Спрячь меня в свой чемодан, Ньют Саламандер!

      Выйдя из Хогвартса и взойдя на мост, Ньют увидел сидящую на перилах Тину. Что-то в её позе сразу заставило насторожиться. Ньют поспешно подошёл ближе, на ходу оценивая: «Сидит на краю, хотя перила широкие, ноги свесила в пропасть, спина сгорблена… и без опоры, хотя недалеко столб, за который можно было бы держаться рукой. Смотрит не на озеро, хотя вид с моста великолепный, а себе под ноги». Он осторожно поставил чемодан и, стараясь не производить шума, подошёл к Тине, словно к пугливому зверьку. Крепко взял её за локоть, отчего она вздрогнула, подтянул поближе к себе. — Тина? — Да? — Ты одна? Где остальные? Якоб? Нагайна? Мистер Кама? Треверс? Мой брат? — Трансгрессировали. Мистер Кама забрал Нагайну, предложил ей помощь, она ушла с ним. Мистер Треверс, твой брат и мракоборцы ушли вместе. И Якоба забрали. Твой брат обещал, что Забвение накладывать не будут, просто присмотрят пока. — А ты что тут делаешь? — Сижу. Смотрю. Здесь тихо, никого нет и очень красиво. Не знаю, как школа, но место, в котором она расположена, действительно прекрасно. — Тина попыталась улыбнуться. — Красивее всего пропасть под мостом? — О! Нет… — Она вгляделась в его лицо. — Прости. Я напугала тебя. — Немного. Надеюсь, что ты всё-таки не настолько грустишь, чтобы … — Ньют мотнул головой в сторону пропасти. — Нет. Конечно нет! Я… просто задумалась. — Пойдём. — Ньют настойчиво потянул Тину за руку, заставляя слезть с перил и следовать за ним.       Они сошли с моста туда, где заканчивалась территория школы, и трансгрессировали. Оказавшись перед собственным домом Ньют, всё так же продолжая крепко держать Тину за руку, отпер дверь и завёл её внутрь. Запер дверь, усадил девушку на диван и только после этого разжал пальцы. — Тина, — сказал он, пристально глядя ей в глаза, — пообещай мне одну вещь. — Да, конечно, — проговорила она несколько неуверенно, словно под гипнозом.       Тина и правда чувствовала себя загипнотизированной. Ньют редко смотрел ей в глаза. Он вообще редко смотрел людям в глаза. Обычно в сторону или куда-то в район плеча собеседника. Она вспомнила, что так же неотрывно он глядел на неё, когда спас от смертной казни. Тогда, повинуясь его взгляду, она совершила невозможный, казалось бы, прыжок. Чего он хочет теперь? — Тина, пообещай мне, что никуда не уйдешь из этого дома. — Совсем? — растерянно уточнила девушка. — Пока я не разрешу. — Но… — Пообещай. — Ньют подвинулся ближе, не отрывая взгляда.       Тина подумала, что при всей категоричности просьбы ей хочется подчиниться. Ньют смотрел пристально, но взгляд не был тяжёлым и давящим. Скорее чувствовались поддержка, участие, принятие. Тина залюбовалась его глазами. Светлые, зеленоватые, но не холодного оттенка, а тёплые, словно озёрная вода под лучами солнца. — Да, хорошо. Я обещаю, — наконец ответила она.       Ньют с облегчение выдохнул, отвёл глаза, и Тина неожиданно расплакалась. Саламандер попытался вновь взять её за руку, но она лишь отмахнула и прорыдала что-то вроде «оставь меня». Ему ничего не оставалось, как отойти в сторону. С минуту стоял, глядя на её вздрагивающие плечи, а потом порывисто развернулся и скрылся за какой-то дверью.       Тина была ему благодарна. Ей не хотелось, чтобы он видел её слабой и плачущей. Она хотела быть такой же красивой, спокойной и смелой как Лита Лестрейндж. Хотелось так же, гордо вскинув голову, крикнуть Грин-де-Вальду: «Стой!». Но она опять не справилась. Опять неудача, провал. Она держалась, прикрывая Якоба и сражаясь с адским пламенем. Продолжала держаться, когда они порталами добирались до Министерства магии Англии, а потом до Хогвартса. Всё ещё держалась, выслушивая ругань мистера Треверса (хорошо, что не на её голову это всё обрушилось!). Старалась держаться из последних сил, пока ждала Ньюта на мосту. Но теперь сил больше не осталось, и всё, что обрушилось на неё за последние несколько дней, безудержно выливалось слезами. Она плакала уже минут пять и никак не могла успокоиться. — Тина, — раздался над головой голос Ньюта. — Выпей это, пожалуйста. Это лекарство. Думаю, должно помочь. — Чем?! — выкрикнула девушка в порыве отчаяния, отрывая ладони от глаз и вскидывая голову. — Чем помочь?! От чего лекарство?! От моей хронической невезучести?! Бездарности?!       Ньют продолжал стоять, молча протягивая ей стакан и отводя взгляд. Тина вздохнула, схватила стакан и опрокинула жидкость в себя, не почувствовав вкуса. Тогда Ньют присел рядом, протянул ей платок и попросил: «Расскажи мне, что тебя так расстраивает, пожалуйста. Мы что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо». — Нет, не будет, — мрачно ответила Тина, вытирая глаза. — Я провалила задание, не нашла и не обезвредила Криденса. Теперь он в руках Грин-де-Вальда, а ты видел и слышал, как он умеет убеждать. Криденс просто игрушка в его руках. Нет! Не просто игрушка — оружие страшной разрушительной силы! Это начало войны. А виновата во всём я. — Да нет, же Тина. Не можешь ты быть одна во всём виновата. — Ньют, ты не понимаешь! Меня вернули в отдел расследований. У меня было важное задание. А я провалила его! Юсуф обманул меня. Грин-де-Вальд обманул меня. Нас заманили в ловушку. Мы ничего не узнали о происхождении Криденса. Я даже поговорить с ним не успела! Я бездарность! Я чувствую себя такой глупой и бесполезной! — Тина снова разрыдалась.       Ньют промолчал, осторожно обнял её за плечи и притянул к себе. Что тут скажешь, когда женщина в истерике. Ему конечно ни разу не приходилось сталкиваться с таким бурным проявлением эмоций, он всегда избегал тесных контактов с женским полом. Да и они избегали его. Исключением была, пожалуй, только Лита, но она никогда не плакала, её не приходилось утешать. Однако интуиция подсказывала Саламандеру, что лучше дать Тине выплакаться. Кроме того, он рассчитывал на приготовленное на скорую руку лекарство. «Вообще-то оно не предназначено для людей, — рассуждал он про себя, — но вреда нанести не должно. Снотворный эффект, возможно, будет слишком сильный, но, может, это к лучшему. Отдохнёт пару часов. Ей не повредит».       Его расчет оказался верен. Через несколько минут всхлипывания стали тише, постепенно сменились вздохами, потом просто тихим дыханием. Тина обмякла, уронила голову ему на плечо и окончательно заснула. Ньют осторожно отодвинулся, укладывая её на диван. Свернул и сунул ей под голову своё пальто, лежавшее на подлокотнике. И, тихо ступая, пошёл назад в свой зверинец.       В зверинце уже хозяйничала Банти. Они вдвоём убирали вольеры, кормили голодных и осматривали больных. Банти заметила, что он витает в облаках, после того, как третий раз спросила, привёз ли он обратно нюхлей и не надо ли посадить их в клетку под замок, и не получила ответа. — Да, возможно, — ответил Саламандер. — Столько всего произошло. Да, кстати! Там же Зуву! — Кто?! — Сейчас увидишь! — ответил Ньют, взбегая по лестнице. — Я принесу чемодан!       Тихонько открывая дверь, осторожно обходя спящую Тину и возвращаясь обратно, он думал о том, что никогда с ним такого не случалось. Забыть про нового зверя в чемодане. Пока ловили и запирали в клетку нюхлей, пока наколдовывали вольер для Зуву, пока переселили ее из чемодана и обработали раны, прошло немало времени. Но Ньют так и не смог сосредоточиться. Мысли его всё время возвращались к спящей в гостиной девушке. В конце концов, он, сославшись на то, что пару дней будет безвылазно сидеть дома и со всеми делами справится самостоятельно, заставил Банти взять выходные, уговорил её уйти домой и бегом поднялся в квартиру.       Тина проснулась, ощущая слабость во всём теле и головную боль. Она не торопилась открывать глаза, потому что надеялась уснуть снова и проснуться позже и менее разбитой. Но в висках пульсировало, не давая расслабиться, и Тина волей-неволей вернулась в реальный мир. Всё ещё не открывая глаз, она вспомнила, где находится в данный момент, что произошло за последнее время, и предпочла глаз не открывать. Ей было стыдно. «Как я могла? — ужаснулась она, — Ударилась в истерику самым позорным образом. Что он обо мне подумал?» Девушка повернула голову, пытаясь спрятать пылающее лицо в подушку, и обнаружила, что с подушкой что-то не так. Подушка оказалась ворсистой, твёрдой и пахла… Тина втянула в себя воздух поглубже, а потом приоткрыла глаза, приподнявшись на локте. Обнаружив, что подушкой ей служило пальто Ньюта, она смутилась ещё сильнее, но осмотревшись по сторонам и убедившись, что в комнате никого, кроме неё, нет, снова уткнулась в пальто носом. Запах просто завораживал. Заставлял вдыхать полной грудью. От пальто пахло… Ньютом Саламандером. Немного пыльный, но невероятно тёплый запах. Что-то травяное. И зверинцем попахивает. И солнцем. И почему-то выпечкой. Будто сидишь на сеновале июльским вечером, обняв собаку, и грызёшь домашнее печенье, глядя на закатное небо. — Тина? — О! Ньют! — резко вскинула она голову, — Привет. — Привет. Как спалось? Как ты себя чувствуешь? — Я? — Тина задумалась на пару секунд, села, прислушалась к себе, и поняла, что чувствует себя хорошо, боль ушла. — Отлично. Чем ты напоил меня? — Ну, — Ньют отвёл взгляд, — это успокоительное. Я сам его разработал. Для животных, конечно. Но оно безвредно. Ты просто очень сильно успокоилась, — дёргает он уголком рта в усмешке, — и уснула. Я, видимо, немного не рассчитал дозировку. — Мне было плохо, когда я проснулась. — А сейчас? — Ньют мгновенно приседает перед ней и озабоченно вглядывается в её лицо, — Ты сказала, что всё хорошо. Когда тебе стало лучше? — Ну… — Тина краснеет, — я немного полежала, и всё прошло. — Что ж, это замечательно, — поднимается он на ноги. — Есть хочешь? — Да, было бы здорово! Я приготовлю. Я, конечно, не так хорошо умею это делать, как Куинни, но… — Нет-нет, что ты! Я всё сделаю. Отдыхай. — Ньют, я в порядке, правда. А кроме того… Пока я спала, ты где был и что делал? — Ну, я … был внизу… — Ты работал. У тебя там зверинец, да? — Да, а… как ты догадалась? — Ну, — Тина рассмеялась — было бы скорее чудом, если бы ты НЕ устроил зверинец в подвале. Я ещё удивляюсь, что по квартире не бегают твои драгоценные звери. — Да, — Ньют усмехается, — некоторые пытаются пролезть и сюда, но бывает, что даже я от них устаю. Поэтому, это, — он обвёл рукой комнату, — зона свободная от любых животных. — Да неужели? — в притворном удивлении вскидывает брови Тина, — бывает, оказывается, в твоей жизни место и время БЕЗ животных? Ни за что не поверю! Где-то здесь притаился как минимум выводок нюхлей!       Ньют широко улыбается, Тина заливисто хохочет, запрокидывая голову. — Ох, Ньют — сквозь смех говорит она, — извини. Это видимо нервное. Я не над тобой… я… прости. Но какой же ты всё-таки чудной. И угораздило же нас тогда встретиться! Как же скучно я жила до встречи с тобой! — Да? — услышала она тихий и серьёзный вопрос. — Я кажусь тебе чудным и … смешным? Тине тут же расхотелось смеяться. Она встала и сделала шаг к нему. Положила аккуратно ладонь на его щёку, пытаясь заглянуть в глаза. — Нет, Ньют! Конечно нет! Ты самый замечательный на свете! Когда я смотрю на тебя, это словно… словно целый день было пасмурно и вдруг сквозь просвет в тучах выглянуло солнце. И тёплый-тёплый луч дотронулся до лица. И уже не важно, что весь день было тоскливо. Важно, что здесь и сейчас тепло и радостно. Вот. Как-то так. Я не знаю, как ещё это объяснить, но я действительно счастлива, что мы встретились. — Правда? — Конечно, правда, — снова улыбается Тина, — зачем бы мне выдумывать? — Не знаю, — растерянно усмехается он, — вроде бы и, правда, незачем, но… Понимаешь, я всегда, ну, почти всегда, всех раздражаю. Ты, в общем-то, права, я, и верно, чудак, и это отталкивает людей. Я не жалуюсь, я привык… только трудно поверить, что… — О, Ньют, — Тина не выдерживает и обнимает его за шею, прижимая к себе, чтобы остановить это бормотание, — даже если ты сейчас достанешь из-за пазухи чудовище, я всё равно не изменю своего мнения о тебе. Ты мне нравишься. Очень-очень нравишься.       Несколько долгих-предолгих секунд она ждёт его ответа, и, в конце концов, чувствует, как его руки смыкаются на её талии. Ньют утыкается лбом ей в плечо и глубоко вздыхает. — Я так счастлив, — шепчет он. — Это самый счастливый момент в моей жизни.       Тина испытывает то же самое чувство, будто никогда раньше даже не знала, что такое счастье. Ньют наконец-то рядом с ней, ни мифическая невеста, ни океан не разделяют их. Можно стоять вот так, обнявшись. Она глубоко вдыхает и вновь ощущает тот же притягательный запах. Тепла, солнца, травы и печенья. Выдохнуть невозможно, хочется бесконечно втягивать в себя воздух. Тина машинально, стараясь ухватить как можно больше этого запаха, прижимается носом к шее Ньюта и чувствует, как он вздрагивает всем телом. Это заставляет её опомниться и смутиться. — Вот как? — произносит она, чтобы хоть как-то отвлечься самой и отвлечь его, — А совсем недавно ты говорил, что самый счастливый момент твоей жизни, это смотреть, как я спеленала твоего брата в Министерстве. — Тогда я не знал, что есть хоть малейший шанс, — бормочет он куда-то ей в плечо, — что ты позволишь мне обнять тебя.       Тина отстраняется и, наконец, ловит его взгляд. И уже глядя ей прямо в глаза, Ньют договаривает: «А если бы знал, то даже ждать, когда это можно будет сделать, уже было бы ни с чем не сравнимым счастьем». Она окончательно смущается и теряет дар речи, поэтому просто снова обнимает его. Постояв в обнимку ещё какое-то время, Тина вдруг вспоминает, с чего начался их разговор. — Ньют, мы хотели… Я собиралась… Надо поесть. Ты, наверное, голоден? — А, да. Наверное… — неуверенно отвечает он, — Сейчас. — Нет-нет. Я приготовлю. Не спорь. Ты устал, а я уже отдохнула. Посиди пока. Или прими ванну. Или … — Да, конечно — быстро соглашается Ньют, — я пойду в ванную.       Он порывисто разжимает объятия и скрывается за дверью, соседней с той, что ведёт в подвал. Тина несколько раз встряхивает руками, пытаясь унять дрожь в пальцах, и идёт на кухню.       Она варила картошку, тушила овощи, готовила соус и улыбалась, предвкушая ещё несколько часов наедине с Ньютом. Вылетели из головы мысли о проваленном задании, задвинуто вглубь сознания беспокойство о сестре. И совесть молчит. Тина шикнула на неё: «Я заслужила немного счастья! И отдых! Отчет в министерство отправлен. Бежать на корабль сломя голову не имеет смысла. Надо дождаться сову с приказом. Пусть сначала решат, КУДА мне бежать и что делать. А Куинни легилимент, она полезна Грин-де-Вальду. Пока она в безопасности». Настроение улучшилось. Вкусные запахи дразнят аппетит. Успокоительное то ли успокоило её, то ли продолжает успокаивать. Тина поворачивается голову на звук открываемой двери, но слова «Ты вовремя! Обед готов!» застревают в горле. Потому что Ньют выходит из ванной без рубашки. Девушка в смущении отворачивается, но любопытство оказывается сильнее, и она искоса следит, как он идёт через всю комнату к комоду. Прошло всего около минуты, но эта минута сильно изменила ее представление о Ньютоне Саламандере. Тина привыкла смотреть на него, как на милого человека, привлекательного, но чудаковатого. Доброго, но неуклюжего. Рядом с которым было радостно, тепло и спокойно. Красивого не снаружи, а изнутри. Однако сейчас она смогла в полной мере оценить его мужскую привлекательность. Широкие плечи, сильные руки, развитые мышцы. И шрамы. А шрамы, как известно, украшают мужчину. Поймав себя на этих мыслях, Тина покраснела и постаралась спрятать их поглубже, чтобы Ньют не догадался, что пришло ей в голову. Отвернувшись, она пробует соус. — Пахнет вкусно! — Садись за стол, — вновь поворачивается к нему Тина. — Всё готово. — Хорошо. — Ньют взмахивает палочкой и на стол из шкафчика летят тарелки. А потом из ящика вылетают вилки и ножи. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Я бы не отказалась от вина, но… это твоё экспериментальное лекарство… оно совместимо с алкоголем? — Не знаю. — Ньют задумывается. — Животным, понятное дело, я не наливаю спиртное. Но вроде ни один компонент не должен прореагировать на алкоголь. — Тогда я выпью чуть-чуть и посмотрим. Если что, ты меня спасёшь? — улыбается Тина.— Приготовишь противоядие? — Конечно, — поддерживает шутку Ньют. — Подобное лечат подобным. Я тебя отравил, я тебя и спасу. Какое вино предпочитаешь, белое или красное? — Белое.       Они садятся за стол. Тина пьет вино и прислушивается к себе. Никаких неприятных ощущений не возникает, и она допивает бокал. После ужина моет посуду, а потом открывает дверь в подвал, чтобы найти Ньюта, который ушел в зверинец доделывать дела. Спустившись на один пролет, она облокачивается на перила и смотрит вниз. — Вот это да! — Нравится? — раздается откуда-то голос Ньюта. — Спускайся! — Очень нравится, — откликается Тина. — Ты где? — В самом низу. Спускайся.       Тина медленно идёт по лестницам вниз, успевая смотреть по сторонам. Множество самых невероятных существ смотрит на неё из вольеров и клеток. Она в который раз поражается, как Ньют сумел их всех поймать и приручить. К некоторым, думается ей, не знаешь с какой стороны подойти, в прямом смысле. Не понятно, где у них голова, где хвост. А ведь Ньют изучил их, описал, его книга стала бестселлером в магическом мире. Тина прочитала её с огромным удовольствием. Между строк читалось, насколько автор восхищается этими существами, многие из которых были ранее известны как ядовитые, опасные, агрессивные. Права была Лита Лестрейнж, нет такого монстра, которого не полюбил бы Ньютон Саламандер. Эта мысль почему-то показалась неприятной, но додумать её Тина не успела, потому что из-за угла появился он сам, собственной персоной. — Как ты? — Всё хорошо. Чем ты тут занят? — Готовлю лекарства на утро, — ответил Ньют, разворачиваясь обратно. — Обычно этим занимается Банти, но сегодня я отпустил её пораньше. — Кто такая Банти? — Это моя ассистентка. Не так давно закончила Хогвартс. Тоже училась на Пуффендуе. Мне порекомендовал ее Дамблдор. — Она тоже любит животных? — как можно спокойнее спросила Тина, хотя в груди кольнуло. — Как ты? — Наверное. Не задумывался об этом. Она очень мне помогает, это главное. Готова даже работать сверхурочно, но я всегда прошу её уходить пораньше. — Почему? — Я привык быть один. Работать. А она постоянно… попадается под руку. — Тине послышалась улыбка в его голосе. — Куда ни пойдешь, она уже там. — Она к тебе неравнодушна, — спокойно сделала вывод Тина. — Ты ей нравишься. Она хорошенькая?       Ньют замер. — Впрочем, это не моё дело, верно? Знаешь, кажется, мне надо идти. — Ты обещала, что не уйдешь. — Ньют поднимает на неё глаза от ступки, в которой толок семена какого-то растения. — Но я же не могу вечно сидеть здесь. — Тина, — в голосе Ньюта слышится напряжение, — ты обещала. — А если я не сдержу обещание? Я хочу уйти. Ты меня ещё в свой чемодан спрячь! — Тина, я не собираюсь прятать тебя в свой чемодан. Ты можешь уйти, если действительно хочешь. Я освобождаю тебя от твоего обещания. — Благодарю, мистер Саламандер. — Тина разворачивается и идёт к лестнице. — Ответь мне только на один вопрос. — Да? — Что мне сделать, чтобы ты осталась?       Теперь Тина замирает. Оборачивается к нему и недоуменно смотрит, как он обходит стол и приближается к ней, поймав её взгляд. Её снова охватывает уже знакомое тепло. Она даже пытается помотать головой и закрыть глаза на мгновение, чтобы избавиться от этого наваждения. Но открыв глаза, она опять оказывается в плену его тёплого взгляда. — Что мне сделать, Тина? Как остановить тебя? — Я… не надо ничего… мне нужно уйти. — Хочешь, я уволю Банти? Прямо сейчас отправлю ей сову? А позже мы навестим всех, с кем я близко общаюсь, — это не займёт много времени, таких людей мало — и они расскажут тебе, что нет ни одной женщины, с которой я бы состоял хоть в каких-то отношениях. Нет, и никогда не было. — О! — Тина открывает и закрывает рот, не зная, что сказать. — Тина, — Ньют подходит совсем близко и берёт ее за руку, — не уходи, пожалуйста. Давай обо всем поговорим сейчас. Боюсь, у меня уже не выйдет сбежать из Англии снова. За мной будут следить. А если запрет снимут, то за океан плыть очень долго. А вдруг ещё в каком-то журнале напишут про меня неправду. И ты снова начнешь встречаться с другим.       Тина продолжает молча открывать рот, но ни одного слова она сейчас вымолвить не в состоянии. В голове взметнулся вихрь эмоций, и он не дает мыслить здраво. Да и вообще мыслить. А Ньют продолжает уговаривать. — Тина, пожалуйста, дай мне время. Мы должны поговорить. — Он тянет её за руку.— Пойдем наверх, выпьем чаю. Не уходи прямо сейчас. — Но… ты же тут не доделал… — Тина кивает на лабораторный стол, за которым он готовил лекарства. — Это может подождать, — Ньют поднимается по лестнице и продолжает тянуть ее за собой. — А ты нет. Пойдем.       Тина следует за ним. На нее опять напало безволие и усталость. Слишком много всего произошло за последние сутки. Но, действительно, нельзя так сразу пытаться все сломать. Ну, подумаешь, у Ньюта помощница. И конечно она неравнодушна к нему. Это с первого взгляда он чудак, но когда узнаешь его поближе… Особенно когда он среди животных, которые как один отвечают ему любовью и подчиняются с одного взгляда или слова. Нет ничего притягательнее, чем мужчина, занятый любимым делом. Рассуждая таким образом, Тина поднимается вслед за Ньютом по лестницам, заходит в комнату, садится за стол, наблюдает, как он заваривает и разливает по чашкам чай и снова теряет мысль, когда он садится напротив и смотрит ей в глаза. — Я не буду скрывать, мысль запереть тебя в чемодане кажется мне всё более привлекательной. — Ньют улыбается уголком рта. — Разумеется, для твоего же блага. Ты пытаешься навредить сама себе. — Почему? — только и может вымолвить она в ответ. — Ты ведь счастлива рядом со мной. Но пытаешься это счастье разрушить и сбежать. Ты сейчас просто устала. Тебе нужно отдохнуть. Куда ты собираешься? В гостиницу? Будешь сидеть в номере? Или ходить из угла в угол? Или пойдешь бродить по улицам? Там уже стемнело. Тина, — вздыхает он, — я понимаю, что ты тоже привыкла решать свои проблемы сама. В одиночестве. У тебя есть сестра, но она до сих пор эгоистичный ребенок, несмотря на возраст. Ты заменила ей родителей. Привыкла заботиться о ней. Ей пора нести ответственность за себя самостоятельно, а тебе хоть немного расслабиться. Позволь мне позаботиться о тебе. Я бы не хотел, чтобы ты оставалась сегодня одна, наедине с мрачными мыслями. — Спасибо тебе. Знаешь, Ньют, если честно, я бы не отказалась спрятаться в твоем чемодане, — сумела улыбнуться Тина. — Но у меня есть дела, обязанности. Хотя, ты прав. Я думала о том же, пока поднималась сюда, и немного раньше тоже. Скажи, почему мне всегда хочется с тобой согласиться? Это какая-то магия? — Ну, можно сказать и так. Это эмпатия. Я еще в школе понял, что все живые существа хотят быть понятыми и принятыми. У меня были способности, я их развил, и продолжаю развивать. Это не считается магией. Но очень помогает мне в работе. — То есть я для тебя все равно, что диковенная зверушка, которую надо успокоить и вылечить? — Тина, ты опять? Зачем? — Что зачем? — Отталкиваешь меня. Я не отступлюсь. Ты сказала, что я тебе нравлюсь. Теперь я уверен в этом. Я счастлив только рядом с тобой. И я буду всеми силами пытаться сохранить это счастье. — Ньют! — Тина прячет лицо в ладони, пытаясь скрыть глупую улыбку, которая упорно выползает на лицо. — Тина, — она слышит, как он обходит стол и останавливается рядом с ней, — Тина, посмотри на меня.       Девушка мотает головой, не отнимая ладоней от лица. Щеки её пылают. На глаза наворачиваются слезы. — Извини, но ты меня вынуждаешь, — произносит Ньют, подхватывает ее на руки и переносит на диван.       Там он усаживает ее боком, перекинув через себя ее ноги, чтобы она смогла спрятать лицо у него на плече. И они долго сидят обнявшись. Постепенно Тина справляется со своим смущением. Отнимает руки от лица и снова утыкается носом ему в шею в поисках того завораживающего запаха. Некоторое время она просто им дышит, а потом тихо шепчет: «Ты потрясающе пахнешь. Что это? Одеколон? Или ты сам?»       Вместо ответа Ньют берёт ее свободной рукой за подбородок и осторожно прикасается губами к ее губам. И сразу отстраняется, заглядывая в глаза, ожидая ответной реакции. Тина не отрывая взгляда тянется к нему губами. И для них все становится неважно. Ни крики какой-то птицы из подвала, ни вчерашние потери, ни грядущая война с Грин-де-Вальдом. Сейчас важны только теплые губы, руки, ласково касающиеся волос, и ощущение огромного счастья, растущее внутри. — Ты теперь не уйдешь, Тина? — Нет, Ньют, не уйду. А если вдруг соберусь, спрячь меня в свой чемодан, пожалуйста. — Пока не передумаешь? — Пока не передумаю.       У них теперь все впереди. И предложение Ньюта, на которое Тина ответит согласием. И ее переезд в Англию. И свадьба. И покупка дома в графстве Дорсет. Тина станет его главной помощницей, сменит работу в Министерстве на уход за магическими существами. Они вместе переживут и борьбу с Грин-де-Вальдом, и Вторую мировую войну. И всегда будут абсолютно честны и откровенны друг с другом. Просто потому, что не могут иначе. Ведь они созданы друг для друга.