Play with Fire

      Тот день, когда он пришёл в танцевальную студию, чтобы помочь с установкой пилонов, Рио считает одним из самых счастливых в своей жизни. И однозначно самым знаменательным – такого количества эмоций за раз ему ещё ни разу не доводилось испытывать. Решение присоединиться к занятиям оказалось спонтанным, однако Бусуджима не пожалел о нём ни на мгновение – тот момент, когда Мейсон увидел Джуто под потолком, опутанного алыми полотнами, преградил путь всем сомнениям.       Рио действительно хотелось прикоснуться к этому искусству.       Даже с его физической подготовкой занятия оказались достаточно тяжёлыми и выматывающими, однако Бусуджима не отступал. Он ещё больше проникся уважением к Ируме, который при всей своей на вид хрупкой комплекции переносил многочасовые тренировки и помогал Мейсону со сложными для него элементами, раз за разом демонстрируя движения без единого признака усталости.       Танцевать было трудно.       И дело не только в том, что Рио до этого никогда подобным не занимался, а его растяжка на первых порах мягко говоря оставляла желать лучшего. Существовал ещё один ключевой фактор, напрямую влиявший на восприятие Бусуджимой тренировок.       Сам Джуто.       От него, как и в самую первую их встречу, просто невозможно было оторвать взгляд. Мейсон искренне старался обращать внимание на технику выполнения элементов, а не на то, как красиво выглядят напряжённые мышцы Ирумы, очерченные облегающим костюмом. На то, что именно объясняет ему Джуто, а не на поразительно спокойную манеру его речи, лёгкое придыхание во время разговора из-за долгой тренировки и потрясающий голос.       Получалось с трудом.       – Рио, ты отвлекаешься, – Ирума касается кончиками пальцев его плеч, и Рио тут же вытягивается по стойке смирно – на секунду показалось, будто по всему его телу прошёл электрический разряд. – Так не пойдёт.       Бусуджиме на самом деле совестно, ведь техника безопасности – это не шутки, а такие вещи, как воздушная гимнастика и танцы на пилоне, крайне травмоопасны. К тому же, Джуто так старается научить его основам, что заглядываться на него казалось Мейсону уже банальным неуважением.       Ещё бы он мог с собой что-то поделать.       – Изви... – окончание слова так и не прозвучало – Ирума перекрывает и ему, и Рио доступ к кислороду своими губами.       Теперь Бусуджима ощущает напряжение в собственных мышцах – поцелуй оказался для него такой неожиданностью, что Мейсон буквально застывает, не в состоянии пошевелиться. Рио абсолютно статичен, и Джуто этим пользуется – обвивает руками шею Бусуджимы, плавно скользя кончиками пальцев по разгорячённой коже, словно он сейчас демонстрирует один из тех элементов, что должен был выучить Мейсон, на более наглядном примере.       – На этот раз извиню, – отстранившись, с лёгкой усмешкой отзывается Джуто. – Но в следующий раз отправлю домой, так и знай. Мне халявщики в учениках не нужны.       Наконец Рио может вдохнуть – тяжело, жадно глотая ртом воздух. Методы обучения у Ирумы определённо нестандартные, но, стоит признаться, действенные – такое предупреждение Бусуджима забудет ещё не скоро.       Да ему и не позволят забыть.       Теперь, когда проблема с отсутствием у Мейсона должного внимания к его урокам была решена, Джуто действительно собирался сделать из него настоящего гимнаста и танцора. У Рио на самом деле имелись все задатки, да и при повышенных требованиях Ирумы к нему и отсутствии опыта держался он более чем достойно. К тому же, идея выступать вместе казалась Джуто чересчур соблазнительной, чтобы от неё отказываться.       Бусуджима тоже.       Ирума не озвучивает очевидного – искра между ними промелькнула ещё в день первой встречи, тогда, когда Мейсон просто пришёл выполнять свою работу. Джуто тоже выполнял свою – и вот, чем это закончилось.       Или только началось.       Рио стал относиться к тренировкам со всей серьёзностью – Ирума всё так же оставался одним из ключевых отвлекающих факторов, но теперь, когда был снят элемент недоступности, Бусуджима мог без труда побороть свои порывы. Восхищения Джуто он не утратил, напротив, оно росло практически с каждым днём, проведённом бок о бок с ним за отработкой очередного элемента, однако сейчас Мейсон мог полностью сфокусироваться на том, чтобы соответствовать Ируме.       Своему партнёру.       – Отлично поработал, – Джуто мягко улыбается, приобнимая Рио за шею и одаривая его нежным поцелуем в губы – очередная выматывающая тренировка подошла к концу, и несмотря на то, что они оба были потными и уставшими, это ни капли не мешало им быть довольными собой и обществом друг друга. Как и близким контактом.       – До тебя мне всё ещё далеко, – Бусуджима отвечает на поцелуй, улыбаясь Ируме в ответ. – Но кажется, теперь и у меня есть шанс показать достойное выступление на пилоне.       – Благодаря гимнастике ты стал куда более пластичным, да и основы освоил, поэтому и без должной опоры держишься прекрасно. Думаю, с завтрашнего дня можно будет попробовать кое-что посложнее, – в голосе Джуто слышатся нотки игривости и какого-то предвкушения, а во взгляде уже зашлись в танце маленькие бесенята – Мейсон кожей ощущает, что Ирума что-то задумал, но что именно – спросить не решается.       Да и нужно ли?       Джуто полон сюрпризов и неожиданностей, но что на полотнах, что на пилоне являлся надёжным партнёром, на которого можно было положиться. И пусть сейчас роль поддержки на себя взял Рио, именно благодаря наставлениям Ирумы и его тщательному обучению Бусуджима мог это сделать.       – Жду с нетерпением.

***

      – ...только нам понадобится смазка, чтобы он вращался без проблем, подожди минуту...       Больше этого из всего потока объяснений Джуто Рио уловить не смог. Точнее, уловить-то он уловил, но после этой фразы всё как-то забылось – ни что они сегодня будут делать, ни на кой чёрт пилону нужна смазка. Ирума выглядел совершенно невозмутимым, говоря это – его, кажется, вообще ничего в озвученном не смущало, как и в надетом для сегодняшнего занятия костюме. Полупрозрачные вставки на боках и груди открывали вид на бледную кожу и подтянутые мышцы, а сама ткань, казалось, прилегала к телу ещё сильнее обычного.       Возможно, у Бусуджимы просто слишком разыгралась фантазия.       А может, и нет. Джуто проделывает какие-то манипуляции с пилоном, удерживая в руках флакончик с тягучей жидкостью, отдалённо напоминающей масло, и тот приходит в движение – неподготовленный взгляд не уловил бы таких изменений, однако Мейсон чётко видит, что пилон начал вращаться. Так вот о чём говорил Ирума всё это время – пора добавить их выступлениям ещё больше динамики.       Как и их отношениям.       Джуто включает музыку – Рио уже знает, что это означает очередное зрелищное выступление. Наверняка Ирума хочет сначала продемонстрировать ему то, на что он будет способен в будущем, да и в целом познакомить с оборудованием – всё это время Бусуджима занимался только на статичном пилоне, выполняя несложные элементы, а потому сразу заставлять его переходить на динамический без всякой подготовки было как минимум нецелесообразно. Преподаватель Джуто строгий, но именно благодаря его требовательности Мейсон смог добиться таких результатов в столь короткие сроки. Поэтому в решениях Ирумы Рио никогда не сомневается – если он считает, что надо поступить именно так, а не иначе, Бусуджима последует за ним.       Джуто вообще трудно сопротивляться.       И Ирума это прекрасно знает – знает, какое влияние оказывает на Мейсона, знает, что у того земля из-под ног уходит каждый раз, когда они оказываются наедине, знает, что сердце Рио стучит как бешеное, стоит Джуто коснуться его хотя бы кончиками пальцев.       Он знает, потому что испытывает то же самое.       С того самого момента, как Бусуджима поймал его тогда, предотвратив падение, Ирума не может ему сопротивляться – он стал пленником этой мягкой, едва заметной улыбки, сильных рук, низкого голоса и взгляда, наполненного восхищением, добротой и заботой.       Они оба пропали в тот день.       И единственным способом выразить собственные чувства в полной мере для Джуто являлись танцы – только так он мог показать Рио, что испытывает. Только так он мог разделить с ним эти головокружительные эмоции, что каждодневно захлёстывали его, словно волны.

Insane, inside The danger gets me high Can't help myself Got secrets I can't tell

      Бусуджима вновь оказывается заворожён движениями Ирумы – тот просто не оставлял ему иного выбора. Ни разу с момента их первой встречи Джуто не позволял ему отводить взгляд – каждое, даже самое незначительное движение приковывало к себе внимание и заставляло затаить дыхание. Каждое выступление Ирумы будто говорило: «смотри только на меня».       И Рио повинуется.       Он скользит взглядом по чужому телу, плотно прилегающему сейчас к пилону, жадно ловит каждое движение – то, как Джуто обхватывает пилон ногой, грациозно оттягивая носок, то, как он запрокидывает голову, удерживая почти весь свой вес на одной лишь вытянутой руке, и прикрывает глаза, будто наслаждаясь мелодией, то, как во время вращения он делает плавный кувырок, переворачиваясь в воздухе – всё это пробуждает в Мейсоне чувства благоговения и желания.

I love the smell of gasoline I light the match to taste the heat

      Ирума следует за музыкой и направлением вращения пилона – вновь переносит свой вес на руки, чтобы выполнить вертикальный шпагат и поймать на себе очередной восхищённый взгляд Рио – тот всегда восторгался гибкостью и пластичностью Джуто.

I've always liked to play with fire

      Огонь сейчас разгорается и в груди Бусуджимы – он приближается к пилону, уже готовый присоединиться к Ируме, но тот не даёт ему этого сделать, ловко спрыгивая с небольшой высоты прямо на руки Мейсона.

Play with fire

      Рио не может его не поймать, но сейчас отпускать Джуто совершенно не хочется – да и неловкого молчания, как в первый раз, между ними не возникает. Они оба понимают, чего хотят, оба на одной волне – их губы встречаются одновременно, порождая чувственный поцелуй, наполненный страстью.

I've always liked to play with fire

      Ирума не спрашивает, хочет ли Бусуджима опробовать пилон не по прямому назначению – ответ на свой вопрос он и без того знает. Подпускать Мейсона к динамическому в таком состоянии, правда, себе дороже, однако это вовсе не значит, что от своей затеи Джуто собирался отказываться. Статику никто не отменял.       А динамики они добавят сами.       Ирума прижимается спиной к пилону – лёгкая прохлада ощущается кожей даже через костюм, но сейчас его это мало волнует. Потому что холод пилона сполна компенсируется жаром тела Рио, скользящего своими широкими ладонями по бёдрам Джуто. Ощущения незабываемые – Ируме всегда нравилось оказываться в его руках, ощущать эту надёжность и поддержку, знать, что ему ни за что не дадут упасть.       Ему нравилось принадлежать Бусуджиме.       Музыка заглушает сбившееся дыхание обоих, однако она не мешает Мейсону услышать тихий стон, стоит ему только поцелуями спуститься по шее Джуто вниз, к груди. Тонкая ткань костюма не позволяла Рио коснуться кожи напрямую, но полупрозрачные вставки более чем это это компенсировали – Бусуджиме открыт обзор не только на вздымающуюся грудную клетку Ирумы, но и на чёткие очертания сосков, проступившие под сценическим комбинезоном.

I ride (I ride) the edge (the edge) My speed goes in the red

      Джуто отводит руки назад, за голову, плотно обхватывая ладонями пилон – настолько, насколько сейчас ему позволяло состояние безумной эйфории. Поцелуи Рио, ощущающиеся огнём даже через ткань, сводили с ума – у Ирумы голова не кружилась подобным образом даже тогда, когда он впервые осваивал вращения в воздухе. Бусуджима влиял на него необъяснимым образом, заставляя терять всё самообладание – Джуто жался к его мускулистому телу, обвивая ногами талию, прижимался к плотным кубикам пресса отчётливо выступившим под обтягивающим костюмом стояком, создавая ещё больше дразнящее и раззадоривающее его трение. Выдержка Мейсона тоже балансировала где-то на грани – поддерживающие Ируму на весу ладони сжимали стройные бёдра, а от смешивающихся с мелодией стонов становилось невыносимо жарко.

Hot blood (hot blood), these veins (these veins) My pleasure is their pain

      Если раньше Рио считал, что время своих выступлений Джуто выглядит просто потрясающе, то сейчас у него не находилось ни единого слова для того, чтобы передать открывшуюся перед ним картину. Раскрасневшийся, взмыленный, с расфокусированным взглядом, полным нежности и желания, Ирума не поддавался никакому описанию – Бусуджима мог только наслаждаться, с помощью прикосновений и ласк передавая собственные чувства без всяких слов.       Костюм после такого однозначно придётся тщательно постирать – в области паха на ткани начало проступать пятно смазки, и Джуто протяжно стонет, когда Мейсон вжимает его своим телом в пилон, отпечатывающийся у Ирумы между лопаток.       Впрочем, чёрт с этим костюмом.       – Порви, – на выдохе произносит Джуто, смотря Рио в глаза. – Ткань. Можешь разорвать.       Бусуджима на мгновение замирает, тяжело дыша – ему не показалось? Нет, они оба уже успели потерять голову друг от друга, но не настолько, чтобы думать тем, что в штанах. Вопросительный взгляд Мейсона вызывает у Ирумы улыбку – ожидаемая реакция.       Рио никогда не стал бы вести себя с ним грубо.       – Это же твой... для выступлений, – говорить у Бусуджимы получается с таким же трудом, как и у Джуто – оба разгорячённые, желающие только полностью поддаться чувствам. – Давай я сниму. Не хочу портить... твои вещи.

I love to watch the castles burn These golden ashes turn to dirt

      Ируму с головой захлёстывают эмоции – Рио просто невозможен. Даже в такой ситуации, когда у любого другого на его месте все мысли были бы только об одном, Мейсон заботится о Джуто и даже такой мелочи, как его вещи. Ируме кажется, что ни одно прикосновение, ни один поцелуй, ни один стон на свете не способны в полной мере продемонстрировать Бусуджиме то, насколько Джуто любит его и насколько ему с ним хорошо.       Но он постарается сделать это.       – Не беспокойся об этом, – Ирума выпускает из рук пилон, чтобы обнять Рио за шею и ласково провести кончиками пальцев по его щеке, влюблённо глядя в глаза. – У меня их полно. Иди ко мне.       Если это говорит Джуто, Бусуджиме дважды повторять не надо – со всё ещё играющей на фоне песней на несколько мгновений смешивается треск ткани, и Ирума тихо охает – должно быть, вид у него сейчас неописуемый. Дыра аккурат по шву на ягодицах, отчётливый стояк, плотно обтянутый тканью, не менее заметные под костюмом затвердевшие от возбуждения соски.       До тех пор, пока это видит один лишь Рио, Джуто всё устраивает.       Выдержке Мейсона в данной ситуации можно только позавидовать и отдать дань уважения – он не позволяет себе поддаться инстинктам и накинуться на Ируму, до самого конца беспокоясь о его состоянии. И тогда, когда собственные тренировочные шорты становятся до боли тесными, и тогда, когда Джуто беспорядочно мечется у него в руках во время подготовки – процесс затягивается исключительно по инициативе Бусуджимы, который заставляет Ируму изнывать от желания и возбуждения, покрытыми смазкой пальцами массируя простату.

I've always liked to play with fire

      Рио готов кончить от одного только вида того, как Джуто опускается на его член, каким-то чудом удерживая себя на весу самостоятельно – Мейсон продолжил бы поддерживать его за бёдра, но Ирума настоял на том, чтобы добавить сексу немного острых ощущений, и вновь схватился за пилон, на руках приподнимаясь, а затем насаживаясь на член Рио с протяжным стоном.

Play with fire

      Ощущения и правда острее некуда – жарко, тесно и до неприличия хорошо. Пластичность и гибкость Джуто играют ему на руку не только в гимнастике – такой податливости Бусуджима никогда в своей жизни не видел. Казалось, будто Ирума таял у него в ладонях, плавился, позволяя сотворить с собой всё, что угодно – в умелых руках Джуто готов был принять любую форму, продемонстрировать любой изгиб, любое движение.

Fire, fire

      Но даже его выносливость не бесконечна – руки предательски дрожат, как и сам Ирума, и Рио вновь крепко подхватывает его под бёдра, прижимая к себе. Джуто отвечает благодарной улыбкой и очередным стоном, когда Бусуджима ощутимым толчком входит в него.

I've always liked to play with fire

      Зал перед глазами плывёт, а разум затуманивается окончательно; всё, что имеет значение для них обоих в этот момент – только незабываемые ощущения удовольствия и наслаждения. Только Рио и Джуто были друг у друга, только их губы соприкасались в страстном танце любви и вожделения, только тяжёлое дыхание и сбивчивые стоны в унисон наполняли помещение, заглушаемые лишь мелодией – только два тела, слившиеся воедино. Они идеально дополняли друг друга как в воздухе, будь то под потолком на полотнах или на пилоне, так и на земле, после тренировок прогуливаясь вместе под ночным небом.       Рио и Джуто идеально подходили друг другу.       – Рио!.. – Бусуджима любил, как его имя звучало из уст Ирумы, однако сейчас, в момент пика, когда Джуто, достигнув высшей точки наслаждения, практически выстанывает его, оно играет новыми красками. Ирума дрожит всем телом, крепко сжимая Рио – как самого его в себе, так и его плечи, вцепившись в них своими тонкими пальцами со всей силы.

Oh, watching as the flames get higher Oh, I've always liked to play with

      Мейсона после такого эффектного завершения «выступления» надолго тоже не хватает – плотно прижав бёдра Джуто к своим, он с низким рыком кончает (Ирума в этот момент практически испытывает повторный оргазм), зажмурившись от удовольствия.       Джуто требуется несколько минут для того, чтобы отдышаться, и Рио всё это время держит его на весу – усталая улыбка красуется на лице Ирумы, а сам он награждает Бусуджиму нежным поцелуем в губы – коротким, но полным любви, которую невозможно было передать, как ни старайся. Мейсон так же вымученно, но довольно отвечает, бережно прижимая Джуто к себе со всё тем же намерением выразить невыразимое.       Однако оставлять попытки ни один из них не собирался.       – Думаю, после такого мастер-класса ты точно готов покорять новые вершины танцев на пилоне, – с тихим смешком заявляет Ирума, жмурясь, когда Рио убирает с его лба прилипшую чёлку. – Что скажешь?       – Скажу, что главную вершину я уже покорил.