Мысли демона не спят

Алый закат. Ночью прольется кровь…

За попытку спровоцировать массовый побег из школы ангелов и демонов Люцифер, сын Сатаны Первоглашенного, заточен в самой высокой башне Небес в ожидании… В ожидании чего? Он просто заперт, словно скотина в стойле. В этой клетке воняло мерзкой божественностью, было убого светло и отвратительно тепло. Будто земную псину насильно кормят овсом для лошадей, а та активно противится, изрыгивая пищу из желудка раз за разом. Если бы Люцифер мог, он бы тоже сейчас блевал от концентрации всего самого светлого и божественного, что могло быть в этой башне. Странно: башня должна быть чем-то в качестве переговорной, тюрьмы и хранилища тайн среднего ранга одновременно, но для Люцифера она была просто одной огромной душной комнатой с решетками, где в качестве наказания — противное ангельское нутро, осевшее буквально везде тонким слоем пыли. Говоря простыми словами: демона заключили слишком высоко, слишком близко к Шепфе, в одну из самых высотных камер. Наверное, если Винчесто тоже был где-то здесь, он также испытывал нервную мерзопакостную чесотку. Люцифер рвался домой, подальше от этой школы, где ущемляют права одних в угоду другим, но вместо этого оказался за решеткой, охраняемый двумя архангелами. Крылья все еще немного кровоточили и саднили от использования ангельскими шавками золотой нити, чтобы укротить его. Ощущения у демона от нее такие же, какие мог бы испытывать ангел, если бы ему поставили ледяное клеймо каторжника архидемоны. Убить не убьет, но след оставит. Но, может, он не оказался бы здесь, если бы однажды не встретил Вики. Они оба были детьми могущественных родителей, наступающих на чужие глотки. То, что могло обуревать принца Ада, когда у него было первое видение с ней, может запомниться на всю бесконечную жизнь. Вики плакала, умирала, страдала, испытывала муки, но никогда — улыбалась. Это то, что могло бы ждать эту мышь подле него? Думается, что все могло пойти именно от нее. Не начнись вечная канитель между ними, Люцифер был бы не столь противен своему отцу, а потому, наверное, мог бы вернуться в Ад с его великодушной подачи. В действительности же Сатана приравнял наследника своего престола к обычным демонам. Кто знает, мог ли кто другой оказаться на его месте, здесь и сейчас, если бы осмелился прорваться через врата вместо Люцифера. Или это просто провокация от старика Кроули? А что Вики? Могла ли обычная непризнанная, бывшая до смерти простым человеком, быть виновной во всем, что приключалось с сыном Сатаны? Люцифер был умен, но он не знал, почему именно Вики Уокер приходила ему в видениях. Он видел древо в огне, наполненный до краев кубок и Вики, истекавшую кровью. Ее робкие крылышки непризнанной порваны в клочья, лицо заплыло от гематом, а руки рассечены от кистей до локтей так глубоко, что виднелись кости. Она плачет снова и снова. Она кричит, страдает, изнывает, надрывается от рыданий, негодует, убивается. И так каждый раз. Зачем? Почему? Изначально он ничего не хотел от нее. Не хотел, не ждал. Обычная вошь, путающаяся под ногами рожденных бессмертных. Что было в ней такого? Она не ангел. Она не демон. Ости сравнивала ее с ощипанной недоразвитой курицей, внешне же сравнение это было весьма уместно. А позже Люцифер уже хотел Вики. Он и сам не понял, в какой момент это могло произойти. Сейчас же, имея в запасе кучу свободного времени в связи с весьма незавидным положением, он впервые за очень долгое время мог все это обдумать. Люцифер хотел ее. Хотел неистово, жадно, словно животное. Целовать, кусать, сжимать, зажимать, обхватывать, дразнить, брать, и все снова и снова. У Люцифера был дар от рождения искушать не только людей, но и непризнанных с рожденными бессмертными. Не зря ведь по Библии именно он, будучи совсем юнцом, искусил Адама и Еву. Именно с его образа создали Змея-искусителя, потомков которого теперь должны убивать непризнанные. И ведь настоящую историю замылили, что дает очередной повод недолюбливать ангелов. А ведь все началось с Люцифера. Он и есть истинный искуситель. И он хотел Вики Уокер, а не наоборот. На нее не действовали его чары, пока Люцифер не перешел из пассивного воздействия на активное. Впервые ему приходилось открыто провоцировать. И не кого-то стоящего того, а жалкую непризнанную. И от этого, признаться, у него в брюках был нереальный стояк. Он бы вылизал ее всю. В буквальном и переносном смысле. Это была маленькая победа — когда она заскулила на снежной вершине от прерывания поцелуя. Вики могла маскировать эмоции сколько угодно, но в холодном воздухе витал аромат ее желания. Люцифер был настоящим зверем, который чуял буквально все. И от Вики пахло желанием. Со временем, когда она находилась рядом с ним, говорила с ним, была смертельно близка к нему, от нее стало пахнуть сексом. Если Ости имела запах простой грязной стервы, то Вики с ее ароматом стала для Люцифера причиной сладких вибраций в области ширинки. Но почему? Ох, Вики. Она так мила в своей нелепости, так искусна в своей неумелой игре в демона и так привлекательна в совсем несвойственном для нее латексном платье, одолженного ею у Мими, которое Уокер постоянно одергивает вниз, что от нее пульсирует не только член, но и что-то еще, сидящее глубоко в грудной клетке. Как это назвать? Что послужило тому причиной? Тот факт, что Вики — это Вики? Что она просто есть? Ему плевать на нее, когда демоны говорят в своем узком кругу о том, что она натворила в очередной раз, но стоит Люциферу просто увидеть ее в очередной раз — тут же огонь в душе. И это отнюдь не потому, что он был рожден в нем. Как-то раз Люцифер был на очередном задании. В нежелании возвращаться в школу он забрел в библиотеку современной человеческой литературы и от скуки решил полистать первую попавшуюся книгу. Он не помнил названия, потому что не обратил на него внимания, не помнил автора, но запомнил строчки, на единственных коих задержались его глаза в процессе ленивого и бездумного пролистывания книги: «Мои атомы всегда любили твои атомы». Это так странно. Тебя пытают, унижают и подвергают вселенским мукам, чтобы ты был воплощением Палача, а люди воспевают то чувство, которое в тебе пытаются забить наглухо. Люцифер никогда не любил отца, а мать и вовсе не знал. И уж точно он не любит Вики. Или ему так кажется? Что вообще значит любовь? Люди на Земле ради нее разоряли Трою, а потом любовь убивала их. Независимость личности прогибается перед этим убогим чувством. Если люди трахаются, когда любят, считается ли любовью каждый секс? Ежели да, то Люцифер «любил» многих: от демониц и ангельских дев до земных женщин. Да, иногда он не брезговал. На Земле же так и говорят: «Заняться любовью». Правда в кинематографе, книгах и другой культуре люди под этим подразумевают нежность и мысли об ощущениях партнера, а Люцифер именно трахался, делая это так, как никто другой на свете. Он был груб, жесток, до ужаса хищен, властен и искусен. Однако мысль о том, что Вики может быть приятно, заставляла его хотеть взять ее еще сильнее. Оттого, что она получала адское удовольствие, Люцифер испытывал не меньше наслаждения, чем если бы делал все лишь для себя самого. А страх того, что ей могло быть физически больно от его животной манеры заниматься сексом жестко и — что греха таить — отнюдь не малых размеров члена, побуждал быть сдержаннее и… ласковее. Ее губы сладки, словно мед, кожа была будто пропитана притяжением, а влага от желания была самым необходимым Люциферу нектаром. Ему физически больно признать, что она чего-то да стоит в его вечной жизни. Для него это значит проявить слабость, которая может оказаться — и окажется — роковой ошибкой. Сам по себе, сам себе хозяин, теперь он был зависим. И видения были не просто так. Отец начал войну. Но что будет потом? Люцифер не видел Вики уже несколько дней. Увидит ли он ее, когда все закончится? Не принудит ли ее мамаша своей властью стать ангелочком? Не придется ли им оказаться по разную сторону баррикад? Да и вообще, выживут ли они оба в этой заварухе? С этими мыслями Люцифер додумался опуститься до невиданного ранее для себя дна: расстегнул рубашку и сорвал с торса лоскут собственной кожи, оставив рану с обнаженным мясом, которая чуть позже, разумеется, затянется, и выдернул из своего величавого крыла большое красное перо. Сплошное унижение, к которому он был готов. Когда солнечный диск уходил за горизонт, забирая с собой большую часть поганого ангельского нутра со стен камеры, мысли демона становились более ясными. И даже тогда он думал о Вики. Вспоров вену на руке, Люцифер макнул в собственную кровь кончик пера. Возможно, когда будет светло, он пожалеет о том, что написал, однако если ночью его мысли самые четкие и адекватные, то сейчас самое время: «Вики, Когда не существовало мироздания, а Шепфа был всего лишь плодом собственного воображения, все пребывало, как вы говорите на Земле, в состоянии «атомов». Люди называют сотворение миров Большим взрывом, утверждая, что до этого все было в скрученном и перемешанном виде, который даже представить себе не могут. Ты не поймешь, если я буду объяснять тебе, как равной бессмертным, поэтому скажу так, как вы это понимаете, пусть оно и максимально глупо. Так вот: за почти неисчисляемое Шепфой количество лет атомы постоянно сталкивались друг с другом. Делились, собирались воедино, как оно было вплоть до сотворения мироздания. Мне думается, что мои атомы всегда знали твои атомы. Наверное, они бесконечно пересекались, отталкивались и притягивались друг к другу. И у меня ощущение, словно мои атомы искали твои всю мою вечную жизнь. Я не знаю, что это. И больше всего не понимаю, почему именно ты, а эти видения — именно с тобой. Здесь, в заточении, каждая мысль только о тебе, отчего я буквально ненавижу тебя. Я не могу чувствовать ничего, в том числе и вашу обожаемую любовь. Но думаю, что мои атомы всегда любили твои атомы». Совпадение или нет, но этим же утром Люцифер услышал скрип дверей башни, который, наверняка, звонким эхом каждый раз отдается даже в Аду, и голос Вики, о чем-то мельком поговорившей с архангелами. Он спрятал лоскут кожи, который теперь был письмом с кровавыми откровениями, в карман брюк и ушел в тень, снова прикидываясь тем, кем он должен быть. Вики не должна получить эти откровения. Она никогда не должна узнать о чем-либо, а Люцифер обязан отдалиться от нее, пусть это и причинит физические страдания. Она отойдет, он перетерпит. Надо все прекратить. И он отшвырнет ее от себя во имя ее же блага. Люцифер выдержит все муки от Сатаны, но не допустит, чтобы судьба, сплетающая их, сыграла злую шутку. И все же правда здесь была: его атомы всегда любили ее атомы.