Люблю и ненавижу

Вз-вз-вз.       Телефон надрывался уже как минуту, даже и не думая затихать. Парень тяжело вздохнул и поднялся с края кровати, в полутьме силясь отыскать телефон. — Да? — раздался эхом в помещении бархатный мужской голос. — А-Ло, — воскликнул тонкий девичий голосок, — мы никак не можем дозвониться до учителя, дома его тоже нет! Он случайно не у тебя? — Нет. С чего бы ему быть со мной? — Тогда может ты знаешь, где он может быть сейчас? — Цзецзе, я без понятия, где может быть учитель. Может, лучше узнать об этом у директора Юэ? Ты только не волнуйся, я уверен, что с учителем все хорошо.       Успокоив девушку, взяв с нее обещание держать в курсе дела и отключив вызов, парень выключил телефон и гортанно рассмеялся. — Учитель, вы слышали? Вас уже ищут. — в два шага пройдя комнату, юноша окинул своим тёмным, безумным, с алым огоньком, взглядом связанного на постели человека.       Человек этот был стройным красивым мужчиной. На вид ему было тяжело и тридцать дать, и с трудом верилось, что был он много старше. На нём не было ни клочка одежды, лишь кляп во рту и красные верёвки, обвивавшие его тело. Словно змеи, они оплетали изящные лодыжки замысловатыми узлами, соединяя их плотно с бедрами, и дальше вязь уходила выше, куда-то за спину, а затем возвращалась на грудь, сковывая её. На нефритовой коже виднелись наливающиеся насыщенным цветом синяки и алые полосы, оставшиеся от верёвок. Тёмные прямые волосы рассыпались на белых простынях, а несколько прядей липли к вспотевшим лицу и телу.       Он мелко дрожал и все сильнее сжимал кляп во рту, стараясь подавить стоны и язвительные ответы. В комнате слышалось тихое жужжание вибратора, заглушаемое бёдрами мужчины вперемешку с пошлым хлюпаньем. Эта картина веселила Ло Бинхэ. Его учитель, — хотя, вернее, мучитель, этот высокомерный ублюдок Шэнь Цзю, — сейчас был полностью в его власти. — Ох, учитель, вы так прекрасны сейчас. Так и хочется сорвать и засушить, словно цветок.       Ло Бинхэ провёл рукой по напряженному животу Шэнь Цзю, и тот попытался уйти от прикосновения, но не получилось, бежать некуда. Даже если бы Шэнь Цзю сразу переехал пять лет назад в другую страну, сменил имя и фамилию, отрастил бороду, его бы все равно нашёл его любимый ученик, все равно бы вернул должок.       Рука поднялась выше и сжала, покручивая между подушечками пальцев, один из затвердевших розовых сосков, чуть оттянула, и лишь заслышав тихий рык, отпустила, слегка задевая ногтём. Ло Бинхэ опустил обе руки на бедра своего учителя, и загрубевшими от долгих тренировок подушечками начал обводить цветущие узоры синяков, но только стоило ему надавить на один, то его тотчас словно иглами прожёг зелёный, с отблесками жёлтого, яростный взгляд. У Шэнь Цзю красивые глаза, похожие на молодую траву, но Ло Бинхэ эти глаза больше напоминали змеиные. Его учитель и сам был, словно змея — такой же гибкий, изворотливый и ядовитый. За время ученичества Бинхэ испил достаточно этого яда и теперь сам кусал своего мастера, возвращая всё до капли.       Вновь жадно осмотрев свою жертву и зацепившись взглядом за колом стоящий член, Бинхэ вслух протянул, растягивая губы в ухмылке: — Мне кажется, что дружку учителя немного одиноко. Но этот ученик сейчас же исправит это.       Шэнь Цзю сразу понял, что этот сукин сын что-то задумал, ведь любое предложение от него никогда не предвещало ничего хорошего. Он оказался прав, и стоило Бинхэ отойти от постели, он почувствовал холодные мурашки на спине. Ло Бинхэ достал из прикроватного шкафчика длинный тонкий металлический стержень с небольшими бугорками, шариком на одном конце и кольцом на другом. Нащупав бутыль со смазкой, он обильно смазал новую игрушку и, одной рукой разведя бедра Шэнь Цзю, сел между ног любимого.       Да, он любил Шэнь Цзю, любил по-своему — агрессивно, резко, на грани с безумной жестокостью и желанием отомстить. И в такие моменты он отыгрывался во всю, сладко пытая каждую клеточку Шэнь Цзю, выбивая из него все, что хотел, кроме раскаяния и мольбы. Да, Шэнь Цзю никогда ни о чем не просил его, особенно во время секса — Шэнь лишь приказывал. И пусть Шэнь Цзю не слушались беспрекословно, предпочитая делать всё по-своему, но это было лучше, чем унижаться и умолять этого ублюдка, который будет требовать все больше и больше, всё никак не насыщаясь этим чувством власти.       Одной рукой Ло Бинхэ сжал член учителя у основания, чтобы тот не кончил от резко вынутого из ануса широкого вибратора. Хотя это было лишним — Шэнь всё равно не кончил бы, уж чего, а выдержки у него хватало после всего пережитого. Щедро налив смазки на алую от прилившей крови головку члена, Ло Бинхэ приставил к ней конец стержня, чуть нажимая металлическим шариком на щель уретры. Постепенно усиливая нажим, парень медленно погружал игрушку, раскрывая отверстие всё больше и невольно задерживая дыхание от этого зрелища.       Больно, жутко, отвратительно. Ну, а что ещё можно было ожидать от чужеродного предмета в члене? Это было даже хуже, чем когда его выебали в первый раз. Если Бинхэ сейчас ускорится и будет работать этой штукой, как своим членом, то наверняка убьет этим Шэнь Цзю! Но на удивление, Ло Бинхэ продолжал действовать медленно и аккуратно. Даже… Мучительно долго, особенно вспоминая привычные темпы парня во время их «игр» и его прыть во введении чего-либо в тело этого учителя.       Стержень погружался всё больше, раздвигая тугие стенки, давя, и заполняя собой, казалось, не только член. С удивлением Шэнь Цзю понял, что прежде невыносимая боль притупилась, медленно отступая и оставляя после себя странное чувство, непривычное. Снизу тянуло и давило, но пока что довольно терпимо. Ло Бинхэ неспеша загнал стержень по самое кольцо и на мгновение отпрянул от своего учителя, смотря. И только Шэнь — напрасно — решил, что на этот раз пытка окончится на этом, как он почувствовал, что что-то горячее упирается ему в зад. Ну конечно, это был ужасающе огромный член этого гада! Шэнь Цзю еле сдержал шипение, крепко сжимая кулаки и глубоко дыша. Иногда Шэнь Цзю казалось, что когда эта штуковина начинает двигаться в нём, то достает ему до горла, разрывая напополам.       Обжигающе горячая головка члена Бинхэ то нажимала на вход в тело мужчины, то тут же отстранялась, дразня пульсирующую и ждущую дырочку. Шэнь Цзю никак не мог это контролировать, как бы не сжимался и не заставлял себя, так что постепенно смирился. Бинхэ, в совершенстве овладевший языком тела учителя, ухмылялся из раза в раз, понимая, насколько тело его учителя просит о близости, в то время как сам Шэнь огрызался и отрицал всё, повторяя, что Ло Бинхэ ужасен в постели. Но Бинхэ уверен, что даже жалуясь после каждой ночи на ноющую поясницу и болезненные синяки по всему телу, несмотря ни на что Шэнь Цзю точно наслаждался процессом.       И если подумать… Пусть Ло Бинхэ каждый раз приходилось силой затаскивать своего любовника в постель, но как только Шэнь оказывался на кровати, то переставал брыкаться и пытаться сбежать. Он будто нарочно разыгрывал эту неприступность и язвительность, чтобы разжечь пламя похоти Бинхэ ещё больше и после долгого сопротивления позволить себя поймать.       И лишь один раз Шэнь Цзю сам потащил Ло Бинхэ в койку. В тот день что-то произошло, и Ло Бинхэ, ощущая, как учитель сам трётся о его пах через одежду, понял это, услышав лишь хриплое: «Выеби меня так, чтобы я думать ни о чём не мог».        Это было в самом начале их нездоровых недо-отношений. Ло Бинхэ знал Шэнь Цзю уже много лет, и тот всё время держал своё истинное лицо за маской, скрывавшей чувства и изображавшей отстранённую доброту. Тогда Ло подчинился, не спрашивая ничего и срывая одежду с учителя. Но прежде чем войти, он понял, что так нельзя, нужно по-другому — и остановился. Обозлённый бездействием ученика Шэнь сам попытался насадиться, не замечая, что всё его тело сотрясала дрожь и подступающая истерика, но крепкие руки остановили его и прижали к тёплому телу. Именно тогда Ло Бинхэ впервые смог пробраться за возведённые Шэнь Цзю стены, пленяя его душу, даря ему необходимые тогда заботу и поддержку. Он сказал всё без слов. Они и не были нужны — Бинхэ всё понял, и пообещал себе, что уничтожит каждого, кто посмел причинить боль его учителю. Только он мог причинять боль Шэнь Цзю.       Это был первый и последний раз, когда Шэнь Цзю, зарывшись руками в тёмные волнистые волосы, выл от воспоминаний прошлого и боли настоящего, вжимаясь своими губами в чужие.       Наконец Ло Бинхэ вогнал свой член наполовину, заставив связанного учителя выгнуться дугой, да так, что веревки на его груди больно впились в чувствительную кожу. Ло Бинхэ начал двигаться глубокими резкими толчками, вжимая одной рукой учительскую грудь в постель насколько это было возможно, а другой провел у основания члена Шэнь Цзю, перебирая и дразня яички. От этого Шэнь, игнорируя выступившие слёзы, распахнул глаза, почти беззвучно раскрывая рот в полу-крике полу-стоне.       Мало того, что Ло Бинхэ каждый раз попадал по простате внутри и был как никогда большим, твёрдым, держа его в не самом удобном положении, так ещё и стержень в члене не давал кончить! Ощущение невыносимой тяжести и давления заволакивало разум, и в голове набатом била лишь одна мысль: вытащи!       Все чувства разом обострились, и каждое касание, особенно возле члена, отдавалось жаром и тупой болью в паху и в висках. Но все стало ещё хуже, когда Ло Бинхэ, играясь, принялся слегка покручивать стержень за кольцо и двигать им, вытаскивая и вставляя вновь. Странно и невыносимо. Ощущений было слишком много. Шэнь Цзю был будто в бреду и ощущал себя оголённым нервом, который в любой момент может заискрить и лопнуть.       Тем временем Ло Бинхэ ускорился и припал губами к соскам учителя, принявшись вылизывать и покусывать их. Затем мокрой дорожкой поцелуев он добрался до чувствительной шеи и прямо в ухо сладко выдохнул: «Учитель, я хочу вас слышать». И стоило ему стянуть кляп, Шэнь Цзю тихо взвыл, закашлявшись от нехватки дыхания, и не с первого раза, но выдавил из себя: — В-вытащи… Ха-ах… Эту… Мх… Дрянь из меня!.. — Хорошо, учитель, но вам придется потерпеть.       Ло Бинхэ всегда говорил с, казалось бы, утробным урчанием и соблазнительностью, будто довольный кот, но сейчас эту бархатность и удовольствие в голосе было невозможно сравнить хоть с чем-то. Он словно вводил в транс, обжигая, даже будучи очень далеко от Шэнь Цзю, но сейчас, в его состоянии, это оказалось слишком сильным.       Шэнь Цзю никогда не понимал, откуда у этого парня столько сил, и подозревал, что тот, доводя Шэня до грани, сам же питался им и так. Ло Бинхэ ещё быстрее начал долбиться в Шэнь Цзю, сбиваясь в бешенный ритм и не забывая ласкать член учителя, что готов был взорваться в любую секунду, но не мог.       Мужчина сам уже не понимал, то ли он толкается навстречу таранящему его члену, то ли старается уйти от ощущений. Поясница онемела, ноги дрожали от перенапряжения и неудобной позиции, а веревки, ощутимо стёршие кожу, причиняли не дискомфорт, а лёгкую боль. Шэнь Цзю, больше не в силах сдерживаться или делать что-то ещё, впился зубами до крови в шею своего мучителя, глухо воя и дрожа. В унисон Шэню Ло Бинхэ гортанно застонал, опалив жарким дыханием ушную раковину учителя, и бедра резко вбились в потное тело в последний раз. Резкое движение руки, и металлический стержень улетел на пол, а комнату огласил надрывный крик.       Тяжело дыша, Бинхэ повалился на своего учителя, чувствуя между их телами жаркую влагу и бесконтрольную послеоргазменную дрожь старшего мужчины. И единственное, на что у него хватило сил после того, как он скатился на пропитанную потом простыню с тела Шэнь Цзю, это развязать тугие узлы на руках и ногах своего любовника, позволяя ему растянуться на постели.       Оба молчали, пытаясь прийти в себя и отдышаться. — …Чертов мазохист, — глухо прошипел Шэнь Цзю, лениво поворачивая голову к партнёру.       Ло Бинхэ лишь довольно растянул губы в ухмылке. — Не больше, чем вы, учитель. — Я тебя ненавижу. — Я тоже.       Через несколько минут молчание комнаты нарушили тихие звуки поцелуев.