По имени...

Выдыхаю ему в лицо горький дым, наблюдаю, как щурится. Глаза слезятся... И он все же отходит. Отходит красноглазый демон, выпускает из клетки своих рук. И я молюсь только о том, чтобы он не вошёл в спальню, где лежит Рин. Спит после секса со мной и... Даже не подозревает, что его брат явился раньше срока. И сейчас он пытается сожрать меня взглядом. Только я прожженный материалист, реалист и, еще черт знает кто, совсем не боюсь этого взгляда. Не боюсь почему-то. Хотя надо бы бояться. Надо бы... Но я даже улыбаюсь. С какой-то странной улыбкой отталкиваю его подальше и иду обратно в спальню. Чтобы там натянуть школьную форму. И выйти прямо под удивленным взглядом. Надеваю кеды и сваливаю. Как можно быстрее. С того момента в моей жизни появилось что-то еще кроме поисков приключений на свой зад. Просто что-то иное совсем. Не скажу, что просыпаться в чужой кровати - это было нормально. Всего один раз это случилось. За день до того, как я должен был уехать к отцу в другую страну. Всего несколько часов, и я уже летел в самолете, потирая след от чужих губ и зубов. И ещё запах одеколона. Легкий совсем. Но... Через год это казалось приятным воспоминанием. Спустя два - сном. Первый раз... И так. А мне было хорошо. С ним. От него пахло цитрусами, яблоками и вишней. У него была чистая кожа и золотые волосы, глубокие голубые глаза и красивая улыбка. Рин. И он так произнес мое имя. Так его даже мать не произносила. С такой... Любовью? Наверное, да. Любовью. Он сказал его всего один раз. Но то, как сказал, осталось в памяти навсегда. Не было проникновения, были поцелуи, прикосновения и крепкие объятия. Было жарко. Теплая кожа под пальцами, жар его плоти, соленый привкус пота и горькие нотки алкоголя. Дурман, туман... Мне иногда казалось, что это далеко от реальности. Что не было ничего. Не было той ночи, тех страстных и нежных поцелуев... Но фотография, которая осталась на моем телефоне. Ты меня сфотографировал на фоне какого-то клуба. - Акира... - прошептал он мне в губы, прося разрешения на поцелуй. И этот взгляд... Я его помню. Не могу забыть до сих пор, хотя мне уже не семнадцать, а целых двадцать пять. И у меня дежурство в больнице. Мирно почти сплю в кабинете, хотя нельзя. Но спать хочется. Я готов вскочить по первому зову. И требованию. И ровно в три ночи оно наступает. Быстро встать, натянуть маску и... Я вижу его. Он с каким-то рыжим и хвостатым. Оказываю помощь и принимаю его в отделение. Рин. Имя я знаю наизусть. Через три часа я еду домой, чтобы отоспаться. И не могу... Не вспомнить. Девушка рядом сонно бухтит, но я ее обнимаю и делаю вид, что все хорошо. Только запах цитрусов и яблок забыть не могу. Не могу, хотя надо... И я все же зашел к нему в палату. Лежит с переломом руки и ноги. - Я здесь надолго, сенсей? - спрашивает он меня, наверное, по привычке на японском. - Не думаю. Два-три дня максимум. Последим за вашим состоянием, и отпустим. - даже тянет усмехнуться. Поворачивается. И улыбается. Также, как тогда, на улице. Широко и счастливо. И ясно. Как солнце. - Акира. - от этого внутри все вспыхивает, сжимается и... Приятный огонь по венам. Ты единственный человек, кто смог сказать мое имя... ТАК. - Так вот куда ты делся. Я думал, мой брат тебя в лесу закопал. - Кишка тонка. - улыбаюсь самоуверенно. Так и... А он здоровой рукой треплет меня по волосам, когда я к нему сел. Всего несколько минут, даже секунд, чтобы расслабиться. Если бы я знал, что будет ТАК, то я бы не стал даже говорить с ним. И одновременно я не жалею. Все случилось быстро. Когда я забирал Рина из больницы, вызвал такси. Это был летний день, яркое солнце, ласковый ветер. Я не мог его бросить, оставить одного в чужой стране, чуждом мире... Ему не повезло. Машина протаранила заднее сидение, я и водитель отделались сотрясениями и переломами. Рина же хоронил Шики. Даже спустя несколько лет Шики не особо желает рассказывать о их отношениях. Единственное, что я вытянул "Они были далеки от идеальных". Могилу я его посетил только через пару месяцев. И... Не вернулся обратно. Остался в Японии. Вернулся в привычный мир. Мир, в котором я прожил большую часть жизни. - Выпьем? - спросил Шики, его имя я узнал там, на кладбище, рядом с молодым кленом. - Можно. - согласился я. - Акира. - А я думал, что-то трудновыговаримое из немецкого. Но так проще. С Шики было и проще, и сложнее. Если от Рина пахло яблоками и цитрусами, то от Шики пахло кофе и порохом. Странное сочетание, но это достаточно исчерпывающе его описывало. Чертов военный трудоголик. Впрочем, мы пили. Много пили в тот вечер. В баре играла приятная музыка, мы, кажется, даже танцевали под какой-то медляк. Мы обсуждали что-то, я даже не помню. Кажется, мою наглость в нашу первую встречу. Мы смеялись, когда шутили. Оба весьма по-черному, но было понятно. Мы друг друга поняли. И нам хватило бутылки саке и виски. На следующий день лежали, как два ленивых тюленя, и страдали от похмелья. Иногда курили на балконе. Только к вечеру более менее опохмелились, даже ужин приготовили. Ночевал я у него, он сам позвал. Из-за него я пропустил самолет. И из-за него же возвращаться в Германию не захотел. Потому что... Наверное, надо было уйти, сбежать и забыть про это семейство. Забыть раз и навсегда, не вспоминать. Выкинуть обоих из головы, забыть... Я не хотел ломать свою жизнь, настолько привычную, что... Достало. Достало быть комнатной собачкой. И с Шики жизнь стала разнообразной до безобразия. С Шики я ощутил ветер свободы, перемен и жизни. С ним я снова начал чувствовать нечто большее, чем просто равнодушие. Даже в роли "друга" Шики меня волновал. Он меня устроил в военную медицину. Мы были просто друзьями, которые иногда пили. И еще он со мной занимался. Тренировал, учил стрельбе и самообороне. Выбивал из меня дурь и сомнения. Кроил под себя, долго и упорно. Из статичного врача сделал... Меня. Того самого, каким я был раньше. Он буквально пинал меня вперед, словно хотел, чтобы я отрастил крылья. Перестал быть блеклым мазком акварели среди серых будней. Стал... Собой. Именно Шики выковырял меня из той раковины, в которую меня загнало общество. Выгнал, ее разрушив. А еще Шики боялся уколов. Жмурился, когда мне приходилось ему их делать. Его можно понять. Не самые приятные вещи, но порой необходимые. И наша дружба рухнула в тот момент, когда он позвал меня по имени. Он и до этого звал, только в этот раз... - Акира... - с таким доверием оно было сказано. В тот же момент он взял меня за локоть, попросив не уходить. Я отложил все в сторону и лег рядом с ним на старый диван. Мы лежали, молчали и смотрели в окно. Двадцатое число... - Я и забыл, что у тебя день рождения. - выдыхаю тихо. И ложусь удобнее. - Тогда ты мой подарок. - "А была ли дружба?" хотел я спросить. - Но я не твой и не подарок. - Теперь ты мой и подарок. - сказал он так, словно это не обсуждалось. Словно... Приказ. - Приказывать своим подчиненным будешь. - фырчу и шуточно пихаю его локтем в бок. С Шики было и тяжело, и просто... Но с ним всегда было и есть хорошо.