Грёбаная система

      Джин Кавахира был достаточно зрелым, по меркам шаманов, среди людей где-то на уровне двадцати-двадцати пяти. Ну в самом деле, что для их расы пара миллионов? Из появившихся на Земле он был последним и не совсем обученным. Как так получилось, ведь необученный шаман все равно, что бомба замедленного действия? Сепира, на которую возложили обязанности по его обучению, резко самоустранились, выскочив за смертного и подхватив проклятье за невыполнение долга – умерла в течение десяти лет сама и потащила в могилу всех своих потомков по женской линии. Из-за неожиданной смерти одного из шаманов, - одного из сильнейших существ, между прочим, - баланс в мире пошатнулся, потянув на тот свет всех взрослых старше пятиста лет. Удивительно, но по его линии вместе с пламенем Тумана передавалась невероятная везучесть. Даже сказать аномальная. В то время, когда умирало старшее поколение ему было четыреста девяносто девять лет, но это он вычитал, когда понял, что система не спешит забирать его жизнь. Когда все уже были мертвы, к его огромному сожалению, а знания – безвозвратно утерянными.       К счастью, неоценимую помощь ему оказала библиотека, где были собраны миллиарды книг, копившие в себе знания шаманов. Джин потерялся в бесконечных книжных полках на несколько веков, пока не нашел единственный вариант, где вселенной бы не пришел конец. Время в тот момент казалось бежало со скоростью света, не оставляя за собой и момента на раздумья – действовать надо было немедленно, пока не стало слишком поздно.       К несчастью, именно эта поспешность, молодость, недостаток знаний и времени сыграли с Кавахирой злую шутку. Он стал Вечным шаманом. Неубиваемой, неумертвляемой и вечно живущей тварью.       Да, кто бы что ни думал, но шаманы были – потому что сейчас их нет, – смертны. Он — последний. Он — вечный.       Надежды придавало то, что свою вечность Джин будет коротать не один. Три-ни-Сетте – тот самый единственный вариант, требующий меняющихся каждые сто лет батареек и держащий его в этой реальности, как злая сторожевая собака, будет с ним. Вот только осталось определиться: кто заключённый, а кто преступник за решеткой?       Злорадству не было предела, когда Джин узнал, что эта постепенно убивающая все живое, – именно поэтому это был плохой вариант. Система замедляла, а не предотвращала уничтожение, – тоже не может выйти за пределы выбранной вселенной! Что ж, осталось надеяться, что его двойникам из параллельных миров повезло больше и они не наткнулись на это гребаное проклятье.       Наверно именно поэтому он был очень удивлен, когда в голову ему прилетела железная сковородка со словами: «Джин ты совсем охренел со своей Три-ни-Сетте!».       Ещё больше он был удивлен, когда понял, что этот человек, Савада Тсунаеши, как тот представился, из параллельной вселенной.       Хотя, смотря в прошлое, нельзя сказать, от чего он был в большем потрясении: от того, что кто-то впервые за несколько миллионов с лишним лет назвал его по имени да ещё и с такой интонацией, от того, что этот кто-то был потенциальным почти шаманом или от того, что на этого кого-то дрянная Система не имела ни одного рычага давления - она не могла ни выгнать его в другой мир, ни стереть в порошок, как ошибку, не оставив даже воспоминания. Савада был как атом, который не подчиняется ни одним естественным законам.       Кавахира впервые почувствовал, что Система боится.       Боится своего конца, который уже маячил на горизонте.       А Савада – Тсуна, как человек просит себя называть, – плюётся ядом, материт Джина на четырёх языках и буквально силой выбивает способ пройти в эту долбанутую-библиотеку-открывай-Кавахира-ёб-твою-дивизию, пока-я-не-выбил-эту-блядскую-дверь-нахер!       С помощью интуиции Тсуны, нужный вариант устранения до чёртиков заманавшей всех Системы находится за месяц, превращается в план за неделю и исполняется за два дня.       Кавахира же говорил, что невероятно везуч? Потому что появление Савады Тсунаеши из параллельной вселенной ничем иным как невероятным везением назвать нельзя.       Избавление от Три-ни-Сетте окончательно инициирует Тсуну как шамана, хотя тот не кажется сильно разочарованным, Джин на всякий случай несколько дней морозится от новопреобретенного собрата по всему миру, ибо чувствует – его ищут.       К ужасу, находят.       Потом вжимают в стену так что колени начинают подгибаться и целуют, целуют, целуют. Пока в лёгких не закончится кислород, пока дышать через нос становится невыносимо, пока колено не ставят между ног, упираясь в возбуждённую плоть, пока руки не начинают бессмысленно, но так приятно шарить по обнажённому телу, пока Джин не открывает глаза и не тонет в этой карамельной глубине глаз напротив.       За ночь шаман успевает сорвать голос от стонов, узнать десяток интересных поз, что такое минет, римминг и понять что растяжка у него просто невероятна.       Утром блаженное чувство конечно исчезает, взамен проявляя чудовищное чувство стыда, когда начинаешь задаваться вопросами и впадаешь в полное отрицание произошедшего. Естественно всё это до того как тебя снова не вжимают в матрас и не оттрахивают до звёзд перед глазами.       После уже утреннего марафона Тсуна извиняется, но говорит, что не смог удержаться, видя как Джин краснеет – очень уж тот мило выглядел.       Кавахира утыкается лицом в подушку и думает, что его парень идиот. Потом улыбается и понимает, что счастливый идиот. И он вместе с ним тоже счастливый.