Не(Желанный) ребёнок

Северус лежал на спине, вслушиваясь в тихое сопение Поттера. Шёл третий час ночи, а сна у Пожирателя не было ни в одном глазу. Больше получаса мужчина ворочался в кровати и, в конце концов, не в силах заснуть, покинул зимний сад, накинув на себя бархатный халат. Ночь была холодной, и с неба уже падали первые снежинки, хотя на дворе была всего середина ноября. Сделав глубокий вдох, мужчина бродил территорией бывшей гостиницы, разглядывая пожелтевшие листья на кустах роз и азалий. Кое-где ещё держались цветочные бутоны, и даже изморозь не могла убить их нежные лепестки. Зельевар грубо срывал нераскрытые бутоны роз, словно это были сорняки, и кидал зеленые головки под кусты. — Зачем ты обрываешь бутоны? Приглушенный голос матери не на шутку напугал Пожирателя. Словно вор, он скрылся за кустом, надеясь, что его не заметили. Сердце дико колотило, грозясь вырваться из груди, и мужчине пришлось потратить несколько минут, чтобы взять себя в руки. «Старею» — пронеслось у него в голове, и Снейп вышел из-за кустов, сжимая в пальцах зеленый нераскрывшийся бутон. — Уже ноябрь, заморозки, у бутонов нет шанса, чтобы набраться сил и раскрыться. Они завянут на кусте, не успев раскрыть свою красоту. Уничтожая бутоны, я спасаю целый куст от траты сил. — да, время уже позднее для цветов. Но ты не куст, и не тебе решать: сбрасывать бутоны или нет. Ты ведь сам видишь, бутоны зеленые, сочные, даже заморозки им не страшны — они могут распуститься. Ты наблюдал за этой розой — когда было тепло, она стояла как обычный куст, без единого бутона, но чем ближе зима, тем больше образуется цветков. Эта роза — зимняя. Она уникальна тем, что может цвести до начала января, когда лютуют морозы и пурга. Её корни не боятся холодной почвы, листья и лепестки стойки до мороза и снега. Она способна выжить в неблагосклонных для цветов условиях. Она одна такая во всем саду. Да, она как сорняк, глушит другие цветы, ее листья токсичны для насекомых, а шипы настолько мелкие и острые, что легче оторвать от себя кусок плоти, нежели достать эти колючки. Но её цветы такие нежные и сочные, их сок способен залечить любую рану. «Зимняя Королева» — очень редкий и дорогой сорт роз. Его можно встретить в дикой природе только у подножья снежных гор, у людей на клумбах они не растут — им слишком жарко в наших условиях. Но если найти к ним подход и обеспечить симуляцию естественной среды — можно получить мощнейший живительный эликсир. — К чему ты клонишь, мама? — Нельзя судить куст по колючкам и холодному нраву. — Хочешь сказать, что я — это зимний куст розы. Я такой же колючий, токсичный и холодный? — Да. Но в тоже время, чем старше ты становишься, тем добрее твое сердце. Всю свою весну и большую часть лета ты как эта роза, был колючим и мучил окружающих тебя людей… — Все, хватит. Твоя метафора до меня дошла — чем ближе моя старость, тем приятнее я становлюсь. Близится конец моей «золотой» осени, и скоро грянет зима. Я стану немощным, но зато добрым. Как раз такой партнер нужен Гарри — дряхлый, но нежный старик. — Северус, ты опять… — Я понял, мама, больше я твои цветы трогать не буду. Вообще уже поздно, и мне и тебе рано вставать. Не желая продолжать разговор, мужчина быстрым шагом вернулся в свою спальню, укрываясь одеялом по самый нос. О чем он только думал, выходя на улицу в одной ночной рубашке и легком халате? Уже давно не август, ночи холодные, а ветер сильный. Скрутившись на боку в «рогалик», мужчина старался расслабиться, чтобы быстрее согреться, но ветер прошиб его насквозь, и Пожиратель бился в сильной дрожи. Кусая губы и проклиная свою безрассудность, Снейп уже собрался вставать за согревающей мазью, но горячие руки Поттера приобняли его за талию, и, резко выпрямившись, зельевар оглянулся через плечо, глядя в сонные глаза юноши. — Ну что, нагулялся? — тихо проговорил Гарри, нежно целуя шею Снейпа. — Можно и так сказать, — блаженно проговорил Северус, поворачиваясь на другой бок, поглаживая живот Поттера, — Разбудил? — Такая ледышка, как ты, даже мертвого с могилы поднимет. Юноша слабо улыбнулся, поворачиваясь к Снейпу спиной и плотнее прижимаясь к холодной груди, делясь своим теплом. Положив руку юноше на грудь, мужчина прикрыл глаза и мгновенно заснул. Утро выдалось холодным и дождливым, и Северус не торопился покидать тёплую кровать и горячего Поттера, все-таки они слишком долго не видели друг друга, и Пожиратель едва не потерял единственного человека, который любил его всей своей сущностью. Ладонь мужчины нежно оглаживала молодую грудь и торс, а губы страстно целовали полуоткрытый рот. Северус был нежен только в постели — он редко грубо брал Гарри, только если тот доведет его до «белого каления». Снейп предпочитал двигаться плавно, растягивая удовольствие и сводя нетерпеливого парня с ума. Вот и сейчас его ладонь медленно оглаживала возбужденную плоть, а большой и указательный пальцы массировали возбужденную головку. Целитель сказал, что, пока длится беременность, парочке стоит отказаться от анального секса, но он мягко подчеркнул, что сильный оргазм никак не повлияет на состояние ребенка, так как Гарри физически не способен родить ребенка, особых негативных последствий не будет. Впрочем, Адамс так же сказал, что и слишком частые разрядки вредны — плод чудом пережил несколько угроз выкидышей, и влюбленным не стоит играться с судьбой. Поттер сдавленно стонал в губы, откинув голову на плечо мужчины, а зельевар слабо улыбался, чувствуя, как горячая ладонь Гарри крепко сжимает его член. Мужчина тяжело дышал Поттеру в макушку, медленно двигая рукой и поглаживая пульсирующую головку. Первым сдался Снейп — слишком долго он не ощущал тепла и игривых касаний Гарри. Довольно улыбнувшись, мужчина ткнулся носом в шею Поттера, вслушиваясь в его рваное дыхание. — Северус, я хочу арбуз. Мужчина хрипло хохотнул, кусая Поттера за мочку уха. Гормоны у беременного юноши били ключом, а его прихоти с каждым разом становились все вычурнее и вычурнее. Все больше зельевар опасался за здоровье Гарри — его живот рос, словно на дрожжах, все чаще Пожиратель ощущал толчки своего малыша и однажды, на середине шестого месяца, ему показалось, что он увидел очертание крохотной ладошки. Все чаще он прислушивался к животу, фиксируя даже малозначительные изменения в теле Гарри. Северус не решился проводить эксперименты на своем мальчишке, хоть ему безумно хотелось испытать пару мазей от геморроя и зелий, подавляющих токсикоз. Но Гарри — не подопытный кролик. Рисковать его и здоровьем малыша пожиратель не мог. Он хотел этого ребёнка, ему было интересно увидеть эту кроху вживую. Северус не был уверен, что чувствует к малышу, но одно он знал точно — его волновал вопрос, на кого будет похож малыш. — Гарри, если хочешь кушать — съешь фрукты или овощи, это полезнее… Северус изо-всех сил старался говорить мягко и ласково, но вздувшаяся венка на его шее выдавала его взбешенное состояние. Чертыхаясь, Снейп ворчал про несварение желудка, отравление, а юноша тихо хохотал, наблюдая, как его зельевар вертится вокруг него, не зная с какой стороны обойти это громадное пузище. Впрочем, Гарри быстро потерял интерес к рыбе, обнаружив на плите утренний суп из креветок. Вернее это был бульон — вода, в которой эти креветки варились. Гарри этот отвар так понравился, что он отказался от морепродуктов, в пользу зельевара и его матери, а сам чуть ли не залпом выпил половину этого «супа», предварительно добавив туда немного зелени, моркови и свеклы. — Опять бекать будешь, Гарри… Пощади свой желудок! — Северус, я же нормально переварил тот мусс из сельдерея, крабовых палочек и икры мойвы. И это переварю. К тому же, если бы мне стало плохо, я бы бекнул еще в обед, а уже, как ты заметил, ужин. — В два часа ночи. Зельевар устало опустился на стул, наблюдая, с каким удовольствием Гарри пьёт свой отвар. Пах он странно — не плохо, но и приятным этот запах тоже сложно назвать. Мужчина, спрятав селёдку и сковородку, заварил себе уже третью чашку чая с корицей и бадьяном, но только он отвернулся, как его напиток оказался в Гарриной кастрюле. — А это не перебор? — Это очень вкусно… Хочешь попробовать? — Нет, спасибо. Давай, допивай свой супо-чай, спать пора. Поттер широко улыбнулся, допивая уникальное варево тремя глотками. В отличие от Снейпа спать ему не хотелось. Медленно направляясь в зимний сад, где временно спали мужчины, Гарри прислушивался к своему организму. Мягко опустившись на кровать и умостившись на правом боку, юноша подставил свою спину под нежные руки Северуса. Массировать спину в такой позе было совершенно неудобно, но зельевар приловчился мять мышцы, расслабляя уставшее молодое тело. Поттер хоть и не жаловался, но Пожиратель знал, что его парень страдает от сильной боли в спине. Каждую ночь и утро он растирал мышцы спины и ноги Гарри, и все задумывался о своем отношении к мальчишке. Все это время Снейп в основном думал о себе и переживал о своих интересах. Их отношения длятся почти четыре года, но зельевар почти не знал Поттера. Да, он временами «сканировал» его, но ведь раньше они почти не виделись — то Гарри следил за Драко на шестом курсе, то год искал крестражи, то на аврора учился, а летом, когда у Гарри были каникулы, занят был Северус. Неделя — это максимум, сколько они проводили времени вместе от зари до зари. Снейп не особо интересовался Поттером, для него было главным, что каждую ночь он был рядом, ласкал его и ублажал в разных позах. Только сейчас мужчина понял, что он никогда не любил Поттера по-настоящему. Поттеровой страсти хватало на двоих, и теперь, лежа возле спящего юноши, Северус переосмысливал свои чувства. Любил ли он Поттера — разумеется. Он был единственным, кто не отвернулся от него, всегда поддерживал и пожертвовал собственной репутацией ради него. А что Снейп? Пять лет он упивался смертью единственной женщины, которую любил. Если бы не та вечеринка на празднике Слизнорта, Снейп бы гнил в дубовом гробу. Если бы Поттер не перепил тогда и не упал ему на руки, если бы Северус не отвел его в туалет, чтобы умыть и прочистить ему желудок, если бы не тот полный отчаяния поцелуй, с привкусом сливочного пива и запахом корицы… Если бы… — Гарри? — едва слышно проговорил мужчина, поглаживая юношу, что нервно дергался во сне. Слишком много «если бы». Все, что тогда произошло — ловко сплетенные судьбоносные случайности. Все могло кончиться в тот же вечер, но эти изумрудные глаза пленили зельевара. Плевать, что Поттер был как две капли воды на отца похож, Снейп не обращал на это внимание, все, что он видел — большие зеленые глаза. Он любил не Гарри, а то немногое, что он перенял от матери, но тогда, на суде, мужчина понял, как сильно его полюбили. Мужчина нежно поглаживал мальчишку по голове, нежно целуя его шею и плечи, и Гаррина дрожь стихла. Юноша сладко засопел, невнятно бормоча себе под нос, и слабая улыбка проявилась на лице зельевара. Мужчина нежно обхватил живот парня, продолжая рефлексировать. Его взгляд упал на вазу с тремя бело-голубыми розами — Поттер не удержался и срезал несколько штук, наслаждаясь их нежным запахом. Северус и не догадывался, что его парень так любил цветы, он же… парень. Северус к цветам был равнодушен, а вот Поттер с восхищением разглядывал клумбы и букеты в цветочном магазине. Гарри романтик и герой, хоть и не признанный, а Снейп — убийца и черствый сухарь… Не самая лучшая пара, но любовь зла, полюбишь и козла. — Северус, скажи честно, это выглядит дерьмово? — Северус лениво поднял голову, глядя на противень, где красовалось несколько комков непонятно чего. — Можно я промолчу? — устало проговорил мужчина, допивая пятую чашку кофе, — я плохо спал этой ночью, и сейчас мое субъективное мнение слишком… необъективное. — Северус, — раздраженный голос Поттера заставил Пожирателя поднять взгляд на изумрудные глаза, -Это выглядит дерьмово. — Ты спрашиваешь, или утверждаешь? — заметив, как юноша набирает воздух, чтобы выдать очередную истерику беременного папаши, Снейп поспешил ответить, — выглядит не очень, зато вкусно. Шоколадный мусс с лесными ягодами очень хорошо выглядит… — Меня не интересует вкус кекса. Люди покупают продукты не потому что они вкусные — основной критерий-это красивое оформление. — Гарри, не всегда все, что красиво выглядит—вкусно, — мужчина потянулся за новой порцией кофе и, заметив, как закипает Гарри, быстро добавил, — Да, это выглядит как какашка. Но если украсить глазурью тут и немного подправить тут… Пожиратель взял кондитерский мешок, щедро поливая кексы белой глазурью, нервно кусая губы. Раньше Северус не видел Поттера таким агрессивным — он вообще не был уверен, что Гарри способен впасть в звериную ярость. Юноша злился, но никогда он так не багровел, и никогда его голос не звучал таким… чужим. — Теперь это похоже на… — Извергающийся спермой член. Спасибо, Северус. — Поттер, перестань драматизировать. Не получилось — переделай. Все приходит с опытом. Зельевар устало покинул кухню, под недовольное ворчание Гарри. За четверть часа он столько нового о себе узнал… «Чтобы я ещё раз помог ему с выпечкой» — злобно ворчал себе под нос мужчина, получив неудавшимся кексом по голове. Беременный Гарри — страшнее взбешённого дракона, хоть мальчишка и не извергает пламя изо рта, но один его взгляд способен «прибить». Северус не узнавал своего мальчишку, и это временами его настораживало — таким Поттер ему не нравился. Он настолько привык к мягкосердечному романтику, что образ фурии его отпугивал. — Снейп! — в дом вбежал один из жителей деревни, весь в крови и бледный как снег, — На Лукаса напала заколдованная ножовка… Натягивая утепленный плащ, мужчина краем глаза заметил, как Поттер взволнованно выглядывает из-за кухонной двери, а мать, обеспокоенно вскочив с кресла у камина, побежала в мастерскую зельевара. Пожирателю чудом удалось увернуться от взбесившейся проклятой пилы и ещё больше сил ему потребовалось на то, чтобы остановить кровотечение столяра. Бедолага лишился ноги и едва не потерял правую руку. Мужчина вернулся ближе к обеду, слегка прихрамывая на одну ногу, а Эйлин недовольно ворчала, проклиная местную молочницу и её любовные интриги. До самого вечера Поттер не проронил ни слова, помогая миссис Снейп накладывать повязку на левый бок мужчины. Зельевар не мог найти в себе силы взглянуть на Гарри, так как чувствовал весь его страх и злость. Тут и в голову лезть не нужно — у юноши все на лице написано. — Гарри, это всего лишь царапина… — тихо проговорил Снейп, водя ладонью по спине своего мальчишки, — кто ж знал, что проклятая пила будет бросаться на всех, кто будет в районе столяра… — Ты опять пострадал из-за меня. Вчера я говорил с молочницей, она говорила, что подозревает мужа в измене… А я сказал, что видел его с пастушкой. Из-за меня разгоралась эта семейная драма… из-за меня ты едва не погиб, — едва слышно проговорил Поттер, сидя с краю кровати. — В том, что ты суешь свой нос в чужие дела для меня не в новинку,-зельевар слабо улыбнулся, мягко притягивая юношу к себе, — Ты ж не говорил ей проклясть Лукаса, так что… или говорил? — Ты правда хочешь это знать? — Гарри прижался к груди зельевара, нервно перебирая пальцами складки на футболке, — я рассказал ей, что она может отомстить неверному супругу. Я предлагал наслать на него импотенцию, а не кастрацию… — Поттер, — тяжело выдохнул Снейп, обнимая юношу за талию, — если еще раз ты… — Знаю Северус… я не буду общаться с местными. От меня одни проблемы. — В том, что ты магнит для неприятностей, я спорить не буду. Ты можешь спокойно общаться с людьми, но только держи свое мнение и подозрения при себе, ладно? Пожиратель чуть прикусил губами кожу на шее, от чего у юноши по телу пробежались мурашки. Северус оглаживал живот, в надежде ощутить легкий толчок, чтобы убедиться, что утренние нервы его папочки не принесли ему вреда. В последний раз целитель смотрел Гарри спустя неделю после того, как тот очнулся после попытки аборта, и следующий визит Адама будет только через пару недель, если после сегодняшнего происшествия не будет никаких проблем, разумеется. Снейп долго гладил живот, пока, в конце концов, не заснул полураздетый, в обнимку с Гарри. Беременность помимо неудобств, таких как ежедневные концерты и вкусовые перепады, имела и свои плюсы. У них зародилась новая традиция — мыться вместе в большой ванне. Северусу пришлось спустить с верхнего этажа ванну, чтобы все удобства были под рукой, и, с трудом затолкав её в бывший зимний сад, огородил небольшой ширмой. Почти каждый вечер они ложились в теплую ванну, обсуждая прошедший день и предаваясь мечтам о ребенке. Вернее мечтал Гарри, а Снейп лишь опасался, как бы это мелкое чудо не пошло по его стопам. Пожиратель вспоминал, как накричал на соседских детей в лавке Гарри из-за того, что они слишком громко говорили, и с ужасом представлял, как их с Поттером ребёнок будет прятаться от злого отца Снейпа, прячась в шкафу или под кроватью. Отец из Снейпа никудышный. Да, у него есть интерес к малышу, да, он питает странное тепло, когда чувствует слабые толчки малыша, но что будет, когда он родится? В конце концов, Снейп наорал на детей не просто так — они горланили, бегая по магазину, словно недорезанные поросята. Тут не дети виноваты, а их родители — свое чадо воспитывать нужно. Северус твердо решил, что его дитё не будет бегать сломя голову, вопя как ненормальный, по крайне мере в публичных местах. Дома, пожалуйста, хоть на голове прыгать — все-таки это ребёнок, и ему нужно куда-то девать свою энергию. А ещё лучше занять чадо каким-то игровым спортом: игра в бадминтон, теннис или что-то в этом роде. Придумать что-то такое, чтобы у малыша просто не оставалось сил на пакости. Например, уроки на музыкальном инструменте или обучение танцам… Мужчина нервно дернул головой, двумя руками обнимая живот Гарри, словно боялся, что кто-то может навредить его ребенку. Вспомнив, что они одни в доме, и Поттер лежит на его груди, наслаждаясь теплыми водами, зельевар тихо выдохнул, начиная гладить любимое пузище. — Извини, я задумался. Сегодня я был слишком груб с теми спиногрызами… — Слушай, забудь об этом. Время от времени мы все кричим на раздражитель. В данном случае это соседская ребятня. Да, ты был резок, но это ты. Ты и с взрослыми не шибко мягкий, так что не парься… Это твоя особенность, ты по-другому просто не умеешь. Ты мне лучше вот что скажи: кого бы ты хотел, мальчика или девочку? — тихо спросил Гарри, нежно поглаживая недавно заживший рубец на боку мужчины. — Мы уже это обсуждали, мне все равно — главное, чтобы малыш был здоровым, — спокойно проговорил мужчина, нежно целуя мокрую шею своего парня. — А если честно — юноша не унимался, хитро сощурив глаза и поглядывая на зельевара через плечо. — Если честно — сына хочу, — зельевар широко улыбнулся, прижимаясь щекой к скуле Гарри, — Очень. Послышался тихий смех, и зельевар улыбнулся уголком губ, позволяя Поттеру намылить его голову. Постепенно вода стала остывать, и только он почувствовал, что Гарри стало некомфортно, зельевар аккуратно вылез из чугунной ванны, помогая своему юноше подняться, и смыв с него все мыло, плотно завернул в бархатное полотенце. Парень в два шага оказался у постели, и, мягко разложившись на шелковом белье, лениво потянулся, облокачиваясь на подушки. Благодаря легкому взмаху Снейповой палочки, его волосы высохли, но запах травяного шампуня ещё долго дразнил обоняние Северуса. Мужчины лежали на боку, прижимаясь друг к другу, и уже стали проваливаться в сон, как вдруг их спокойствию помешал Кричер, осведомляя, что ужин уже готов и миссис Снейп ждет их на кухне. Домовой брезгливо поглядывал на парочку и старался не смотреть на них. Эльф с трудом пережил переезд и не представлял, как он будет очищать эти светлые обои и мебель, когда родится Снейпов спиногрыз. Впрочем, домовой никак не мог насладиться собственным домом — бывший свинарник превратился в храм семьи Блэков — все, что Кричер смог найти, он поместил в бывшем хлеву, а портрет его любимейшей хозяйки висел на самом видном месте, и эльф часто беседовал с ней о том, как хорошо было раньше. Ближе к рождеству Северус был готов к тому, что вскоре по дому будет бегать его спиногрыз. Взвесив все плюсы и минусы, мужчина решил, что, не смотря на все трудности в воспитании — он не станет ненавидеть ребёнка. Да, ему будет сложно, и если верить матери — первые шесть-пять лет будут просто невыносимыми: бессонные ночи, нечеловеческие вопли, сломанная мебель и уничтоженная нервная система. Снейп был готов к этому. Сидя на диване, он мягко поглаживал Поттера, что сладко дремал у него на плече после праздничного ужина. Живот уже напоминал деревянную бочку, и постоянные боли в спине и низу живота вынудили Гарри носить бандаж, поддерживающий его пузо. Чуть задрав футболку, Пожиратель одними подушечками пальцев медленно поглаживал ареол вокруг пупка. Время от времени он ощущал слабые толчки и в тон улыбался уголком губ. Мужчина желал этого ребенка, хоть и не представлял, что будет, когда он родится. Сейчас его буквально разрывало от интереса, кто родится: мальчик или девочка. Каждый раз, когда Адамс навещал их, контролируя состояние ребенка, этот вопрос словно терялся в его голове на фоне других вопросов: «С ребенком точно все в порядке?», «Разве живот должен быть таким большим?», «Набухшие соски и волчий аппетит это нормально?» и т.д. — Северус, — Эйлин мягко провела ладонью по лбу сына, возвращая того к реальности, — Мне кажется, вам с Гарри пора переходить в спальню. — Пусть спит. Он только четверть часа назад удобно умостился, и я не хочу его будить. Сегодня был насыщенный день, и Гарри порядком устал, — Пожиратель слабо ухмыльнулся, проводя большим пальцем по щеке спящего парня, — Я не представляю, когда он научился столько готовить. — Но ведь тебе неудобно сидеть так, в пол оборота, к тому же, придавленным такой тушей, — едва слышно проговорила женщина, садясь на быльца дивана. — Главное, что ему удобно, остальное не важно, — Снейп отмахнулся от слов матери, словно от назойливой мухи, и снова прижался щекой к макушке Поттера, прикрывая глаза. Больше часа он игнорировал ноющую боль во всем теле, и вскоре все его тело полностью онемело, и зельевар больше не чувствовал дикий дискомфорт. Он вообще ничего не чувствовал, кроме горячего дыхания на своей груди и периодические толчки ещё не рожденного ребенка. Лишь когда Гарри проснулся от естественной нужды, зельевар облегченно выдохнул, переползая в их спальню. Все физические неудобства компенсировались лаской и заботой Поттера. Как-то раз, Гарри несколько ночей корячился над тортом, желая устроить ему сюрприз, если бы Снейп не застал его январским вечером за обсуждением будущего праздничного вечера с Эйлин. Зельевар благополучно забыл, что у него на выходных день рождения, так что подслушанный разговор немного приподнял ему настроение и дал логическое объяснение странному поведению молодого папочки. Подарок, мягко говоря, Северуса удивил — Поттер решил подарить ему новый костюм, сшитый на заказ у одной знакомой. Смущенный зельевар примерял бархатный пиджак, темно-зелёного цвета, черные джинсы и замшевые туфли. Юноша очень долго уговаривал зельевара переодеться, и, в конце концов, мужчина стянул с себя излюбленный сюртук и влез в новый костюм. Пожиратель не был уверен, что подарок ему понравился — он словно сроднился со старомодным сюртуком, но новый костюм шёл ему. — Гарри, как и когда ты мерки снять успел? — проговорил зельевар, разглядывая свое отражение. — Разве это так важно? — Гарри широко улыбался, сидя в своем излюбленном кресле, наблюдая за мужчиной, — Главное, что тебе нравится. А вечером тебя ждет еще один сюрприз… Более интимный… — Гарри, тебе нельзя испытывать сильное эмоциональное и физическое возбуждение… Ребёнок, Гарри, о нем подумай! Недовольный холодный голос звучал в комнате, словно эхо. Северус медленно подошел к креслу Поттера, облокачиваясь обеими руками о быльца, нависая над юношей, но ощутив на своей шее руки и сладкие губы на своих устах, Пожиратель позабыл обо всем на свете. До вечера они не дотянули. Впрочем, вечером было продолжение, и всю ночь они не спали, лаская друг друга до потери сознания. Лишь под утро мужчины заснули с довольными улыбками на лицах. Целых два месяца мужчины жили в своё удовольствие, невзирая на громадный живот и гормоны. Днем они гуляли зимним лесом, а вечером грелись у камина, обсуждая с Эйлин методы воспитания детей. Чем ближе приближалась весна — тем больше нервничал Гарри — по его подсчетам ребенок должен был родиться в середине марта. Подготовка к родам шла полным ходом — целителю пришлось на время переехать к Снейпам, контролируя состояние Гарри. Вместе с Северусом они подготавливали все необходимые эликсиры, стараясь предугадать, что могло пойти не так, и с ужасом ждали дня «Х». Но весна наступила слишком быстро и неожиданно. — Северус… Я рожаю! Эта новость вывела мужчину из транса, и зельевар, наспех собравшись, подхватил тяжеленного Поттера на руки. — Слишком рано! Ты должен был родить только через две недели, — пыхтя, пробормотал мужчина, пытаясь сообразить, в которой из комнат импровизированная операционная. — Да, но ребёнок хочет вылезти уже сейчас!.. На календаре было только первое марта, снег ещё лежал белым покрывалом, но кое-где проклёвывались первоцветы. Бывший Пожиратель в спешке бежал в столовую, где Эйлин на обеденном столе разложила покрывало, а целитель подготавливал небольшой серебряный нож. Северус вбежал в комнату, разутый, с правой стопы сползал розовый носок, некогда бывший белым, рубашка телепалась на локтях, а вместо джинс он влез в Гаррины пижамные штаны. Гарри выглядел не лучше — закутанный в старую Снейповую мантию, в одних только розовых трусах, некогда бывших красными. — Я все ещё возражаю против такого рода операций! Ты уже пытался вскрыть себе живот, ничего хорошего из этого не вышло! — Северус, а как ты собираешься достать ребёнка? — Поттер орал не то от боли, не то от раздражения. — Когда вы просили меня на время переехать к вам, вы не говорили, что все будет вот так!.. — ворчал Адам, набирая в шприц обезболивающее.  — Мерлин, как это больно! Он пытается пробить во мне дыру! — Гарри, тише, не нервируй малыша… — Кто кого нервирует?.. Все происходящее было словно в тумане. Ещё четверть часа назад он со Снейпом нежился в ванной, а теперь извивался на столе, в окружении любимого зельевара, его матери и целителя. Откинувшись на подушку, парень тяжело дышал, проклиная тот день, когда варил то злосчастное зелье. Ему казалось, что внутри него разоренный муравейник, который вот-вот вылезет из его живота. Это было до такой степени неприятно и страшно, что мальчишка до боли сжал ладонь Северуса. Юношу накачали безвредными обезболивающими, и Снейп навис над ним так, чтобы закрыть обзор на действие лекаря. Мужчина периодически оглядывался, и цвет его менялся от бледно-зеленного, до мраморно-белого. В один момент мужчина едва не рухнул на Гарри, но смог овладеть собой и нежно поглаживал любимого по груди и щеке. — Ещё чуть –чуть Гарри… Помимо утешений и ругани между целителем и Эйлин, послышался звонкий детский плач. Казалось, что его усилили с помощью заклинания, с минутной задержкой, настолько громким и двоящимся он был. Лишь спустя пару минут Поттер догадался, что его мучения кончились, а целитель заживлял рану на его животе. — Двойня? Адам, почему ты не сказал, что у нас будет двойня? — Мистер Снейп, начнем с того, что вы вообще мало интересовались ребёнком. Вот я и подумал, что это должно стать для вас с Поттером сюрпризом. Мраморный Снейп неуверенно принял одного малыша, а Гарри с благоговением протянул руки ко второму, принимая небольшой сверток. Ещё никогда Гарри не держал новорожденного и не мог представить, сколько счастья и радости он испытает, ощутив эти немощные четыре килограмма. — Как тебе сюрприз, Северус… Северус? Пожиратель сидел на полу, внимательно всматриваясь в личико своего малыша. Махонький, крючковатый носик, тонкие губки и искривленное в плаче личико. Мужчина тупо смотрел, как шевелится этот сверток, а по его щекам текли слезы. Снейп не понимал, что с ним — с одной стороны дети были ему не интересны, но этот малыш… Из пеленки высунулась ручка, изучая пространство вокруг себя. Снейп мягко поймал её губами, целуя крошечную ладонь. Детский крик сменился звонким смехом, и зельевар, плотно зажмурив глаза, прижал к груди своего сына, качая его. Он стал отцом. Хорошо это или нет, он узнает позже, но сейчас он хотел этого ребёнка. Гарри держал на руках ещё одного малыша, с помощью Эйлин и Адама слез со стола, садясь рядом со своим мужчиной, и прижался к его плечу. Снейп тихо смеялся, глядя то на сына, то на дочь. Оба такие крошечные, такие беззащитные, милые и мягонькие… По ним и не скажешь, что это настоящие бестии.

Одиннадцать лет спустя

Поздним вечером первого дня осени молодой мужчина нежился в горячей ванне, лениво поглядывая на смятые простыни, съехавшие с кровати на пол. Ощущение шершавой ладони на груди мигом вернула его в реальность, и мужчина, оглянувшись, широко улыбнулся, чмокнув сухие губы своего партнера. — Признайся, Северус, ты будешь скучать по нашими непоседам, — тихо проговорил Поттер, поворачиваясь в широкой ванне так, чтобы сесть лицом к собеседнику, — Я видел, как ты поджал губы, когда дети сели в поезд. Жизнь Поттера кардинально изменилась, когда он увидел две полоски на магловском тесте. Сколько глупостей он совершил, сколько нервов потратил, но, в конце концов, все кончилось благополучно. Пусть его мечтам о карьере в министерстве магии не суждено было сбыться. Пусть они жили в задрыпаной деревне, скрываясь за магическим щитом, как изгои общества. Пусть Гарри пришлось распрощаться со своим образом героя «мальчика-который-выжил», и большой мир стал для него запретным местом. Но у него была семья. Ненормальная, нетрадиционная, но дружная и любящая. В их деревушке никого не волновало, кто с кем спит, никто не следил за их личной жизнью. Вся Англия считала, что Снейп и Поттер мертвы уже больше десяти лет, и мужчины не стремились разрушать этот миф. Тут они могли «дышать полной грудью», не боясь общественной критики. Летом они часто путешествовали по миру с детьми и лучшими друзьями. Дикий отдых, совершенно не то, что хотел Снейп, но ради своих он был готов тащить на своем горбу заколдованную палатку. Гарри с восхищением наблюдал, как преображается его зельевар. Тот по-прежнему был угрюм и временами жесток, особенно с окружающими, но внутри их безумной шайки Северус сдерживал свою желчь, позволяя детям буянить. Поначалу Поттер сомневался, что у бывшего Пожирателя хватит терпения, но после очередного утреннего «папа, можно мы полежим с вами?», мужчина отметил, с каким удовольствием сонный зельевар утягивает в кровать своего сына и дочь, крепко обнимая близнецов. Гертруда любила лежать на боку Снейпа, как на горе, постоянно ворочаясь, а вот Гаррет всегда лежал тихо, сладко посапывая, прижавшись к отцовской груди. Эйлин переживала, что внук станет слишком «домашним», но молодой волшебник успокаивал бабушку, аргументируя это тем, что пока его родители живы, он хочет быть максимально близко к ним. — Гарри, я ждал этого одиннадцать лет. Наши мучители наконец-то свалили в Хогвартс, и в кои-то веке мы остались наедине, — блаженно проговорил местный зельевар, наслаждаясь кроткими поцелуями на своей груди, — И кстати… Разве не ты должен был принять оборотное зелье с локоном Мейвис? — Ну перепутал я стаканы с зельем, какая разница-то? Главное, мы проводили Гаррета и Гертруду Принц в их первое путешествие в Хогвартс, — лениво отмахнулся Поттер, запуская руки под воду, начиная ласкать вновь вставший член Снейпа, — Завтра мы узнаем, на какой факультет поступили близнецы и не разлучили ли их… Они у нас такие разные… — Да, Гертруда вся в тебя — её жажда приключений и наплевательское отношение к правилам принесет дочери немало проблем, — Северус фыркнул, вспоминая, как дочурка перевернула весь его кабинет в поисках отобранной рогатки. — Зато Гаррет точная твоя копия, и дело не во внешности. Он не такой замкнутый, как ты, но его интерес к зельям и чарам достаточно велик, как для одиннадцатилетнего школьника, — Гарри поставил руки по обе стороны от головы Снейпа, хитро улыбаясь и потираясь ягодицами о бедра мужчины, — Но и Гаррет не прочь побуянить… Он — мозг этого дуэта, все проделки придумывает именно сынишка, а не Гертруда. — Это меня и пугает. Гаррет слишком похож на меня… — зельевар прикрыл глаза, обхватив ладонями талию, — Не хочу, чтобы однажды он стал одним из «Егерей», охотясь на сквибов, или «защитником Чистой Крови», уничтожившего все «не магическое». — Северус, мы это уже обсуждали и не один раз. Все зависит от нас с тобой. К тому же, я ни разу не замечал, чтобы Гаррет обижал сквибов или приезжих магов. Он полукровка, в нем нет «чистой крови», многие банды его просто не примут. Я больше переживаю, как бы он с сестрой не создал свою банду «уравнителей». Они уже пытались рассказать маглам о магическом мире, так что я не удивлюсь, если спустя несколько десятков лет они активно будут бороться за снятие таинственности. Вот об этом нужно переживать, а не о том, что Гаррет слишком похож на тебя, подражая твоим интересам. С самого его рождения связь между вами была сильнее, нежели с Гертрудой. Вы оба чувствуете друг друга и понимаете, не вымолвив ни слова. Это нормально, он твой сын и между нами — любишь ты его больше, нежели дочь. — Вранье. У меня нет любимчиков, и ты знаешь — я не люблю детей. Я просто к ним привык. Меня по-прежнему бесит, когда они носятся по дому, вопя как недорезанные поросята, все мои мечты о том, что я смогу воспитать дисциплинарных и покорных детей, обратились в прах. Все, что я мог — смириться с тем фактом, что буду просыпаться посреди ночи из-за нечеловеческих воплей, и постоянно буду подбирать разбросанные игрушки в самых неожиданных местах, — холодно проговорил Снейп, водя длинными пальцами по плечам своего мужчины, — Если бы я знал, что меня ждет, подсыпал бы тебе порошок, провоцирующий выкидыш. — Ты лжешь, Северус, — тихо хохотнул Поттер, прижимаясь щекой к груди зельевара, — За все это время ты ни разу не повысил голос на наших детей… Да, ты орал на их друзей, когда малолетняя банда под предводительством близнецов громила наш дом. Да, ты постоянно ставил наших непосед в угол, отбирая опасные игрушки. Но! Стоило одному из них разбить колено или сломать руку, как ты бросал все дела, прижимая к своей груди малыша, стараясь унять его боль. Я никогда не забуду, как ты обнимал Гаррета, когда он обжёгся, играясь с угольками в камине. Ты никогда не говорил детям, что любишь их, не показывал свои чувства на людях, но ты каждый вечер читал им книги, сидя на диване у очага. Тебе нравится быть отцом двух непосед, и я вижу, как сильно ты к ним привязался. — Гарри, любовь и привязанность — это разные вещи, — мягко проговорил Снейп, лениво лаская Поттера по спине, — Вода уже почти остыла, может пора вылезать? Послышался тихий хохот, хлюпанье и вскоре тяжелые шаги, и скрип многострадальной кровати. Поттер навис над своим зельеваром, хищно оскалившись. В последний раз им удалось уединиться на пару часов две недели назад, когда Эйлин вместе с детьми охотилась за пыльцой лесных фей, для зелий Снейпа. Почувствовав на своих бедрах тонкие и длинные пальцы, булочник пошло прикусил губу, прогибаясь в пояснице. Ему нравилось чувствовать, как шершавая ладонь сжимает его упругую задницу, изредка шлепая то одну, то вторую ягодицу. Гарри нежно целовал ключицу и шею мужа, иногда покусывая кожу губами, от чего зельевар тихо постанывал, довольно жмурясь как кот. Снейп нежно провел ладонью по груди пекаря и остановился возле правого соска. Взяв горошину двумя пальцами, он чуть потер ее, а после жадно вобрал в рот, облизывая и посасывая. Гарри томно простонал, схватив Снейпа за загривок. Он крепко обнял мужчину, пока тот игрался с его сосками, и тихо скулил, потираясь пахом о живот бывшего Пожирателя. Откинув голову, он плотно зажмурил глаза, ощущая возбужденный член Снейпа между ягодицами. Пока мужчина ласкал его грудь, Гарри потирался задом о горячую пульсирующую головку. Зельевар тихо простонал, повалив Поттера на кровать, меняя позу. Теперь он нависал над мальчишкой и медленно вел языком от груди к паху. Ощутив на затылке ладонь Гарри, мужчина широко улыбнулся, поглаживая языком край головки. Юноша нетерпеливо двинул бедрами, заставляя полностью взять в рот горячую плоть. Снейп медленно водил головой вверх-вниз, нежно поглаживая живот и бедра булочника. Когда из уст Гарри вырвался особый стон, Северус мягко отпрянул, переворачивая своего мальчишку на живот. Его язык водил вокруг тугих мышц и изредка касался середины, доводя Поттера до безумия. Юноша толкался задом в лицо Снейпа, требуя больше, но тот никуда не спешил — у них было вагон времени. Когда язык Снейпа наконец-то толкнулся вглубь, смачивая его мышцу, Гарри блаженно закричал, вжимаясь грудью в кровать и максимально выпячивая задницу. Ладонь Северуса нежно поглаживала его член и мальчишка скулил в подушку, не в силах скрывать свое возбуждение. Когда мужчина отстранился, Поттер почувствовал, как ползут шершавые ладони к его груди, а потом Снейп двинул бедрами, и из уст Поттера вырвался очередной крик наслаждения. Пальцы Снейпа пощипывали его соски, а горячие губы целовали и покусывали шею. Его толчки были плавными и медленными, каждый раз, когда Гарри выкрикивал его имя, его бросало в жар. Только Поттер мог так пошло звать его, кусая губы. Мужчина мягко отстранился, поворачивая мальчишку к себе лицом, и, закинув его ноги к себе на плечи, вновь двинул бедрами, плавно задевая одну и ту же точку. Молодой булочник громко стонал и извивался под мужчиной, крепко обнимая того за шею. Северус поглаживал член Гарри в такт движениям и, когда тот бурно кончил ему в кулак, толкнувшись в последний раз и закрыв глаза, блаженно простонал, падая рядом с Гарри. Мужчина заботливо вытер руку Снейпа и умостился ему под бок, прижимаясь спиной к мокрой груди, а зельевар приобнял того за талию, потираясь носом о его плечо, вдыхая его сладкий запах. — Ты прав, Гарри, я буду за ними скучать, — сквозь сон пробормотал Северус, крепче обнимая булочника, — Я действительно полюбил этих сорванцов. Поттер? Под боком зельевара тихо сопели, и мужчина едва слышно хохотнул, носом зарываясь в густые волосы пекаря. Периодически Гарри просыпался посреди ночи. Его не беспокоил храп в самое ухо, к этому Гарри уже давно привык, совсем другое тревожило мужчину — он боялся представить, какие трудности свалятся на его голову, когда начнутся проблемы с близнецами. В том, что они начнутся, ни Снейп, ни Поттер не сомневались — слишком бойкая была их ребятня. Гарри не мог сомкнуть глаз из-за постоянных догадок: на какой факультет попадут его дети, как быстро они доведут своего декана до истерики, и какие гадости с приколами они придумают, за время обучения в Хогвартсе. Но больше всего его тревожил только один вопрос — куда, Мерлиновы панталоны, делась отцовская мантия-невидимка и карта мародеров? Гарри точно помнил, что видел их в кабинете Снейпа, и сам зельевар говорил, что Гермиона передала все вещи Поттера с дома на площади Гриммо 12. Но где же эти чертовы артефакты? — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — Гаррет, ты уверен в этом? — Не боись, сестрица. Нас ждут великие дела!