Танго в пуантах

Танго В Пуантах — Lira

      Если вы никогда не танцевали так, как вам хотелось, вы никогда не могли выразить свои чувства по-настоящему. Язык тела никогда не обманет, а лишь покажет самое сокровенное. Желание открыть себя миру и просто показать то, что тебя гложет, очень важно. Если вы хотите себя найти, просто начните танцевать. И не каким-то готовым танцем, а так, как желает этого ваша душа. Так, как говорит ваше тело и эмоции. Отпустите свои страхи и покажите себя.       — Беверли, прекрати обижаться! Прости, что забыл принести тебе кофе, я и так опаздывал!       — Ну да, конечно. Зато для тренера ты успел за пирожным сбегать, — нахмурилась девушка и, хлопнув дверью, вышла из гримерки.       Стэн еле сдержался, чтобы не засмеяться. Тогда ему точно было бы не сдобровать. Марш обиделась бы еще больше.       Парень пропустил будильник, забыл позавтракать перед четырехчасовой репетицией, еле нашел танцевальную форму в сушилке и опоздал на ежедневную репетицию. К тому же, кофе подруге проспорил. А пирожное, которое было еще со вчерашнего дня готово, чуть в снег не уронил. И это еще не все проблемы! Сегодня ему предстоит пройти генеральную репетицию их завтрашнего выступления, к которому он готовился на протяжении последнего года. Главные роли в балете так просто не дают.       Уже уставший, промокший от пота и снега, Стэнли вбежал в зал, на ходу заправляя кудрявые волосы в хвостик и прикидывая насколько сильно ему сейчас влетит от тренера. Он добежал до       Беверли, которая до сих пор делала вид, что его не замечает и присел на пол, завязывая пуанты, при этом исподтишка разглядывая тренера.       К слову, о нем. Тренером у них был прекрасный и безумно красивый (по скромному мнению самого Уриса) Уильям Денбро. Он был страше парня всего на четыре года, но его успехи были настолько выдающимися, что он смог преподавать уже в 27 лет и ставить восхитительные спектакли (опять-таки по скромному мнению Стэна, ну и всех зрителей).       И вот сейчас этот самый тренер, тут все его звали просто Билл, сидел с каменным лицом на своем табурете и гипнотизировал репетирующую пару. По его лицу можно было сразу понять, что он не в восторге. Девушка совсем не следила за своими руками, и они были похожи на куриные лапки. Билл уже устал ей это повторять, но та как будто не слышала и продолжала крючить пальцы. Глядя на это, Стэн тоже поморщился. Так как его с детства приучили: руки всегда должны быть синонимом к слову грация и легкость. Все движения плавные — их ни в коем случае не держать их просто прямыми и ничего не выражающими. Именно с помощью рук артисты и передают свою энергию залу.       Прошло еще минут десять, прежде чем Денбро окончательно надоело это жалкое зрелище, и он заметил опоздавшего парня.       — О, Стэнли, пришел, наконец! Еще раз опоздаешь — роль потеряешь. Одни бездельники вокруг, сколько не говори, вообще собраться не могут! — низким и немного хриплым голосом поприветствовал, тут же ожившего Уриса тренер и перетащил свой табурет в центр зала.       — Ну раз все в сборе, то приступаем! Времени отчитывать вас у меня нет, так что либо делаете все идеально, либо вылетаете вон. Незаменимых нет, есть только те, кто уже мне приелись. Замену найду каждому, и можешь не строить тут рожицы, Луи! Я все вижу, — продолжал спокойным тоном строить всех Билл, при этом не переставая делать какие-то заметки в своем блокноте. Об этой записной книжке ходили легенды, что якобы тренер записывает в нее тех, кто ему сильно надоел, или пишет новые сценарий для выступлений, а может, вообще стихи.       — Первая сцена, начали! Остальные ушли из моего поля зрения! — снова тихо сказал он, но голос пронесся по всему залу, давая ученикам понять, что тренер уже не в духе, и следует вести себя максимально осторожно.       Стэнли еще раз грустно посмотрел на этого сурового мужчину, от которого у него все трепетало внутри, и поплелся к станку, растягиваться. До его партии еще достаточно времени, и он с чистой совестью может позалипать на своего тренера, пока тянет спину и шпагат.       Вся тренировка затянулась и длилась около шести часов, если не считать небольших перерывов на перекус. К концу репетиции все еле волочили ноги, потому что Билл был перфекционистом. Он требовал от каждого не только идеального исполнения движений, но и отражения эмоций героев. Все детали были учтены, и вот уже на седьмой час Стэн не мог поднимать Беверли, которая тоже была на последнем издыхании, на руки. Спать хотелось безумно, но еще больше пить. Только вот пить во время тренировок нельзя, и Урис, покорно склонив голову и делая очередное па, смирился со своей участью, что сегодня ночевать он останется в раздевалке, на стареньком диванчике.       — Зуб даю, на этот диванчик не один ты претендуешь, я тоже, как минимум. Но учитывая, что мы с тобой завершаем все это представление, нам он не достанется, — скосив глаза в сторону, пробормотала Беверли. На третьем часу изнурительной работы она перестала обижаться и, изображая насколько это возможно искреннюю радость, выполняла очередные поддержки в руках Стэна.       — Все. Репетиция окончена.       Такая долгожданная фраза уже не принесла столь ожидаемого удовольствия. Все участники завтрашнего балета были крайне измучены и делали все на автомате. До них даже не сразу дошло, что они свободны.       — Наконец-то! — прошептал Стэн, приседая на пол. Он потянулся к ногам, чтобы стянуть с себя ненавистные пуанты, но его окликнули. — Стэнли, останься!       В любой другой ситуации Стэн бы умер от счастья — оказаться наедине с Биллом. Но сейчас он понял, что его ждет лишь продолжение пыток. Он сделал что-то не идеально.       — Не сдохни, — пожелала Бев, сочувствующе похлопав его по плечу, и поковыляла в раздевалку.       — Ничего не обещаю, — буркнул парень. И чтобы позорно не растечься на полу, безвольной кучкой, он, опираясь на станок, на дрожащих ногах поднялся и потопал к задумчивому тренеру. Тот все также сидел на своем табурете и теперь не отрывал взгляда от пола. При этом одной рукой он перебирал свои блондинистые волосы, от чего Стэну стало как то не по себе. Слишком давно он мечтал сделать также, но, как то не получалось.       — Что-то не так? — с едва уловимой дрожью в голосе рискнул спросить Стэн. Он стоял в метре от Денбро и на себе ощущал волны раздражения, идущие от тренера. От этого хотелось свернуться в клубок на холодном полу и превратиться в песчинку.       — Да, Стэнли, — Билл поднял грозный взгляд, а у Уриса коленки затряслись. И было не совсем понятно от чего, от, нависшей над ним, угрозы, в виде любимого тренера, из-за семи часов тренировок или просто от очень горячего вида злящегося Денбро. Стэн определиться не успел, его схватили за локоть и повели к центру зала.       — Я не вижу твоих эмоций! — продолжал возмущаться старший. — Ты играешь главную роль, завтра у тебя дебют, но ты абсолютно не сосредоточен!       Стэн стоял поджав губы и ждал, пока Билл перестанет кричать и скажет, какую партию он будет отрабатывать до поздней ночи. Так было уже не один раз, у всех учеников Денбро была идеальная техника, он выдрессировал их, но с эмоциями все сложнее. Тут нужен подход к каждому.       — Твой герой безумно влюблен и боготворит свою избранницу, — Денбро все еще стискивал его локоть и пытался заглянуть в глаза, к расстроенному Стэну. — Его действия легки и свободны, он окрылен своей любовью и желанием! Почему я этого не вижу?       Отдышавшись после пламенной речи, Билл отошел от бледнеющего парня к своим вещам и вытащил из своего рюкзака старые пуанты. Стэнли молча топтался посреди зала и наблюдал за тем, как тренер быстро разминается и надевает их. Закончив с этим, Билл достает свой телефон и включает какую-то странную песню, никак не относящуюся к балету. Уверенно тренер подошел к ничего не понимающему парню и, обхватив того за шею и правую руку, потребовал:       — Танцуй свою партию под эту музыку, подстраивайся под этот ритм и покажи мне наконец эмоции!       В голове у Стэна все тут же смешалось, и красным замигала сирена, потому что тренер был непозволительно близко для влюбленного парня. Урис даже сначала не услышал, что играло на фоне, и не сообразил, что начал танцевать свою партию. Тело автоматически делало все за него, хотя младший прибывал в очень разобранном состоянии, особенно сейчас. От тренера пахло кофе в перемешку с каким-то терпким мужским одеколоном. Это кружило и без того ничего не соображающую голову уставшего парня.       — Сосредоточься, Стэн! — донесся шепот над ухом. Урис наконец выплыл из своей нирваны и послушно сосредоточился на движениях и эмоциях. В жизни он обычно скупой на них, но для театра приходилось меняться. И сейчас, когда вместе с ним танцевал его тренер, это становилось в разы проще. Билл пропускал моменты с поддержками. Он все-таки не был извергом и понимал, что парень и так едва живой.       Партия вдруг показалась Урису гораздо легче, когда сильные, но грациозные руки Билла кружили в воздухе перед его носом, или тот обхватывал шатающегося Стэна за талию. Даже другой ритм ничуть не мешал. Сейчас техника была отнюдь не идеальна, но чувства были все напоказ. А все потому что были настоящими. Мысленно парень восхищался своим тренером и очень хотел на него ровняться, поэтому собрал свои силы в кулак и дотанцевал партию.       — Уже лучше, — похвалил Билл чуть приближаясь. — А теперь импровизация.       На фоне сменилась песня, и приятный женский голос протяжно запел. Стэна словно холодной водой окатили, это было танго. Заметив смену настроения у ученика, Билл ухмыльнулся и, встав в пару, повел. Он был прекрасно осведомлен, что до балета Урис занимался бальными танцами, а еще откуда-то узнал, какой именно танец его любимый.       И да, танцевать с Биллом — это определённо лучше завершение дня для бедного влюбленного Уриса. Не понятно как, но тренер нашел его слабое место, и теперь Стэн не мог не чувствовать, тем более рядом с тренером.       Чужие руки сжимали его талию, и это было именно так, как хотел Билл — окрыляющая любовь и желание! Стэн боялся, что неугомонное сердце пробьет легкие, и боялся, что Билл заметит, как ученик реагирует на него. Вот только сам тренер не знал, куда себя девать от внезапного ощущения крыльев за спиной и желания всегда держать этого парня за стройную талию, вести этот бесконечный танец и любоваться красотой перед ним. Любоваться Стэном, который был изюминкой во всем его спектакле и даже жизни. Он шел на работу, чтобы видеть, как тот порхает по сцене. Хотелось наслаждаться этим зрелищем часами.       Сейчас их танец представлял собой никак не связанные, но синхронные движения. Они двигались так, как хотели — впервые за долгое время они действовали не по отточенной комбинации, а парили в свободном танце. Абсолютно свободный для души и тела, каждый из них упивался чужими прикосновениями, и сдерживать все скопившееся за эти года становилось гораздо сложнее.       Песня давным давно закончилась, но эти двое продолжали перемещаться по всему залу, зачарованные друг другом. Стэн чувствовал, как его легкие наполняются воздухом, а сам он — безграничной силой. Все его проблемы отступили, словно их никогда и не было, а в душе царил покой. Ведь он теперь прекрасно знал, сам видел прямо в эту минуту, что человеку напротив совсем не безразлично происходящее. Они смогли высказать свои мысли, не говоря ни слова. И это не подвергалось никаким сомнениям.