Одинока, как алмаз

— Ладно, — протянула девушка, громко раскрывая меню. — Вы ведь с самого начала знали, что это буду я, мистер Локсли, — с особой интонацией произнесла, откидываясь на спинку стула. — Белое или красное? — спросил Робин, якобы не услышав женщину. — Что, прости?! — Вино, белое или красное? — задумчиво поднял на неё голубую бездну глаз. — Белое! — раздражалась под этим взглядом. — Но всё же… — Мисс Миллс, может, хватит задавать вопросы, мы, однако, уже не чужие люди, пора бы и на «ты», — обворожительно поправил пуговки на рубашке. Она встала со стула, снимая очки, и положила их на стол. Медленно подошла сзади и опустилась прямо над ухом мужчины, опаляя его горячим дыханием. — Если вы здесь, чтобы затащить меня в постель, то провальная тема, мистер Локсли. А теперь, если вы не возражаете, мы продолжим работу с документами. Иначе я просто покину помещение, а с вами встретится другой работник фирмы. И мне ПЛЕВАТЬ на то, что ему придётся тащиться в такую даль, — она провела ноготком по вздымающейся венке на шее Локсли и расстегнула пуговицу, чувствуя его дрожь. — Я надеюсь, вы меня поняли. Простите, но я припудрю носик. Каблучки застучали, а мужчина весь покраснел и напрягся. Эта чертова женщина, как сирена, что завлекает моряков. Её хотят все, но она никому не даёт, при этом машет красным покрывалом перед носом. Официант вовремя принёс бутылку, разливая по бокалам, один из которых Робин мгновенно осушил. Чёрт! Реджина закрыла за собой дверь туалета и нервно выдохнула, съезжая по стене. Грудь вздымалась, сердце бешено стучало только от одного запаха одеколона, а щеки покрылись румянцем. Девушка открыла кран, подставляя руки под холодную воду, успокаивая тело. Мысленно посчитала до десяти, глубоко дыша, и подняла карий взгляд в зеркало. Какая же она дура… — Что происходит, почему так! Миллс, на что ты рассчитываешь, что вы будете вместе?! Ты такая же дура, как и тогда, а он остался прежним бабником. Что за бред! Он ведь даже не узнал меня, тогда почему так разрывает! — Ред… мисс Миллс, всё хорошо? — дверь потихоньку открылась, а брюнетка только успела повернуть голову, как встретилась с голубыми глазами. Видимо, она долго так простояла. — Ты что тут делаешь? — Слушай, я знаю, что ты стерва, каких ещё поискать, но… — Ну спасибо… — Да подожди ты! Может, хватит всего этого пафоса? Я давно понял, что ты не как все те пустышки, и обещаю перестать подкатывать, если ты прекратишь возвышать себя. Ты ведь не такая! — преодолел расстояние, оказавшись рядом с брюнеткой. — Ты сейчас к чему? Да откуда тебе знать, какая я! — Пойми, я хочу подписать контракт с человеком, которому доверяю, а не ругаюсь каждую минуту. Я действительно люблю женщин, но с тобой особенно легко, предлагаю перейти на нормальные отношения. Миллс выгнула бровь от наглости мужчины, но в его словах была лишь правда, да и хорошие связи не помешают. Она скрестила руки на груди, пытаясь найти подвох. — Значит, Вы мне предлагаете дружбу, мистер Локсли? — ехидно подняла уголки губ. Когда это она стала улыбаться мелочам? — Наверное, — улыбнулся, одаривая ямочками брюнетку. — Мы не портим жизнь друг друга, — протянул мизинец, — и не лезем в неё сами, просто деловые отношения. Мой лучший друг безумно любит твою подругу, может, и нам пора перестать враждовать? А то вдруг до свадьбы недалеко… — Только через мой труп! — брезгливо подала руку Миллс. — Ну так что, дружба? — Перемирие, — получила одобрительный кивок, и сама протянула мизинец. — И ты перестаёшь меня заводить… — осёкся в слове, осознавая, как это глупо звучит. — Оу, какие подробности, я даже и не собиралась, — улыбнулась своей победе. — Ладно, прости, забыли… — положил свою руку на талию девушки, подталкивая к выходу. — Пошли, продолжим. Он просто держал руку чуть ниже рёбер, пока Миллс сходила с ума от прикосновения, всячески пытаясь не показывать этого. Его руки такие тёплые и приятные, а сила, с которой он к себе прижимает, безумно заводит разум. Мысли поплыли не в том направлении, благо столик был уже рядом. Они присели за стол, на котором уже красовались два салата «Цезарь», правда, один с креветками, а другой с филе курицы. — Простите, а почему салаты разные… — попытался обратиться к мужчине, но Миллс его остановила. — Все правильно, извините, — отпустила официанта, снова потонув в голубоглазом мужчине. — Я не ем морепродукты, — взяла в руки столовые приборы, читая на лице партнёра вопрос. — Просто не люблю, с детства так, — пожала плечами, медленно отправляя лист салата в ротик под пристальным вниманием Робина, и соблазнительно облизнула губы. Боже, да эта чертовка способна даже на расстоянии быть безумно сексуальной. Да, Робин давно понял, что не о какой «дружбе» и речи быть не может, друзья так не возбуждают. В голове играли самые пошлые фантазии с искусительницей его сознания, пока глазами он мысленно раздевал девушку. Локсли часто проделывал похожие трюки на других, но почему-то именно Реджина сводит с ума одними зубками, что стягивают кусочки мяса с вилки. Стало слишком жарко, и мужчина готов поклясться, что румянец Миллс был не от застенчивости, наверняка, алкоголь ударил в голову, а картинки его утреннего тела не выходили из головы, так же, как и у него. — Так, приступим к работе, — ослабил воротник, прочищая горло вином. — Пожалуй… — искорки заиграли в метнувшихся на документы глазах. — Насколько я знаю, ваша фирма хочет заключить со мной договор… — Да, и не только… Они неотрывно, часа два, посвятили работе, то споря друг с другом, то соглашаясь. Миллс восхитительно справлялась со своей задачей, приводя аргументы мужчине, из-за чего именно с их фирмой следует заключить контракт. Локсли выдвигал свои условия, которые девушка рассматривала с учётом прибыли компании, иногда соглашаясь, но чаще опровергая их, внося коррекции в договор и приводя к компромиссу. Спустя час пара даже не заметила, как сидела рядом друг с другом, перечитывая текст, а уже через два их расстояние пришло к минимуму. Им было абсолютно всё равно на окружающих и то, что это совершенно не кабинет, однако рабочий момент затянулся на пятьдесят страниц, которые были вдоль и поперёк перечитаны. Несмотря на характер, Миллс оказалась безумно умной женщиной и прекрасным специалистом. Чувства чувствами, но бизнес любит упёртых баранов. Девушка приводила кучу достоверных ответов на его вопросы, заставляя мужчину принимать точку зрения. В итоге Локсли сдался и, держа в руках шариковую ручку, утонул во взгляде чертовски красивой женщины. — Хорошо, я принимаю предложение вашей компании, но с одним условием… — словил лёгкое согласие и продолжил, — Вы, мисс Миллс, сходите со мной на свидание. Реджина подавилась водой от такого заявления. Растерянность, возможно, страх в глубине души, но ни капли эмоций на лице. Он слишком много позволяет, однако просидеть два часа ради ЭТОГО! Что скажет Голд? Глубоко плевать, да, возможно, у них есть какие-то чувства, но Миллс далеко не из робкого десятка. Голубые глаза пожирали карие, а ехидную улыбочку хотелось собственноручно стереть с его лица. — Не дождёшься! — прошипела прямо в его губы, опаляя дыханием. — Я это сказала сразу, а если ты настолько некомпетентен… — но договорить ей не удалось, Локсли с характерным звуком оставил подпись на пяти страницах документа и закрыл папку, пересаживаясь на свой стул. — Выпьем за наше сотрудничество, — поднял бокал с остатками вина, поднося краюшек стекла к девушке. — За сотрудничество! — странное чувство отразилось где-то в груди, однако бодрящая жидкость спасла положение. — Поздравляю вас, Вы добились своего, — уточнил Локсли, снимая пиджак со спинки стула. — Хорошая работа, — подал руку девушке, помогая встать. — Спасибо, но я не понимаю… я ведь не согласилась. — И не нужно, — помог собрать документы, — я умею различать работу с отношениями. Вы отличный специалист, а то, что я не в вашем вкусе, что ж… так тому и быть, — уголки его губ опустились, пока он жестом указал к выходу, проследовав за брюнеткой. Город освещался тысячами огней, а Локсли остался ждать такси вместе с Реджиной, любуясь её изящным лицом. Фонари играли свое дело, придавая блеск теням, платью и обворожительным глазам, что с интересом разглядывали окрестности. Такси подъехало, и он галантно открыл дверь. — До свиданья, мисс Миллс, приятно было иметь с вами дело. — А ты не поедешь? Нам ведь в один отель. Мужчина покачал головой и улыбнулся, оголяя ямочки, чертовски обворожительные ямочки! — Не хочу вас стеснять, да и… там по дороге есть клуб, где ждёт одна девушка… — Стрип-бар, серьёзно? — Каждый развлекается как может, а я очень устал. Извините, больше вас не трону, можете быть спокойны, — пожал плечами, пытаясь закрыть дверь, однако тонкая ножка на каблучке не дала этого сделать. Мужчина с вопросом посмотрел на Миллс, пока та резко встала из машины. Руки обхватили воротник его рубашки, пока губы стремительно ворвались в его. Он молниеносно обхватил талию девушки, блуждая второй рукой по позвоночнику. Сердца бились с бешеной силой, пока языки боролись за кислород. В голову ударила опьяняющая страсть, вырывая невольный женский стон. Танец огня можно разглядеть, где угодно, но сердце научилось скрывать чувства, однако подведя свою хозяйку в самый последний момент. Она была безумно желанной, что Робин пытался показать сквозь поцелуй. Внезапно его тело впечатало брюнетку в машину, а губы моментально приоткрылись в желанном стоне. — Робин… — страстно, жарко, хрипло прошептала Миллс. — Прости, — посмел оставить на губах мягкий поцелуй, отстраняясь от девушки. — Езжай… — Хорошо, — два шепота смешались с шумом проезжавших машин, а горесть в сердце осталась. Она села обратно и в последний раз посмотрела в голубые глаза с вырывающимся биением сердца. — Будь осторожна, — хлопок двери, и таксист даёт по газам, срываясь с места. Что это было? Порыв давно заскучавшего по мужчине тела, или же желание сердца? Он отпустил её одну, после того, что случилось, отправляясь в бар?! Чёрт! Ревность перекрывала с головой, и обида на саму себя съедала изнутри. Показала чувства, эмоции, человеку, который сейчас пойдёт и возьмёт другую девушку? Прекрасно, Миллс, ничему тебя жизнь не учит. Однако в глубине души Реджина догадывалась о причине такого поведения, она бы и сама, не раздумывая, отдалась ему сегодня ночью, но он не стал торопить события, дал время подумать… Всё же грела надежда о взаимности чувств, глупо, да, но надежда умирает последней.