***
Больше Гандам старался не чесаться. Да, глаза жутко зудели, да вообще все лицо — но мальчик держался. Ему уже 8, он уже взрослый. А ещё, его лекарства стоят дорого, и лучше их не тратить слишком много. Как бы не старалась мама мальчика скрыть их бедственное положение, проницательные глаза Гандама (хотя, больше бессонница из-за зуда на лице и острый слух), уловили и тихий плач матери, её почти неслышимые мольбы и проклятия - и все в сторону одного человека. Отца мальчика. Сейчас, он только нервно почесывает левое запястье. На старых фото, тех времен когда его, Гандама, не было, у его второго родителя точно такие же покраснения вокруг глаз. "Демон" - решил про себя ребёнок.***
Гандаму 9, и он во всем помогает матери. Встаёт раньше неё, чтобы сделать ей простейший бенто из салата и бутербродов на работу, и готовит завтрак — все те же самые бутерброды и салат. А приходя со школы (сам, хотя остальных детей в его классе забирали родители) он начинал уборку. От пыли его дерматит мог стать сильнее, и Гандам не хотел этого. Мытье посуды, уборка в доме — все это было в старых перчатках. Парень не мог позволить своей болезни прогрессировать — мама итак недавно купила новой мази, из-за того что Гандам по старой привычке чешет левую руку. Тело Гандама будет очищено от грязной болезни Демона, коим по ошибке является отец мальчика.***
-Танака! - соседка окрикивает мальчика. Гандаму уже 11, - Танака, можешь помочь мне? - Конечно, - парень любит свою соседку. У неё есть прекрасный шиба-ину по имени Чоко-тян, и она души не чает в Гандаме. А ещё, соседка всегда обращается к нему по материнской фамилии. - Тетсуя уезжает в другой город, на учёбу, и у меня совсем нет времени, чтобы гулять с Чоко-тян. Можешь ты выгуливать её, Танака? Ты добрый мальчик, и Чоко-тян любит тебя. Женщина мило улыбается. Гандам и раньше выгуливал Чоко-тян. За 50 йен, что ему давал Тетсуя, за каждую прогулку с собакой, и за хранение секрета перед матерью. - Я буду только за! - мальчик поправляет рюкзак за спиной,- Вы уже уходите на работу? - Да вот это ключи, - женщина протянула Гандаму связку из трех ключей, - И вот, держи ещё это. На удивление Танаки, соседка протягивает ему 200 йен. - Кайчо сан, не стоит! - Я не хочу чтобы ты просто так тратил своё время из-за такой старушки как я, Танака. К тому же, я слышала что на Западе, выгул собак это хорошая подработка для детей твоего возраста. Возьми. Соседка настойчивее протягивает купюру. Гандам понимает, что это из-за их с мамой положения — Кайчо сан прекрасно знает о работах её соседки Танаки. Тяжело вздохнув, Гандам забирает ключи и купюру. - Это только за одну прогулку. Вечером, я отдам остальное. - Кайчо сан, не стоит. Я буду рад просто проводить время с Чоко-тян, - Гандам смущённо кутается в шарф. - Стоит, ещё как стоит. Ох, и мой друг, ты знаешь его? Кенто сан, из дома напротив? - парень кивает, - Он тоже хотел попросить тебя, чтобы ты проследил за его Поки. - Кенто сан куда-то уезжает? - Да, он уезжает в Киото, к сестре, а Поки оставить не с кем. - Хорошо, спасибо, Кайчо сан, я вечером поговорю с Кенто сан о Поки. Женщина слабо потрепал соседского сына за щеку, и побежала на работу. Гандам остался стоять на улице, с ключами и купюрой в одной руке, и с нарастающим зудом в другой. Вечером, он так же договорился что за 700 йен в день, приходить в дом Кенто сана, и кормить его кота - белоснежного и упитанного Поки. А днем, он два раза, за 200 йен гуляет с Чоко-тян. Заодно и вычесывает линяющую шиба-ину, и иногда покупает ей дешёвые собачьи конфеты, на эти самые 200 йен. Все заработанные деньги, он тут же отдаёт матери. Танака сан и сама не рада, что её сын в 11 лет уже подрабатывает, но, ничего не может сказать ни ему, ни соседям. Всё в доме знают как сильно её сын любит животных, а те, в свою очередь, любят Гандама.***
К 13ти годам, Гандам выгуливал уже четыре собаки, помимо шиба-ину Чоко-тян, под его опекой были два шпица Кумо и Шира, и нелюдимый русский терьер Ваня. Ваня, за все свои 5 лет жизни, был известен злым нравом — сам хозяин, старик Окано, нередко ходил с бинтами после укусов своего терьера. Однако, попав в руки к Гандаму, пёс стал меняться на глазах. В коридорах больше не был слышен его надрывистый лай, да и, кусаться он стал меньше. Злой Ваня, драчливые брат с сестрой Кумо и Шира, и гиперактивная Чоко-тян, становились послушными и шелковыми при Танаке. Кумо и Шира перестали пытаться перегрызть друг дружку, Чоко-тян стала спокойнее, и уже не набрасывается на людей, ну и Ваня стал добрее. Магия какая-то. Помимо собак, он так же периодически держал у себя попугаев, кошек, рыбок, морских свинок и других - все в районе могли довериться Танаке, об уходе за своими любимцами. Всё это, Гандам был готов делать и бесплатно — но соседи упорно настраивали чтобы парень брал деньги за свой труд. Но, животные были не единственным увлечением Гандама. Однажды, сосед-студент, дал ему книгу о чёрной магии и оккультизме, в качестве оплаты за уход за его рыбками. Книга поглотила Гандама полностью — вот оно, настоящее призвание для Танаки Гандама! Теперь, часть денег все так же отдавалась матери, а другая часть (с материнского разрешения) откладывалась. Гандам покупал себе большое количество книг об оккультизме, о демонах, алхимии, и чёрной магии. Мать мало препятствовала этому - её сын выглядел счастливым, и забывал о своём зуде, пока читал, чертил и учил заклинания. Энциклопедии о животных поменялись на толстые тома по психологии, а так же огромное количество литературы о чёрной магии. Мать Гандама была счастливой, смотря на своего сына. Больше не было её хмурого и держащего обиду на отца маленького сына. Сейчас это был великий и всех живущих на земле, маг укротитель демонов, Танака Запретный. Только одно беспокоило женщину — Запретный. Да, её сын поменял свою фамилию, на фамилию матери, но сменить имя она ему не разрешила. Гандам — имя которое ему дал его отец. И кошки, вроде толстого Поки, скреблись на душе женщины, каждый раз когда её сын называл себя "Запретным". "Я не могу осуждать его. Его отец бросил нас, когда Гандаму было 6! Тогда-то и обострился его дерматит" - иногда жаловалась женщина своей соседке Кайчо.***
- С днем рождения, солнышко, - Танака поцеловала сына в щеку. Сам Гандам от радости был неспособен дышать. К его 15тому дню рождения, у него появились свои собственные домашние животные. По просторной клетке лениво ползали 4 хомяка. - Я решила, хватит тебе, заботится о соседских животных. Пора бы, завести своих. Да, котенок или щенок были бы лучше, но... Резкие объятия перебили её. Гандам крепко обнимал мать, не стесняясь слез. - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! - сломанным голосом выкрикнул парень. - И я тебя, солнышко, и я, - Танака обняла сына. Теперь, в доме, все чаще слышались имена хомяков — Гандам каждому придумал витиеватое имя. Своих любимцев он всегда таскал с собой — благо что не в школу. Однажды, на пороге семьи Танака появилось письмо с небезызвестным гербом. Академия Пика Надежды. Гандам в тот день долго не мог успокоиться — кто же знал что любовь к животным, являлась уникальным даром парня? Хомяки радостно пищали, радуясь вместе с хозяином. Весь следующий день, Гандам вслух рассуждал о всех перспективах, что откроются перед ним. Он с матерью больше не будут нуждающимися! И тогда, Гандам наконец пройдёт весь курс лечения своего дерматита. Через месяц, его мать погибает. Гандам не находит себе места - 4 Ангела Разрушения беспокойно ерзают в шарфе. Сейчас, любое взаимодействие раздражает его. Он уже с неохотой видится с соседями — но он продолжает работать с животными. Прямо сейчас, шиба-ину Чоко-тян пытается остановить Гандама от того, чтобы тот расчесал себе лицо, вместо этого, зализывая лицо парня. Куро и Шира отвлекали обе руки Гандама, котенок Нана оглушительно мурлыкал на коленях, а Ангелы Разрушения копошились в шарфе. Наедине с животными всегда было... Спокойнее.***
Гандам резко садится на кровати, тяжело дыша. Испуганно оглядывает комнату. Он проснулся не в своей старой квартире, окружённый животными. Сейчас он был в тусклой комнатушке, в одном из жилых зданий Компании Тогами. Тогами Бьякуя недавно попросил бывшие осколки отчаяния прибыть в Японию. До этого, они жили в подобии изоляции на острове. Мужчина встал с кровати и подошёл к окну — светила алая луна. Алая, как кровь всех убитых Гандамом людей. Танака отогнал от себя эти мысли. Нет. Он уже не Осколок Отчаяния. Он снова — Танака Гандам, Абсолютный Животновод. Владыка преисподней. Великий маг и заклинатель демонов. Его вернули, дабы он исправил свои грехи. Но от внутреннего демона, что был пробужден отчаянием, мужчина уже никак не мог избавиться. Демон, поразительно похожий на того, что дал Гандаму жизнь. Такие же серые глаза, острые скулы и воспаленная кожа. Гандам ненавидел свою внешность. Он впустил в себя ангела не для этого. Ангел, с чёрными, волосами, то тут, то там седыми от стресса, и бесконечно добрыми алыми глазами, окруженными маленькими морщинками. Гандам хотел быть похожим на своего ангела, но с каждым днем, он все больше похож на своего демона. Левая рука начала зудеть. Кожа под бинтами — грубая, сухая, постоянно шелушится. Надо попросить у Тогами или у Микан новой мази.***
- Смертная! - грубо окликнули Микан. Медсестра от неожиданности падает, споткнувшись о свою ногу, падая на пол, как и обычно, в слишком откровенной позе — юбка задралась, сама Цумики лежит лицом в пол, и задом вверх. Громко ойкая, извиняясь, и сдерживая подступающие слезы, медсестра встаёт, возвращая свою одежду в приличный вид. Гандам все это время увлечённо изучал стену. - Г-Гандам? Что-то случилось? - Микан неуверенно смотрела на одноклассника, сжимая в руках подол фартука,- М-мне сейчас н-надо к о-общим казармам... Т-только что д-доставили р-раненых, и... - Инструменты для проведения ритуала, - перебил девушку Танака. - Р-ритуал? - абсолютная медсестра была сбита с толку. Тут, к ней пришло осознание, о чем её просили, - А! Т-твоя мазь, да? С-сейчас, д-да, я принесу! Цумики сделала было шаг в сторону, когда снова начала падать. Гандам вовремя поймал девушку за руку, и вернул ей устойчивое положение. Серые глаза животновода сверлили девушку взглядом, заставляя её краснеть ещё больше. Наконец, слишком долгая пауза была прервана низким голосом Танаки. - Не стоит, - мужчина слишком долго подбирал слова. Говорить, не в своей манере, а так, чтобы его слова были более понятны окружающим, он так и не научился, - Я превосходно ориентируюсь в твоём царстве исцеления. Можешь продолжать свой путь к раненым в тяжких битвах смертным. Гандам только сейчас выпустил руку девушки, отворачиваясь и зарываясь носом в шарф, пряча неуместный румянец. - Д-да, хорошо, - Цумики отошла на шаг от животновода, - М-можешь поискать мази н-на верхней полке шкафчика у окна. Быстро поклонившись, Микан побежала в сторону общих казарм. Гандам же, сдвинулся со своего места, только когда затихли быстрые шаги медсестры. Животновод уже выходил из медпункта, пряча в карманах плаща несколько мазей и лекарств, когда на него налетели. Розовые, хоть и не такие яркие как прежде, волосы, острый запах гари и машинного масла, и кислотный комбинезон — сомнений не было, что это Сода. - Несчастный смертный! Как смеешь ты—! - Да не до тебя сейчас, Гандам! Где Микан!? - Казуичи перебил друга, вваливаясь в медпункт. Гандам только сейчас заметил что механик сжимает свою правую кисть руки, а на грубой перчатке расцветает алое пятно. - Смертная, которую ты сейчас ищешь, находится в общих казармах, и вряд ли явится сюда в ближайшее время. Тебя укусили? - животновод облокотился на дверной проем. - Ага. Черт. Долбанные Монокумы, блять, почему у них такие острые зубы!? - Сода метался по медпункту, ища, чем бы обработать укус. - Сядь, - скомандовал Гандам, - Сегодня твой счастливый день, глупый смертный, ибо я, Танака Гандам, используя свои безграчиные познания, исцелю тебя. - Ты? Серьёзно? Не, давай я лучше к Микан схожу, - Казуичи неуверенно смотрел на Гандама. Нет, он доверял ему, но... А вдруг проклянет, или ещё что? Никогда не знаешь что на уме у этого парня. - Сядь! - было сказано таким тоном, что Сода тут же сел на кушетку, немного боязливо смотря на друга, - Покажи мне свою рану. Механик осторожно стянул с руки перчатку. На руке виднелось несколько ран от укуса - не глубокие, но кровоточащие. Чернокнижник поправил шарф на шее, чтобы тот не мешался. - Смой кровь, смертный, дабы я мог использовать свою силу для лечения, - Казуичи сглотнул, и подошёл к раковине, стоящей в медпункте. Проточная вода смывала с укушенной руки кровь, пока Гандам что-то искал в столе Микан. Закончив мыть руку, Сода снова сел на кушетку. Гандам, с самым грозным видом, начал обрабатывать рану механика. Перекись на ранах шипела и пузырилась, Казуичи тоже шипел от неприятного жжения. Чтобы хоть как то отвлечься от нарастающего жжения и чесотки в руке, механик начал блуждать взглядом по медпункту. Гандам, бинты, окно, шторы с пятном от кофе, какие-то лекарства на столе, записная книга, разбросанные ручки, и органайзер для них, пустой. Стул на колёсиках, на просьбу о починке которого, Сода лишь развёл руками — не его специальность. Хотя, особо то ничего не сломалось — просто разболтались шурупы, из-за чего Микан постоянного с этого стула падала. Гандам начал перевязывать руку Соде — хотя тот пару раз пытался выдернуть укушенную конечность — очень уж неприятно было лечение. Пока животновод заканчивал с перевязкой, механик заметил странную сыпь на шее, почти скрытую шарфом. А если не задел этот самый шарф рукой, пытаясь избежать какой-то непонятной мази, то и не заметил бы. - Спасибо, чувак, - Казуичи смотрел на перебинтованную руку, боясь пошевелить ею. Кажется, животновод немного переборщил с бинтами. - Ха! Вижу, ты по достоинству оценил мои великолепные навыки исцеления!? - Гандам самодовольно поправил шарф. - Ага. Ну, тебе, наверное, не впервые обрабатывать укусы? Черт, - Сода чувствовал свой пульс всей ладонью, и это было чертовски неприятно, - Большое спасибо, чел. Оба парня уже вышли из медпункта, когда Казуичи все же решился задать вопрос. Будь это кто угодно — но не Фуюхико с Пеко — он бы задал его сразу же, однако... Их отношения с Гандамом только-только перетекли из одностороннего соперничества за Соню, в почти ненатянутые дружеские. Потому что Соня, вместе с Макото, и несколькими доверенными лицами Тогами, улетели в Новоселик. Если бы Казуичи знал английский хоть чуточку больше — он бы попросился вместе с ними. Но, что имеем, то имеем. - Слушай, Гандам... Не подумай что я пялился, или типа того, но что за сыпь у тебя на шее? Аллергия? Или ты заболел? Ты поэтому в медпункте был? - Что за вздор, - животновод отреагировал слишком резко, - Мне нужно было поставить новую печать, усмиряющую проклятье, наложенную на мою руку. Гандам сделал драматичный выпад рукой, чуть не заехав Казуичи по носу. Однако, бинты на левой руке не казались новыми. - Ага, верю, чувак, - совершенно не убедительно соврал Сода, - Тебя тоже покусали? - Вздор. Как я уже говорил, мне необходимо усмирить проклятие, пока оно не отравило мою сущность. Шестерни в голове Казуичи сдвинулись с мёртвого места с громким скрежетом. - Стой, чувак, сыпь — это твоё проклятие? - механик хотел сейчас ошибиться. Он часто неправильно понимает речь Гандама, и очень хотел, чтобы и сейчас он все неправильно понял. Но Гандам замер, и смотрел на него слишком пристально. Ох. Черт. Казуичи оказался прав. - Серьёзно? Тебя прокляли... Сыпью? Ты поэтому в шарфе? Чувак, это отстойно, - Сода не совсем верил во всю эту гандамовскую ересь про демонов, проклятия и прочее. Потому что, если бы он верил, то больше никогда бы не сомкнул глаза от страха. Но что если проклятия РЕАЛЬНО работают, и Гандама прокляли... На красную сыпь на шее. Жуть то какая. - Сие проклятие передано мне демоном, что дал начало моей жизни. Оно отравляет мое тело и сущность, посему я и прибыл в царство смертной Микан, за завершающими ингридиентами очищающего ритуала, - мрачно пробурчал Танака. Всё что понял Сода — Гандам пришёл за лекарством от сыпи. А это значит, что никаких проклятий все таки не существует. Первая часть слов Танаки, про демона и яд, игнорируется. - А... Ну, удачи? С твоим... Ритуалом? - Казуичи не был уверен, насколько "намазаться кремом" является ритуалом, но, раз Гандам называет это так... Смысла перечить нет.***
Вечером того же дня, в столовой, Сода тихо спросит у Микан про Гандама. Та, путаясь в словах и в своих руках, объяснит, что сыпь — это обострение наследственного дерматита. Потом, ещё тише, и ещё запутанней, добавит, что Гандам отлично справляется со своей болезнью — не проходя никакого конкретного лечения, у него нет никаких явных признаков наличия дерматита. Ну, разве что, отсутствие волос на лице, да и на большей части тела тоже. Но это Казуичи уже сам прочтёт на каком то старом сайте в интернете.