Часть 1
27 сентября 2020 г. в 23:52
Я помню ночь. Помню, как потоки холодного ветра пронизывали до костей. Промокшая до нитки, я жалась к стене дома, надеясь укрыться от непогоды, но это были лишь жалкие попытки…
Я помню свет, помню стук трости, что вывел меня из забытья. Помню, как вздрогнула, когда он подошел, и, сложив руки на трости, взглянул сверху вниз, чему-то улыбаясь. Я тогда смотрела на него с испугом, думая, что ему нужно то же, что и остальным — причинить боль… Но он протянул мне руку, небрежно поправляя шляпу.
Я помню, с каким недоверием я приняла её, всё так же прижимаясь к стене и неотрывно глядя ему в лицо. Я помню тепло его ладони…
Я помню тепло. Светлую комнату, наполненную ароматом еды. Помню, как я жалась по углам, как неохотно подходила, когда он звал меня жестом. Он протянул мне кружку с чем-то тёмлым… Это был кофе? Тогда я не могла понять, просто впилась руками в неё, впитывая обжигающее тепло. Как же болел потом язык, обожжённый горячим напитком. И это было самым приятным ощущением, что я испытала за долгое время.
Я помню вопрос. Простой вопрос: «Как тебя зовут?». И я помню своё молчание… Помню, рука потянулась к шее, чтобы показать… Я помню, как болело горло, и я прекрасно знаю, почему. На глаза наворачивались слёзы, но я не могла издать ни звука… Помню изумление на его лице, возможно, он посчитал меня странной, но и на это ответить я не могла… Моё имя? Его нет.
Я помню кошмары, от которых пробуждалась не на улице — в тёплой постели. Одна и та же картина, что вгоняла меня в дрожь. Холод операционного стола, боль и лица моих мучителей. Лица тех, кто отнял у меня голос. Лица тех, кому я позже отомщу. Тогда я не зала об этом, не смела даже думать. Но всё пришло само.
Я помню имя, оно казалось мне смешным, странным, несуразным, а он говорил, что мне оно подходит. Нио, Ниополитан, он говорил, что назвал меня в честь знаменитого мороженного из-за моих волос и глаз. А ещё потому что нашел меня холодную и продрогшую. Что ж, в этом была своя ирония. Но я не задавала вопросов, не могла. А даже если бы могла, не стала бы. Я верила ему.
Я помню, какой слабой была, и помню, как меня учили быть сильной. Каждая тренировка возвращала меня во времена боли, пробуждала глубинные страхи, и я помню, как я цепенела, видя занесенную для удара трость. Но удара не было, лишь голос, полный укора. Я помню своё оружие, до одури нелепое, но теперь такое родное. Это был зонт, почти такой же, каким он укрыл меня от дождя в ту ночь. Тогда мне казалось, что нет на свете ничего надёжнее этого зонта, и до сих пор я этом ни разу не сомневалась.
Я помню, как начала побеждать, помню азарт, с которым сражалась, и помню ужас, который испытала впервые, когда увидела гримасу боли на его лице. Я не знаю, как могла забыть, что передо мной не враг. Я должна была остановиться, но не смогла. А потом я услышала в его голосе одобрение.
Я помню, как он стал водить меня с собой. Знакомство с криминальным миром Вейла было странным, но я понимала, что я там, где должна быть. Понимала, что он не даст меня в обиду, защитит. А потом вдруг осознала, что могу защищать его. Как ещё отблагодарить его за всё, что он мне дал, если не так? И ради этого я становилась лучше.
Я помню, как мне стало нравится то, что я делала. Я помню тот азарт, то упоение, с которым дралась. Я знала, что я смогу, знала, что я лучше. Возможно, не сильнее, но легче и ловчее тех, с кем мне приходилось биться. Просто кружи вокруг врага и обращай его удары против него самого. Я билась потому что мне было за что, а значит, не могла проиграть.
Я помню, как впервые кого-то убила. Это было странное чувство. Нет, не вина, не страх, нечто иное. Тогда я представляла тех, кто когда-то давно причинил мне боль. И мне было приятно видеть, как жизнь утекает из тела врага, как угасают его глаза. Возможно, когда-то кто-то так же смотрел на меня, но всё это было в прошлом. Я больше не та слабая девочка, я могу постоять за себя, и мне есть за что бороться.
Я помню, что привело меня сюда. Та женщина пришла у нему и предложила что-то очень ценное. Я помню её властный и надменный голос, помню, как неохотно он согласился. Я видела на его лице улыбку, но в глазах был страх. Это был первый и последний раз, когда я видела его таким. В её голосе я слышала угрозу и ложь, она льстила и запугивала, пытаясь подобрать ключ. И у неё получилось. Он последовал за ней.
Поначалу всё шло хорошо, но со временем мы убеждались в том, что стали частью чего-то страшного. Действительно страшного, необъяснимого. Но у нас был только один выход — двигаться вперёд.
Я помню его последние слова: «Люди которые меня наняли, хотят изменить этот мир. Ты не остановишь их, я не остановлю их, а если ты не в силах помешать им, просто встань на их сторону»… Это именно то, что мы сделали. Это именно то, что оборвало его жизнь. И это именно то, почему я снова одна.
Я чувствую холод. Чувствую страх. Снова ветер пронизывает моё тело до костей, но я больше не жмусь к стенам. Я лечу, подхваченная ветром, полное ужаса сердце давно уже сбилось с привычного ритма, а рука до боли стиснула рукоять спасительного зонта. Я не могу понять, где верх и где низ, ветер словно сошел с ума, кружит меня в разные стороны. Вокруг лишь тьма и гримм, десятки, сотни. Я слышу их мерзкие крики. Они чувствуют мой страх, летят следом, пытаются поймать на лету, но я стараюсь не попадаться. Как же это трудно, сопротивляться ветру.
Я слышу грохот, пытаюсь развернуться. Не сразу, но у меня получается, и я вижу огонь. Атласский крейсер расцветает огненными цветами и идёт к земле, оставляя за собой шлейф дыма. Тот самый крейсер, откуда унесло меня. Тот самый крейсер на котором остался он. Внутри всё замирает, я открываю рот в беззвучном крике, а на глазах вновь выступают слёзы, впервые за многие годы.
Я вижу, как падает корабль. Я чувствую, как всё ломается внутри. Я знаю, он не смог бы выбраться. И я понимаю, что я снова осталась одна… Страх отступает, теперь внутри лишь гнев, меня переполняет ярость. Я знаю, кто виноват. Знаю, кто за этим стоит. Те, кто направил нас на этот путь, те, кто не оставил нам выбора.
Я знаю, кто поможет мне найти их. За время своей криминальной жизни я завела много полезных знакомств. Озираюсь, земля уже близко… Как только я приземлюсь, я отправлюсь за ними, и начну, пожалуй, с той, что заварила эту кашу. Её имя — Синдер, и я заставлю её страдать.