Немного ранее
Со всех сторон лилась музыка, увлекающая в пляс, но люди разве что топали и покачивались в такт бою барабанов и переливам флейты. Аанг находил это возмутительным. В Небесном храме танцам посвящались целые вечера. Старейшина Паззан говорил, что через танцы можно достичь нужного уровня концентрации и расслабления одновременно, что помогало при постижении магии в общем и ту'умов в частности. И пускай чаще всего занятия заканчивались играми или драками, а не медитацией, определённое уважение к танцу Аанг имел, а потому считал своим долгом почтить священное искусство. Повернувшись к Катаре, он чуть поклонился, широко взмахнув рукой: — Потанцуешь со мной? Мысленно Аанг тут же дал себе пинка, потому что на последнем слоге голос предательски поднялся до слишком писклявой ноты. Но лесная эльфийка нежно взглянула на него, и Аанг обо всём позабыл. — Я бы с радостью, но я не умею... Нет уж, на этом Аанг сдаться не мог. — Я научу тебя! Это несложно. Давай, главное — веселиться! Они взялись за руки (от чего Аанг словил целую стаю мурашек), и монах сделал шаг назад, утягивая Катару за собой. Для начала они вдвоём закружились на месте, а потом Аанг повёл её и по большому кругу, при этом легко подпрыгивая на каждом шаге. Первое время эльфийка училась на его примере, но скоро мелодия подхватила её в свой поток. Она выскользнула из его рук, сделала пару приставных шагов и провернулась вокруг своей оси, взметнув юбками. Оказавшись по разные стороны площади, мелкими шажками они начали сближаться по извивающейся кривой, протискиваясь между парочками; в центре норд и босмерка вприпрыжку обошли друг друга, покачивая руками, будто крыльями, а затем вновь разошлись, рисуя восьмёрку. Настал черёд Аанга наблюдать; мальчик старался не отворачиваться от Катары в танце. То, как она легко проскальзывала между танцующими, напоминало мальчику перышко, подхваченное ветром, листочек, угодивший в бурлящий ручей. А народу было в самом деле много. Аанг заметил, что некоторые стали повторять их движения, отчего танец обрёл хоть какой-то порядок и структуру и уже не был похож на хаотичное дрыгание руками и ногами. Норд давно не видел так много танцующих людей и меров в одном месте, объединенных одним ритмом, одними эмоциями, и неожиданно ощутил эмоции каждого — радость, тоску, веселье, волнение... Катара вновь оказалась рядом, и на этот раз опустила руки на его плечи, не удаляясь; Аанг по наитию подхватил её под рёбрами, и они, сбавив темп, закружились уже медленнее в самом сердце толпы. — А тут становится жарко, — докричалась до него Катара сквозь музыку и гомон горожан, — Может, нам пора? — Уйдём на самом интересном? — может быть, эльфийка и не услышала его, но Аанг постарался сделать самую грустную мордашку, на какую только был способен, и она оттаяла: — Хорошо, ещё пять... — Аанг не дал ей договорить, приподняв её и закружив в воздухе. Ну почему она всегда такая серьёзная? Сегодня можно не думать ни о драконах, ни о талморцах, ни о чём-то ещё, сегодня праздник! А ещё сегодня можно сказать то, о чём давно хочется сказать. Аанг хотел сделать это на драконьем, но ничего похожего из довазула он не смог вспомнить и пошёл за советом к Аппе. Апамир сказал, что драконам понятие привязанности и любви чуждо, поэтому и слова для любви у драконов нет. Ну, может быть, "любовь" — это очень громко и очень рано сказано. Нет, Аанг не сомневался, что никогда не повстречает никого лучше Катары, но сейчас ему хотя бы набраться смелости сказать "ты мне нравишься". Хотя бы. Аангу было страшно. Он, Довакин, друг драконов и талантливый маг, панически боялся напортачить. Он сотню раз репетировал своё признание, переформулировал, сокращал, дополнял, даже Аппу заставил всё это выслушать, — бедный Аппа! — но сейчас, когда наступил подходящий момент, он не знал, как заставить себя заговорить. Сейчас, когда Катара обнимала его в танце, он мог болтать о чём угодно, ну правда, о какой-то ерунде, а главные слова никак не шли с языка. Сначала Аанг думал, что ему стыдно заговорить об этом перед Соккой, но потом ему перепало целых три дня с Катарой. Три! Наедине, не считая Аппу и Момо. Но Аанг чувствовал себя ещё более неловко, и спасибо Дельфине, что создала для его неловкости другие оправдания: ненависть к драконам, кража рога, который всё-таки не работал и никаких духов не призывал... Кружащиеся парочки рядом проблем с неловкостью не испытывали: норды осыпали своих партнёрш комплиментами, кто-то даже беззастенчиво целовался! Почему же ему так сложно сказать одно предложение? "Соберись уже и сделай то, что должен". Только он втянул воздух и наконец собрался с духом, как вдруг Катара потащила его обратно к торговым лавкам; от неожиданности мальчик не смог её остановить. — Не стоит нам здесь задерживаться. Я видела в соседнем ряду генерала Айро. Не хочу думать, что будет, если нас узнают. — Расслабься, я же под прикрытием, — Аанг постучал по шлему. — Всё равно мне неспокойно, — покачала головой Катара, щурясь, — В толпе проще затеряться от одного преследователя, но у них стража расставлена по периметру. Так вот оно что. Даже здесь, посреди праздника, Катара оставалась настороже. Почему же он рядом с ней ни о чём другом думать не мог? Так нечестно. Обычно девчонки влюбляются до беспамятства! Но ей нравилось танцевать, она улыбалась! Значит, ещё не всё потеряно. Сейчас он сбегает за каким-нибудь угощением, вернётся, и пока она будет кушать, он всё скажет. Точно всё скажет. Но сначала ему надо отдышаться. Почему сердце так бьётся, когда она на него смотрит? — Я видел неподалёку пирожки, какие у нас в храме готовили, такие вкусные! Давай принесу? Я мигом! Дело было вовсе не в пирожках — ему просто нужен был предлог отойти. Катара не успела схватить его за рукав: — Аанг, стой, пойдём вместе!.. Но он уже бежал в ему самому не известном направлении. Только скрывшись от глаз босмерки, он принялся размышлять, где же ему достать что-нибудь, что могло бы сгодиться за подарок — с подарком признаваться было бы проще. "Катара расстроена, что она потеряла ожерелье — может, купить ей новое? Золотых должно хватить..." Как на чудо, ему попалась палатка с одеждой и украшениями. Товар был хорош. Аанг сразу заметил серебряную цепь с круглой подвеской-сапфиром, переливающимся под светом факелов; но цена... — Тысяча септимов?! Не может быть, я такое видел за четыреста! — возмущённо запричитал Аанг. Конечно, нигде он таких цен не видел, обычно ожерелья стоили от пятисот и больше, но законы рыночного торга выше истины. Правда, работали эти законы не для всех. — Вот почему я так не хотела участвовать в этом шутовском фестивале, — скрипучим голосом запричитала продавщица, немолодая высокая эльфийка, — В "Сияющие одежды", по крайней мере, заходит не каждое отребье. Тари, сколько нам ещё тут стоять? Упаси Ауриэль, зальют элем наш товар! — Сестрица, зачем ты так? — раздался более мелодичный говор её более молодой коллеги, — Вспомни, мы здесь, чтобы просветить жителей столицы, спасти их от безвкусицы! — Чушь, которую тебе наплёл мальчишка-бард, чтобы притащить нас сюда. "Уж не Сокка ли?" — Он был прав! За сегодня я успела преобразить нескольких новых клиенток, которые никогда не захаживали в наш магазин, стесняясь нашей красоты. Аанг не сдержался, хмыкнул. Высокая эльфийка не отличалась скромностью. Но она не распознала насмешку, с восторженным видом повернувшись к мальчику. — Ах, прошу прощения, молодой господин, я увлеклась. Правильно ли я поняла, ты ищешь, чем порадовать свою подругу сердца, ведь так? Но никогда не знаешь, кто понравится тебе завтра, к чему спешить и тратиться, дорогой? А если она потеряет такое украшение ненароком, в дворовой игре? Подари ей сначала, например, бусы — янтарь, гранат, лазурит... Не самые дорогие, но смотрятся очень мило. Поверь мне, если это настоящая любовь, она будет их беречь пуще золота. Норд почувствовал, как к лицу приливает кровь — не от смущения, а от возмущения. Назревающий поток гневных слов остановила чья-то рука, лёгшая ему на спину. — Этим ворожеям просто завидно, что им уже давно никто ничего не дарит, — прошепелявил худощавый старик-эльф с тонким носом и огромной белой гривой, которая от макушки до подбородка обводила его острое лицо и тянулась вниз бородой чуть ли не до колен, заплетённая в косичку, — Видел я девчонку твою, заслужила что-то получше стекляшек! — Сам-то едва дышишь, "рыцарь", — фыркнула старшая торговка, — Берите что-нибудь или убирайтесь, с вас пыль сыпется на эльсвейрский шёлк! Защитник Аанга, опираясь на трость, отвернулся от прилавка: — Не трать тысячу на простой сапфир, я тебе за половину этой цены дам редчайшие камни, подружка в восторге будет! "Она заслуживает лучшего", уверенно шепнул голос внутри, ставший уже знакомым. Юный норд загорелся от нетерпения: — Какие? — Глаза снежных эльфов, слыхал о таких? Особый вид алмазов. Не зря Аанг сравнивал глаза Катары с глазами снежной эльфийки, которую встречал лишь однажды! Такие совпадения не могут быть случайными. Пятисот септимов у него не было, конечно, но Аанг надеялся, что старик сделает ему скидку. Торговец привёл его в какую-то подворотню, ссылаясь на то, что обычно в свою лавку он заходит через чёрный вход, парадные двери открывая лишь по утрам, для покупателей. На улице никого не было, все ушли на праздник, а если кто и остался дома, то этого узнать было нельзя — ни в одном из окон не горела свеча. Несмотря на то, что даже здесь слышалась музыка, свист ветра и шорох листвы не вызывали умиротворения, какое обычно накатывает, когда возвращаешься с шумной посиделки. Сегодня только Массер являл свой лик на небе, и оттого тени были не очень чёткими, во мраке что-то чудилось. Где-то выла собака. Собака же? Волкам неоткуда взяться в Солитьюде. Или..? Аанг задрожал. — Даже не думал, что в Солитьюде может быть... жутковато. — Не переживай, мы и твоих друзей тоже приведём. Вместе будет веселее. Слова сошли с уст старика, в этом мальчик был уверен, но голос... молодой, здоровый, без хрипоты, наоборот, с излишним протягиванием гласных, надменный и уверенный, даже слащавый... Аанг втянул воздух, намереваясь издать ту`ум, но не успел — трость звякнула о его шлем, и всё почернело перед глазами ещё до того, как Аанг почувствовал удар о землю.6 Огня Очага, 201 4Э, утро
— Отличная работа, Лонкано. Что скажешь принцу? Несколько мгновений царило молчание. Аанг, только проснувшийся, не спешил открывать глаза, вместо этого прислушиваясь и ощущая пространство. Его подвесили за руки к стене, судя по тому, как железо впивалось в запястья; воздух был спёртый и холодный, чуть сырой. — ...У меня есть обязательства перед государством, не перед ним, — Аанг узнал голос, который обманул его на рынке. Тот дед — переодетый прихвостень Зуланкара? А с кем же он говорит? Точно не Айро, не похож... Аанг всё-таки решился чуточку приоткрыть глаза. Сквозь ресницы он разглядел в полусумраке две фигуры перед собой, двоих эльфов — одного в талморской мантии, другого в чёрно-золотом доспехе. Лонкано выглядел молодым, ненамного старше принца, насколько помнил Аанг, а вот другой, военный, с пышными седыми бакенбардами, уже был в летах. И нет, это не тот солдат, что всегда следовал за Айро; в этом было самомнения не меньше, чем у Лонкано, и взгляд... жестокий. Не такой, как у лучника из сопровождения принца и генерала. — А ты мне нравишься. Я не забуду упомянуть твой вклад в отчёте Его Величеству, будь уверен, тебя ждёт отличная карьера. — Для меня это честь, коммандер. Старший альтмер кивнул и напоследок повернулся к Аангу; мальчик поспешно закрыл глаза. — Надо же, и это — убийца драконов? Ребёнок. — Ребёнок, чей голос сотрясает небеса и землю, — заметил Лонкано, за что Аанг неожиданно был ему признателен... — Кстати об этом, — седой эльф хмыкнул, — Позаботься, чтобы Драконорожденный не разнёс криком весь форт. ...или не очень. Когда шаги коммандера затихли в коридоре, Лонкано вплотную приблизился к Аангу, шурша материей в руках — снова приоткрыв глаза, Аанг заметил, что это бинты. Маг продел бинт ему под челюсть несколько раз и завязял концы на макушке; такая перевязка позволяла дышать носом и даже что-то шептать, но, к сожалению, не давала достаточной свободы для ту`ума. — Не притворяйся, я же знаю, что ты не спишь, — насмешливо фыркнул маг, отходя в сторону. Аанг открыл сначала один глаз, потом второй. — Не испугался, что могу тебя убить? — процедил он с трудом. — Я видел, на что ты способен, мальчик. Максимум я бы отлетел в стену, а дальше что? Или у тебя есть крик, способный рвать цепи? Не думаю. А физической силы в тебе особо и нет. "Да кто он такой? Он думает, что на нашей земле имеет право говорить?" Для норда слышать такое было сродни вызову на поединок, но Аанга учили прибегать к кулакам только в последнюю очередь. Да и не помашешь ими особо, когда в кандалах... — А твоя сила где? Ты поймал меня обманом. Лонкано был слишком доволен собой, чтобы обижаться, поэтому только поцокал для приличия, качая головой. — Задание короля выполнено, нет разницы, каким способом. Говорить было сложно, но ради такого Аанг всё же постарался, преодолевая натяжение бинтов: — Предателей нигде не любят. Ничего этот командир про тебя не напишет, meye (дурак). И слова окупились: Лонкано первые несколько секунд держал маску, но потом всё же скуксился, сжимая кулаки. — Как будто у меня был выбор, — бросил в сердцах высокий эльф и ушёл восвояси. Ох уж эти альтмеры. Если бы не их сложная душевная организация, всё было бы в разы проще. То ли дело двемеры — им, кроме машин, ничего не надо, чего стоил Буми. Или же босмеры — если есть еда и крыша, уже неплохо. А высокие эльфы всё что-то мнят из себя, за исключением Кузона — тому путешествия были в радость. Но и сам Аанг, конечно, себя переоценил. Поддался эмоциям, ушёл один, друзей не предупредил, повёлся на откровенную ложь. Ну какие ещё глаза снежных эльфов? Апамир бы его хвостом огрел за такую глупость. Только вот поздно что-либо менять. Поздно. "И зачем я только эльфийскому королю?"7 Огня Очага, несколько часов до рассвета
Аанг успел привыкнуть к полутемноте и рассмотреть всё, что его окружало. Он находился в кармане подземной пещеры, вход в который даже не преграждала решётка — коридор просто делал поворот куда-то в сторону, куда Аанг заглянуть не мог. Из прохода периодически доносились звуки и даже голоса, но никто не решался к нему заглянуть, поэтому Аангу оставалось только болтать с самим собой и размышлять, как ему выбраться. К стене напротив был прикован другой узник, давно превратившийся в скелет. Рядом стояла дыба, на которой, судя по въевшейся крови, кого-то не так давно пытали. На столе лежали инструменты, о предназначении которых Аанг старался не думать. Железо не веревки, не распутать и не разрезать. Аанг пытался прошептать ту'ум, но у него не получилось, не хватало воздуха и голоса, чтобы слова обратились в магию. Вскоре погас очаг, а за ним — последние свечи, и Аанг остался один в полной темноте. Темнота никогда не пугала его — старейшина Паззан учил его, что бояться нужно не темноты, а того, что таится в ней. "Dovah (дракон) парит средь wuldsetiid (потоков времени). Что ему ночь? Что ему страх?" Аанг попробовал мысленно связаться с Апамиром. Он не владел телепатией, но вдруг сегодня что-то изменится в нём? Ведь и летать Аанг научился в момент особой нужды, когда иного выхода не было. Медитация не принесла пользы. Аанг не знал, как долго он пытался воззвать к Аппе, а потом, отчаявшись, к Ингразану, но всё тщетно. Чувство бессилия отвлекало. Так не должно было быть. Ему было больно, он хотел пить и навалять этим эльфам. Судя по тому, о чём говорили Лонкано со своим "приятелем", Довакин нужен был живым, а значит, к нему всё-таки придут. Но когда?.. И, главное, зачем? А вдруг таким образом они хотят выманить и Аппу? Тогда он окажется в большой беде... Эти мысли разогнал огонь, вдруг появившийся в проходе. Пламя факела очерчивало во мраке белую гримасу; в первое мгновение Аанг решил, что это призрак, и невольно дёрнулся, стукнувшись затылком о стену. Призрак бросил факел на пол, и теперь Аанг видел, что это был всего лишь человек в маске. Его чёрное облачение очень смахивало на воровской наряд, однако огненный блик пробежал по изогнутому лезвию клинка, который он сжимал в другой руке. "Наёмный убийца", понял Аанг, "Обычные воры носят кинжалы и действуют незаметно, а таким мечом тихо не помашешь..." Незнакомец переложил меч в другую ладонь и, чудо, разделил его на две половины. Аанг попытался вспомнить, где он мог видеть такое оружие, но не успел — посетитель сорвался с места, замахиваясь парными мечами. Аангу было, о чём пожалеть перед смертью. Алдуин. Аппа. Катара. Сокка. Его страна под тиранией эльфов. Он столько мог сделать... Клинки оглушительно звякнули с двух сторон, разрубив оковы. Руки, онемевшие за целый день в одном положении, упали вниз, болтаясь по обе стороны Аанга без его на то воли, будто тряпичные. — Ух... Ух ты. Спасибо, — выдохнул паренёк, пытаясь совладать с покалыванием — кровь снова приливала к рукам, возвращая в них жизнь. Это было неприятно, но терпимо; всяко лучше, чем быть в оковах. Когда он снова смог контролировать свои движения, Аанг стащил с головы повязку и повёл челюстью, сбрасывая уже ставшее привычным ощущение скованности. Безымянный спаситель убрал мечи в ножны и потащил Аанга за капюшон, поднимая на ноги, тоже затекшие, хоть норд и пытался шевелить ими всё время в плену — их, по крайней мере, талморцы заковывать не стали. Аанг закряхтел, пытаясь удержаться в вертикальном положении, но опереться о себя незнакомец не позволил, увернувшись от протянутой руки; Аангу пришлось ухватиться за край стола, который стоял как раз рядом. — Кто ты? — прошептал Довакин. Мечник оставил его вопрос без ответа, беззвучно подойдя к выходу и выглянув в коридор. Аанг доковылял до него и прислонился к стене, высматривая то, чего мог опасаться человек под маской. Сюда проникал свет из прохода, и Аанг увидел, что маска не белая, а синяя, с белыми бровями и клыками. "Синий Призрак? Вот почему он показался мне похожим на вора... Но зачем я ему?" Вор двинулся вперёд, а Аанг всё же задержался рядом с сундуком, что стоял у входа. Поковырявшись в нём, он нашёл несколько золотых, какие-то зелья и серебряное ожерелье с рубинами невероятной красоты. Пусть и не золото, ожерелье должно было быть дорогим. Синий Призрак, опять появившись рядом без единого звука, взял Аанга за накидку и протащил несколько ярдов, пока мальчик не пообещал, что он больше не станет их задерживать. Ожерелье Аанг спрятал в карман. Они прошли в больший зал. По правую руку был коридор, сворачивавший потом налево, и там, под пустым настенным держателем для факелов, лежал альтмер в золотом доспехе Доминиона. Драконье чутьё подсказывало Аангу, что он был жив, только без сознания; а ещё Аанг подозревал, что этим путём и пришёл его новый знакомый. Синий Призрак подошёл к стражнику и пнул его, проверяя, откликнется ли он и тем самым подтверждая догадки Довакина. За дверью в противоположном конце зала раздались голоса, человеческие — отличить нордскую манеру речи от эльфийской можно было, даже не вслушиваясь в слова. Осознав, что в подземелье помимо него могли быть и другие пленники, Аанг без раздумий направился к дверям. На последнем шаге его за руку поймал Синий Призрак. Тот не сказал ни слова, да и глаз его было не разглядеть — только две чёрные прорези в маске, но мальчик через одно прикосновение ощутил раздражение, исходившее от вора. — Я не оставлю свой народ, — Аанг, не вырываясь из хватки, выставил свободную ладонь, потоком ветра толкая двери. В коридоре темницы расхаживали вдоль камер два высоких эльфа. Не такое уж и препятствие для мечника и мага. Не давая стражникам опомниться, Аанг втянул воздух, чуть кисловатый от запаха помоев и сена. — FUS-RO-DAH! Альтмеров откинуло далеко вперёд. Из-за решёток кто-то крикнул: — Ульфрик пришёл за нами! Синий Призрак выскользнул из-за спины Аанга, быстро оказавшись рядом с поднимающимися эльфами и награждая их ударами рукояток мечей по головам. Аанг и не думал, что лишить сознания может быть так просто. Довакин подошёл к одной из клеток: с соломенной подстилки ему навстречу потянулся норд, чьи руки и грудь были располосованы ещё не до конца зажившими ранами. — Ты... Ты не Ульфрик. Кто ты, мальчик? — Я спасу вас, — Аанг заозирался в поисках ключей; не найдя их ни на столе, ни на полках, ни на каком-нибудь гвоздике, вбитом в стену, он подошёл к обездвиженным эльфам. Синий Призрак уже осматривал их, и было, зачем — с поясов стражников зазывно свисали кошельки. — У них ведь есть ключи? Стража должна носить их с собой? Вор указал в сторону. Там, за столом, торчали рычаги. Когда камеры были открыты, Аанг познакомился со всеми пленниками Талмора. Кроме раненого норда, Торальда, которого приволокли сюда позже всех, перед этим подвергнув пыткам, среди узников оказались: ещё один норд, улыбчивый вояка Хроннар; слишком угрюмая для своего не такого уж великого возраста северянка, отказавшаяся представляться; и хамоватый аргонианин, тоже пожелавший сохранить анонимность. — Иди себе, куда шёл, — фыркнул он, бросившись на кошельки, которые Синий Призрак так и не тронул. Норды тоже подошли к эльфам, но не за деньгами, а за щитами и мечами; пока Хроннар изучал гравировку на лунной стали, Торальд сделал взмах клинком, лишая сразу обоих стражников жизни. Аанг не успел и вскрикнуть. Кровь, обагрившая сталь, напомнила Аангу вдруг об одном — мечи Синего Призрака были чисты, когда он разрубал оковы. — Ещё болит, но раз способен держать меч, значит, жить буду, — хохотнул Торальд как ни в чём ни бывало, — Эй, парень, я ведь не зря спутал тебя с Ульфриком. Только он мог издавать ту`ум. Так ты тоже ученик Седобородых? Или, чем Лорхан не шутит, сын Буревестника? Не получив ответа, Торальд обернулся; драконий всадник не сводил глаз с альтмеров. — Да брось, этим пиявкам нечего делать на нашей земле. Как ты думаешь, сколько за свою длинную жизнь эти эльфы замучили людей? Нордов? Сколько здесь пленников было до нас, и куда они делись? Для талморцев наша жизнь ничего не стоит. Они не заслуживают пощады. Понять этот поступок Аанг мог. Но не принять. Синий Призрак схватил его за руку и потащил за собой, но на этот раз его хватка была железной. Впрочем, у мальчика уже не было сил сопротивляться — сутки без еды и воды его истощили. Поднявшись по лестнице, они оказались у выхода; на столе была недоеденная буханка хлеба, и ради неё Аанг нашёл в себе силы, чтобы на пару секунд остановить своего настойчивого спасителя. Ничего вкуснее он никогда не ел. За эти секунды остальные пленники нагнали их. Здесь была стойка с оружием и щитами, что позволило им всем как следует подготовиться; только Синий Призрак оставался верен своим мечам, а Аанг полагался на магию. И вот они уже вместе выбрались из форта... Чтобы оказаться под прицелом целого отряда лучников. Синий Призрак молниеносно вытащил мечи из ножен и, зайдя за спину Аанга, приставил их к горлу мальчика. Такого предательства Довакин не ожидал. — Отставить! — поднял руку командир, разговаривавший накануне с Лонкано перед пленённым Аангом, — Драконорождённый нужен нам живым. Воины опустили стрелы. — Драконорождённый? — зашептал Хроннар откуда-то сбоку; Аанг не мог повернуть голову, боясь порезаться. — Не могу поверить... Легенды не врали... — запричитала освобождённая пленница, опуская позаимствованный у эльфов лук, — Ты Довакин! Аанг тем временем осматривался. Стражники заполонили внутренний дворик, однако на стенах крепости тоже стояли дозорные, и позади могли быть; план Синего Призрака провести их к воротам, удерживая Довакина в заложниках, был наивным... — Пропустите их. ...но, неожиданно, сработал. Им удалось добраться до каменной арки, служившей проходом в крепость. Всё это время эльф в чёрно-алой командирской броне Доминиона наблюдал за ними, всматриваясь в каждое лицо и каждое движение. Стоило им оказаться вне крепости, он опустил руку, но лучники не шелохнулись. "Странно, они так просто..." Аанг и Синий Призрак услышали свист одновременно — вор пихнул мальчика, сбивая с ног, и отбил мечами стрелы, прилетевшие со стороны стрелков, притаившихся снаружи гарнизона. К Аангу бросился Торальд, закрывая его щитом, но щит был нужен не ему; атака больше концентрировалась на Синем Призраке. "Когда он успел им насолить?" Отряды стражников бросились в погоню, как спущенные собаки. Крепость стояла на берегу моря, — Моря Призраков, конечно, Аанг узнавал его по одному только вкусу ветра, — и на открытой местности они все были как на ладони, особенно этой ночью, когда на небе наконец появились обе луны. Случайная компания стала продвигаться к лесу; даже аргонинанин проникся командным духом и прикрывал щитом не только себя, но и северянку, успевшую прострелить колена парочке преследователей. Позади раздался сдавленный стон; обернувшись, Аанг увидел стрелу, угодившую в плечо Синего Призрака. Тот уже не мог отбиваться от стрел, как раньше. Аанг юркнул под его руку, подставляя своё плечо. Жажда жить, причём жить свободно, придавала сил бежать. Аанг и не думал, что за ворохом мыслей, что кружил в его голове, он сможет ощутить ещё чьё-то присутствие рядом, но он вовремя прислушался к Кин — в этом лесу жил саблезуб. Взывая к зверю, Аанг повёл товарищей по несчастью через заросли, в обход; саблезуб, встревоженный шумом, выпрыгнул на тропу прямо перед талморцами, опоздав на какие-то несколько секунд. Большой кот надолго задержал эльфов, но норды продолжали бежать, пока крики преследователей не остались позади. Только они ощутили себя в безопасности, скрывшись в лесной чаще, как Синий Призрак рухнул без чувств на землю, чуть не утянув за собой Аанга. Несмотря на кажущуюся стройность, вор был тяжёлым. — Я слышал что-то о воре в синей маске, но не думал, что он за нас, — задумчиво произнёс Хроннар, оглядывая рану. По пути Синий Призрак успел отломать наконечник стрелы, прошедший насквозь; оставалось только вытянуть древко. — Он хотел убить Довакина. Сомневаюсь, что он за нас, — проворчала северянка. Аанг задумался. Мог ли Синий Призрак убить его? Вряд ли. Но стал бы друг брать его в заложники? Тоже вряд ли. Сокка и Катара никогда бы так не поступили. — Да уж, благодарностью вы не страдаете, — сказал Торальд, — Довакин, как скажешь, так и будет. Вы высвободили нас, поэтому я не могу оставить его здесь. Но и лекарь из меня так себе, это больше к моей матушке, но она далеко... Аанг помотал головой: — Это не беда, я знаю, что делать. — Хорошо. Тогда давайте найдём убежище. Они отыскали грот, в котором было бы безопасно развести костёр. Небо на востоке уже розовело, близился рассвет. Здесь от них откололась северянка, заверив, что разделиться будет лучшим выходом. В этот миг она чем-то напомнила Дельфину. Одинокая, отчаянная, строгая. Как сам Скайрим. Пока Аанг занимался вытаскиванием стрелы (чему он научился благодаря Сокке) и обработкой раны (за что спасибо Хаасле и Катаре), исчез и аргонианин, видимо, достаточно отогревшийся у огня. Торальд и Хроннар не расстроились, только проверили свои пожитки, не стащил ли чего ящер, пока они занимались хворостом. — И не хочешь на него взглянуть? — поинтересовался Хроннар, указывая на маску, которую Аанг так и не снял с лица Синего Призрака, занимаясь раной через разорванный рукав. — Он пришёл меня спасти. Будет не очень красиво, если я раскрою его тайну, — пожал плечами Аанг. На самом деле он лукавил, потому что ему очень хотелось знать, кто его товарищ, но пока что совесть была сильнее любопытства. Может быть, Синий Призрак сам ему расскажет, когда проснётся? — Он и убить тебя хотел, если ты не забыл, — напомнил Торальд, поджаривая на костре грибы, — Я признателен ему за спасение, но называть его союзником рано. — Он бы не убил меня, я точно знаю. Аанг хотел в это верить. Чуть подкрепившись грибами, которых в лесу было много, мужчины отправились на разведку до ближайшей дороги. Довакин же предпочёл остаться со своим подопечным. Может быть, ему и было бы совестно снять маску, но вот необычные мечи он всё же осмотрел. Аанг не разбирался в оружии, но всё же мог сказать, что эти мечи были похожи разве что на оружие жителей Йокуды, как их теперь называют?.. Редгарды. Редгарды очень не любили высоких эльфов. Может, поэтому Синий Призрак был готов даже пробраться в их форт? Солнце уже почти выглянуло из-за горизонта. Синий Призрак заворочался во сне, и Аанг окинул его взглядом: не похоже, что его лихорадило, должно быть, просыпался. Оголённая кожа на раненном плече была светлой. Слишком светлой для тех йокуданцев, каких Аанг помнил, слишком светлой даже для нордов... Кому ещё Аанг мог быть нужен, но кто не был ему союзником? И кто мог своровать маску из талморского посольства, если не высокий эльф? "Ты заслуживаешь знать правду. Ты должен знать". Догадка пронзила его похуже стрелы. Мальчик осторожно подполз к вору. Рост похож, телосложнение тоже. Аанг потянул за завязки, удерживавшую маску; снял капюшон, и по жухлой от мороза траве рассыпались длинные чёрные волосы из высокого хвоста. Поднимая маску, Аанг встретился взглядом с её обладателем. — Ты слишком громко дышишь, — почти что назидательно сказал Зуланкар. В следующую секунду эльф вскинул здоровую руку вверх, зажигая в ней шар; Аанг отскочил назад, не зная, что делать со своим открытием. Альтмер одним перекатом оказался на ногах. Несколько мгновений он смотрели друг на друга: один в боевой стойке, другой, растерянный, искал свой посох. "А я же забыл его в "Смеющейся крысе", точно..." Почти рыча, Зуланкар бросился в атаку, целясь Аангу в ноги; Довакин вспорхнул над огненными шарами, вспоминая азы левитации, и приземлился уже за спиной эльфа. Тот не успел обернуться; Аанг выдохнул ту`ум. Аанг подошёл к альтмеру, распростёртому на траве. Норд понимал, что после такого полёта приземление наверняка было жёстким, но это единственный способ остановить принца. Хоть ненадолго. "Пусть вернёт то, что должен вернуть!" — Катара. Где её ожерелье? Зуланкар хохотнул, но больше было похоже на кашель. — С чего бы ему быть у меня? Может быть, он и в самом деле не брал его. Не заметил, убежал из Скрытой рощи, пока его не настиг рой спригганов. По крайней мере, сейчас у эльфа руки точно были пусты — Аанг почему-то бы уверен, что Зуланкар не врал. И надеялся, что добьётся ещё одной правды. — Там, в подземелье, ты не убивал своих. Но и нас не тронул, когда Торальд... ну, ты помнишь. Почему? Глубоко дыша, Зуланкар повернул к нему голову, по-змеиному щурясь. Высматривал слабые места, осознал Аанг. Сердце заныло от воспоминаний. — У меня был друг среди высоких эльфов. Кузон. Он был из знатной семьи, но он ненавидел то, о чём говорили его родители. А говорили они о том, что Скайрим принадлежит эльфам, высоким и снежным. Я помогал ему сбежать, и мы часами бродили по городу и по окрестностям, разговаривали, тренировались, дурачились, он таскал мне книги из семейной библиотеки, я его в горы затаскивал... Кузон даже дружил с Аппой! Почему мы не можем... быть друзьями? Зуланкар перевернулся на живот и вскочил с земли, готовясь к новой атаке, но Аанг уже стоял на сосновой ветке высоко над ним. "Не сегодня". Взглянув на эльфа в последний раз, Довакин перепрыгнул на следующее дерево, и ещё, прокладывая себе путь через колючие кроны северного леса. Лето кончилось.7 Огня Очага, день
Возвращаться за Торальдом и Хроннаром Аанг не стал — он был уверен, что с Зуланкаром норды как-нибудь разберутся, как и с тем, что делать дальше. К Зелёной Тени Аанг добрался только к обеду, немного заплутав. Всё-таки лесные эльфы были мастерами своего дела и умели прятаться на виду. Внутри его встретила Катара, накинувшаяся на него с объятиями: — Славьтесь, Джоун и Джоуд! Аанг, ты жив! Прости меня! Я не должна была тебя отпускать одного, я... — Всё в порядке, — ещё минут десять заверял её мальчик, послушно подвергаясь осмотру и млея, окружённый её вниманием. Когда Катара убедилась, что плен не оставил на нём ни царапины, она усадила его к очагу; туда же подтянулись и все остальные члены племени. Весточку Малборну в Солитьюд тоже направили; там Аанга искали Бато и Сокка. Момо, завидев хозяина, радостно запищал и поднырнул под руку, выпрашивая, чтобы его погладили. Даже злокрысы могут быть верными, а Сокка ещё съесть его хотел... О еде. Ещё никогда Аанг не был так рад капустным щам, как сейчас. Горячий травяной бульон обволакивал теплом желудок, принося сытость и покой после ночных приключений. Впервые за долгое время мальчик ощутил себя как дома. В Зелёной Тени было безопасно, спокойно, здесь было много друзей и никаких талморцев. Рядом с Аангом ютились волки, прирученные босмерами; на этот раз они были заинтересованы в мальчике куда больше, чем в первую встречу. — Этого зовут Гери, — сказал один из воинов с длинной русой косой, Нииол, указывая на серого волка, — А чёрный — Фреки. — Жадный... и прожорливый? — переспросил Аанг. — Фреки как-то съел за раз целого козла. Лютая скотина, только Малборн к нему подход знает. Он их обоих у какого-то охотника выкупил, когда они ещё щенятами были. — У них нордские имена. — Охотник и назвал, Малборн не стал переучивать, уже отзывались на эти клички. Правильно сделал, что купил. У нашего племени всегда волк был тотемом, и в Хаафингаре на знамёнах волк, знак это, не иначе. В общем, насколько дружелюбный Гери, настолько свирепый Фреки. Даже странно, что он к тебе так ласково. — Меня всегда любили животные, — улыбнулся Аанг, почесав за ухом чёрного зверя, который даже высунул язык от удовольствия. И в каком месте это свирепое чудище? Даже не огрызался на Момо, которому соседство с хищниками не нравилось. — Вот он где сидит! А мы носимся по Хаафингару, ищем его везде! Если кто и был свирепым, так это Сокка, вернувшийся из города. Судя по тяжело вздымающейся груди, он бежал. — Аанг, мы ради кого скрываемся? Ради чего? Напомни мне? — Сокка подбоченился, сверля его взглядом серо-голубых глаз с высоты своего роста. Аанг развёл руками: — Алдуин, я знаю. Мы должны его победить. Спорить и оправдываться сил не осталось. — И кто из нас способен это сделать? Я? Катара? Может, Момо? Аанг представил Момо, пред чей силой склонился сам Пожиратель Мира, и захихикал. — Не смешно, Аанг, — Сокка нисколько не проникся образом всемогущего Момо. Кашлянув, норд ответил: — Довакин. Последний Драконорождённый способен остановить Алдуина. — Хорошо. Теперь понятно, зачем мы оберегаем тебя? Почему боимся подвергать риску? — Вы не хотите, чтобы я гулял по рынку один, но согласны оставить меня одного против Алдуина? — вырвалось у Аанга в шутку, но судя по тому, как прекратились разговоры между повстанцами и как застыл Сокка, округлив глаза, прозвучало это как обвинение. — Мы не оставим тебя одного, — сказала Катара, — Ни против Талмора, ни против Алдуина, ты не будешь один. Сокка вдруг прижал Аанга к себе. Только на пару секунд, но Аангу хватило этого, чтобы понять, как он беспокоился. И это было... приятно. Знать, что о тебе беспокоятся. Что тебя ждут. — ...А теперь рассказывай, где тебя дреморы носили!.. Свой рассказ Аанг начал лишь тогда, когда вернулись Аппа, Бато и Малборн. Собравшись у входа в Зелёную Тень (при всём желании Аппа бы не поместился внутри), они просидели до заката, обсуждая побег из Северной сторожевой крепости (как подсказал им Бато, глянув на карту). Аанг не стал утаивать участие Синего Призрака, но раскрыть его личность ему не хватило духу. Он не хотел огорчать лесных эльфов ещё больше, да и нужно ли это знание им сейчас?.. — У нас есть пять дней, — вернулся к делам Сокка, когда рассказ был окончен, — За это время нужно проверить тринадцать курганов: вдоль реки Карт, потом через Вайтран к Черноводной и к Роще Кин. Правильно я понял? — Именно так, — подтвердила Катара, — Но особое внимание на вот эти курганы, — эльфийка выделила на карте четыре отметки в начале течения реки Карт, одну вблизи Рорикстеда и ещё одну — к востоку от форта Сангард, на юге владения Вайтран. — Роща Кин сейчас будет опасна, если в Виндхельм нагрянет флот, — опасения Сокки были оправданы, кораблей у Талмора было предостаточно. — Об этом позаботимся уже мы, — уверенно заявил Бато, — Мне нет дела до Братства Бури, но допустить, чтобы Доминион самовольничал уже и в водах Скайрима? Ни за что. — Вы хотите проникнуть на корабли? — спросил Аанг, беспокоясь. Что-то в этой идее очень ему не нравилось. — Кто, если не мы? Людей они и на пушечный выстрел не подпустят к кораблям, — ухмыльнулся Малборн. — Хорошо, — согласился Сокка, — Но если вы взорвёте флот, отношения Империи и Доминиона ухудшатся ещё больше. Бато пригладил бороду: — Мы дадим им достаточно поводов думать, что виновато Братство. И чем дальше Аанг слушал, тем ему было больнее думать, что те люди, что томились в крепости, — а они наверняка были из Братства Бури, иначе зачем ещё Талмор держал их взаперти, — могут оказаться в Виндхельме в момент осады. Осаду Аанг считал неизбежной, что бы ни обещал Бато, и оттого не мог смириться с тем, что ему "не стоит в это вмешиваться". "Это ведь наша земля, как ты можешь не вмешиваться?" Если Довакин победит Алдуина, насколько будет важен его голос?.. Катара отвела его в сторону, подальше от увлекшихся стратегией мужчин. — Я понимаю, что тебе тяжело это слушать. — Ещё бы. Одни эльфы хотят насолить другим и обвинить в этом нордов. — Не всех нордов. Только тех, кто поддерживает Ульфрика. Неужели и ты его поддерживаешь? — Я... Аанг задумался. Он не разделял их желание исключительно боем освободить Скайрим от эльфов... Но понимал. И жалел их. Потому что это были его люди, которым эльфы в своё время немало насолили. Кровь за кровь, и по кругу... Должен был быть другой путь... — Evgir unslaad, — проклекотал Апамир, толкая Аанга носом, — План смертных не видел времена без войны. — Почему? — спросила Катара. — Потому что joorre смертны. Joorre боятся. А страх порождает войну. Страх. Чего боится Синий Призрак, если не может принять его дружбу? "А разве ты сам не боишься?" Если Аангу предоставится ещё один шанс протянуть Зуланкару руку, он это сделает. Страх не даёт двигаться. Аанг полез в карман за украшением, но не нашёл: должно быть, выронил по дороге. Он не сильно расстроился — Катаре всё равно не так подошли бы красные рубины. Да и с признанием... рано. Но не потому, что он боится. Потому что Катара переживала за него, кормила его, обнимала его, была рядом, и этого хватало на сегодня, чтобы быть счастливым. Взявшись за руки, норд и эльфийка вернулись к обсуждению. Сокка и Малборн уже успели повздорить и помириться насчёт того, как лучше всего будет обезвредить корабли. Малборн предлагал подсыпать пороха в уголь, но Сокка считал этот способ опасным и для самих исполнителей, поэтому было решено отравить экипаж. Когда Аанг понял, что идёт речь про обычное пищевое отравление, не смертельное, он расслабился и даже пошутил, что на горшке эльфам будет не до манер. Малборн, работавший в Смеющейся крысе, мог подсыпать определённые травы в еду, которую поставляли членам экипажа, а там... Расстройство наверняка задержит отплытие, вследствие чего появится больше возможностей проникнуть внутрь и попробовать сломать корабли изнутри. А ещё было решено, что никаких отклонений от плана больше не будет. Проблемы Империи, Доминиона и Братства Бури — это только их проблемы, меркнущие перед глобальной проблемой в виде армии драконов. И особенно: никаких фестивалей, ярмарок, праздников. Аанг понимал, что Сокке хватит, и даже в чём-то был согласен — делу время, потехе час. Пора бы уже заняться чем-то серьёзным. Чем скорее Алдуин падёт, тем скорее они смогут заняться всем остальным. Помочь людям и эльфам прийти к миру. Остановить войну. Вернуться домой или найти себе новый дом. Признаться Катаре, в конце концов. Только вот из головы не выходили чистейшие парные мечи, не тронутые кровью, огненные глаза Синего Призрака и слова Апамира, сказанные с уверенным спокойствием и проносящиеся в сознании рокочущим эхом. "Evgir unslaad".