Чудовище

      Рев, прокатившийся над городом Хуань, сотряс землю. Сяо Синчэнь подскочил с кровати столь быстро, что едва не запутался в одеяле. Он никогда не слышал подобного: за много лет, проведенных в путешествиях, он повидал многое — и диких тварей, и злобную нечисть, — но такое — никогда. Дом пожилой госпожи Линь, которая в плату за возвращение заблудившейся в лесах дочери пригласила его остаться на пару дней, спал. Спускаясь по скрипучим ступеням, Сяо Синчэнь вслушивался в звуки с улицы: шумели тихие ветра, путаясь в густой листве деревьев, ухали встревоженные птицы. Сердце колотилось быстро, испуганно, возбужденно, резные ножны в руках едва ли успокаивали. Он хотел уйти как можно быстрее, но на пороге его встретила госпожа Линь, и пришлось остановиться.       — Молодой господин, не спешите, — она склонила голову. — Не стоит пускаться в путь темной ночью, а за шум не беспокойтесь, так иногда бывает. Это не несет никакого зла, лучше пройдемте со мной, раз уж нам не спится.       Её дочь Линь Яню с любопытством смотрела из другой комнаты. Выглядела она только что проснувшейся, чуть растрепанной, но совсем не испуганной — её глаза блестели интересном, и госпожа Линь тоже была совершенно спокойна.       — Вам есть что мне рассказать?       Чувство беспокойства глубоко засело внутри Сяо Синчэня, как назойливая заноза в пальце: даже сейчас, когда рев прекратился, он все еще слышал его эхом в своей голове — протяжный и злой, словно раненое животное изнывало от нестерпимой боли кровоточащей раны. Госпожа Линь кивнула с промедлением, словно сомневаясь, и Сяо Синчэнь проследовал за ней, смиренно сев напротив неё за низкий стол и готовясь выслушать.       — Вам, молодой господин, будет неприятно услышать нашу историю, — госпожа Линь склонила голову, в этот раз будто бы извиняясь. — Эта тайна хранится нашей деревней уже больше пятисот лет, и она досталась мне вместе с титулом главы города, поэтому рассказывать её вам — проступок, за которой меня могут начать порицать. Вам я поведаю её лишь потому, что удержать и остановить вас я не смогу, да здесь и не найдется ни одного человека, кто смог бы это сделать, но я бы попросила вас забыть услышанное сразу после того, как вы покинете город, чтобы наша тайна оставалась только нашей, и надеюсь на ваши честность и понимание, благородный господин.       — Я не имею права и не желаю вас осуждать, меня ведет лишь интерес и ничего более, — с твердостью в голосе произнес Сяо Синчэнь, показывая, что не собирался уступать. — Вы можете рассказать мне все как есть.       — В пяти милях от нас есть старинная пещера, в которой живет тот, кто заточен там уже много лет, — начала госпожа Линь, чуть прикрыв глаза, будто бы пытаясь вспомнить все до мельчайших деталей, — существо чудовищной силы, злобное и дикое, его невозможно убить, нельзя подчинить, но оно не может вырваться на волю и приковано невидимыми цепями, которые невозможно разорвать. Оно было рождено или создано там и там же умрет. Оно не покидает свое убежище, а мы не даем никому из чужаков пробраться к нему, чтобы не было лишних жертв. Таков нерушимый баланс и тайна города Хуань. Этот город… — она сделала паузу, — раньше носил другое название, и, чтобы избавиться от прошлого, ему было дано новое имя.       Она умолкла, давая время подумать. Её туманная история была явно придумана кем-то уже давным-давно, став сказкой, которую она преподносила как предостережение, и Сяо Синчэнь нахмурился, пытаясь осознать сказанное. Были на его пути и те, кто хотел подчинить темные силы и нечисть, были те, кому это почти удалось, но никогда ничего хорошего от этого не было. Так не должно было быть — живые к живым, мертвые к мертвым. Обычно его просили избавиться от тварей, а теперь его уговаривали не мешать, и это еще больше заставляло его задуматься.       — Что это за существо? — выдохнул он.       Госпожа Линь покачала головой. — Точно никто не знает, это было слишком давно, где-то больше пятисот лет назад. В детстве до меня доходили слухи, что пару сотен лет назад в один день в году из ближайших городов и деревень собирались заклинатели и отправлялись сразить чудовище. Но каждый раз никто так и не возвращался, и с каждым годом все меньше человек хотело поучаствовать, поэтому подобные забавы прекратились. Сейчас… — она как-то задумчиво покачала головой, — сюда редко приходят чужаки, а мы стараемся не раскрывать нашу тайну — кто знает, чем это может обернуться? Может быть, к нам нагрянут сотни заклинателей, которые захотят проверить свои силы и погибнут зря, или, может быть, клан Ланьлин Цзинь решит, что наши традиции слишком низкие и непристойные и уничтожит наш дом с благородной земли? Никто не желает проверять, все идет так, как должно быть.       Немного подумав, Сяо Синчэнь кивнул — в этой истории не ему было решать, что правильно, что нет, но проверить все равно стоило.       — Надеюсь, молодой господин Сяо, вы утолили своей интерес.       — Вполне, — Сяо Синчэнь поклонился. — Благодарю вас, госпожа Линь.       Распрощавшись с ней, он не спешил возвращаться к себе — мысли все еще туманили голову, и сон совсем шел: ему уже не терпелось узнать, кто таился там, в пещере, вдали от людей; кто же мог плакать так, что боялся весь город. Линь Яню, подглядывающая за ними весь разговор, выбралась из убежища и потянула его за рукав, заставляя наклониться.       — Господин Сяо, — быстро-быстро зашептала она, — если вы хотите посмотреть на чудовище, то я могу вас проводить до пещеры, я знаю, где она. Только матушке не говорите и не беспокойтесь, мы близко подходить не будем, а оно больше десяти чжанов от пещеры не отползает, так что все будет хорошо.       — Вы часто там бываете, юная госпожа?       Дева пожала плечами.       — Иногда.       — Мне было бы интересно взглянуть на это существо, — с улыбкой согласился Сяо Синчэнь, и девочка улыбнулась в ответ, но тут же нахмурилась.       — Только пообещайте, что вы не будете пытаться его убить, — серьёзно произнесла Линь Яню и уперлась в него подозрительным, давящим взглядом.       — Нет, не буду. Я вам обещаю, мне лишь взглянуть один раз.       Линь Яню смягчилась, но смотрела на него все еще недоверчиво.       — За мою помощь скажите моей матушке, что я весь день была с вами, а то у меня дел много, а она меня из дома не выпускает, — резко развернувшись, она быстро направилась к дверям.       — Юная госпожа Линь, — тихо позвал Сяо Синчэнь, и та остановилась. — Скажите, а существо там одно?       — Да.       — Оно всегда было одно?       — Пару лет уже за ним подсматриваю, никого не видела, да и по слухам он всегда один был. Да кому он нужен-то? Слава богам, хоть выбраться оттуда не может, вылез бы — всех сожрал! Чудовище, что от него ждать? Одни только хлопоты с ним! Зато хоть какая-то местная достопримечательность.       Тихонько фыркнув, она выбежала из комнаты.

***

      Чем ближе они подходили к пещере, тем тише становилось вокруг: исчезло пение птиц, стрекот цикад, даже ветра успокоились. Запахло влажностью, трава под ногами стала сочнее, зеленее.       — Всё, пришли, — Линь Яню вручила Сяо Синчэню корзину. — Дальше не пойдем, можно тут оставить и подождать, но ждать придется долго. Он старый, ленивый и долго собирается, к вечеру или к следующему утру выползет. Только затаиться надо, может назло не выбраться. Хотя можно камнями кидаться и пошуметь, тогда быстро тут окажется, но злой будет, прямо совсем мерзкий, хуже, чем обычно, не рекомендую.       Сяо Синчэнь хотел было согласиться, но интерес так сильно подогревал кровь, что он едва мог устоять на месте.       — Я хочу заглянуть внутрь, — со стыдом признался он.       — А это уже без меня, — сразу же отрезала Линь Яню. — Ну вдруг он на вас бросится и съест, а мне что матушке говорить? Если правду, тогда она меня убийцей заклеймит, а если совру, то всю жизнь врать придется, так еще и она подумает, что вы сбежали как какой-то негодяй, даже не поблагодарив ее за гостеприимство. Так что я пойду домой и сделаю вид, что ничего не знаю. А вы тут сами решайте, я свою часть уговора выполнила.       И в подтверждение своих слов она быстро скрылась в лесу. Выхватив из корзины одно яблоко, Сяо Синчэнь двинулся в темный проход, но через пару чжанов остановился — путь заграждал валун. Выхватив меч, он уже собирался разрубить его, но пригляделся и замер как вкопанный — он двигался! Медленно, но все же заметно двигался. Дневной свет все еще проникал сюда, поглаживая рельефные стены пещеры и то, что было перед Сяо Синчэнем. Завернутое в плотный кокон из собственных крыльев, существо спало, уложив голову, коронованную длинными шипами, на каменистый пол, а потом вздрогнуло всем телом, издало какой-то тихий фыркающий звук и неимоверно лениво двинуло длинным хвостом в сторону, словно пытаясь отогнать назойливую муху. По чешуе от головы до кончика хвоста пробежал блик, и Сяо Синчэнь едва не оступился — оно было больше чжана в длину.       В каких-то старинных письменах, сродни сказкам, он читал о них — существах, что вымерли тысячи лет назад, чья мощь и мудрость были одинаково сильны и, главное, опасны. У Сяо Синчэня перехватило дыхание — ожившее чудовище из древних историй было прямо перед ним. Он моргнул, попятился и уперся спиной в стену. Существо не издало ни звука, но он ощутил всем телом, что его присутствие не осталось незамеченным. Раскрыв крылья, дракон неторопливо потянулся, выгнувшись в спине и демонстрируя выступающие позвонки, но глаз так и не раскрыл.       — Ты немой? Или онемел от страха? Что застыл? — голос был хриплый, утробный, больше походил на человеческий. — Беги и кричи. Да погромче, чтобы все в этом дрянном городе услышали. Давай живее, видишь, я уже встаю. Считаю до десяти…       Говорил! Сяо Синчэнь отшатнулся, мелкие камешки заскрипели под ногами. Пещеру наполнил странный звук, от которого захотелось закрыть уши — словно скрежет ножей по ржавому металлу. Оно смеялось! Смеялось!       — Ты будто бы не знал, что я тут, — подвел итог дракон, даже не раскрывая глаз. Когти глухо застучали по земле, словно выказывая недовольство. — Откуда ты тут? Заблудился в этой глуши? — с издевкой протянул он. — Кто тебя сюда притащил? Не похож ты на мой ужин, а я уже настроился, пришел и все испортил. Фу.       — Ужин? — глухо переспросил Сяо Синчэнь. Ему показалось, что он сошел с ума, потому что спрашивал ответ у говорящего дракона.       Встряхнув головой, дракон приоткрыл один глаз — яркий, золотой, словно само застывшее в зените солнце — и заинтересованно оглядел его. В этот раз его голос был ласковым, таким нежным, словно он пытался убаюкать ребенка. Или отвлечь свою жертву сладкими речами: Сяо Синчэнь знал — драконы умны, коварны и, главное, непомерно злы.       — Ты, благородный даочжан, точно не заблудился?       — Меня зовут Сяо Синчэнь. — Он поклонился, сам не зная, зачем, но почему-то решил, что это нужно. — Меня привела сюда история, которую поведали мне жители этого города…       — Очередной благородный даочжан, который хочет меня убить, — дракон фыркнул; в воздух поднялись тучи сухой пыли. — Скука, какая же скука. И чем ты будешь меня убивать? Копье? Лук? — он раскрыл второй глаз, снова оглядел без интереса. — А, меч… как банально. Ничего нового. И что же ты стоишь?       В голове Сяо Синчэня было очень много вопросов, но единственное, что он смог выдать, был самый глупый из них:       — Зачем мне бежать?       — Потому что люди вкуснее после того, как испугаются, — со знанием дела и совершенно спокойно произнес дракон, медленно переступая с лапы на лапу, словно готовясь к прыжку.       — Я не собираюсь вас убивать, я хотел лишь… — Дракон метнулся к нему столь быстро, что Сяо Синчэнь не успел заметить, как это существо такого огромного размера оказалось перед ним, и от этого сердце ухнуло куда-то вниз, а ладонь рефлекторно сжала рукоять меча. Дракон замер напротив него, разглядывая его с кровожадным интересом, словно выбирая, какую часть он хочет откусить первой.       — Что ты хотел? — насмешливо произнес он, щуря золотые глаза; зрачки стали совсем тонкими, как тростинки. В горле встал ком; Сяо Синчэнь не знал, что ответить, — из головы выбило все мысли. В одной руке он все еще сжимал меч, во второй яблоко и совсем не знал, что делать: попробовать обезглавить опасную тварь или сбежать. Дракон возвышался над ним, и, чтобы посмотреть ему в глаза, Сяо Синчэнь вскинул голову.       — Мой меч не для убийств, мой меч для спасения людей. — В тот момент, когда он протянул яблоко на раскрытой ладони, он не знал, что это: нечаянная храбрость или трусость. — Я принес вам подарок, точнее, я передаю вам дар от жителей города Хуань.       Дракон застыл напротив его лица, и он не смог отвести взгляда от его глаз — теперь они пылали подобно раскаленному золоту. Его окатило жаром — запахло углём и гарью. Сердце ухнуло еще раз: воздуха стало меньше, дышать — тяжелее.       — Врешь ты, даочжан, врешь, — дракон поскреб землю когтем. — Никто ко мне не ходит, только дура эта мелкая, которая от скуки мается, приходит, чтобы камнями кидаться и меня будить. Скажи хоть правду, так зачем ты сюда полез-то?       — Мне было интересно увидеть вас. — Хоть Сяо Синчэнь не врал, но ладони все равно вспотели от волнения. По-змеиному плавно и до ужасно медленно дракон провел носом вдоль его шеи, по груди, по руке и замер, уставившись на яблоко в его ладони. В этот раз смех у него был странным, немного пугающим — будто бы одновременно булькало закипающее варево и трещали сухие ветки. От его выдохов волосы и одежды развевались, как на ветру. — Я пойду, — осторожно закончил он полушепотом.       — Конечно пойдешь, — опасно прошипел дракон, словно разозлившись. — Вот как я разрешу, так и пойдешь. Ты зашел в мой дом, не спросив разрешения, а теперь хочешь уйти, не извинившись? С каждым годом явившиеся сюда становятся все наглей и наглей, страх совсем потеряли. Вот только ждет вас всех одно и то же. Угадай — что?       Кровь пульсировала в голове столь сильно, что Сяо Синчэню показалось, что он оглох, но протяжный шелестящий голос он ощущал своим телом, как прикосновения влажной теплой ткани, и тяжело сглотнул — мудростью этот дракон явно не отличался, а вот силы и злости хоть отбавляй, и это было действительно плохо.       — Я могу обработать вашу рану, — вместо ответа произнес Сяо Синчэнь. Еще тогда, когда дракон только распахнул крылья, он увидел пару неглубоких кровоточащих царапин у него на лапе. — Если вы позволите, я достаточно сведущий в медицине и постараюсь вам помочь.       От драконьего смеха у него задрожали все внутренности, словно пытаясь вырваться из тела.       — Смешной ты, даочжан, жаль только, что идиот: у вас, даосов, мозг отключается в медитации, а потом не включается обратно. — Дракон грузно развернулся, и Сяо Синчэнь облегченно выдохнул, но в последнюю секунду дракон резко подался к нему, одним молниеносным движением выхватил из руки яблоко и снова заговорил небывало спокойно, до ужаса нежно: — Тебя, даочжан, убивать не буду, ты определенно редкий вид. Заходи ещё, только вот прихвати побольше пожертвований от заботливых горожан, а лучше одного из них. Должна же быть от них какая-то польза, — он довольно оскалился, показывая верхний ряд острых зубов, и лениво, словно демонстративно громко топая, поплелся в глубь пещеры.       Выйдя на свежий воздух, Сяо Синчэнь еще долго не мог отдышаться. По возвращению в дом он первым делом нашел госпожу Линь и сказал ей, что задержится в городе на несколько дней, и она приняла его слова кивком и ничего не сказала. Выглядывающая из-за двери Линь Яню будто бы даже удивилась его возвращению, но заметно обрадовалась: она скучала тут и частенько увязывалась за ним, чтобы просто поболтать, а он был совсем не против.       Следующим утром он направился на поиски того, кто знал о чудовище больше, и местные быстро сказали ему, как добраться до дома семьи Чэнь, которая вела и хранила всю историю города. Обрадованный визитом благородного даочжана, Чэнь Чжоу с радостью разрешил Сяо Синчэню спуститься в подвал, где хранилась летопись всех годов, и тот, увидев длинные пыльные ряды, понял, что, кажется, пары дней ему будет явно мало: тут придется задержаться подольше.

***

      Летнее солнце беспощадно палило: только и оставалось, что укрываться в тени раскинувшихся деревьев и ждать, когда жара спадет, хотя в лесу было получше и дышалось свободнее. Сяо Синчэнь снова оказался тут, около пещеры. Головой он понимал, что испытывать судьбу не стоит, но почему-то все равно пришел сюда. В этот раз дракон лежал на боку возле самого входа и блаженно грелся в теплых лучах. Под ногами не вовремя треснул какой-то сухой сук, и он раскрыл глаза. Под его взглядом Сяо Синчэнь замер, пытаясь придумать, что сказать.       — Я обещал обработать вам рану.       — Ты себя убеждаешь или меня, даочжан? — дракон издал непонятный звук, который Сяо Синчэнь расценил как смешок и поник. — В следующий раз постарайся лучше, пока выходит совсем хреново, тебе необходимо потренироваться.       — Хорошо, — с улыбкой согласился Сяо Синчэнь.       Так как это звучало как разрешение и приглашение одновременно, он расслабленно выдохнул. Пытаясь сохранить спокойствие, он медленно обошел дракона, стараясь понять, как подступить к нему: лечить животных ему приходилось лишь пару раз, людей — чаще, а вот здесь было немного сложнее. В конце концов он осторожно сел рядом. Дракон оглядел его заинтересованно, пожалуй, насмешливо и фыркнул пару раз, но все же протянул лапу. Место, где была выдрана пара чешуек, все еще медленно кровоточило — Сяо Синчэнь не рискнул прикасаться к ним пальцами, поэтому смочил чистую ткань в лечебной мази и осторожно приложил к ране.       — Как вы получили рану? Кто-то пытался вас убить?       — Нет, я сам, случайно, — брякнул дракон, демонстративно отворачиваясь в сторону, явно показывая, что больше рассказывать не намерен. — Тебе, благородный даочжан, в городе не сидится? Острых ощущений захотелось?       — Вы сами меня пригласили, — улыбнулся Сяо Синчэнь. — Знаете, на такое приглашение сложно ответить отказом.       — А ещё я сказал, что хочу тебя сожрать и приказал бежать, — веско ответил дракон, — но ты что-то это пропустил мимо ушей, а услышал только то, что хотел. Эгоист и обманщик, а называешься еще благородным даочжаном. Только и делаешь, что врешь.       — От страха совсем голова кругом пошла, наверное, забыл, — едва сдерживая смех, выдавил из себя Сяо Синчэнь, но все же, рассмеялся.       Удовлетворенно хмыкнув, дракон косо осмотрел забинтованную лапу и вытянулся, продолжая греться под палящими лучами солнца. Не зная, чем себя занять, но с какой-то непонятной радостью зная, что вообще-то его даже не прогоняют, Сяо Синчэнь остался на месте. Он спрашивал — дракон отвечал, иногда они менялись, иногда молчали по несколько минут. Почему-то он не мог убрать с губ улыбку — не сходила никак, а дракон не отводил от него взгляда — внимательного, с легкой искрой насмешливости: следил за каждым движением пальцев, за каждой прядью волос, которые от порыва ветра падали Сяо Синчэню на лицо.       Чем больше проходило времени, тем теплее и томнее становилось. Сяо Синчэнь не позволил себе облокотиться на его бок — наглость же! — поэтому просто сидел, прикрыв глаза и вслушиваясь в тихий шелест деревьев. Спокойно, так небывало спокойно он давно себя не чувствовал, даже в глубокой медитации он не находил такого умиротворения. Ему нравился этот город — маленький и тихий, такой и будто бы уже давно знакомый, — нравился этот момент, когда он мог расслабленно вздохнуть полной грудью и отпустить свои мысли на волю.       — Вы не скучаете здесь?       — Ты идиот, даочжан? Нет, серьёзно, ты идиот? — хмыкнул дракон, шумно выдохнув, и, подняв лапу, ткнул когтем ему в лоб. — Воспользуйся своей прекрасной головой хоть раз по назначению и подумай сам, я понимаю, что у тебя с ней не очень, но ты попробуй, может, понравится! Кстати, мои советы не бесплатные, где оплата?       Подарки! Сяо Синчэнь едва не застонал — так спешил, что забыл! Поискав в одеяниях, он выудил оттуда пару конфет, которые ему вручил в подарок какой-то торговец. Взяв их в руку, он пытался понять, что делать — положить на землю? Дать в лапы? Развернуть их? Тем временем дракон хищно оскалился, и Сяо Синчэнь поспешил снять с них упаковку и протянул их на ладони.       — Простите, в следующий раз я подготовлюсь лучше, — только и смог сказать он.       Шершавый язык быстро скользнул по руке, и конфеты исчезли. Дракон вновь лег, довольно тряхнув головой.        — Скучно тут, только и спишь целыми годами, и делать больше нечего. Иногда вою от скуки, и на следующий день эта мелкая дура прибегает, оставляет корзинку со сладостями, чтобы задобрить, и бормочет: «Ой-ой-ой, ты не гневайся, все жители пугаются, вздрагивают посреди ночи, в храм бегут, молятся». Разумеется, я вою еще громче, только вот же жаль, что не могу это увидеть, точно зрелище, что надо! — смех у него вышел глубокий, печальный и болезненно-неприятный.       Что-то в его представлениях о развлечениях смущало Сяо Синчэня: неправильно это было, ненормально, обычно деревенские неугомонные дети так играли — пугали стариков и юных дев, — а вот от грозного чудовища из старинных легенд он ждал чего-то другого. Чего-то…более кровожадного? Он и сам не знал; улыбнулся. Он не мог избавиться от пульсирующего в груди чувства жалости — это существо было живое, такое живое, такое настоящее и такое одинокое, что у Сяо Синчэня разрывалось сердце. Протянув руку, он коснулся шеи дракона, провел ладонью по гладким чешуйкам, подушечками перебирая шершавые стыки пластин, и тот вскинул голову, посмотрев ему в глаза. Дракон не испугался, он, казалось, вообще ничего не боялся, только прищурил золотые глаза так хитро и снова фыркнул, положив морду на колени Сяо Синчэня. Голова оказалось тяжелой, намного тяжелее, чем казалось со стороны, но Сяо Синчэнь был не против.       — Знаешь, раньше толпа идиотов прибегала, тыкали меня мечами, копьями, вот это было веселье, — снова рассмеялся он, только смех его снова был безрадостным, и Сяо Синчэнь четко понял, что веселого в этом ничего не было. — А сейчас… — выдохнул дракон, потираясь носом о ткань его одеяний, словно пытаясь там что-то найти, — а сейчас подкидывают кого-то раз в пять лет, и то все такие трусливые, я только встану, а у них уже сердце остановилось, и тела быстро остывают, приходится подогревать.       Сяо Синчэнь давно заметил, что в городе не было ни одной темницы, и догадывался, что бывает с преступниками, только не хотел в это верить.       — Сколько человек вы убили?       — Столько, сколько мне было нужно, — резко ответил дракон. — Я не считал, не нужно мне это, хотя хочешь — я вспоминаю, а ты записывай, может, посчитаешь.       Сяо Синчэнь тут же покачал головой.       — Вы…       — Мне не жаль, даочжан, я не жалею, и сделаю это снова. Не тебе, тому, кто пришел сюда, чтобы развлечься, потому что изнывает от своей бесполезной жизни даоса, мне что-то говорить. Не можешь пройти мимо, жалеешь, а тут раз — и два в одном: веселишься и благое дело делаешь.       — Вы заблуждаетесь.       Дракон только хмыкнул.       — Тебе, даочжан, давно правду никто не говорил, — сладко протянул он. — А я это люблю делать, но только тогда, когда её не хотят слышать. Тебе полезно — кто-то же должен это делать. Ну, в твоем случае лучше, чтобы это был я. — Он извернулся, поднял голову и посмотрел ему в глаза. — Если ты думаешь, что делаешь благое дело, то подумай вот над чем: ты уйдешь, даочжан, а я останусь тут, навсегда, навечно. И вот твоя хваленая доброта обернется злом, а ты из великодушного даочжана станешь типичными лжецом, который позабавился и бросил, словно девку из борделя.       От подобного сравнения Сяо Синчэнь отвернулся, но тут же взял себя в руки.       — Мне жаль, — он склонил голову, потому что больше не знал, что делать. В этом и была их разница: дракон не заставлял себя жалеть, он говорил факты с полной уверенностью, от которой у Сяо Синчэня разрывалось сердце, а он кроме своей ненужной жалости ничего сделать не мог. — Если ты знал, что так будет, то почему пустил меня сюда снова?       — Глупый ты, даочжан, — хмыкнул дракон, — сам мне навязался, а потом спрашиваешь. Лучше расскажи мне какую-нибудь историю, только вот без твоих глупостей «жили они долго и счастливо», уже тошнит от них. Что, в эти годы даже нормальных легенд нет? Народ совсем отупел, и фантазия обнищала?       — Почему тебе не нравится, когда люди довольны?       — Вот что мне от чужого счастья? Ни взять, ни продать. Это ты этим, видимо, дышишь.       Не найдя, что ответить, Сяо Синчэнь тяжело выдохнул, и дракон рассмеялся.       На следующий день он принес книгу — сборник смешных рассказов. Дракон долго смотрел на нее совершенно молча, и Сяо Синчэнь вновь едва не застонал, осознав свою глупость.       — Вы умеете читать?       — Не знаю, — как-то совсем глухо произнес дракон. — Сюда, даочжан, с книгами редко кто приходил, они как-то были не в моде, а вот мечи всегда были популярны. Их у меня коллекция, как-нибудь тебе обязательно покажу.       Сяо Синчэнь рассмеялся, но быстро одернул себя — не повод смеяться над шутками про убитых. Однако он ничего не мог с собой поделать: дракону как-то удавалось даже самую ужасную историю превратить в шутку.       — Если вы не умеете, я могу вам почитать. Если хотите, я могу вас научить читать.       — Вот же тебе заняться нечем, даочжан, — выдохнул дракон. — Видать, совсем от скуки изнываешь. Ты вот совсем без дела сидеть не можешь? Вечно себе дела находишь. Нет бы жить спокойно, техники свои практиковать, а ты лезешь во все места. Тебе домой не пора? Может, тебя уже заждались там?       — Меня вырастила бессмертная заклинательница саньжэнь Баошань в уединении на горе, спустившись с нее раз, вернуться вновь я не имею права.       — Так и скажи, что тебя выгнали, потому что ты там всех достал.       — Вы так хотите, чтобы я ушел? — не утерпел Сяо Синчэнь.       — Нет, не хочу, это так, к слову пришлось, — мигом ответил дракон, укладываясь головой ему на колени, словно пытаясь показать, что отпускать его он не намерен. — Ну выгнали тебя из дома и ладно, у меня в пещере места много, и тебе найдется угол. Будешь хорошо себя вести, может, и разрешу пожить. Не спеши отказываться, предложение хорошее. Бессрочное.       Высвободив одно крыло, он обернул его вокруг Сяо Синчэня, и тот невольно улыбнулся — как-то это существо умудрялось совмещать в себе остроту брошенных от злости слов и нежную заботу.

***

      Все прошедшие несколько недель, каждый вечер Сяо Синчэнь проводил в подвале Чэнь, читая историю этого города, но продвижения не было: писали про урожай, про болезни, про праздники, про всё, только вот главного избегали, словно специально. Вернувшись домой раньше обычного, он застал Линь Яню, которая печально сидела на пороге, и опустился рядом с ней.       — Расскажу тебе, даочжан, тайну, — внезапно выдала она. — Когда мы встретились с тобой, я потерялась, точнее, потерялась, но не просто так. Я хотела сбежать из этого города, не знаю, куда. Куда-то. Матушка не отпускает меня в Ланьлин, говорит, там опасно, а здесь, эх… — она печально покачала ногой в воздухе, — а здесь я от скуки помру, уже пятнадцатый год пошел, а я кроме этой дыры ничего не видела. Матушка говорит — женой хорошей буду, да вот кому женой-то? Старому кузнецу или твари из пещеры? У нас и юношей-то нет — одни пропитые мужланы и старики. Да и не хочу я быть женой. Не знаю, чего я хочу, — она сложила руки на коленях и уткнулась в них головой.       — Ваша помощь нужна госпоже Линь…       — Брат мой ей помогает, он и главой деревни скоро станет, — отмахнулась Линь Яню. — Не нужна я тут. Она вот сейчас бегает по свахам и ищет мне мужа, чтобы избавиться от меня. Мешаю я ей, много от меня хлопот, видите ли.       — Я стараюсь не вмешиваться в чужие дела, но, может быть, мне стоит сделать исключение, — тихо произнес Сяо Синчэнь. — Думаю, мне нужно поговорить с госпожой Линь, чтобы она позволила вам отправиться со мной в путешествие.       — А разве ты собираешься отсюда уходить? — Линь Яню печально хмыкнула.       — Когда-нибудь мне все равно нужно будет это сделать.       Линь Яню лишь повела плечом, ничего не ответив: не поверила.

***

      Поступь теплой осени ощущалась в воздухе — Сяо Синчэнь и не заметил, как прошло полгода, как он остановился в городе Хуань, и с каждым днем всё больше верил в то, что в древних преданиях о драконах забыли упомянуть, что у них есть какая-то чарующая магия, которая вела тело и сердце смертного, позволяя ему творить глупости столь легко и бездумно. Например, приходить сюда, в пещеру, испытывать судьбу и надеяться, что все может быть хорошо. Порой ему казалось, что наконец-то его душа привязалась к кому-то, кого он мог бы назвать другом, но они не были друзьями.       Мелодия, которую он играл, была сродни колыбельной — Сяо Синчэнь не помнил, откуда знал её: пальцы сами порхали над струнами, легко и плавно, словно он играл её, заученную наизусть, в тысячный раз. Положив цинь в сторону, он прикрыл глаза, облокотившись на бок дракона, который мирно окружил его своим телом, будто бы пытаясь спрятать от всего мира.       — Нравишься ты мне, даочжан, очень нравишься, а что будет, если я не захочу тебя отпускать? Что тогда делать будем? — Сяо Синчэнь замер: дракон опустил голову к его коленям, совсем бессовестно стягивая ткань тонких одеяний зубами и тыкаясь мордой, словно что-то выискивая. Скорее всего, вынюхивал, спрятал ли он там конфеты. — А я расскажу: откушу твои ноги, чтобы не смог от меня уйти — ни уйти, ни убежать, — и привяжу тебя в самом темном углу, чтобы никто никогда тебя не нашел. Будем жить тут вдвоем, плохо ли? Мне нравится, а ты привыкнешь, все равно выбора-то нет.       — Это бесчеловечно!       — А я не человек, — веско ответил дракон и рассмеялся.       Он часто смеялся, а Сяо Синчэню все больше казалось, что каждый раз, когда он это делал, он словно мечтал, чтобы кто-то посмеялся вместе с ним, здесь, в вечном одиноком холоде пещеры. Коснувшись своим лбом его лба, Сяо Синчэнь всеми силами хотел показать то, что не мог сказать вслух: я с вами, я рядом, я здесь, я вас не оставлю.       — Вы живее тысячи людей, и совсем нет разницы, как выглядит ваше тело, ведь душа у всех одинаковая. Может быть, в следующей жизни я тоже не смогу быть человеком, может быть, в прошлой я не был им. Нам такое не известно. Есть предание, в котором говорится, что, переродившись, мы получаем облик того, кем были в прошлой жизни, каждый поступок оставляет на нашей душе маленький след, который потом формирует наше тело, и тогда… — смысл собственных слов дошел до него с опозданием, и он сразу же умолк. Только через несколько минут он нашел силы, чтобы сказать только одно: «простите».       Дракон ничего не ответил, делая вид, что спал: он всегда так делал, когда дело доходило до прошлого. Коснувшись кончиками пальцев выступающих на лбу шипов, Сяо Синчэнь провел по ним пальцем до самого носа — почему-то ему показалось это до боли и до ужаса знакомым, словно он делал так сотни раз, будто бы давно привык к этому приятному теплу, согревающему ладони в холодную зиму.

***

      В очередной раз просидев в подвале дома Чэнь Чжоу до утра, Сяо Синчэнь устало протер глаза. Ничего. Ни одного упоминания о чудовище, хотя этого и следовало ожидать, но все же надежда теплилась в душе слабым огоньком. Пару раз он спрашивал об этом дракона, но тот лишь отшучивался, явно не желая распространяться на эту тему.       — Господин Сяо, вы все еще не нашли, что искали? — Заботливый хозяин дома принес ему стакан воды и поставил на стол. — Может быть, вам подсказать? Вы приходите сюда каждый день, сидите все ночи напролет, совсем себя не бережете. Вы скажите, что хотите узнать, может, я знаю, где искать, или сам расскажу.       — Я хотел узнать о… — Сяо Синчэнь умолк, понимая, что не должен раскрывать тайну, которую поведала ему госпожа Линь. — Спасибо за беспокойство, я справлюсь сам.       — О! — глаза Чэнь Чжоу стали больше. — Я знаю, о чем вы хотите узнать. Чем же в этой глуши еще интересоваться! Только об этом никто никогда ничего не писал — это первое и самое главное правило, иначе наша тайна давно была бы раскрыта.       Сяо Синчэнь расстроился, но старался не подать виду. Чэнь Чжоу тут же улыбнулся.        — Вы, благородный даочжан, давно уже у нас, помогаете то там, то сям, думаю, вам можно и поведать.       — А вы знаете что-то про чудовище?       — Слухи и только, да и те прошли через сотни людей, кто знает, сколько там осталось от правды. — Чэнь Чжоу покачал головой.       — Будьте добры, расскажите, что знаете.       — Когда-то давно, еще до того, как этот город стал носить имя Хуань, здесь случилась трагедия, о которой никто старался не говорить. Однажды один обезумевший убийца, который потерял свою любовь, вырезал всех жителей — ни одного живого не осталось. На этом месте он правил мертвецами, устраивал самые извращенные развлечения почти десяток лет, но потом явились благородные даочжаны, которые смогли остановить его. Его тело сбросили в яму и завалили камнями…       Сердце Сяо Синчэня пропустило один удар — он уже знал эту историю. Не помнил, но знал с самого рождения — пусть её и приукрасили ненужными подробностями, но это была она. Его история. Саньжэнь Баошань рассказала её лишь однажды и тоже знала её со слов других людей. Он не помнил, как был тем человеком, о ком она говорила, он знал её как сказку, как историю, как легенду.       — Вы хотите сказать, что чудовище и есть тот самый убийца?       Чэнь Чжоу кивнул.       — Говорят, что часть его души запечаталась в камне и обрела форму, но кто знает, что из этого правда. Как-то же оно тут появилось, может, и правда. А может, и нет.       Поблагодарив Чэнь Чжоу, Сяо Синчэнь быстро попрощался с ним и направился по знакомой дороге.

***

      Больше не было смысла ходить в дом Чэнь — Сяо Синчэнь уже знал достаточно, только совсем не ведал, что с этим делать. Теперь вечерами он засиживался около пещеры, иногда даже готовил ужин на костре, редко — совсем редко — ночевал тут, под крылом того, чье имя так и не смог произнести вслух.       — Что бы вы сделали, если бы могли выйти отсюда? — Сяо Синчэнь вправлял прутья в потрепанную корзину, в которой приносил сладости и фрукты.       — Первым делом сжег бы этот городишко, чтобы даже костей не осталось, чтобы все эти идиоты бегали и кричали, чтобы от них тоже ничего не осталось, чтобы тут только пепелище было, — на одном дыхании выдал дракон и самодовольно хмыкнул, прикрыв глаза, словно уже представляя это. — Да, было бы прекрасно.       — Вы шутите?       Дракон улыбнулся, довольно, безобразно счастливо. Он всегда был таким, когда говорил о смертях. Лукавил он тоже часто, в основном шутки ради, но сейчас был серьезен: точно сделал бы.       — Если бы верил, что могу выйти отсюда, точно бы соврал тебе, а так в чем смысл? Ты, даочжан, не бойся, тебя я не трону, ты-то мне нравишься, а они нет. Что ты сморщился? Не нравится, когда людей едят? К смертям не привык? Ты же даочжан, давно должен был привыкнуть. Смешной ты.       Сяо Синчэнь четко понимал головой — он не просто так тут заточен и нельзя его отсюда выпускать: Поднебесная обратится в хаос. А еще он понял, что много чего перепутал: еще при первой встрече он ощутил гложущую его непонятно откуда взявшуюся жалость, но это была не она — это было сожаление. Глубокое и болезненное, словно рана на сердце, сожаление, что все случилось именно так.       — Я знаю вашу историю, поэтому хочу поведать свою, чтобы все было честно, а после задам вам один важный вопрос. Хорошо? — едва слышно выдохнул Сяо Синчэнь и почувствовал всем телом, как дракон заинтересованно встрепенулся, прислушиваясь и кивнул. — Когда-то очень давно моя душа раскололась на маленькие части… Она раскололась на части, и это повлекло за собой много непомерного зла. Это был не я, но случилось по моей вине, и отрицать я это не вправе. Я всем сердцем желаю, чтобы такое не повторилось, и поэтому хочу спросить — а если вы будете не один… — Дракон уперся в него взглядом, таким озлобленным, таким растерянным, что Сяо Синчэнь умолк на секунду, собираясь с силами: — Если хотя бы один человек будет рядом с вами, то вам этого будет достаточно?       — Надо подумать, — хитро прищурился дракон. — Если это будет глупый благородный даочжан, который будет читать мне каждый вечер и рассказывать свои идиотские истории, то да, сойдет. Только не удивляйся, что я так продался — все лучше, чем это. Да и ты не такой плохой вариант, поверь, я уже людей повидал много, ты прошел отбор. Только бы еще мясо готовить научился…       — Это же шантаж! — возмущённо воскликнул Сяо Синчэнь.       — Взаимовыгодное предложение, и ты сам это придумал. Инициатива наказывает инициатора, — с легкостью парировал дракон и вытянулся. — И вообще, что ты о глупостях болтаешь, совсем замечтался и меня еще в это втянул. — Он расхохотался столь сильно, что даже стены пещеры затряслись, как от землетрясения. Сяо Синчэнь наклонился к нему, вновь коснувшись губами лба.       — Хорошо, я больше ничего не скажу, но, пожалуйста, обязательно запомни мои слова, — прошептал он. — Тебя, мой дорогой друг, зовут Сюэ Ян, и не нужно больше думать о прошлом, в этот раз тебя ждет хорошее будущее.       Обхватив его за шею, Сяо Синчэнь прижался к нему щекой, вслушиваясь в мерное дыхание и ощущая быстрые удары его сердца всем телом. Духовная энергия непривычно взбунтовалась — внутри все горело и отдавалось глухой болью. Сяо Синчэнь устало прикрыл глаза, не желая вставать — все шло так, как и должно было быть.

***

      Город Хуань готовился к свадьбе Линь Яню — здесь праздники бывали редко, и каждый из них был удостоен большого пиршества, особенно когда замуж выходила дочь главы города. Невеста скрывалась ото всех, и Сяо Синчэнь даже не виделся с ней по вечерам, поэтому почти целые дни проводил в пещере.       Он привык, что Сюэ Ян встречал его неподалеку от входа в пещеру, и ему никогда не приходилось спускаться вглубь, поэтому сейчас, медленно шагая по темному туннелю, он чувствовал себя словно вор, который забрался в чужой дом. Слабое свечение духовной энергии помогало ему не пропасть в темноте. Он шел уже больше получаса, но так ничего и не нашел. Сюэ Ян не мог уйти — и от этой мысли становилось еще тяжелее: привязать живое существо к одному месту было слишком жестоко. Так не должно было быть; он слишком часто говорил фразу «так не должно быть», что, казалось, сходил с ума.       Запахло влажностью, под ногами вновь появилась трава. В конце концов перед ним открылся вид на небольшую поляну, вторую половину которой занимало озеро из подводных вод.       — Что ты делаешь?       Сюэ Ян стоял в воде, которая едва доходила ему до живота, и разглядывал что-то в отражении.       — Развлекаюсь. А нормальные вопросы будут? — как-то совсем вяло бросил он, но вдруг оживился, выпрямившись в полный рост, и медленно направился к Сяо Синчэню, хмыкая на ходу и показывая зубы.       — Подожди, подожди, — мигом уловил суть Сяо Синчэнь. — Дайте мне хотя бы снять одежду.       — Вечно эти ваши человеческие бессмысленные глупости, — Сюэ Ян хмыкнул столь презрительно, что Сяо Синчэнь отвернулся в возмущении. — Только и делаете, что время попусту тратите, то поклонись, то развернись — чушь какая-то, заняться вам больше нечем.       Его бормотание частенько вызывало у Сяо Синчэня улыбку, хотя он понимал — нельзя смеяться над недовольством других, но удержаться никак не мог. Осторожно сложив верхние одеяния на траве, он ступил в неожиданно теплую воду, и его тут же окатило волной с ног до головы; Сюэ Ян до ужаса довольно расхохотался, Сяо Синчэнь тоже.       Смывая въевшуюся меж чешуек пыль, Сяо Синчэнь раз за разом гладил его ладонями по спине, по шее, по бокам, а Сюэ Ян оставался неподвижным и, запрокинув голову чуть назад, выпускал изо рта клубы пара, медленно растворяющиеся в полутьме. Звук, который он издавал, Сяо Синчэнь слышал впервые — ласковое утробное рокотание.       Странно, но сколько бы грязи ни стекало в озеро, вода почему-то оставалась все такой же кристально чистой. Даже через тонкую ткань одеяний он почувствовал, как язык Сюэ Яна скользнул чуть выше лопаток — такой непривычно шершавый и приятно теплый, от чего тело бросило в дрожь.       — Щекотно, очень, — смущенно рассмеялся Сяо Синчэнь. — Пожалуйста, не надо. Я сейчас свалюсь в воду. Не стоит.       — Да?       Одного только слова, сказанного столь остро и прямо над ухом, хватило, чтобы Сяо Синчэня будто бы ошпарило кипятком. Он ничего не ответил, и Сюэ Ян продолжил свою игру — странную, загадочную, и, может быть, даже не игру — неясно. Ему все еще было щекотно, но теперь хотелось увернуться и сбежать; нет, не так — сейчас это было совсем не щекотно, а приятно, хотя и раньше это было приятно, но теперь ощущалось по-другому. Между ног стало тепло, и Сяо Синчэнь прикрыл глаза, пытаясь выкинуть это из головы, но из-за одной только подобной мысли его бросило в краску и лицо запылало. Он не знал, чего ему хотелось больше — чтобы Сюэ Ян не заметил, что с ним происходило, и все это оказалось лишь его фантазией, которую он забудет раз и навсегда, или же, чтобы он всё понял.       Сюэ Ян дотронулся лапой до его плеча, осторожно поддев одеяния за ворот, и влажное тонкое ханьфу почти бесшумно упало с плеч в воду. Острые когти коснулись оголенной кожи на лопатках, и у Сяо Синчэня едва не подломились колени: жар растекся по телу как жидкий огонь по венам — быстро и остро пронзая каждую часть. Шершавый язык скользнул вниз по линии позвоночника от шеи до пояса штанов, остановившись на пояснице. И вот тут Сяо Синчэнь отчётливо осознал: ему не показалось. Все так. Сердце едва не выпрыгнуло из груди, и все волоски на теле встали дыбом от нахлынувшего волнения.       — Ты, даочжан, сам виноват, вот кто тебя просил приходить? — Ласковый шепот ему на ухо был как удар в спину — нечестный, обезоруживающий, добивающий. — Дрожишь, боишься, когда уже совсем поздно. Я же сказал, что тебя не отпущу, думаешь, я соврал? Как бы не так. Ты ведь знаешь, я правду люблю говорить. — Дрожал Сяо Синчэнь совсем не от страха, но вслух такое сказать не смог, поэтому ничего не ответил и даже не нашел сил, чтобы развернуться к Сюэ Яну лицом, потому что тогда тот бы точно все понял. — Значит, когда я грозился ноги тебе откусить и деревню сжечь, тебе было вообще нипочем, ты там в философские беседы пускался, а вот сейчас сразу испугался.       Утробный самодовольный смех разошелся по телу Сяо Синчэня легкой вибрацией, и он невольно улыбнулся в ответ, но как только драконий язык скользнул по животу и поднялся к плечу, ловко обвивая шею, ему стало совсем не смешно. У него впервые в жизни тряслись руки, в голове было до звона пусто, и его снова бросило в жар. Скользкая слюна совсем без запаха стекала от плеча по груди и вниз. Он не ведал, что творил — сердце билось легко, словно все было нормально, привычно, будто бы так, как и должно быть.       — Все хорошо, — ласково произнес Сяо Синчэнь, и это было единственное, что он смог выдавить из себя.       Во рту стало сухо. Каким-то усилием воли он заставил себя выпрямиться и с высоко поднятой головой дойти до берега, вслушиваясь, как Сюэ Ян ступал за ним почти беззвучно, только тяжело вздыхая, словно хищник, который неторопливо следовал за раненой добычей. Мало понимая, что он делал, и мало понимая, что будет дальше, Сяо Синчэнь все же лег на свои одеяния и протянул руки к Сюэ Яну, приглашая к себе, и тот — слава богам! — не стал смотреть ему в глаза: он целиком и полностью заинтересованно изучал его тело цепким взглядом, от которого у Сяо Синчэня свело внизу живота.       С неподдельной осторожностью он очерчивал когтистыми пальцами рельеф мышц на руках, впадины меж ребрами, и когда он сжал бока, Сяо Синчэнь ойкнул, но тут же кивнул, чтобы Сюэ Ян продолжал. Длинный язык скользнул от шеи по груди, оставляя за собой след из густой слюны, приятно холодившей разгоряченную кожу. Сяо Синчэнь безвольно откинулся на спину, одной рукой поглаживая его по костяным наростам на голове, второй — по шее, пока тот путался носом в его волосах, жадно вдыхая аромат его тела.       Прикрыв глаза, он вслушивался в тишину, которую прерывало лишь дыхание и собственное бешеное сердцебиение. Сюэ Ян продолжал изучать его или ласкать — Сяо Синчэнь не знал, как это называлось, но был готов, чтобы это продолжалось как можно дольше и дольше. Шершавые подушечки пальцев касались живота, потом — бедер, крепко сжав их до легкой боли впившихся в кожу когтей, и Сяо Синчэнь рефлекторно подался вперед. Собственное тело предало его с такой легкостью, словно только и ждало этого — так откровенно повелось на чужую ласку, что он, охваченный смятением, захотел спрятать пылающее лицо, но все же сдержался; глубоко вздохнул и — смирился с этим: вот сейчас, именно сейчас, он мог быть таким; понял — в том, что тебе дарят любовь, нет и не может быть ничего постыдного и страшного.       Сюэ Ян спустился ниже, к самому паху, и Сяо Синчэнь тяжело выдохнул, нетерпеливо потеревшись спиной об одеяния, и раздвинул ноги, а когда язык скользнул меж бедер, сжал в руке ткань. Глубокий выдох — бесполезная попытка расслабиться: как бы отчаянно он ни пытался контролировать дыхание, это не получилось, и с губ сорвался протяжный стон, эхом разнесшийся по пустынной пещере. Язык проникал все глубже, растягивая тугие мышцы, медленно толкаясь внутрь, слюна стекала на живот и по бедрам, и Сяо Синчэнь вновь что-то простонал, сам не зная, что хотел сказать. Его никогда никто не трогал, и он от стыда готов был провалиться сквозь землю, но все уходило куда-то вдаль, когда приятное тепло окутало тело и каждая мышца отозвалась дрожью. А потом все закончилось, так резко и внезапно, что он обиженно раскрыл глаза.       Сверкающее слабым светом духовной энергии мощное тело Сюэ Яна казалось еще больше. Сердце Сяо Синчэня пропустило удар, когда он замер над ним: его глаза блестели в предвкушении золотым огнем, губы подрагивали, обнажая ряд острых зубов.       — Если ты хочешь меня съесть, то я не против, — прошептал Сяо Синчэнь.       — А? Съесть? — хмыкнул Сюэ Ян. — Слишком банально, для тебя есть кое-что поинтереснее. Даже не думай умереть так рано. Хотя бы не сейчас, а то на всю жизнь у меня желание отобьешь. Тьфу, даочжан, молчи лучше. Кто тебя за язык тянул сейчас такое ляпнуть?       Невольно рассмеявшись, Сяо Синчэнь лег на спину, а Сюэ Ян, склонившись, примкнул носом к шее, с наслаждением вылизывая тонкую кожу, и он, протянув руки, поднялся ладонями по передним лапам, ощущая, как перекатываются под кожей мышцы, и медленно повел вниз по гладкой груди и бокам. Внутри все подрагивало от нетерпения, в голове крутилась сотня мыслей, но ни одну из них Сяо Синчэнь не смог поймать, единственное, что точно знал, — он хотел быть рядом. Осторожно накрыв ладонью член Сюэ Яна, истекающий липкой смазкой, он направил его в себя, подушечками пальцев поглаживая каждый ребристый нарост. От слюны внизу все было влажно и скользко, и каждое движение отдавалось в теле Сяо Синчэня звенящей в каждой мышце дрожью возбуждения. Сорвавшийся с губ стон смешался с громким утробным выдохом, который окатил тело Сяо Синчэня холодом.       Голова пошла кругом, ему стало жарко и душно, словно его бросили в кипящую лаву; ему хотелось закричать от этого непонятного ощущения, когда внутри него все было так полно и приятно. Внутри! Сюэ Ян уперся лапами по бокам от него, замер, глядя в глаза и совсем не мигая. Темные крылья распахнулись со свистом рассекаемого воздуха и накрыли их плотном куполом. В полной темноте Сяо Синчэню казалось, что его качало на волнах — сильных, теплых, каждая из которых несла ослепляющее наслаждение, и он непроизвольно подавался бедрами навстречу, чтобы получить ещё и потонуть. Приподнявшись на локтях, он уперся лбом в лоб Сюэ Яна, наслаждаясь потоками его дыхания, ласкающего кожу подобно ветрам.       От хлынувшего изнутри обжигающего жара он сорвался на хриплый стон, тело невольно содрогнулось, и он излился себе на живот. В голове все еще шумело, мышцы не слушались, но Сяо Синчэнь чувствовал себя довольным: это должно было стать чем-то ужасным, чем-то неправильным, но так и не стало. Сюэ Ян что-то болтал — сам пошутил, сам посмеялся, — но он не смог ничего расслышать в сонной полудреме.

***

      В день свадебного торжества Сяо Синчэнь не находил себе места: происходящее было неправильно, но семейные дела всегда были под запретом, а договорные браки — нормой. Он сидел под боком у Сюэ Яна и не знал, что делать. Первый час Сюэ Ян же без интереса наблюдал за ним, потом — встревожился и долго фыркал в воздух.       — Так вот, если этот благородный даочжан готов соврать ради спасения этой девки, то у меня для тебя есть хороший вариант, — сладко протянул он, щурясь. — Это не сложно, поверь, я тебе все расскажу, всему научу.       — Я готов сделать это один раз, — с трудом выговорил Сяо Синчэнь, хотя все ещё сомневался, что сможет.       — Ой, вот только не делай такое лицо, я расплачусь или меня стошнит, прямо страдалец века, смотреть невозможно, — хмыкнул Сюэ Ян. — Как-то один благородный даочжан рассказывал мне совершенно глупую историю, где был один свирепый дракон, который раз в сотню лет забирал себе в жертву самую красивую деву из ближайшего города. Скажи, что вычитал это в одной из историй города. Обряд этот важный, только вот все забыли, и дракон гневается. Жители города трусливые, как обо мне услышат — все сделают, а я ещё пошумлю немного.       — Я не уверен, что смогу так легко соврать, — Сяо Синчэнь покачал головой. — Не нравится мне ложь, нет в ней силы.       — Ну, тогда сиди и тяжело вздыхай, не буду тебя заставлять, мне до этой мелкой никакого дела нет, пусть на твоей совести останется, — бросил Сюэ Ян, вновь положив голову ему на колени. — Я ведь полезные вещи говорю, нужные, но это твое дело, конечно, кто я такой чтобы тебе говорить, ты сам все знаешь лучше меня, великолепный благородный даочжан…       Вот что-что, а бить в цель он хорошо умел. Сяо Синчэнь встрепенулся.       — Ты сможешь, Сюэ Ян, — прошептал он, поглаживая его вдоль шеи, — может быть, ты поможешь в этот раз?       — Да я бы с радостью людей поел, но вот как-то далековато, нельзя мне туда, не пустит это гребанное проклятие, так что давай ты сам, я тебя отсюда поддержу, я в тебя верю, удачи желаю и всей прочей чуши.       Сяо Синчэнь поднялся с колен, и Сюэ Ян лениво вскинул голову.       — Пошли, — уверенно произнес он. — Я без тебя не смогу, Сюэ Ян, никак не смогу.       Немного подумав, Сюэ Ян прищурился, а потом фыркнул так громко, что пыль поднялась в воздух. Тяжело поднявшись, он вальяжно потянулся, разминая тело, а потом юркнул в пещеру, пропав там без единого слова. Сяо Синчэнь не испугался, не расстроился — знал, что Сюэ Ян вернется, и он вернулся спустя пару минут, положив на голову Сяо Синчэню соломенную шляпу, окутанную полупрозрачной белой тканью.       — Благодарю, и не стоит бояться, — искреннее произнес Сяо Синчэнь и улыбнулся.       — Если меня опять в полете молнией ударит, ты будешь до конца жизни мне обязан и отсюда никогда не уйдешь, — четко процедил Сюэ Ян и подогнул передние лапы, почти ложась животом на траву. — Со мной так со мной, вдвоем рисковать будем.       С какой-то детской радостью Сяо Синчэнь принял его приглашение, ловко сев на спину и обхватив за шею. Бьющий в лицо воздух свистел в ушах, когда они поднимались все выше и выше — по сравнению с этим полет на мече был лишь длинным прыжком. Сердце Сяо Синчэня замерло от восторга, высоты, близости возможностей, которые теперь открылись ему как на ладони.       — Со мной можешь лететь и не бояться ничего, — прокричал он, надеясь, что его услышат. — Может быть, я не знаю, где утерянная часть твоей души, но точно знаю, что моя душа всегда с тобой.       Сюэ Ян ответил ревом, который пронзил синие небеса громом.       С такой высоты город казался маленьким, едва больше таза воды. Они опускались резко, словно падая, прямо на центральную площадь, где люди мельтешили, словно насекомые, а потом разбежались в стороны. Сюэ Ян приземлился, и почва под его ногами содрогнулась.       Осталась лишь пара горожан — они просто не успели никуда убежать, — среди которых была Линь Яню в красных одеяниях, смотревшая на них во все глаза с каким-то странным выражением лица — то ли страх, то ли восхищение.       — За последнее время ваши подношения заметно уменьшились, чем вызвали гнев этого достопочтенного, — напыщенно-грозно произнес Сюэ Ян, оскалив зубы для устрашения, и Сяо Синчэнь едва не свалился, кое-как сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Я хотел спалить ваш город дотла, но этот благородный даочжан смог уговорить меня пойти на уступки. — Разумеется, ему никто не ответил, и он продолжил: — Этот достопочтенный хочет вашу невесту. Сейчас.       Раскрашенная почти до неузнаваемости госпожа Линь открыла рот, но одного только взгляда хватило, чтобы она закрыла его обратно.       — Считаю до десяти.       Сюэ Ян даже не успел начать отсчет, как жених Линь Яню уже подтолкнул её в спину, чтобы она поторопилась прямо в лапы к грозному чудовищу. Сяо Синчэнь протянул ей руку и помог сесть позади себя. Пару раз демостративно раскрыв пасть, Сюэ Ян лениво оттолкнулся от земли и поднялся в воздух, окруженный тучами сухой пыли.       — Вот это я понимаю красиво уйти со свадьбы! — восторженно выдала Линь Яню. — Слушай, чудовище, может, ты спалишь что-нибудь для эффектности? Ну на прощание, чтобы оставить о себе память? А то что мы просто так уходим.       Протяжно рассмеявшись, Сюэ Ян вскинул голову: ему-то идея явно понравилась, а Сяо Синчэню — нет.       — Нет, не стоит этого делать.       — Хотя бы вот ту заброшенную башню? — быстро запричитал Сюэ Ян, у которого на каждое «нет» находилась сотня «почему да». — Она все равно стоит без дела, а так гореть будет красиво, им понравится, точно!       — Да-да! — мигом согласилась Линь Яню. — Только её! Один разок! Пожалуйста, даочжан, тебе что, жалко? Вы мою свадьбу испортили, а это компенсация. Я ведь и обидеться могу.       — Только её, — выдохнул Сяо Синчэнь, смиренно принимая поражение, и ему показалось, что такое уже было не один раз.       Линь Яню поддержала его одобрительным возгласом, Сюэ Ян довольно фыркнул.       Рев, прокатившийся над городом Хуань, сотряс землю, но никто из жителей не посмел поднять голову.