы разглядеть, что его спутница усиленно пыталась найти в пространстве. Даже спустя полчаса тишины ему так и не удалось понять, какие мысли в первую очередь поглощали его лучшую подругу: прошедшая неделя, его истинное лицо или скорое прощание. С надеждой он всматривался в тёмную даль, где не было места эмоциям. Вселенная подчинялась физическим законам, где то или иное событие было предначертано. Путешествуя по разным местам в пространстве и времени, он понял истину, но не смог найти главного, того, что тянуло его забыть всё и остаться с пони, которая боится потерять своего Доктора уже навсегда.       Пожалуй, даже самого путешественника не радовала такая перспектива, но что-либо менять было уже поздно, особенно зная, как давно он искал свой путь домой.       – Ты взял с собой что-нибудь на память? – сама начала разговор пегаска.       – Да. Угадаешь, что?       – Наверное, какое-нибудь изобретение, которое я так и не смогла бы объяснить?       – Нет. Шарф.       – Серьёзно? Обычный шарф?       – Обычный? Как сильно ты меня недооцениваешь, дорогая! – С насмешливым укором встрепенулся Доктор и подсел ближе к Хувз.       – Но зачем тебе шарф?       – Ответ в твоём вопросе, Дерп. Я когда-то надел его на свадьбу наших друзей вместо нового костюма. Ты сказала, как сильно он идёт мне и... Стыдно вспоминать, но ты тогда впервые обняла меня. Для меня это одно из самых ценных воспоминаний.       Дерпи улыбнулась, вспоминая тот день. Тогда она ещё не знала его реального, а лишь Дока, которым он усиленно притворялся. Гениальным учёным, прибывшим в Понивиль по велению принцессы Селестии, чтобы заняться наукой. Это было так давно, но одновременно с тем, словно случилось час назад, а то и меньше. Вспомнив тот день, она прижалась к Доктору, чтобы запомнить то самое первое тепло между ними, их дружбой, которая уже тогда стала стремительно развиваться в крепкую связь двух особенных друг для друга пони.       – Скажи, Доктор, каким цветом этот космос?       – Разным, Дерпи. От огненно красного до холодного синего. Иногда самого чёрного цвета, который можно себе представить. А ты каким видишь?       – Фиолетовым.       – Из-за его отчуждённости?       – Не совсем. Космос фиолетовый, потому что он мудрый. Иногда волшебный, но чаще всего властный. Он манит всех своей способностью создавать неповторимые вещи. И да. Космос отчуждённый.       – Он просто такой же живой, как и мы с тобой. Мы неповторимы, Дерпи.       Доктор очнулся от своих мыслей, когда почувствовал, что его плечо резко стало мокрым. Повернувшись, он увидел, как лицо пегаски было залито слезами, но она не сотрясалась от рыданий, как путешественник часто видел среди других знакомых женщин. Дерпи всё-таки решила выпустить ту боль, что держалась в ней с того момента, как она узнала о предрешённом будущем. Копытом Доктор стёр дорожки слёз с лица кобылки и увидел, как сильно пегаска ему верит. Но боль не уходила.       – Отдай мне её и больше никогда не испытывай! – приказал Доктор, аккуратно притягивая к себе Дерпи, что через поцелуй забрать весь оставшийся огонь страданий, который не дал бы ей спокойно жить дальше. Без него.       До регенерации оставалось всего двадцать четыре часа.