Разница вооружений

Данте чувствует спокойное и едва заметное дыхание брата у себя над ухом и бесстыдно улыбается, пододвигаясь чуть ближе. Брат рядом, живой и теплый, не отстраняется и не просыпается, и младший чувствует некую свободу. Отношения между ними не так давно перешагнули через «я больше всего на свете ненавижу тебя, умри пожалуйста», но Вергилий не был бы Вергилием, если бы беспрепятственно позволял не то что трогать, хотя бы рассматривать себя. Это безмерно бесило Данте, но он не мог ничего поделать с этим. Как минимум пока. Данте скользит жадным взглядом по стройному и подтянутому телу брата, отмечая малейшие различия между ними. В полутьме комнаты разглядывать спокойно спящего Вергилия, чувствуя его дыхание и ощущая тепло от его тела, было бесконечно приятно. Вдруг взгляд Данте цепляется за то, чего он раньше не замечал, и брови сами собой сходятся на переносице. Ровно посредине братской груди виднеется бледный длинный шрам. Данте до омерзения точно знает, от чего он, да и у него самого есть почти такой же. Он осторожно касается кончиками пальцев раны, давным-давно нанесенной Мятежником, что оставил после себя глубокий след, который регенерация почему-то обошла стороной. Дыхание спирает само собой, он осторожно накрывает шрам рукой, в несколько раз больше, чем его собственный. У него – узкий и аккуратный от Ямато, у брата – мерзкий и рваный от Мятежника. Чувство вины начинает жевать кончики пальцев и нервные клетки, и даже остаточная злость на брата не помогает избавиться от гадкого ощущения. Данте чувствует, как эта эмоция нарастает, грозясь перейти в истерику. Вергилий сонно обнимает Данте, прижимая того чуть ближе и тихо бормоча: -Спи уже.