— Тихо. Ты же знаешь, что это не поможет, — о да, черт возьми, Желтый прекрасно это знает. Знает, что было с теми тремя, чьи трупы уже выброшены в космическое пространство. Они были уверены, что это Белый. Абсолютно уверены, что, выкинув его за борт, они покончат с убийцей. И вот теперь его прижимают к стене. Каким бы плотным скафандр не был, он знает, что тот порвется от удара острым предметом, а у Красного есть нож.
Красный вообще был странным, замкнутым в себе парнем, но все упрямо продолжали это игнорировать. И к чему, спрашивается, это привело в итоге? К самым неприятным последствиям. Как для всего экипажа, так и для Желтого в частности. Первая важная миссия оказалась провальной, корабль уже не вернет всех пассажиров домой. Его имени вовсе не должно было оказаться в этом треклятом списке, он должен был быть с другой командой, со своими знакомыми, с которыми Жёлтый учился не один год, но увы и ах, с другим кораблем произошли какие-то неполадки, потому дружную компанию пришлось распихать по разным кораблям. И тогда он увидел его без скафандра. В первый и в последний раз. Он стоял в стороне, тайком покуривая сигарету. Его спалил только лишь дым. То ли все были слишком заняты и не замечали серого облака вокруг парня, то ли просто не обращали внимание на астронавта, столь открыто губящего свое здоровье — Жёлтый не знал. Он запомнил лишь цвет волос Красного — тот был брюнетом, правда уже через полминуты тот спрятал голову в прочный костюм и больше, кажется, никто не видел его без чёртового скафандра.
Хоть по правилам им и было запрещено снимать с себя обмундирование из-за каких-то проблем с кислородом на корабле, они не могли отказать себе в таком удовольствии. Три дня, проведенные внутри прочной чешуи, сводили с ума, так что пару раз, отложив скафандры в сторону, те просто болтали. Обо всем. Об учёбе, о том, как их вообще закинуло на этот корабль. О планах на будущее. Красный просто стоял в стороне, сложив руки на груди, отказываясь снимать костюм. По кораблю даже начали ходить слухи о том, что Красный — посланный главной станцией человек, отправленный следить за тем, как выполняются правила на корабле. А еще ходил слух, что он — инопланетянин, потому никогда не снимает костюм. Одна теория бредовее другой, но все же именно из-за подозрения в том, что Красный — шпион основной компании, тот не был выгнан первым. Слишком тот был подозрительным, слишком странным. Слишком… Просто слишком. Курящий мудак.
Жёлтый заскулил. Слезы горечи потекли по щекам, а вытереть их не было никакой возможности. Белый. Он просил их не выкидывать его, орал о том, что он — невиновен, что он просто жертва обстоятельств, но его мольбы не были услышаны, он был силой вытолкан в отсек, а Оранжевый, склонив голову, нажал на кнопку открытия выхода. Когда дверь в отсек открылась — там уже никого не было. «Око за око». Тогда Жёлтый не понял, кто это сказал, слишком уж он был подавлен всем тем, что происходило, но сейчас до него дошло, голос какого ублюдка он слышал тогда.
— Ненавижу тебя, — шепчет, надеется, что убийца не услышит это через скафандр, но тот издевательски смеется, обхватывает парня вокруг груди, прижимает к себе. Не будь на них этих костюмов, парень определенно почувствовал бы дыхание этого человека, который дышать уже не должен, который должен был бы быть выброшен в невесомость, сказать по правде. Тот тащит его куда-то и Жёлтый не сопротивляется. Во-первых, слишком уж он морально раздавлен и зол, а во-вторых — попробуй тут посопротивляться человеку, когда тот держит в руке нож.
Парень молится всем возможным богам, чтобы их заметили, нажали кнопку тревоги, но этого не происходит, и они оказываются в каюте Красного. Небольшой комнатке два на два, как и у всех остальных. Да он вообще «как все остальные», только другой. Настолько другой, насколько это вообще возможно. Жёлтого грубо толкают к кровати и тот, скрипя зубами, послушно усаживается на нее, смотря в стену, в пол, на потолок — лишь бы не видеть обладателя комнаты, который роется в прикроватном ящике. Жёлтый уже подумывает о возможности оттолкнуть убийцу и рвануть из комнаты, как вдруг тот чем-то громко щелкает. В руках красуется пистолет и, судя по щелчку, патрон уже внутри. Красный демонстративно снимает оружие с предохранителя, направляя его на парня, а у того сердце в пятки уходит. Все, конец. Буль-буль — приплыли. Сеанс окончен, покиньте свои места и выйдите из зала.
— Снимай костюм, — голос пронзает тишину и звучит как-то хрипло, насмешливо. Жёлтый удивленно поднимает голову.
— Что? — Красный, судя по странному движению скафандра, закатывает глаза.
— Что тебе непонятно, одуванчик недоделанный? Снимай нахрен это все, — убийца чуть ли не тычет в грудь парню пистолетом и тот, не сводя с него глаз, начинает расстёгивать крепления на костюме. Руки дрожат, не слушаясь законного представителя. Красный не торопит, просто смотрит, и это раздражает и пугает одновременно настолько, что хочется взвыть от беспомощности и собственной слабости.
И вот он привстает, кое-как стаскивая с себя обмундирование, остается лишь в термокостюме, думает секунду и скидывает с себя скафандр, кидая его в ноги этому говнюку. Тот лишь фыркает, никак не реагируя на провокацию со стороны Жёлтого. Ему терять-то нечего, его так и так убьют.
— Развернись, — парень шипит сквозь зубы, нервно теребя свои светлые волосы, но встает, послушно разворачиваясь. Лучше бы в лоб, прямо. Было бы не так страшно. Неизвестность убивала парня не хуже Красного, методично перебившего почти половину экипажа, считая Белого. Он будет пятым. Юбилей, черт его дери. Парень нервно хмыкает, дрожа. Без костюма становится на удивление холодно. Он никогда не замечал даже, насколько на корабле холодно без обмундирования. Наверное потому, что снимал он его полностью лишь в своей каюте, а после сразу забирался в кокон из одеял, забываясь во сне. А теперь все иначе, не так, по-другому. Да черт возьми! Чего он ждет? Стреляй уже, хватит томить!
Парень дергается, словно от удара тока, когда его хватают за запястья, соединяя их и связывая. Крепко и быстро, тот не успевает даже очухаться. Да и вряд ли сделал бы это. Пистолет заряжен и явно где-то поблизости. Его вновь толкают на кровать, но в этот раз сильнее. Настолько, что он падает лицом в подушку и шипит, пытается подняться, но без помощи рук это проблематично, да и на ногах неожиданно чувствуется тяжесть чужого тела. Что этот больной вообще делает? Парень поднимает голову, пытаясь рассмотреть, что происходит сзади и, к своему великому удивлению, вдруг видит не бездушный красный костюм, а человека. Чертового брюнета. Тот фыркает. Жёлтый сам не понимает, чему он удивляется. Он знал, что под скафандром находится человек. Тот самый, так нагло куривший перед отлётом, но он привык воспринимать Красного — как просто костюм с затемненным стеклом скафандра, а сейчас он выглядит, как человек и он усмехается. Смеется над чужой слабостью, приставив пистолет к виску, проводит рукой по чужой дрожащей шее, по бьющейся жилке, потом ниже, по спине. Нарочито медленно оглаживает лопатки Жёлтого и тот вновь дёргается, пытаясь столкнуть конечность. Безуспешно, к слову. Его лишь сильнее вдавливают в кровать, а чужие руки уже лезут под термокостюм. Парень никогда не был глупым и прекрасно понимал, что Красному от него нужно. Тело. Ему нужно было его тело для удовлетворения своих чёртовых потребностей. На душе было безумно мерзко. Мало того, что его убьют, так еще и воспользуются им, словно девкой с трассы. Парню становится противно от собственной слабости. Слезы катятся по щекам, капая на подушку этого урода, который с явным удовольствием водит по телу парня, задрав одежду. Царапает кожу ногтями и, замечая, как выгибается парень, смеется ему прямо на ухо хриплым, как у больного, смехом. Садится, тянет парнишку на себя, заставляя его сесть, прижавшись к чужой груди. Пистолет совсем рядом, лежит на кровати, попытки побега будут провальными.
Блондин резко выдыхает, когда парень сжимает пальцами бусинки сосков, напряженных от холода. Тело, соскучившись по ласкам, непроизвольно выгибается. У него слишком давно никого не было и организму плевать на то, что этот кто-то, который дарит ему ласку — маньяк. Главное — он трогает, ласкает, трет холодную кожу горячими ладонями. Жёлтый готов разреветься в голос. Мерзко. Лучше бы он убил его сразу. В том самом коридоре, проткнув бок ножом. Ему бы, хотя бы, не пришлось так унижаться. Тем временем чужие руки уже лезут под резинку штанов, обхватывают полувозбуждённый половой орган, заставляя парня охнуть и закусить губу до крови, дабы сдержать вздох. Тело прижимается к груди Красного, моля о ласке. Три, черт возьми, недели он терпел, сейчас сдерживаться он попросту не в состоянии. Разум, трубивший о том, насколько все это мерзко, кажется, заснул, давая волю инстинктам.
— Тебе нравится, хах? Хочешь еще, а, одуванчик? — так унизительно, но Жёлтый лишь энергично кивает, словно болванчик на пружинке, выгибаясь, подставляя шею, чем не преминул воспользоваться красный, впиваясь в бледную шею укусом, аки чертов вампир. Боль не отрезвляет, а делает лишь хуже, лишь сильнее сносит крышу, с чем ей помогает рука, сжимающая член.
— Оближи, — звучит до безумия пошло, грязно. Парень аж вздрагивает, ненадолго приходя в себя, но сознание, помахав ручкой на прощание, вновь уходит далеко и надолго. Однако это самое "сознание" заменяют пальцы, коснувшиеся губ и требующие открыть рот. Жёлтый никогда не спал с парнями и, будь он в адеквате, попросил бы, наверное, лучше пристрелить его, но тело слишком перевозбуждено, а этот человек дарит ему те ощущения, которых он лишился в космосе, так что сейчас он готов, кажется, на все, потому послушно открывает рот, пропуская в него два чужих пальца и старается смазать их слюной так обильно, как только может.
Парень позади него грязно выругивается, щелкая пуговицей на штанах, которые снимал одной рукой, как-то слишком резко стаскивает с себя их вместе с бельем до колен и, вытащив пальцы изо рта Жёлтого, давит тому на спину, заставляя встать в унизительную коленно-локтевую. Движения быстрые, жесткие. Штаны на блондине чуть не оказываются порваны, а на боку краснеет несколько полос — следы от ногтей.
Первый палец входит легко, раздвигая стенки ануса, и парень лишь странно дергается, ощущая столь странные ощущения от пальца там, где его, в общем-то, не должно быть. Но терпимо. Терпимо до тех пор, пока парень не вводит второй палец, начиная двигать ими туда-сюда и разводя их, словно злоебучие ножницы. Жёлтый скулит, прикусив край подушки, шипит. Однажды, пару лет назад, ему отказала его девушка, когда тот только заикнулся об анальном сексе. Тогда он не понял, в чем, собственно-то проблема, но теперь, когда его откровенно трахали пальцами он удивлялся, как кто-то вообще добровольно на это соглашается, да тем более не один раз.
Сколько это продолжалось — он не знал. Он вообще ни в чем не был уверен. Постепенно боль исчезла, оставив лишь странные, неприятные ощущения. Красный что-то шептал ему на ухо, но он не слушал. Вернее, не слышал. Кто-то словно выключил звуки мира. В голове жужжало, заглушая все остальное, дышать было тяжело, жарко. Так что парень даже не сразу понял, когда из него вытащили пальцы и начали постепенно заменять их на нечто более крупное. Резкое движение, впрочем, почти мгновенно привело в себя, заставляя желтого буквально закричать от боли. Пальцы по сравнению с этими ощущениями казались цветочками. Парень дергался, крича от боли, из глаз брызнули слезы. Красный не останавливался, да и не собирался давать время на «привыкнуть». Растяжка нужна была ему лишь для того, чтобы член вошел более свободно, не встречая преград. Так что теперь, с силой надавив на спину, он с садистским удовольствием трахал извивающееся тело под собой, прикрыв глаза и слыша болезненные стоны парнишки и влажные звуки шлепков. Не только Желтый долго терпел.
Когда стоны боли смешались со странными звуками, похожими на вздохи, а парень начал сам насаживаться неосознанно на член, уткнувшись лбом в подушку, Красный не знал, но с удовольствием помогал парню, судя по всему, кайфовать, крепко схватив его одной рукой за бок, а вторую просовывая под живот и касаясь полового органа. Жёлтому хватает пары движений, чтобы кончить, пачкая чужую руку семенем и, тяжело дыша, закрыть глаза, погружаясь в беспамятство. Он не ощущал, как Красный, сделав еще пару движений, вжался в его зад, как из пульсирующего ануса на кровать потекла сперма, мерзко схватывая кожу, как и не слышал довольного смеха Красного, заботливо укладывающего его под одеяло и аккуратно засовывающего ему в рот кляп. Звукоизоляция была хороша, но парень просто перестраховался. Жёлтый, засыпая, чувствовал лишь одно — он не хотел больше открывать глаз. Он просто хотел сдохнуть.
***
— Мать его! Я тебе клянусь, это он! Я видел, как он убивал Зеленого! Он смотрел на меня, словно поехавший. Прошу, я бы в жизни не предал вас, клянусь. Я не хочу умирать! — Оранжевый чуть ли не плакал, когда его вели под руки в ту самую комнату. Он бился, словно пойманный зверь, пытаясь пнуть красного в голень, на что тот лишь усмехался. В голове его был четкий план. Осталось лишь дождаться нужного момента.
— Хватит, довольно лжи. По твоим словам, Белый и Голубой тоже были предателями. Ты… Я верил тебе… Ты же… Ты же был нам почти как брат. И как я не понял этого сразу? — голос Фиолетового сорвался и тот мотнул головой, замолкая.
— Он убьет тебя… — Оранжевого силой запихивали в ту комнату, когда, развернувшись, он с надеждой взглянул в глаза Фиолетового. Кнопка была уже нажата и дверь засигналила, оповещая о закрытии и скором полете в невесомости. Фиолетовый хотел было что-то сказать, возможно, попрощаться, но не успел — его с силой втолкнули в оставшуюся щель, чуть не придавив ногу. Хотя, наверное, ему было бы уже все равно. Два тела отправились изучать звезды и планеты в, так сказать, природных условиях.
Красный фыркнул, стягивая с себя скафандр и уверенной походкой направляясь в свою каюту. Миссия выполнена.
***
— Хей, солнышко… Ты выглядишь что-то совсем плохо, — Красный похлопал блондина по щеке, пытаясь привести в себя, на что тот лишь приоткрыл посеревшие глаза, еще две недели назад имевшие ярко-голубой цвет, зыркнул на парня с невероятной злобой и отвернулся. — Ну что ты, Тимми? Обиделся на меня? Не дуйся. Пить хочешь? Сколько ты уже не пил, день? Извини, вчера не мог прийти.
Брюнет улыбнулся, погладив парнишку по волосам, слипшимся от засохшей крови. Тот поморщился.
— Знаешь, нет, сейчас не смогу тебя напоить, извини. Зато! Зато! Я все сделал, корабль готов к отлету. Это было трудно, но мы летим домой, Тим, на Землю. Ты скучал по Земле? Представь, как хорошо нам будет там, в домике на берегу моря. Ты, я и шум прибоя. Красота, хах? Не волнуйся, я не дам тебя в обиду, солнышко, - брюнет присел на корточки, пальцами хватая Желтого за подбородок и вынуждая, подняв голову, посмотреть ему в глаза - Ты только мой, договорились?
Тим лишь, зажмурившись, наклонил голову вниз, прячась от темных глаз, которые в последнее время казались ему ярко-красными, словно костюм их обладателя. Бежать не вариант. Да и вообще что-то делать не вариант. Вариантов у блондина особо не было. Надежда лишь на то, что однажды, взбесившись, Красный таки убьет его. Как минимум, неделю назад он был близок к этому. Красный так и не сказал своего имени, лишь тихо смеялся и Тим перестал спрашивать. Впрочем, ему было плевать. Теперь уже точно плевать...
