Степень искренности

Утро наступает мгновенно, а Джей почти и не спал. Как тут уснуть, когда такое происходит? Это прошлым вечером ему казалось, что он не переживает по поводу Иена. А ночью все тревоги показывают лица: мучают и не дают уснуть до предрассветного времени. Джером отужинал с ними и уехал. Перед тем сумел увести Джея на несколько слов. Льстил, «задабривал» комплиментами — настоящий ловелас. Хорошо, хоть при родителях вел себя подобающе и ничем не оскорбил их, несмотря на свой более высокий статус в обществе. Правда, о Джероме он почти не вспоминает. Какое ему дело до собирателя омежьих сердец? Наследник Антарей несерьезен и не подает поводов для доверия. А вот приглашение на бал в особняк его клана порадовало: Джей давно не выезжал за границы их провинции Мюрей. Особняк Антарей находится в столице. Говорят, дом этот сравним с императорским дворцом, настолько украшен золотом и драгоценными камнями. Джею было бы за честь стать очередным любовником Джерома. Но на себя у него иные планы. Нечего портить Чистоту ради обогащения и компании не сильно то и приятного альфы. Тем более, он заслужит сим низким поступком гнилую репутацию и опозорит честное имя Фахо. Джей собирается, не дожидаясь слугу. Без лишних раздумий направляется дальше по коридору, ступая за угол. Стучит дважды и толкает дверь. Открыто. Как всегда. Иен знает, что Джей может прийти, потому и не запирает дверь. Но в проходе ему становится страшно. Что он будет говорить? Есть крохотная надежда, что Иен в постели, а не за рабочим столом. Солнце только взошло. Но Джей видит альфу спящим. Прямо на сложенных на поверхности стола руках. Он осторожно подходит, наблюдая за умиротворенным лицом Иена. Наверно, снова до утра занимался любимым делом. Вон, подвеска почти готова. Им обоим не спится. Наверно, потому что в глубинах душ они одинаково несчастны. Джей прогоняет прочь желание прикоснуться, провести пальцами по щеке и убрать его волосы назад. В эти минуты сердце полнится нежностью, за которую вовсе не хочется себя винить. Иен внезапно вздрагивает, рывком отодвигаясь, будто бы собираясь обороняться. Привычка с войны ли? — Джи, — Иен заметно расслабляет плечи и выдыхает, потирая руками глаза. — Не хотел тревожить, — негромко говорит ему Джей, а альфа сонно улыбается. Едва-едва. Он замечает, что альфа стал еще более бледным. Нездорово бледным. А под глазами у него сине-зеленые круги — так мало отдыхает? Джей отходит к окну, раздвигая занавеси в стороны. В комнате становится гораздо светлее: первые лучи солнца просачиваются и падают на стену. Он видит боковым зрением, как Иен встает и подходит ближе к нему. — Эм, — заминается Джей, думая, с какой фразы лучше начать. — Вчера… Я собирался сказать, то есть, мне не стоило давать вам пощечину, это вышло случайно. Но заслуженно, согласитесь. То, что вы сделали… — Я поспешил вчера, — говорит Иен. — Не устоял перед вашим очарованием. С его губ подобные речи не звучат льстиво. Напротив, они от чистого сердца, от того и перехватывают дыхание. Невольно Джею вспоминается произошедшее на этом же месте. Стыдно. Очень стыдно. Его первый поцелуй, да и тот с родным братом. — Мы должны держаться вдали друг от друга, — Джей поворачивается. — Мне тоже сложно, поверьте. Это просто истинность, если пить настойки, то это притяжение гораздо проще терпеть. — Истинность? — Иен хмурится. — Причем тут она? — Тогда… — Да, Джи, да, — альфа неумолимо приближается. — Я поцеловал тебя потому, что давно хотел это сделать. И хватит от меня сбегать, — блокирует проход рукой о стену. — Ты нужен мне тут, Джи, рядом со мной. Не потому, что ты мой истинный, а потому что, — Иен запинается и приближается опасно близко. Его взгляд уже не пугает. Суженые зрачки медленно расширяются, запах тоже переменяется, становится мягче. — Пойми меня. — Но и ты меня пойми, — Джей отворачивается, не чувствуя себя от сердцебиения. Ему есть что сказать. Есть о чем поспорить, но слова куда-то деваются. В висках шумит-стучит, феромон впитывается в кожу шипами. Он чувствует прикосновение руки к щеке, но с места не сдвигается, лишь сильно жмурится. Ему хочется этого — хочется больше прикосновений. Однако он еще в своем уме и понимает, что не позволит себе подобного. Джей решается. Вдыхает на полную грудь, поворачивает голову, заглядывая в глаза, и задает самый волнующе-страшный из вопросов, на который подсознательно знает ответ: — Кем ты меня видишь? Стук в дверь перебивает их особую атмосферу близости. Невидимый туман рассеивается. — Джейми, вы там? Время уже собираться, ваш наряд только что привезли из города, — голос Рела. Джей нехотя уходит, так и не услышав ответ. В коридоре его ожидает брат, смеривший его подозревающим неладное взглядом. — У вас лицо красное, — замечает Рел и кивком указывает в сторону, зазывая за собой. Джей не удосуживается оправдаться. Идет в покои, где начинает приготовления к балу. Этот вечер важен. Там, среди знати высших кругов, он может найти себе подходящего мужа. Да, Джей совсем не хочет этого. Слова Иена не выходят из памяти, как и он сам, впрочем. И что с этим делать? Иен сказал, что дело не в истинности. А Джей, как бесстыдный, теперь улыбается и не может контролировать радость, бьющую изнутри мощным потоком света и озаряющую окружающий мир. Это чувство ему неподвластно. Сначала слуга помогает Джею помыться, втирает в его кожу ароматные масла. Его одевают в дорогой костюм из лучшего салона города Мюрей, сшитого по моде. Мятного цвета рубаха с рюшами и рукавами-фонариками. Ее пуговицы сделаны из драгоценных камней. Корсет темно-зеленый, как и штаны с приделанным сзади длинным подолом-полуюбкой. И, как дополнение, модная нынче накидка-пелерина. Перчатки, обувь, шляпка, веер, украшения. Больше всего времени уходит на прическу. Половину волос прислужник закручивает в сложные переплеты, а половина остается спадать темными кудрями по плечам и к талии. В пряди вплетаются жемчужинки, отблескивающие перламутровым в свете дня. И последние штрихи: легкий макияж, отдушка, усиливающая естественный аромат. Быть омегой из высшего общества — кропотливая работа над собой. …К обеду они все, кроме младшего Альфрада, покидают поместье. Путь в столицу неблизкий: к девяти вечера должны подоспеть. Опаздывать считается неприличным. В экипаже Джей старается смотреть в окно. Внешне он игнорирует Иена, но внутренне только о нем и думает. Они въезжают в столицу в то время, когда на улице темнеет и зажигаются многочисленные фонари. Джею нравится наблюдать за видами: теплый вечерний воздух и оранжевые огоньки-фонарики в нем. Людей на улицах много — впечатление, будто праздник или фестиваль. Столица который день тонет в празднествах по поводу Великой победы и возвращения армии домой. Шум, смех, песни и танцы. Улицы полнятся весельем. Прислужник привозит их семью под самый особняк. Дом настолько сверкает и впечатляет, что Джей в первые минуты стоит в немом восхищении. К особняку то и дело подъезжают люди. Все они идут вверх по многочисленным ступенькам к входу, где их пропускают внутрь по приглашениям, а дальше встречают хозяева бала. Джей идет вместе со своей семьей. Он весь в предвкушении праздника и танцев до рассвета. И главное — тут будет слишком много людей и никто не проследит, находится ли он с выбранным для него партнером, или нет. Джей замечает, что многие проходящие мимо альфы оборачиваются на них, но взгляды задерживают не на нем — а на Реле. Брат и правда необычайно миловиден для своих лет. Сегодня вокруг Рела соберется большое количество желающих потанцевать или обменяться комплиментами. Но Джей совсем ему не завидует. Да и зачем? Он приехал сюда с целью повеселиться и отвлечься от тревог. Их объявляют, а после представляют хозяевам. Джей осматривает все семейство Антарей, останавливаясь на улыбчивом Джероме. Альфа незамедлительно подходит к нему и приветствует. — Вы ослепительно прекрасны, — нашептывает ему Джером, уводя под руку в зал. Джей толком не успевает рассмотреть, кого выбрали в партнеры Иену. Жаль. — Вам нравится мой дом? — продолжает альфа, скорее всего, рассчитывая впечатлить богатствами. — Он может стать и вашим. — Мне подобает выбирать мужа по статусу, — отвечает ему Джей, намекая на свое более низкое происхождение. Он только и думает, как незаметно сбежать и раствориться в толпах разномастных дворян. — Вы так скромны, — улыбается Джером. — Мне нравится в вас эта черта. Я всегда мечтал найти омегу, который полюбит меня не за мой статус и деньги, а за душу. — Именно поэтому вы демонстрируете мне особняк, оформленный не хуже, нежели императорский дворец? — подмечает с иронией Джей, тут же исправляясь: — Ах, мне так душно. Брежу. Джером тут же уводит его в сторону столов с угощениями, откуда берет бутылку и наливает в бокал неизвестную Джею жидкость. Приходится взять и выпить несколько глотков. Горло жжет, и он хмурится, рассматривая темно-красную жидкость на дне бокала. Алкоголь? — О-о, это не гранатовый сок! — слишком наигранно спохватывается альфа. — Простите меня, свет мой, перепутал. Воды? Джею хочется смеяться, но не от действия алкоголя, а от попыток Джерома «смягчить» его подобным образом. Но наследник Антарей не знает, что у Джея давным-давно иммунитет к вину. Не зря он по вечерам забирался в винный погреб и дегустировал высококачественные и не очень сорта. А потом за эти пакости наказывали слуг — родители бы ни за что не подумали, что их правильный во всем сын увлекается алкоголем! Будь его воля, он бы перепробовал все виды вин и шампанского на столах. Жаль, Джером не отходит ни на шаг, будто чувствует, что напитками многолетней выдержки угрожает опасность быть выпитыми. Джей танцует с альфой вступительный танец, и, пока Джером отвлекается на очередного друга, сбегает. Но не к столу с угощениями, а на балкон. Балконов оказывается несколько, больших, с диванчиками и круглыми столиками. Но и тут люди. Потому Джей идет в другую сторону, попадая в один из коридоров. От Джерома он сбежал, а что делать дальше — непонятно. Искать себе претендента на роль мужа совсем не хочется. Тяжко это. Потом оправдается перед родителями, мол, Рел затмил его и отобрал всех альф — должны поверить. Хорошо, что у него имеется младший брат: всегда есть на кого переложить вину. В голове шумит от выпитого вина — оно оказалось крепче, чем думалось. Джей чувствует приятную расслабленность. Все существующие тревоги и проблемы покидают его: ему хорошо. Впервые за долгое время спокойно, пусть это спокойствие мимолетно. Джей увлекается ходьбой так сильно, что уже и не знает, как выйти из лабиринта коридоров. Но шаги позади успокаивают: он тут не один. Однако Джей чует знакомый феромон и оборачивается. В свете свечей в настенных подсвечниках он видит Иена. — Быстро вы, — говорит ему альфа. Тон его голоса не теплый, как обычно. И даже не нейтральный. Джей невольно вспоминает, каким убийственным взглядом Иен смотрел на него с Джеромом при входе в особняк, и отходит к стене. От альфы и правда веет опасностью. Запах колюч, взгляд пугает. Но от чего-то испуг заменяется тягучим спазмом, отдающим вниз живота. Такой, опасный Иен нравится его неразумному телу. Альфа подходит, как хищник, и улыбка на его лице больше похожа на оскал. — Вы не ответили на вопрос, — Джей хватается за первую тему, которая приходит в голову. Он усердно делает вид, что между ними все, как раньше. Упирается спиной в поверхность, отворачиваясь к барельефу в виде «застрявшей» в стене колонны. — Кем вы меня видите? — и в глаза. — Своей парой. Джей собирается возразить, но Иен внезапно наклоняется и целует его. Слова растворяются на вдохе. Воздух сперт. Джей сжимает губы, уворачиваясь. Но Иен сильнее и настойчивее. Удерживает, игнорируя удары кулаками в грудь. Джей мычит, жмурится, резко вдыхая: альфа наконец разрывает поцелуй. Но продолжает его держать, прижимая уже к стене. — Вы мой брат! — восклицает на эмоциях Джей, задыхаясь. Давит на самое больное, на их кровную связь. Дергано оборачивается по сторонам: их могут услышать. — Какая разница, кем мы приходимся друг другу? Мы не виноваты, что родились братьями, — Иен говорит негромко, с хрипотой, а взгляд у него серьезный и хмурый. Практически стальной. — Закройте глаза на это. Запреты придумали люди, не боги, — наклоняется ближе, опаляя дыханием. Не отпускает. — И не отрицайте, что вы тоже хотите быть со мной. Глаза не солгут. — Не решайте за меня, — возражает почти безвольно Джей. Иен сказал правду. Угадал. — Я не буду вашей парой. Для вас не существует преград, но для меня они есть, — ему сложно говорить из-за кома в горле. — Отпустите, я… Вы идете на поводу у истинности, это она… — Я люблю вас, — перебивает Иен. Дыхание сперто. Сердце замедляет ритм и Джей отчетливо слышит его гулкие удары. Он не знает, что сказать. Аргументов в ответ не находится, вопреки же в мыслях — тысячи неозвученных «но». Он не сопротивляется, когда Иен снова целует его. Стоит, не шевелясь, и мысленно повторяет услышанное. Или это вино расслабляет его, или дивные чары истинности, но Джей сдается. Барьеры недозволенного меркнут, стыд притупляется. Наружу выходят запрятанные под сотни замков чувства. Его настоящие чувства. Джей внимательно смотрит на Иена напротив. Почти бесстыдно, почти с вызовом. Но… отворачивается. Ему не хватает смелости предать себя же и сделать шаг навстречу. Он молчит и слушает его неровное дыхание.