***
Та первая встреча с Мираем и его вечное запинание, несмотря на всю серьезность. Тот так волновался, что упал на Тошинори при пожимании рук. Они пытались говорить, но Тошинори не мог не смущаться, понимая, что рядом стоит просто бешеный фанат. Для того это огромнейшее счастье и завести разговор сложно. Ночноглаз нервно хихикал, помешивая остывший кофе. Они все-таки начали общаться. Яги выслушивал каждую историю нового напарника, а тот старательно все описывал, смотря на часы. В какие-то моменты казалось, что его кумир просто исчезнет, либо же в следующий раз просто не придет, посчитав дураком. Наверное, именно эти секунды так сильно запомнились Яги, что он начал испытывать к Сасаки какую-то симпатию. Не как к возлюбленному, а как к другу. Надо было рассказать это сразу. Просто подойти, взять дрожащего парня за руку и произнести три слова. Но… Разум в первый раз твердит: «Скажешь позже»***
Это случилось прямо во время ссоры насчёт споров следующего преемника. Ночноглаз пытался держать маску серьёзности, перебивая Всемогущего и иногда вставая чуть вперёд. Тошинори снова чувствует эти эмоции. Это странное восхищение и привязанность к Ночноглазу. Он может сказать об этих эмоциях прямо сейчас, в порыве гнева. Может, это было бы просто чертовски вовремя. Может, всё было бы по-другому. Может, сейчас бы все были счастливы и не было никаких утрат и потерь, ведь они были бы у друг друга. Но он затаивает это чувство еще глубже. «Скажешь позже»***
Эта следующая встреча произойдёт лишь через 6 лет. Это собрание, неловкость между ними, но серьезные лица при всех. Волнение и страх. Они не знают, что будет потом. Будет больно и страшно, если ни один из них не будет рядом. Коридор, напряжённость и возможность сказать несколько слов перед уходом. -Я…-Тихо шепчет блондин и томно вздыхает. «Скажешь позже» -Я буду рад, если все будет хорошо! Надо было сказать это. Хоть сквозь боль, слезы и раны, но надо было.***
Уже поздно. Яги не расскажет другу о своих эмоциях. Не расскажет, что чувствовал все эти года, чем мучал и за что хотел бы извиниться. Не произнесет миллионы добрых слов для него, не будет делать для него завтрак, потом весело улыбаясь, не будет засиживаться с ним до вечера у телевизора и засыпать на диванчике. Сейчас он может лишь сидеть у невзрачной могилы и плакать. Плакать и повторять себе то, что скажет позже. Сказать позже, и уже посмертно.