Отклики души из прошлого.

- Как я здесь оказалась? Приподнимаюсь на локтях и чувствую пульсирующую боль в висках. Что вчера произошло? *** - Да не ломайся, поехали. - Влад, я не могу. Могу, ещё как, но обещала же! - Мы твои друзья, давай оторвёмся. - Ладно. Я же не одной тусовки не пропускала. *** Я ещё и обещание нарушила. Просто отлично! Как Алёна меня терпит? *** - До дна. До дна. До дна! – кричали почти все присутствующие в этом заведении. И самый большой бокал с чем-то непонятным был опустошен. Ну это хорошо мне по мозгам дало. - Машка рулит! – почти в ухо прокричала одноклассница. - Угу. Что там хоть намешено было? Все только плечами пожали. Ну круто, никто ничего не знает. Как всегда! *** Я не могла же это делать? Правильно? *** - Маша. Воу, ну это просто супер. – тихим, почти сошедшим на шепот голосом, начал хвалить меня Никита. Глаза всех людей были устремлены только на меня. А я плавно двигаю бёдрами аккуратно переступая с ноги на ногу. Руки блуждают по телу ели задирая рубашку. - Антонова лучшая! – не отставая от своего друга сказал Серёжа. Я не слышала ничего будто в ушах была вата. Алкоголь действует, на что мне плевать. Мне хорошо в данный час, в данную минуту и секунду. Не хочу ничего, кроме этого танца на столе. *** Зря нарушила это всё. С протяжным стоном я снова грохнулась на кровать. Стыдно. *** - Алёночка, мне очень плохо. Забери меня с этого проклятого клуба. – проклиная в мыслях всё и вся, я просто молила о помощи свою сестру. - Ну что у меня за сестра такая? - Убей меня когда приедешь! – вот это было похоже просьбой. - Спасибо за разрешение! Ноги крутит зверки. В дрожь кидает. Знала что всё так и закончится. В который раз мне подсыпают эту дрянь? Уже не вспомню, да и мозги не работают. - Аль, пожалуйста. Побыстрей. Прости меня, что не послушала. – язык заплетается, но я произношу это. - Машка, блин, похоже в этот раз не лёгкие! - Знаю. *** - Такими темпами я стану наркоманом. *** - Аккуратно, тише, – придерживая за талию и почти убаюкивая голосом, Аля вела меня в мой храм тишины, спокойствия и умиротворения. – ещё чуть-чуть. Тебе сейчас в душ… - Знаю. Только не говори ничего родителям. Не хочу чтобы волновались. – через силу произношу это, чувствую как язык заплетается, дрожь проходит от головы до кончиков пальцев на ногах. - Не скажу. – совершенно спокойно произносит Аля. - И это, прости… *** Стыдно. Очень стыдно. Какой раз меня такую видит Аля? Вспоминать страшно. *** Обжигающие капли стекают по лицу смешивая всю косметику. А спина прижимается к холодной стене и просто скатывается вниз как капля воды. Тело не моё, я ничего не чувствую, только лёгкое покалывание где-то под кожей. Пытаюсь овладеть своим руками, но и эта миссия остаётся проваленной. Не знаю сколько я просидела в таком положении, не знаю что в голове, не знаю ничего, но чувствую боль… душевную боль. Страх пробирает меня всю, что шевелится я не могу… снова не могу. *** Просто супер! - Голова, такое чувство будто свинцом налита. – мычу через боль, - И кому я это сказала? – снова спрашиваю. - А это кому… чёрт. Всё. Завязываю с такими похождениями! « В который раз ты это говоришь? М, Антонова?». Моё подсознание издевается! И так всё трещит и не только в голове. Уже ненавижу Влада! *** - А я говорила! – брови к переносице свела. Ещё и учит тут. - Не гунди. Ну голова болит же. - Так и не отошла? Поднимаю на неё глаза. Так и хочется сказать – «А что, не видно?», но вместо этого просто показываю на глаза. - Повезло с тёмными глазами. – приподнимая за подбородок констатирует она. Ещё и язвит. Ну, где солидарность как к сестре, а? Никто так бы и не обращал на нас внимания, если бы не учительница по биологии – Нина Петровна. - Боже, Машенька, ты видела что с тобой? – хватаясь за сердце, щебечет учительница. А что со мной? Просто отходняк. Ну, я же, как бы правильная, так не скажу. Не буду портить репутацию. А одноклассники не в счёт. Они каждый раз ничего не помнят. Спрашивают у меня что да как, ну а я о себе ни слова, придумываю смешной бред, и все верят. - Я пожалуй пойду. И не посмотрела на меня. Знает, что под «чарами» моих глаз она останется здесь и не рыпнится с места. - Ну посмотрите же, она бледная как поганка! – почти крича говорит Нина Петровна. - Ну по сути не все поганки бледные так что… - ну и зачем я это говорю, меня же всё равно никто не слышит! Уже все учителя стоят, и обсматривают, меня с ног до головы внимательно слушая все, что говорит Нина Петровна. - Ей нужно домой, отсыпаться. И так лучшая в школе, нельзя перенагружать такую умницу… И т.д., и т.п., и все кивают, соглашаются. Даже мой любимый директор. Наверное, это единственный человек в школе, который знает меня настоящую, и все, потому что от него ничего не скрыть. От его голубых как небо глаз. Он понимает меня и всегда просит, чтобы я с ним всем делилась. Все говорят «У него нет любимой ученицы!», а Владимир Борисович утверждает обратное. Я его любимица, и мне это нравится. - Ну а вы как думаете? – похоже, всё это время они обсуждали отпустить ли меня домой. Я не против, отпустите, а! Пожалуйста! - Конечно, нужно отпустить. Только родителям сообщить не мешало бы. – ну хоть одно правильное решение за сегодня. *** Жарко, просто душно. И это называется май, да? Единственное что спасает так это холодная бутылка воды в руке, тень от деревьев и не долгий ветерок. Давно просто не гуляла, особенно в парке. - Город и туман от тебя без ума… - ели тихо подпеваю знакомой песне льющейся из наушников. Ничего не замечаю вокруг. В такие моменты хочется уйти, куда-нибудь прихватив телефон и… - Чёрт! – врезаюсь в какого-то парня, а он, похоже, и не против. Одной рукой придерживает за талию, а другой наушники вытаскивает и запихивает в карман моей джинсовки. - А не мог ли ты убрать руки с меня?! – вежливая какая, аж загляденье. А этот представитель мужского пола за подбородок берёт и в глаза заглядывает. Нет, ну наглый тип! - Я же попросила… И сразу же осеклась. Такое знакомое лицо, такие знакомые касания и такие же знакомые светлые глаза. Егор… Егор Романов. Мой лучший друг. - Маленькая моя, ну вот мы и встретились. – пошлая ухмылка просто расплылась на его лице. На минуту я прикрыла глаза и картинки… разные картинки. Очень много криков, просьб и каких-то ударов. Не могу разобрать всё, но от этого всё разрывается внутри. Никогда не было так больно. Или было? - Золотце моё. Этого хватает, чтобы мозаика собралась в одну картину. Но до сих пор не понимаю кто передо мной. Егор Романов. Золотце моё. Оглушительный крик как ведро холодной воды на голову. Рефлекторно отталкиваю, его от себя приземляясь, мягким местом на землю. Распахиваю глаза и оглядываюсь. По близости ни души. Кто кричал? Снова осматриваю все, игнорируя человека перед собой. Это мой крик. Крик в моей голове. Это я кричала? Но почему? - Посмотри на меня. – почти приказным тоном. Это нормально? Садится передо мной на корточки, проводя пальцами по ногам. Хочется дернуться, крикнуть, встать на ноги наконец-то, но не делаю это. Сижу как приклеенная и просто наблюдая за длинными пальцами не моргая, пытаясь уловить каждый миг, каждую секунду. - Приятно? – дыхание участилось, а в горле просто стоял ком. С большими усилиями проглатываю его, но не поднимаю глаза. - Ты пропала так быстро. Хоть бы весточку оставила. - голос размеренный, успокаивающий, словно голос маньяка, пытающегося втереться в доверие жертвы. Только на меня он действует раздражающе. Что ему надо от меня? – Ну чего ты молчишь? Я соскучился по тебе. Опять крик. Мольба. Да, чёрт возьми, мне больно это слышать. Я не могу! Хватит. - Мне ничего сказать! – я не узнаю свой голос. Это что-то низкое, вялое, оборванное и усталое. В голове полный хаос. Не человеческий рык, да и ненависть далека от чего-то людского. Эта боль вперемешку со злостью начала раздирать меня на части. Да так, что дышать становилось страшно. Как будто, если я сделаю неосторожный вдох, моё сердце остановится, и я упаду, тихо радуясь своей смерти. - Такая вся взрослая. Я наслышан о твоей успеваемости. И в этой школе ты достигла уважения к своей персоне. Мне очень приятно, когда такое говорят о моей девушке. По щелчку пальцев нитка, связывающая меня с реальностью, просто на просто обрывается. Комната, он, я, кровать. Вот почему крики, вот почему просьбы всё прекратить. Геолокация меняется. Мост, вода… много воды. Я захлёбываюсь, не могу дышать, лёгкие просто жжёт. - Чего ты на асфальте сидишь, штаны запачкаешь. - Штаны же у нас главное в этой жизни! – больше уверенности. И откуда это появилось? Мне стало обидно за всю сломанную им жизнь. Мою жизнь! Хоть я не помню всего, но колкое и самое больное воспоминание сейчас глушит во мне всё. Даже этот урод, по-другому назвать его сложно, мне не мешает. Я хочу рвать и метать, но не могу. - Что-что? – делает вид, будто не услышал. Не правдоподобно что-то. - Штаны, самое главное в этой жизни, говорю. – без какой-либо издёвки, сказала я. Будто пытаясь донести логичную информацию человеку. Мне показалось или я лишилась всех чувств на этой грешной Земле? Не чувствую ровным счётом ничего. Только нос морщу, при каждом слове этой сволочи. - Я не понял! – уже и голос от возмущения повышает. - Пошёл ты! Подрываюсь как кипятком ошпаренная, и бегу к выходу из парка. *** Хотелось прибежать к своей квартире, но ноги принесли меня к родителям. Да как бы вроде и не родители они мне вовсе. К чёрту всю сдержанность. Ко мне пришла страшная реальность, которая била молотком по голове. Я считала этих людей мне родными, Алёну своей сестрой, а как оказалась они мне никто. Врали всё время. Мне сейчас всё равно на то, что они на поили, согрели и предоставили мне жильё. Ненавижу. Ненависть заполонила всё, распространяясь по венам и просто затуманивая мозг. Глаза горят будто я запрограммированный робот который хочет убивать, по-другому назвать моё состояние просто невозможно. Как фурия залетаю в дом разбивая всё, что встречается на моём пути. Сейчас в низ полетела ваза, а до этого с полок посыпались дорогие и миниатюрные статуэтки. Коридор был разгромлен, следующая остановка зал. Большой… нет. Просто огромный зал был прямо по курсу. Сейчас начнётся самое весёлое. Зеркало от пола почти до потолка было первым. Не рассчитав силы я замахиваюсь и бью по стеклу кулаком. Осколков нет, а жаль. Как и подразумевалось на нём осталась кровь стекавшая по трещинам в низ. Красиво, но это не всё. Картины, фотографии, ещё одни вазы, разные цветы. Всё разбросанно. Погром полный! На глаза попадается наше совместное фото. Безумная улыбка превращается в нежную излучающую только свет и добро. Наклоняюсь, начиная быстро убирать стекло. Окровавленной рукой беру кусок бумажки, которая должна вызывать отвращение к этим людям. Присаживаюсь на колени, изучая налитыми кровью глазами все лица, задерживаясь на своём. Смешная рожица вызывает бурю воспоминаний. Закрываю глаза, но нет цветной картинки, нет ничего, кроме гнетущей тишины. На щеках чувствуется влага. Забыв про окровавленные руки, быстро начинаю стирать все слёзы. Это слёзы обиды… обиды на себя. Осматриваю всё вокруг. Ожидала ли я от себя такой дикой агрессии? Честно сказать, нет. Хочется вернуться на момент разговора с Владом. Опять согласится на вечеринку, напиться до потери сознания, принять не известным образом наркотики, проснуться утром в своей кровати, вспоминать всё и краснеть, выслушивать нотации Алёны, жаловаться на жизнь, позвонить родителям и сказать, что мне плохо, а затем вернуться в тёплую постель и тихо отходить от вчерашнего дня. Жаль что это не возможно. Слышу, как открывают дверь, но так и сижу, даже не поднимаю до сих пор красных глаз. Удивлённые возгласы доходят до моего слуха, ухмылка полная холодна, расплывается на моём лице где-то в подсознании. В иллюзии я стою и смотрю на них не много наклонив голову на бок, смотрю, не сдерживая противного и режущего тишину смеха. Ну а в реальности ни черта не делаю. - Что произошло? Интересный вопрос, но ответа на него не будет! - Почему вы мне врали? – на их лицах читалось полное не понимание всего происходящего. - О чём ты, доченька? – правда, не понимает? «Ни дочь я вам!» - просто разрывается моя голова от этого крика, но слышу это только я. - Я не хотела, чтобы всё было вот так. – Но ни капли жалости в голосе. Только метал, который режет как нож не только этих двух, но и меня. Наконец-то я чувствую боль в руках, и в груди. Только вот эти боли отличаются, одна душевная, а другая физическая. И точно сказать сложно, какая больнее. - Малышка, у тебя глубокие раны на руках. Нужно… - Ничего мне не нужно. – тихим, но ядовитым голосом сказала я. Снова в венах бурлит кровь, быстро приливая к мозгу. Мне опять снесет крышу. Пора заканчивать с ними. - Прошу прощения за погром, за большое количество потраченных вами денег на меня… - ходя по комнате с гордо поднятым вверх подбородком и загибая пальцы проговаривала я. - … за душевную боль, за много потерянных нервных клеток…- Впервые за всё время одариваю их взглядом полным желчи. – Ах, да. Ещё за то, что я не ваша дочь! Контрольный выстрел в их головы. Я как губка впитываю весь их страх, расплываясь в злосчастной ухмылке. Снова тишина. Я уже привыкать начала. - Ты что такое говоришь? – вы успешно сыграли роль отца, а теперь прошу всех покинуть театр, спектакль закончился, и началась суровая реальность. - Теперь дешевая роль отца ни к чему. – Никогда так не разговаривала. Но видимо пришло время показать всё что творится у меня внутри. – Знаете что, я вспомнила кто я такая. И моя фамилия далека от Антоновой… - Почему меня просто раззадоривает вся эта ситуация? – Я Миронова Мария Викторовна. Думаю на этой не прекрасной ноте пора заканчивать. Обхожу не живые, не мёртвые тела и иду по направлению к выходу. - Простите меня. Я вас полюбила, но, то, что вы мне никто стёрло эти чувства на всегда! Больше я не вернусь к ним. Не смогу смотреть в глаза. Будет больно видеть знакомые морщинки на лбу и добрые глаза. Не смогу. Уже отходя далеко от дома, чувствую в руках бумагу. Наша фотография. Навсегда вы остались в моей памяти.… Навсегда…