Рука и сердце

Девицы шептались: «Ну, вот колдуна и нет». Я был этим людям точно источник бед. Любая напасть, какая ни приключись, Меня обвиняют: «Довольно уже, уймись!» И вот я ушёл, гонимый, с родных земель, И верил — никто не станет грустить по мне. И сам не заметил, как сердце в моей груди Застыло и стало каменным без любви. Провел я в скитаниях много унылых дней И холоден стал, как лёд, без души моей. И груб стал, как камень, бесчувственен, как стекло, Но чар моих сильных могучее колдовство Всё день ото дня крепчало, и я теперь Не чувствовал даже горечь своих потерь. Не помнил, как сердце скачет и как стучит, И как, обливаясь кровью, оно кричит, И как, наполняясь счастьем, оно поёт… Я встретил тебя средь мелких людских невзгод И мимоходом, верно, тебе помог, А ты увязалась следом по тьме дорог. Тихонько за мной ступала в чужой глуши, Не замечая пустошь моей души, Звонко смеялась, пела, не пряча слёз. Искры в твоих глазах светят ярче звёзд, Пламенем обжигают слова любви, Но бессердечным всё, что ни говори — Будет без толку. Слово не даст плодов, Если душа не знает, что есть любовь. Но ты протянула руку. Смотрю — а в ней То, что дороже злата, руды, камней. То, что острее стали, теплей огня. Бьётся в ладони птицей, узнав меня. «Бери его — хочешь? А хочешь, меня возьми». Сдвинулось что-то вдруг у меня внутри. Ты улыбнулась ярко, отринув страх, Нежный огонь мерцает в твоих глазах, Пламя его собой заслоняет мир: «Возьми его, хочешь? Но только моей руки Отныне-вовек, пожалуйста, не бросай». Знаешь ли ты, поют отчего сердца? Знаешь ли ты, что камень в моей груди Вдруг отчего-то плавится и болит, Когда я сжимаю в пальцах твою ладонь? Я укутаю в бархат сердце — подарок твой — И его сберегу. И станет оно сильней, Сияя звездой сверхновой в груди моей, А когда мой булыжник пробудится ото сна, Я его непременно снова тебе отдам, Разрушая единство, но сохраняя ду́ши, Ведь союз наших рук по-прежнему не нарушен.