Сосед

После примирения с Эртом, Канавуту было как никогда легко. Он понял, что всё это время его тянула именно недосказанность с другом, и даже не в Суппасите дело. И как-то взгляды на ситуацию изменились. Эрт реально не знал о том, что между Суппаситом и Канавутом искры летают, а вот Мью-то знал. — Ты как? — обеспокоенно просил Эрт, присаживаясь рядом с Галфом. — Да нормально, — вяло ответил парень. — Сэйнт ещё спит? — Да. Рано ж ещё. На счёт Мью… — неловко начал Катсамоннат. — Я, правда, не знал. И… — Да нормально, Эрт, — улыбнулся Галф. — Меня просто колбасит ото всего, что касается его. А это в тот момент… ну из колеи прям выбило… — Ты точно в порядке? — и ладонь блондина легла на лоб друга. — Да у тебя жар! — Да нормально… — Заткнись! — а вот и прежняя манера общения. О, как же Канавуту её не хватало. — Я вызываю тебе такси, и мы едем к тебе! — Я сам могу, Эрт, — засмеялся Галф. — У меня не такая высокая температура. — Хм… — Нет, правда. Ехать со мной не надо. Это уже как-то… слишком. Я не присмерти. — Если будешь присмерти, то позвони! — серьёзно сказал Эрт, а в следующую минуту рассмеялись оба, от нелепости озвученной фразы. Катсамоннат посадил друга в машину, наказав обязательно отписываться за каждый шаг, а Канавут лишь облегчённо улыбался. Ему реально не хватало этой активности и дурости Эрта. В мечтах был тёплый чай с лимоном и тёплое одеяло, а у жизни — Суппасит за каким-то чёртом стоящий возле квартиры Канавута. «Наверное, всё-таки у меня жар». Галф подошёл к двери, несмотря на Суппасита, что просто прифигел с такой встречи, и начал открывать дверь. — Ты чего? — Мью дёрнул Галфа за руку, а тот испуганно охнул. — Напугал! — искренне сказал Нонг. — Я думал, ты мне мерещишься… — и распахнул дверь, проходя внутрь, сразу прикрывая её, чтобы Суппасит не зашёл за ним. — Что пришёл? — Я тебе сколько сообщений написал, Галф? — недовольно спросил Мью. — Ты специально меня бесишь, да? — Да с чего я вообще должен отвечать тебе? — вымотано промямлил Канавут. А температура-то походу поднимается. — Ты в порядке? — взволнованно спросил Пи, замечая нездоровый цвет лица и вид парня. — Дай я… и шагнул вперёд, без проблем преодолевая попытку Нонга не впустить его в квартиру. — Да что такое! — прошипел Мью, ощутив сильный жар тела Галфа. — В постель, — строго и чётко. У Канавута сил ни на какие реакции не осталось, поэтому он просто молча поплёлся в комнату, сразу кутаясь с головой. Он ждал, что Мью придёт к нему, но его не было и не было. Голова Галфа вынырнула из-под одеяла, и парень услышал, как на кухне происходит возня. «Готовит что ли?» — Вот, — в комнату зашёл Мью, неся кружку. — Выпей. Это снизит жар. — Откуда?.. — Нашёл в твоей аптечке. Канавут нахмурил брови. Наглости Суппаситу не занимать. Припёрся без спроса, без спроса зашёл, так ещё и по дому рыскает. — Пи’Мью, ты можешь уйти? — вежливо обратился Галф, делая большие глотки лимонного напитка. — Прости? — Мью слегка опешил. — Почему? Что я сделать-то успел? — Боже… Пи… Оставь меня просто в покое. — Да почему? — Мью искренне не понимал, но послушно забрал пустую кружку из рук Нонга. — Что нормально? — ошалело спросил Канавут. — Что может быть нормально, Пи? — Я не понимаю, малыш, — Мью робко улыбнулся, совсем теряясь с таких эмоциональных скачков Галфа. Он понимал, конечно, что о полноценных отношениях речи идти пока не может, но тоже уже совсем терялся: Канавут то шёл на контакт, то отмахивался от него… — А его… — помрачнело лицо Галфа. — Ты в ту ночь так же называл? — и ядовитая ухмылка на лице. — Кого? — не понял Суппасит. — Издеваешься, как обычно… — Да нет же! — уже отчаянно. — Просто верь мне, Галф. Губы сжались в тонкую линию. — Верить? Тебе?! — Да что я сделал?! — раздражённо вспыхнул Суппасит. Это непонимание душило его. — Убирайся, Пи’Мью… — полушёпотом. — Убирайся. — Я не уйду, пока мы нормально не поговорим, — уверенно сказал Суппасит. — Нам не о чем говорить вне рабочего времени, — грубо. — О нас. — Каких ещё нас?! — истерично вырвалось с губ Канавута, а сам он уже не мог справляться с нарастающей усталостью. — Перестань капризничать, — как можно мягче сказал Суппасит. — Давай поговорим как взрослые люди, — и положил ладонь на горячую щёку Нонга. — Ха! Ха-ха-ха! Вали! Вали, блять, отсюда! — Канавут яростно начал бить Пи подушкой, который, только спустя пару минут схватил её, откидывая в сторону, а сам завалился на Нонга, что всеми силами старался вырваться. — Прошу успокойся, успокойся! — шептал Мью, крепко сжимая запястья Канавута, но тот не слышал Мью, продолжая выкрикивать ругань в его сторону. — Отравлял мне жизнь, меня, а теперь… да как ты… — Твои слова тоже отравили меня! — прикрикнул Суппасит. — Чего?! Совсем офигел?! — Ты думаешь, что только тебе больно?! — Ты идиот? — хихикнув, спросил Канавут. — Скажи мне честно, Пи. Умоляю. Хватит меня мучить. Что с тобой не так? — Я не знаю… — Мью ослабил хватку, опираясь ладонями с обеих сторон от головы Нонга. Его грудь высоко вздымалась, а вдохнуть хотелось прохлады, что успокоит бушующие гормоны. — Всё это начал не я, Пи’Мью, — тихо прошептал Галф, закрывая глаза, — и не в моих силах это прекращать. — Всё могло бы быть иначе, — глупо усмехнулся Суппасит, соприкасаясь своим лбом со лбом Нонга. — Совсем иначе… Канавут затаил дыхание, неожиданно для себя проникаясь моментом. И как ему вообще мог понравиться такой ужасный человек, как Суппасит? И в какой момент это вообще произошло? — Могло, Пи. Но всё так, как оно есть, — еле слышно произнёс Галф. — Я совсем не привык проигрывать. — Ты сам усложняешь себе жизнь, — Канавут раскрыл большие глаза, уверенно смотря в потерянные напротив. Мью прибывал в явном замешательстве и смущении, а ещё ему было грустно. И что-то ещё, что Галф пока не мог понять. — Возможно, — усмехнулся Суппасит. — Мне всё покоя не давали те твои взгляды в клубе, — Мью попытался всмотреться в глаза Галфа, но тот отвёл их в сторону. — Не выдумывай, Пи. — Ты ревновал? — с мягким смешком спросил Суппасит, замирая от желания услышать конкретный ответ. — А разве, — и снова уверенный взгляд, — у меня есть право ревновать тебя? — Я не знаю, Галф, — Суппасит тихо зашептал, чуть наклоняя голову, — тебе виднее, — и неуловимо коснулся губ Нонга, что были приоткрыты, скрытно глотая необходимый воздух. — Тогда говорю тебе, Пи’Мью, — как можно грубее произнёс Канавут, — что я не ревновал тебя. Дело лишь в Эрте. — Эрте? — Мью чуть отстранился, слегка сбившись с тянущего романтикой настроя. — Причём тут он? — Он мой друг, Пи. Я злился на него, а не ревновал тебя, — самоуверенно усмехнулся Канавут, приподнимая бровь. Суппасит нервно и слегка безумно улыбнулся, но совсем не выказывая опасности. Ему вдруг показалось настолько забавным желание Нонга показаться таким крутым в его глазах, что лишь сильнее разожгло азарт в его сердце. — Именно поэтому ты смотрел исключительно на меня? — наигранно расстроился Суппасит. — Навыдумывал я себе, да? — и чуть надул губы. — С самого начала всё я придумал, да? — чёрные ресницы опустились, а на лице пропали все эмоции, что Галф даже слегка испугался, подумав, что перегнул палку. — Пи, я… — Тогда, давай с тобой проверим, — глаза Мью открылись, а Канавута словно электрический разряд поразил в нескольких местах сразу: настолько сильно сверкали глаза Пи. — Давай, Галф? — и, не дожидаясь ответа Нонга, Мью медленно коснулся губ Канавута, внимательно смотря в расширяющиеся глаза. От касания губ Суппасита по телу Галфа растеклось лёгкое ощущение тепла, что заставляло всё внутри бешено трепетать. Пи не спешил торопиться, ожидая хоть какой-то реакции для дальнейших действий. Но Канавут просто молча смотрел на Мью, сосредоточившись лишь на собственных ощущениях. Всё происходящее ушло на задний план, предоставляя щедрую белую пустоту, где он — Галф, мог обустроить всё так, как посчитал бы нужным. И он не захотел пачкать этот «шанс», ведь судьба упрямо давала возможности этим двоим. Галф успел лишь глубоко вдохнуть, чуть опустив ресницы, а Суппасит воспринял это как дозволение к дальнейшим действиям. В итоге, им же обоим хотелось этого намного больше, чем они пока были готовы понять. Суппасит аккуратно, нежно целовал сначала верхнюю, потом нижнюю губу Канавута, опасливо касаясь их кончиком языка. Но, снова не встретив сопротивления, Пи решил расслабиться, и просто сделать то, что требовало что-то непонятное от него. (Душа, сердце). Он аккуратно полизывал приоткрытые губы, мягко очерчивая зубы, а затем юрко проникая внутрь чужого рта. Неглубоко, но достаточно, чтобы вынудить Нонга приоткрыть рот шире. Но Галф не отвечал, скорее позволял себя целовать. Ну и что? Кто его в этом обвинит? Мью же сам предложил проверить, вот он и сосредоточился на своих ощущениях. И мало сказать, что они его не радовали. Слишком приятно оказалось, слишком хорошо. Мышцы покалывали, сердце таяло, а душа барабанила в грудину, просясь куда-то к Мью. Галф чуть застонал: хотел от разочарования от осознания реальных чувств к Суппаситу, но прозвучало как от удовольствия в поцелуй. И взгляд Мью в этот момент, такой нуждающийся, слегка отчаянный, разрушил последнюю и самую шаткую стену, что сдерживала Галфа. Просто быть собой. Просто живи по сердцу. Канавут робко коснулся языка Мью в ответ, оглаживая его по всей длине, и дыхание Суппасита за секунду отяжелело. И это было так приятно, чёрт возьми, насколько же это было приятно! Канавута связало так сильно, что словно его растянули по бесконечности самых мягких и дурманящих чувств. Нежный поцелуй, чувственный и влажный. Медленный и бережный. Суппасит аккуратно сцепил пальцы в замок над головой Нонга, действуя как можно осторожнее. Не сказать, что Суппасит был любителем всяких нежностей, но в данный момент ему просто дико хотелось именно этого. И он получал. Галф тоже не стремился переступать черту, что привела бы их к страсти, больше фокусируясь на своих чувствах. Раньше он никогда не поверил бы, что можно поцеловаться и понять, что именно ты чувствуешь. Но он понимал. А была ли ненависть? — Галф, — Суппасит отстранился от Нонга, обеспокоенно смотря на его покрасневшее лицо, — у тебя жар, — и одна рука коснулась лба. — Что же ты вечно всё портишь, — просипел Канавут и, приподняв голову, сам поцеловал Пи, озорно проскальзывая языком вглубь чужого рта. Мью надрывно выдохнул, позволяя нижней части тела опуститься на Галфа, и тот довольно замычал, почувствовав тяжесть чужого тела на себе. Он чуть поёрзал, удобнее устраиваясь, и только потом смущённо осознал, что теперь их стоящие члены могли соприкасаться с приятным теплом для тела. Но увидев лёгкий румянец на щеках вечного невозмутимого Суппасита, Галф поплыл ещё сильнее, отбрасывая стыд назад: продолжал елозить, сильнее дразня Пи. Суппасит приоткрыл темнеющие от возбуждения глаза. Он посмотрел на невинное лицо Нонга, что открыто провоцировал его. Неужели серьёзно подумал, что Мью не поймёт? Это так понравилось Мью: неуверенная уверенность. Прекрасное качество, что так шло Нонгу. Весь прекрасен. Мью опустил руку на бедро Канавута, и руки Нонга сильнее сжали свитер Мью, а следом жилистая рука с силой сжала ногу, а Мью толкнулся в Галфа. Канавут выгнулся, громко застонав. Насыщенное наслаждение растекалось по телу, и воздушное ощущение неги, казалось, делало тело эрогенной зоной. Суппасит осторожно толкался в Галфа, и как же чертовски приятно было чувствовать давление джинсовой ткани, и дразнящее давление на чужую плоть… «Я сейчас кончу…» — Галф… — прохрипел Мью. — Тебе надо поспать… — и скатился на бок, сразу прижимая Канавута к себе. — Да чтоб тебя, Пи’Мью, — неровно дыша, возмутился Галф, а сам крепко обнял мужчину. — Ты болен сейчас, — и поцеловал в затылок, — потерпи. Как поправишься… — Что? — не сразу дошло до Канавута, а вот Мью позабавило это. Он наклонился к ушку Канавута, с улыбкой шепча: — Зависит от того, что ты хочешь. Чтобы я отдрочил тебе или отсосал. Канавут никогда ещё так не вспыхивал. Глаза едва из глазниц не вывалились, а ладонь шлёпнула по бедру Мью. — Ты… невыносимый! — и попытался выбраться из тёплых объятий. — Знаю, Галф, знаю.