Вероятности разных миров

Голос в голове Зимнего нервировал. Он регулярно пытался вмешиваться в выполнение задания. Зимний старался не обращать внимания, но так трудно было это сделать, когда неугомонный некто упорно комментировал практически все. Зимний поначалу молчал, потом начал так же мысленно огрызаться, чем очень обрадовал собеседника. Техникам Зимний о нарушениях функциональности не говорил. Незачем им было знать. Свою работу Зимний выполнял исправно, оправдывая звание «лучшее оружие Гидры». «Докатились», — горько вздыхал неизвестный. «Не вижу ничего странного. Работу кому-то надо выполнять», — парировал Зимний, механически полируя всю дорогу свою винтовку. Очередной куратор настороженно смотрел и в третий раз повторял инструкцию, словно Зимний был глухим. С кураторами Зимнему вообще-то везло. Никто из них так и не понял, что почти все свое время вне криокамеры он беседовал с кем-то. Собеседнику не нравилось практически все, но он не делал никаких попыток перехватить контроль. Не мог или не хотел, Зимний не знал. Он жил своей жизнью, в которой не было места человеческим слабостям. Только однажды Зимний сплоховал на задании в Америке — это было Четвертого июля. Ему надлежало во время национального праздника устранить жертву. Вместо этого он вспоминал, как с кем-то сидел, смотрел фейерверки. «не С кем-то, а со Стивом. Его звали Стив. Если бы он не погиб, нас бы тут не было», — горько вздохнул собеседник. Зимний ничего не ответил. Сбежав от куратора, он какое-то время бродил по Бруклину. Голос в голове с бесконечной нежностью делился воспоминаниями о годах детства и юности. После такого провала Зимнего в Америку не посылали. Его и размораживать стали гораздо реже. Голос в голове становился все тише, переживать раз за разом заморозку ему было непросто. Зимний морально готовил себя к тому, что в своей голове он останется один. Почему-то этого совсем не хотелось.