Осколки багряных звезд

Шум в коридорах мешает уснуть. С отбоя прошло несколько часов и вся академия застыла одним незримым монолитом. Слуги, учителя, ученики — все должны спать, готовиться к новому учебному дню. Тэхён не шевелится, никак не дает понять, что он не спит. Глаза чуть приоткрыты, совсем немного. Тэхён наблюдает. С его обучения прошло всего ничего. Неделя. Его не трогали все это время, выжидая. Присматриваясь. И теперь заявляя на него свои права, чтобы пометить и окончательно указать его место. В самом низу местной иерархии. Намджун Алексеевич, его папенька, говорил о такой вероятности. Дескать, проверять будут, пытаться прогнуть, сломить хребет и подмять под себя. В любой общине есть главный, вожак стаи, которому нужно доказать свое главенство над пришлым. Понять, чего тот стоит. Сделать частью своей стаи. Или же выкинуть труп на обочину, так как слабым не место среди хищников. Тэхён проверяет едва заметным жестом сорочку. Нет ли следов дыма. Дым, он повсюду. Снаружи и изнутри. След от грехов, как утверждают христианские жрецы. Проклятие предков, как считают некоторые просвещенные люди. Зараза городов от которой не скрыться — слова шаманок табора. Тэхён склонен верить последним, так как не дымил, пока не попал к папеньке. Оттирать следы «преступлений» приходится щелоком или мочевиной. Одежда после такого едко пахнет и всем ясен проступок. Неспособность справиться с собственной чернотой. Со стороны коридора видна узкая полоска света от огарка свечи, которым себе освещают путь ученики. Ему накидывают на голову мешок и поднимают с сиплым кряхтением. Тэхён позволяет рукам безвольно опасть, словно он спит и не чувствует ничего. Позволяет себе притвориться слабым. Так змея выжидает удобного для атаки момента. Таким хитростям его обучил Сокджин Юрьевич. Тот, к слову, тоже змеюка. Красивая и безмерно опасная. Плетет интриги, что вологодское или венецианское кружево. То самое, за которое по весу двойным золотом или драгоценными каменьями платят. Притворись слабосилком, легкой добычей, а потом вспори глотку одним ударом. Дадо Джексон Тэхёна тоже многому учил: охоте на зверя, танцам и пляскам на углях, обороту в тотемного зверя, битве на саблях. О том, как выслеживать, выжидать и бить милосердно. В городах все по-другому. Санкт-Петербург та еще клоака для наивного цыгана. Поглотит, обовьет кольцами чернильного дыма, осядет пеплом в груди и превратит сердце в потухший уголек от костра. Именно Сокджин учит его премудростям аристократии. В этом Сокджин Юрьевич мастер. За ним увивается половина Петербурга, а он лавирует между людьми, как паук. Плетет паутину, запутывает в них молодых дворян словно мух и только довольно подмигивает очередному офицеру. Тэхён рад бы обойти ловушку, но один взгляд на полные губы подобен удару ножа в сердце. А уж взгляд, томный и похожий на расплавленный янтарь. Тягучий, обволакивающий, манящий. Шаг. Еще шаг. Еще один и вот ты уже у его ног. Не замечаешь, как подставляешь лобастую голову под ласковые руки и готов порвать любого по первому слову. Уехать в Саратовскую военную академию — идея Намджуна Алексеевича. Папенька вовремя просек о том, что сын околдован чарами и еще немного — пропадет полностью и бесповоротно. Утонет, сгинет в трясине чужих интриг. Для Сокджина Юрьевича единственным светом является его муж, папенька Тэхёна. Все остальные для него — куклы, марионетки, которые можно дергать за нити. Затягивать петлю на шее и с ласковой улыбкой, похожей на укус кобры, отправлять на верную смерть. Дуэли во имя любви, во имя красоты, во имя смерти — вот его развлечение, утеха и забава. Тэхён предстает перед старостой курса, Ким Чонином, рослым и смуглым парнем. Тот насмешливо смотрит на него, встрепанного, якобы разбитого и сломленного. Напуганного. — Сегодня мы встречаем нового ученика. Кимова Тэхёна. Внебрачного сына Намджуна Алексеевича, всем известного дуэлянта мастера двуручного боя. Среди учеников поднимается одобрительный гул, а Тэхён смотрит в глаза старосты. Наблюдает, как перекатывается во рту известный всем леденец. Маскирующий следы дыма. Прячущий грехи. Вытягивающий все самое жуткое, темное и злое на поверхность, но не дающее увидеть посторонним. Помнит слова Сокджина, а после сжатая пружина распрямляется и он кидается слитным движением на вожака. Если бить, то наверняка. Потому что он погряз во грехе. Весь его дым, его помыслы и поступки. Все пропитано сладким ядом запретной любви к приемному отцу. И ради него Тэхён сделает что угодно. Заставит гордиться собой. Заставит думать о себе. Он станет новым вожаком.