Часть 1
27 сентября 2020 г. в 14:00
Холодно. Последние тёплые дни уже давно прошли, и осень стремительно наступала на Южный Парк. Если днём слабые лучи солнца ещё хоть немного грели, ночью, в тусклом свете фонарей и тонкого лунного серпа, было совсем холодно. Так и простудиться недолго. Картман ускорил шаг и вытянул рукава чёрного свитера, пытаясь закрыть окоченевшие ладони.
Наконец он стоял напротив знакомого зелёного дома номер 1002. Свет не горел ни в одной из комнат, а ночную тишину не нарушал ни звук телевизора, ни шаги, ни голоса. Значит, Эрик правильно рассчитал время. Картман достал из кустов деревянную лестницу, как раз такую, чтобы доставала до окна Кайла, которое он, кстати, забыл закрыть. Снова. Значит сам виноват, что к нему всякие люди будут залезать.
Добравшись, наконец, до подоконника, Эрик заглянул в комнату. Кайл спал. На столе валялись учебники и тетради. Кажется, в начале года он учился вдвойне усерднее. И не лень ему тратить время на... Что это вообще... Географию. Аккуратно преодолев оконную раму, Картман ступил босыми ногами на темный паркет, стараясь не задеть стоящую рядом тумбочку. Ботинки благополучно были оставлены ещё внизу. Он уже допустил ошибку однажды, когда залез в комнату прямо в обуви, оставил грязные следы, которые пришлось вытирать, и чуть не разбудил Кайла.
Все ещё спит и видит свои еврейские сны. Даже не подозревает, что его одноклассник сейчас сидит на полу и внимательно изучает его лицо. Кайл, скорее всего, никогда не узнает, как он на самом деле нравится Картману. Никогда не узнает, что ему вовсе не плевать. А если узнает, то только после смерти Эрика, чтобы он потом мучался и корил себя за то, что обзывал того, кто в него влюблён... Ладно, звучит не очень приятно.
На секунду Картману стало даже грустно от этого. Но что бы ему принесло признание? Поражение. А Эрик ненавидит проигрывать. Этот дурацкий Кайл мало того, что отвергнет его, начнёт либо избегать, либо наоборот жалеть. В обоих случаях ситуация дерьмо. Поэтому куда проще просто забираться в его комнату по ночам.
Картман начал говорить, тихо, даже не шепотом. На самом деле его слова звучали больше в мыслях, чем в реальности.
— Слушай... — он представил, что Кайл действительно слышит его, и начал улыбаться. — Хочешь узнать секрет?
Последнюю фразу Картман сказал с какой-то несвойственной ему теплотой и нежностью. Встав с пола, Эрик медленно подошёл чуть ближе к Кайлу, и, убедившись, что тот точно спит, аккуратно заправил прядь этих раздражающе рыжих волос ему за ухо.
— Такая тайна. Самая страшная в моей жизни, наверное. Я обещал себе никому не рассказывать...
Ещё немного посмотрев на спящего еврея, Картман, продолжая улыбаться, начал разгуливать по его комнате. Какие-то постеры, книги, учебники, цветок в горшке и странная моделька солнечной системы...
— Но если хочешь, я расскажу. Я влюблён в тебя, Кайл.
С этими словами Эрик остановился ровно напротив кровати и устремил взгляд на потолок, задумавшись. Из оцепенения его вывел шорох: до этого мирно спящий в своей ужасной пижаме с Терренсом и Филиппом Кайл глубоко вздохнул и перевернулся на другой бок. К счастью, он все еще спал и даже не думал просыпаться. Картман, конечно, составил план действий на случай такого неожиданного поворота событий, как пробуждение, но сталкиваться с этим очень не хотелось.
На часах четыре часа. Вот черт. Обычно в это время он уже спал у себя дома, но сегодня, из-за этого дурацкого вторничного шоу, которое Шейла Брофловски смотрела до ночи, привычное расписание пришлось поменять. Выспаться Эрик уже не успеет... И ладно. Утром просто скажет маме, что у него слишком болит голова, и сможет отоспаться, прогуляв первый урок. Все равно это литература. Кто вообще ходит на литературу?
— Вот такой вот секрет. О нем никто не знает... И ты тоже.
На столе Кайла осталась кружка с недопитым — скорее даже нетронутым — чаем. Во рту пересохло, и Картман, повинуясь импульсивному желанию, весьма нагло отпил немного холодного зелёного чая, стараясь сделать это максимально тихо. Вкусно.
Ладно, может быть, проникать в комнату Кайла, пить из его кружки, трогать его вещи и его самого без его согласия не очень прилично. Это даже вопиющая наглость и нарушение всех известных человечеству моралей. Но Эрику было на самом деле плевать. Тот, кто не закрывает окно в комнату и оставляет на столе кружки просто напрашивается на то, чтобы к нему кто-то залез. Картман же не похищает у него что-то. Ну, кроме пары глотков чая... И одного карандаша, но не из корыстных побуждений (продают чужие сворованные карандаши только евреи вроде Кайла!) а просто потому, что Картману показалось забавным иметь что-то, что принадлежало Кайлу, который держал этот карандаш в руках, записывал что-то, и, судя по следам на нем, даже грыз. Какая мерзость.
Уже начало светать. Фонарь около окна, до этого освещавший комнату, сменился слабым утренним светом. Небо было на удивление чистым. Последние звёзды по одной исчезали. Скоро город начнёт просыпаться, и если Эрик не хочет быть пойманным, ему стоит уходить. Так не хочется.
В последний раз посмотрев на спящего Кайла, Картман снова стал на подоконник и начал спускаться. Утренний холод сразу пробрал его до костей. Лестница снова заняла привычное место в кустах неподалёку отсюда, и Эрик, оглядываясь по сторонам, поспешил домой.
До встречи в школе, Кайл.