***
Я проснулся от того, что мне было трудно дышать. В горле пересохло. Время на часах показывало три-ноль три. Я спустился вниз на кухню и открыл холодильник. Там как раз стояла бутылка минералки. Я с жадностью выпил чуть ли не половину бутылки, но чуть не подавился от неожиданности - кто-то обнял меня со спины. Маленькие нежные руки прижимали меня к себе с большой силой. Я поставил бутылку обратно и закрыл холодильник. Я ждал каких-то действий, но их не последовало. – Лана? Она не отозвалась. Я расцепил её ладони и повернулся к ней. Да, это и правда она. Лана не такая высокая, как Аглая. Девушка так и стояла, я держал её за руки. Я уже хотел повести её обратно спать, но она повисла на моей шее, уткнувшись в мою грудь. Я не понимал, что происходит... – Алексей Владимирович... – захныкала Лана. – Что такое? – я начинал волноваться. – Я люблю Вас. Люблю... – Что ты такое говоришь? – Я совсем опешил. Что за привычка поколений? Больше походило на шутку, – Пошли я отведу тебя спать. Девушка никак не сопротивлялась. Ни словесно, ни физически. Я уложил её, укрыл одеялом и сел на край. Только я хотел заговорить, хотел сказать, что ценю её чувства и всё в таком духе, как тихоня Лана набросилась меня. Она снова повисла на моей шее, я потерял равновесие и упал на спину. Она лежала на мне, я попытался сдвинуть обезумевшую девушку, но та полезла целоваться. Он коснулась моих губ. Всё! Мой рассудок был затуманен. Луна слабо освещала наши лица. Я убрал прядки волос с её лица, её руки дрожали, я положил её на спину. Теперь я навис над ней и оставил несколько поцелуев на шее. Лана тяжело дышала и ворочалась. Я примкнул к её губам. Молодое и разгорячившееся тело так манило. Но тут в мой старый извращённый ум пришло две мысли. Я как ошпаренный сорвался и пошёл на кухню. Первая мысль: Аглая. Как подло это по отношению к ней. Как подло это по отношению к Лане. Я же чуть не воспользовался её дочерью, потому что безумно скучаю по Аглае! Я до сих пор не отпустил её. Сколько бы лет не прошло... А вторая мысль более отвратительна для восприятия. До меня дошло, что Лана просто лунатит во сне. Её движения были простыми, неточными. Она не отвечала мне на мои вопросы. Она не ответила на мой поцелуй. Благо, что она не проснулась. Но... Это провал! Я был готов переспать с дочерью Аглаи. Какой ужас. Тут до меня дошло ещё кое-что. Человек, когда лунатит говорит то, что у него действительно на уме... Боже... Я закрыл лицо руками. Что мать, что дочь... Я поднялся наверх. В моей комнате был минибар. Я взял оттуда коньяк и сделал несколько глотков, чтобы хоть как-то успокоиться. Я выдохнул... Не помогло. Я сделал ещё несколько глотков, опустошив тем самым половину бутылки. Во рту появилась приятная горечь, я убрал бутылку и лёг в кровать. Незаметно пришло расслабление, идущее от самых кончиков пальцев. Чувство некоторого транса поглотило меня и я вскоре уснул. Хорошее снотворное...***
Утром меня разбудила Оля. Взгляд был ошарашенным. – Что случилось? – прошипел я. Голова немного побаливала. Я вспомнил ночной инцидент. – Повернись. – сказала Оля, я повернул голову и увидел... Лана лежит, свернувшись клубочком. В моей футболке, невероятно похожа на неё... Но тут до меня дошло! – Что она тут делает? – спросил я. – У тебя надо спросить, что сегодня ночью произошло? – Ну, вставал воды попить разок. Она ко мне полезла, в любви признавалась. – А, и ты решил воспользоваться моментом! Какой ужас, старый извращуга... – Нет же! Я рассказал и всё, что было, и про лунатизм. – С трудом верится, конечно... Ладно, иди отсюда. Я её разбужу. Не хочу, чтобы Лана смущалась, когда увидит и тебя в кровати! Я молча повиновался, сходил умылся и вернулся к своей комнате. Я сел под дверью. Лана как раз проснулась. Послышались голоса девушек. – Лана, доброе утро! – Доброе, а что я тут делаю? Кажется, я засыпала в другом месте. Кто здесь спал? – Здесь была я, не переживай, ты меня не потревожила. Ты лунатишь что ли по ночам? – Бывает такое... Девушки продолжили о чем-то говорить, я спустился вниз. Оля уже приготовила завтрак, за это я её и люблю. Это был салат, несколько бутербродов с маслом и сёмгой. Оля заварила мой любимый красный чай. Знает, чем порадовать с утра. Сестра всегда заботилась обо мне. Она знала, как мне одиноко и не хватает заботы, поэтому мы с ней постоянно пересекаемся где-нибудь. Иногда она бывает надоедливой. Но это иногда... Я разложил салат по трём тарелкам, разлил чай, поставил сахар, тарелку с конфетами и пошёл наверх. И вновь услышал разговор: – Неужели я ему призналась? Какой ужас, теперь он всё знает. – полушёпотом сказала Лана. – Значит, это правда... – выдохнула Оля, – Да ладно тебе! Хочешь, скажу ему, что у тебя был бредовый сон и не стоит воспринимать слова всерьёз? – Нет, – сказала, как отрезала, – Может быть у нас что-то и получится. Я чувствую его тепло по отношению ко мне. – знала бы она почему... – Тебя не смущает, что ему сорок лет? – Не особо. Любви все возрасты покорны. – Лучше десять раз подумай нужен ли тебе этот несносный старик, – спасибо, Оля, мне так-то обидно, – Ладно, пошли завтракать... Я быстро спустился и пошёл на кухню, будто спокойно сидел и ждал их. Мне было некомфортно от каждого взгляда и слова Ланы. Надо научиться правильно реагировать в подобных ситуациях.***
После завтрака мы собрались, попрощались с Олей и выехали в сторону дома Ланы. – Куда ехать? – Знаете, где конечная 73 автобуса? – Знаю... – я вспомнил, как подвозил Аглаю... Наш первый поцелуй в родительской квартире, наш первый раз в кабинете школы, хочу вернуться в те времена, – Дальше там сориентируюсь. Вы там как, давно живёте? – Да, всю мою жизнь. Мамины родители после моего рождения подарили эту квартиру нам. – Понятно... Больше мы не разговаривали. Я понимал, что лучше и не заводить разговор. Я не хотел разбивать сердце этой девушке. Такая невинная, нетронутая. Не для меня она! И чувства к ней теплые только из-за большого сходства с матерью... Дальше дорогу я знал до самой квартиры. Надеюсь, увижу её. Как она поменялась за эти года? Я поменялся только внешне, отрастил щетину и живот, но к счастью избавился от него и накачал пресс. Ну, может, я уже не такой страстный. Но мысли в голове всё те же. Кстати, всегда было интересно выгляжу ли я брутально? Но только от одной мысли становилось смешно. Мне скоро сорок один, а у меня ни жены, ни детей... На меня уже никто и не смотрит. Правильно Оля сказала - "несносный старик". Считай, что я уже прожил своё, можно и не пытаться обрести своё семейное счастье. А вот Аглая как интересно? Как она докатилась до того, что стала алкоголичкой? Если посмотреть на Лану, то и не скажешь, что их семья плохо живёт. Может этот придурок Артём не хочет дочь свою видеть и придумывает всякое? А хотя зачем такие сложности... Почему же Аглая просто не ушла от него? Мысли в голове роились, не давая спокойно сосредоточиться на дороге. – Позвони маме, скажи, что мы подъезжаем и ей стоит выйти, – сказал я, заметно нервничая. – Хорошо, – Лана достала телефон и включила на громкую. – Света! – практически моментально ответила Аглая, её голос выдавал беспокойство. – Мама, всё хорошо. Мы подъезжаем. Ты выйдешь? – Выйду... У тебя точно всё хорошо? – Да, уже подъехали. – До встречи. – сказала Аглая тихим голосом и отключилась. Волнение накрыло меня полностью. Мы столько не виделись с ней, теперь она может и не узнает меня... Я припарковал машину напротив знакомого подъезда. Мы вышли. – Алексей Владимирович, я же не говорила Вам адрес. – мне не пришлось оправдываться, потому что из подъезда уже вышла Аглая. Я обомлел. Волосы были собраны в тугой хвост (к слову, их стало значительно меньше), на ней было платье с цветочным принтом. Длинное, совсем не по её фигуре, но ей так оно шло. Я посмотрел в её глаза и понял, что отличает Аглаю от дочери. У Ланы такой серьезный и осознанный взгляд, совсем не по возрасту, у её матери он был мечтательный, сейчас более грустный. Безнадежный... Наверное, из-за мужа-тирана. Не только взгляд поменялся, её кожа... Вся в морщинах, вечные стрессы сыграли роль. Шрамы... Одежда, конечно, почти полностью закрывала её кожу, но на шее было несколько белых и фиолетовых полос и отпечатков. Лана подошла к матери, Аглая приобняла дочь. – Лана, кто этот мужчина? Я его не знаю... – глаза девушки засверкали, ведь мать назвала её не "Света", а желанным именем, я был в замешательстве. – Это Алексей Владимирович. Мой преподаватель по виолончели. – Боже мой, – Аглая прижала дочь сильнее, – Что он с тобой делал? – Ничего, я просто ночевала у него. Ещё познакомилась с его сестрой Олей, мы играли в настольные игры... – Лана, пойдём домой, – безэмоционально сказала Аглая, но бросив мимолётный взгляд, она еле слышно сказала, – Спасибо, – Лана и Аглая развернулись, они почти дошли до двери, я так и стоял, как школьник, которого будто отчитали. – Глашик! – сказал я. – Лана, иди домой. Я скоро поднимусь... – Аглая резко остановилась, но всё ещё стояла спиной ко мне, но как её дочь зашла в подъезд, Аглая подбежала ко мне, – Какая я тебе Глашик? У меня есть муж, Лёша, – она показала мне обручальное кольцо на пальце, но звучало это так безнадежно. А моё имя из её уст... Мне захотелось прижать её к себе и никогда не отпускать. – Да? – сказал я, касаясь её шеи. Аглая пошатнулась, а я достал подвеску из под платья, – Тогда почему ты до сих пор носишь её? Аглая смотрела на меня, я не мог понять её эмоции. Да что там говорить! Я и свои не мог понять. Мы стояли и смотрели друг на друга, но Аглая робко обняла меня. Я прижал её к себе. Кажется, наши сердца бьются в унисон. Я впервые за долгое время почувствовал такое желанное спокойствие. – Как ты жила с ним все эти годы? – Я не знаю, – слышал я всхлипы Аглаи, – Прости меня. – За что, Глашик? – За всё... Не будь я тогда такой глупой... Только сейчас понимаю. – Ты ни в чём не виновата, Глаха. Уходи от него. – Как же Лана? – Я стану лучшим отцом для неё. Я сделаю всё ради тебя. Лана сказала мне, через что тебе пришлось пройти. Я бы голыми руками убил его за все твои страдания. – Лёша, но я уже другой человек. – Была бы другой, не стояла бы сейчас в моих объятиях. – прошептал я. – Ты прав, – Аглая отошла от меня, – Не нужно сводить меня с ума. И мою дочь тоже. Уходи. Задумайся, кто тебе нужен на самом деле. Это точно не мы с Ланой. У нас своя семья. Зачем ты её рушишь? – Но ты же не счастлива в этой своей семье. – Я сама во всем виновата. Я могла не выходить за Артёма, могла не рожать ему, но всё повернулось иначе. К тому же в начале всё было хорошо... – Да как же ты не понимаешь?! – я подбежал к девушке и обе руки положил ей на подбородок, – Он страшный человек! Чего ты ждёшь? Смерти? Взгляни на себя в зеркало, что он с тобой сделал? Ты была милой 17-летней девочкой, которая любила мечтать. Которая любила меня... А сейчас ты алкоголичка, живущая с тираном... Неужели тебе нравится с ним жить? – Да некуда мне идти с Ланой вот и всё, – Аглая скинула мои руки, – Он везде нас найдёт и тогда точно убьёт... Уходи! Аглая зашла в подъезд я постоял так несколько минут и сел в машину. Сердце так болело за этих двоих. Я не хочу и не могу оставить всё так. Я не понимал, почему она оттолкнула меня. Не могла же она и дальше терпеть его издевательства? Если бы она действительно хотела уйти, то нашла бы способ. Должны же быть друзья, коллеги, родители. Да в конце концов, собрать вещи и уехать жить в какой-нибудь город. В маленьком городе он бы не нашёл – таких по всей России огромное множество. Сиди и думай, куда уехали... А написать заявление на него? Или боялась, что не дадут срок, или выйдет и убьёт... Вполне вероятно. Но потом до меня дошло, что она не хотела обращаться к другим людям по одной простой причине. Её родители эталон супружеской пары, а Аглая всегда мечтала о такой семье. Создать такую не получилось, но нужно сохранять видимость для других людей, что всё замечательно... Когда Аглая стала такой неуверенной в себе девушкой, что стала зацикливаться на чужом мнении? Или дело только в родителях?