Broken

      — Люци, можно? Тебя давно не было дома, ты… ох, — почти бесшумно прошептав одними губами, Вики едва слышно приоткрывает дверь, оглядываясь по сторонам. Свечи, что Люцифер всегда зажигал в своем кабинете, давно догорели, оставив после себя лишь едва заметные витиеватые узоры дыма в кромешной темноте. Вики никогда не любила черноту, почти прилипающую к кончикам пальцев. Вот и сейчас поежилась, наощупь найдя на столе Люцифера спички. Ее даром был далеко не огонь, в отличие от любимого, и справляться приходится своими силами.       Свет плавными линиями растекается по кабинету, заставляя уснувшего Люцифера недовольно скривиться и сильнее уткнуться носом в сложенные на столе руки. Он часто засиживался за книгами или документами, засыпая за столом. Это заставляет Вики улыбнуться уголками губ, ощутить приятную ностальгию. Несчетное количество раз она ласковыми касаниями будила его, предлагая лечь в кровать, а мужчина лишь сонно озирался, не понимая, что происходит. Но сейчас Вики лишь кончиками пальцев касается пряди его волос, упавшей прямо на лицо, и нежно убирает ее со лба Люцифера, стараясь не потревожить его сон. В последнее время он и без того стал слишком нервным и раздражительным, почти не спал и постоянно ворочался. Она жалела, но вслух — никогда. Его это злило, а Вики была слишком обеспокоена его состоянием, чтобы и дальше выводить на эмоции.       — Зачем ты пришла? Что-то случилось? — Люцифер встрепенулся, рассеянно хлопая глазами и сбрасывая с себя сонный морок, и девушка тут же одернула руку, словно обожглась о пламя. Впрочем, сильно далеко от истины тоже не ушла — Люцифер и есть самое настоящее пламя.       Уже через секунду мягкие ладони девушки плавно скользят по плечам Люцифера, откинувшегося на спинку стула в тщетных попытках расслабиться после приснившегося кошмара, что казался таким реальным. Про себя Вики отмечает, что мышцы у него настолько забитые, что как сталь ощущаются, и даже лучше с каждым ее движением не становится. Наоборот, Люцифер отчего-то еще сильнее напрягается и рычит себе под нос что-то невнятное, стараясь проснуться окончательно. Вот только едва ли это возможно в таких темноте и духоте, в которых законсервировался основательно так. Даже родные прикосновения уже не вызывают того трепета, который он всеми силами почувствовать силится. Не помогает.       Словно все чувства на паузу поставили, а после и вовсе стерли, оставив лишь что-то ничтожное, базовое. Бороться с апатией Люцифер не умеет почти так же, как с гневом, с любовью, с чем угодно. Его импульсивность и эмоциональность никогда не были ему подвластны, а сейчас и вовсе все вышло из под контроля. Вики целует его в щеку, обняв сзади за шею, а Люцифер едва заметно уклоняется, кроме опустошения ничего не замечая вокруг. Никогда не думал, что ему будут неприятны чувства любимой. Одна только мысль проскальзывает: Вики сейчас губу прикусывает от негодования и непонимания. За несколько лет совместной жизни он неплохо ее изучил. Вдоль и поперек, особенно по касательной вдоль линии шеи, где всегда красовались следы поцелуев.       — Нет, я просто… соскучилась по тебе, ты давно не ночуешь дома. А ты уснул, и…       — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не спускалась в ад, Вики? В чем проблема? Я сегодня собирался ночевать дома! Хотя нет, сегодня не получится, у меня…       Почти рявкает, и голос, до краев пропитанный раздражением, пронзительным эхом от стен отражается. Люцифер сам себе удивляется, и глаза на секунду округляются, но, глядя на Вики, тут же вспыхнул вновь. Она почти никогда не слушалась, если он просил ее о чем-то. Почти всегда делала по-своему. И если раньше именно это в ней подкупало, привлекало, манило, то сейчас Люцифер ничего, кроме всплесков злости, неизвестно откуда взявшейся, не испытывает. Все так же грубо и растерянно пытается вспомнить, что и когда он собирался сделать. Но домой у него, даже если бы хотелось, не получится попасть. Ночное заседание адского совета без Сатаны пройти не может.       — У тебя дела, как обычно. Люцифер, а как же я? Когда ты собираешься уделить хоть каплю своего внимания мне? Я как будто одна, я не чувствую, что ты любишь меня, — Вики глаза закатывает, так же ядовито отзеркаливая поведение Люцифера. Успевает подхватить эту волну, тоже всполошившись. Может, не по силе одинаковые, но они оба огонь. Одинаковые по сути своей, что в разы сильнее своих способностей. Девушка назад шаг делает, поджав пухлые губы в одну тонкую белесую линию, и всеми силами старается сохранять здравый рассудок. Их с Люцифером ссоры, когда они оба вскипали, заряжаясь друг от друга, ничем хорошим никогда не заканчивались.       — Что за глупости?       — Это не глупости, Люцифер. Ты как будто избегаешь меня! У тебя на уме только Ад, будь он неладен, а когда-то я была твоим приоритетом.       — Как же ты не понимаешь, что сейчас время тяжелое, Вики! У меня не хватает времени на все. А ты, как всегда, раздуваешь из мухи слона, делаешь меня во всем виноватым, хочешь, чтобы я чувствовал себя…       Одинокая слеза отчаяния скатывается по щеке девушки, блестя в свете пламени. И в этом приглушенном свете Вики выглядит, словно из фарфора высеченная. И такая же разбитая, как хрупкий фарфор. Враждебность в ее взгляде почти не прослеживается, и Люцифер усмехается, уже в который раз удивляясь умению Вики вот так его любить. Не за что-то, а вопреки. Вопреки тому, что он больно ей делает. И все еще почти ничего не чувствует, кроме гнева и усталости, будь оно все неладным. Он чувствует, как боль внутри нее выворачивает молекулы и мысленно заставляет себя хоть что-то сделать, но так и остается неподвижным, глядя прямо в глаза. Или не в глаза даже — в душу.       — Я хотела только, чтобы ты чувствовал, что я тебя люблю. Но, видимо, тебе это не нужно, Люцифер, — обычно в любви она признавалась с теплой улыбкой на губах, но сейчас лишь уколола взглядом в самое сердце, что даже биться на мгновение перестало. И Люцифер почти почувствовал то же, что и она, на доли секунд. Ее ледяной тон, по ощущениям, пробирает до самых костей. Она даже не смотрит на него, но в стеклянном отражении мужчина все равно замечает, как глаза девушки пропитываются напускным равнодушием, а сердце покрывается тонкой и хрустящей коркой льда, которую только ему по силам растопить, — скажи, ты все еще любишь меня? Это действительно просто тяжелый период, с которым тебе тяжело справляться, или не хватает сил сказать мне, как есть?       — Вики… — начинает было, резко сорвавшись с места одним движением. Хочется разуверить ее, хочется прижать к себе, но с губ слетает то, что первым приходит в голову после заданного вопроса, будто лезвием по сердцу резанувшего. Опять. То, что мучает его уже которые сутки подряд. Разлюбил, выходит. Перестал ощущать привычный трепет, рвение. Даже бабочки в животе, будто на зло, сдохли. Остался лишь внутренний холод, ломающий изнутри, и пустота, разъедающая сознание. Образ Вики перестал вызывать в нем желание свернуть горы.       А внутренний голос не периферии умолял перестать немедленно, молчать, и просил о небольшой осечке. Люцифер знает, что пожалеет об этом. Знает, что нужно было переждать, перетерпеть, отдохнуть, обдумать. Что угодно, но не рубить с плеча, как в той сказке о красной королеве. Мужчина отворачивается, до боли зажмурившись, как будто не хочет говорить ничего. Лучше бы прогнал просто, отложил этот разговор. Но сказанного не воротишь, как бы там ни было.       — Я не люблю тебя больше.       — Спасибо за честность. Больше я тебя не потревожу.       Сердце разбивается ровно в полночь, но Вики сохраняет свое достоинство. Выпрямляет спину, гордо расправляет плечи, изо всех сил сдерживая слезы, кристаллами колющие в уголках глаз. Она была первой девушкой всего Ада, и даже при расставании проявила сдержанность, уходя из кабинета любимого мужчины, а вернее — Сатаны, с намерением больше никогда не пересекаться. Как бы ни было больно, как бы ни хотелось вернуться.

***

      Дни плавно сложились в месяцы, а месяцы в целый год, что Вики посвятила работе в Цитадели. Теперь девушка почувствовала на себе, что значит работать на износ, не давать себе отдыха. Все видели в ее непомерном рвении лишь желание большей власти, чем есть, лишь мечты о новом статусе. Но Вики хотелось далеко не славы лучшей советницы Цитадели. О ней и без того много говорили, как о бывшей Непризнанной, добившейся высот, бывшей возлюбленной Сатаны, бывшей главной фигурой в войне с Мальбонте. Но вся соль заключалась в том, что никто и не думал о ней настоящей. И все же, Вики было на это плевать. В ее постоянной работе было лишь отчаяние, были лишь попытки заглушить мысли о нем. Потому что только о нем они и крутились, сколько бы времени не прошло. Корила себя, что забыть не может, но и справиться с собой не могла.       — Ви, ты пойдешь на бал? Нельзя же зацикливаться только на Люцифере, ну. Там будет много ангелов и демонов, пора уже выходить из комнаты куда-то, кроме Цитадели. Тебя еще не тошнит саму-то от однообразия? — Мими скептично поджала губы, что еще минуту назад красила алой помадой, и присела на кровать рядом с Вики, коснувшись рукой ее колена. Девушка сейчас больше походила на тень себя прежней, и дьяволица не могла хотя бы не попытаться исправить положение хоть на малую толику.       Вики вздрагивает, слегка отшатнувшись. За время, проведенное почти что в одиночестве, она успела отвыкнуть от того, что кто-то к ней прикасался просто так. И Мими моментально руку убирает, разочарованно выдохнув. Она ожидала такой реакции, но не была к ней готова, все же. Только молча наблюдать за Вики продолжила, судорожно соображая, что еще можно предпринять, чтобы подруга чахнуть на глазах перестала. И это она еще к Люциферу почти не спускалась, чтобы оценить весь масштаб реакции атомной бомбы замедленного действия.       — Я не хочу никуда идти, Мими. Не из-за Люцифера. Уже год прошел с нашего расставания, неужели ты думаешь, что мне все еще есть до него дело?       — Хорошо, а в чем тогда проблема?       В словах Вики не было ни капли правды. Даже не нужно было быть бессмертной с тонкой способностью чувствовать и улавливать сокрытое от глаз, чтобы знать, что Уокер лжет. Если бы ей не было никакого дела до него, они бы сейчас не сидели в полумраке, разъедающем сознание. Все было бы как раньше. Вики бы сбегала от Люцифера вечерами, чтобы улучить момент посплетничать с Мими или заняться очередной ерундой, вроде полетов наперегонки или шоппинга на земле. Они обожали этим заниматься, пока Вики не опустилась на самое дно ледяного озера, и ей просто необходимо было всплывать, пока не стало поздно.       — С утра у меня важное заседание в Цитадели, хочу выспаться.       — Давай так: мы сходим совсем ненадолго, и уйдем так, чтобы ты могла выспаться. Я очень хочу, чтобы мы, как и раньше, могли с тобой оторваться на вечеринке. Как в школе, помнишь?       — А если там будет он?       — Ага, десять раз. Он дальше своего Ада нос не высовывает. Даже не Ада, а кабинета. Я была у него недавно, сдавала отчет по обучающимся, принявшим сторону демонов. И могу тебя уверить, что он там, как книжный червь сидит, — Мими задумчиво вспомнила последнюю встречу, глазами вверх стрельнув, чтобы Вики не пришла в голову мысль на дне ее глаз ответы искать и образ его. Видеть Люцифера даже в чужих воспоминаниях ей сейчас совсем не обязательно. Наверное, только абсолютно счастливым его тяжело было представить. Люцифер никогда таким не был. И только Вики тщетно пыталась создать эту счастливую жизнь.       — Даже жаль, что так. Я была бы рада, если бы он перестал себя насиловать и убивать постоянными делами, — подперла голову ладонью, грустно взглянув на Мими, и шмыгнула носом. Никогда почти не плакала, и именно сейчас в носу и глазах закололо нещадно. Сдерживаться тоже было уже поздно, но Вики с остервенением вытерла лицо и вымученно улыбнулась подруге. Мими ее поймет. Всегда понимала. И только ей Уокер могла показать себя и свои чувства. Что толку казаться сильной, когда наедине все насквозь видно.       — Все, не будем о нем. Я тебе и платье нашла уже, и прическу сейчас сделаю, — Мими с хищной улыбкой буквально швыряет в Вики красивое блестящее платье алого оттенка с пышной юбкой и открытым верхом. Глаза ее горят розовато-рубиновыми огнями, как когда-то, когда они в школе учились и беззаботно ввязывались в любые приключения, какие только можно было придумать.

***

      — Вики? Давно не виделись, ты чудесно выглядишь. Для меня наряжалась, да?       Знакомый голос за спиной даже желания обернуться внутри не вызывает. Вики только глаза прикрывает, стараясь молниеносно обуздать свои эмоции, чтобы Астарот не почувствовал ее раздражение, вспыхнувшее от его появления. Дело было не в нем, а Уокер слишком хорошо выучила правила хорошего тона в свое время, чтобы не срываться на всех подряд по мелочам. С этим за нее справлялся Люцифер раньше, прямо высказывая все, что не могла позволить себе озвучить Вики. Оборачивается, тряхнув копной золотистых кудрей, и обаятельно улыбается. Фальшиво так выглядит, но для этого вечера сойдет. Для Астарота, с которым они едва знакомы — тоже. Он не почувствует лукавства даже если сильно захочет.       — Мне бы твое самолюбие, Астарот. Неужели ты думаешь, что все вот это – ради парней?       — Разумеется. Чтобы я потерял дар речи, и весь вечер усыпал тебя комплиментами. Кстати, я готов, потому что это платье идеально подчеркивает твои достоинства, — его мысли, что он так просто озвучивает, попадают в самое сердце, заставляя его болезненно сжаться. Этот импульс проходится прямо по венам, и Вики с недоверием смотрит на нахально улыбающегося парня, в чьих глазах блестит азарт. И бокал игристого, не меньше. Он не понимает ее проницательного взгляда, будто даже с поволокой испуга на него направленного, и воспринимает, как обескураженность. А Вики замирает напротив, словно с Астарота вот-вот маска спадет, будто иллюзия рассеется прямо сейчас. Но нет.       — Хватит, пожалуйста! Точнее… спасибо, мне приятно. Просто ты меня смутил, если честно, — сначала выходит чуть более резко, чем хотелось бы. Точнее, чем нужно. Девушка едва сдержалась, чтобы в порыве руку перед собой не выставить. Это было бы странно и грубо. И ведь дело то все в ее сумасшествии, которое она едва ли не помешательством окрестила. Защищаться то вовсе не нужно, но так хочется укрыться от напоминаний, что это уже почти в инстинкт превращается, когда некому больше встать на защиту. Смущенно благодарит, улыбнувшись едва-едва, но с обаянием и искринкой, как умеет только Вики. В компании Мими невозможно было научиться хитростям очарования.       — Потанцуем, звездочка?       Парень протягивает руку, и Вики медлит, глядя на раскрытую мужскую ладонь. Танцы не входили в ее планы на этот вечер, но вряд ли Астарот оставит ей шанс отказаться. Вики по сторонам озирается лихорадочно так, словно пытается найти повод все же отказать, но даже Мими не находит. Девушка уже давно успела улизнуть на балкончики на свежий воздух в ожидании Дино. Мими часто приходила на такие вечера охотиться на него, изучив все привычки ангела уже чуть ли не до идеала. Это заставляет Вики подавить внутри разочарованный вздох и желание поскорее сбежать, растущее в геометрической прогрессии с каждой секундой.       — Ладно. Как отказать такому настойчивому кавалеру, — Вики снисходительно, но все же натянуто улыбается, сделав несмело шаг вперед, навстречу самодовольному Астароту. Метис хищно улыбается, принимая чуть дрожащую тонкую руку, и оставляет невесомый поцелуй на костяшках, исподлобья наблюдая за реакцией девушки. Старается каждую ее эмоцию считать и каждый всполох энергии уловить, но почти ничего не чувствует. Вместе со своим влиянием Вики успела и силы свои развить настолько, что эмоции скрыть для нее было проще простого.       Внутри девушки закипает ураган неизведанных ранее чувств. Старается не прижиматься к Астароту слишком тесно, не пересекаться взглядом с его изучающими глазами, не заводить разговор. Отклоняется, следуя за ним идеальным вальсовым шагом, позволяет вести, как мужчине. Как будто по-другому вообще возможно. Ее тошнить уже от этого вечера начинает, хоть и прошло всего каких-то ничтожных полчаса. Разочарование по венам растекается, и Вики мысленно секунды отсчитывает до окончания этого танца, чтобы забиться в угол с бокалом шампанского, и перестать отсвечивать. Она уже привыкла безмолвно наблюдать.       Астарот чуть более чувственно ладонь девушки сжимает, переплетая их пальцы между собой. И только сейчас ощущает пристальный взгляд в спину, готовый на месте его испепелить. Люцифера сложно не узнать не только по энергии, которая не похожа ни на что другое. Он даже смотрит по-особенному: с вызовом, холодом, ненавистью, пламенем, пылающим в глазах его. А Вики только напрягается, когда ее личное пространство нарушается еще больше такими, казалось бы, невинными жестами. Но она сама дала на это добро, чтобы теперь возмущаться. Отклоняется еще сильнее, прогибаясь в спине, будто бы для красоты картины. А метис, напротив, прижимает ближе, почти вплотную к себе. И только сейчас, проследив за траекторией его нахального взгляда, выражающего превосходство, Вики замечает Люцифера.       — Это… это… — почти задыхаясь, надрывным полушепотом себе под нос бормочет, быстро-быстро глазами хлопая, будто наваждение сбросить стараясь. Вики не ожидала, и не хотела видеть его. Тем более вот так, танцуя с другим, мельком. Ноги будто свинцом наливаются и отказываются дальше двигаться, но ее счастье, что танец плавно близится к завершению. Остается одно движение — вишенка на торте. Астарот наклоняет Вики над полом, бережно придерживая за талию, и склоняется к ней так близко, что девушка его прерывистое горячее дыхание на щеке ощущает. И снова чувствует себя странно. Словно и коммуникация адекватная для нее теперь — непозволительная роскошь.       — Кто, где? А, Люцифер? Он сегодня решил прийти, представляешь? Я тоже удивился, так давно его не видел.       — Мне плевать, на самом-то деле. Я тебе на торт показывала, принесли только что, — его непринужденный тон, наполненный желанием казаться лучше, заставляет Вики слегка рассмеяться. За эти несколько секунд, что Астарот говорит, она успела судорожно придумать причину для своего удивления. Торты она когда-то очень любила. Особенно клубничные, судя по розовому крему и россыпи ягод на коржах, усыпанных сахарными украшениями и шоколадом.       — Звездочка, оказывается, сладкоежка? Сейчас схожу тебе за тортом.       — Нет-нет, не нужно. Спасибо за танец, — Вики даже рукой чуть машет на уровне груди своей, выражая протест. Даже мысли о сладком вызывают скорее отвратительные приступы тошноты, чем аппетит. Плавной и мелкой поступью девушка назад пятиться начинает, оглядываясь по сторонам в поисках Мими. И все, на что ее хватает, — поцеловать Астарота в щеку одним беглым движением. Он не виноват в ее разбитом сердце и неспособности справиться с собой, чтобы начать жить дальше. Кажется, его это более, чем устраивает, судя по лучезарной ухмылке, расплывшейся на лице. И вряд ли он остановится на достигнутом теперь, в этом даже сомневаться не стоило.       — Ого, подруга. Да ты сегодня в ударе, как я посмотрю. Только зашла и сразу нашла себе занятие, — глаза Мими снова сверкают, когда она, вспорхнув, точно птичка, присаживается рядом с Вики, коснувшись ее бокала своим. Такой довольной Уокер ее давно не видела. Будто ее давняя мечта сбылась. И дело здесь совсем не в том, что Мими прирожденная искусительница и кокетка.       — Да он сам прицепился, я просто не стала отказывать ему в танце. А тут еще и Люцифер, будь он неладен. Так что лучше расскажи, кто причина такой улыбки? Дино? — Вики ее эмоции почти повторила, принимаясь внимательно слушать. Дьяволица никогда не скупилась поделиться своей радостью, а Уокер только это и нужно было: переключиться, послушать, отвлечься. Мими щебетала, расхваливая Дино и его обходительность со всех сторон, словно восьмое чудо света, а Вики периферийным взглядом все равно за ним наблюдала. Ничего не могла с собой поделать — статная фигура в черном костюме видна даже с расстояния. Была. Пока Люцифер быстрым шагом не вышел и бального зала, и по походке, слишком нервной даже для демона, нетрудно было догадаться, что он зол.

***

      — Ну и какого черта сейчас было, Уокер? — Люцифер недовольно подмечает сразу два казуса, показавшиеся ему неприемлемыми в поведении девушки. Первый — ее милое общение с Астаротом, которому мужчина каждую секунду все сильнее желал показать, чья она на самом деле, заставить даже не дышать в ее сторону. Второй — ее едва ли не катастрофическое состояние, что прямо пропорционально его собственному. Как бы там ни было, Люцифер никогда не желал ей такого. Думал и надеялся, что она сможет наладить свою жизнь без того, кто на дно ее тянет с каждой секундой. А сейчас, встретившись лицом к лицу, все его предположения разбились о гладь реальности.       — О чем ты? — будто бы невзначай хлопает длинными ресничками Вики, с вызовом обернувшись на демона. Она упивается его ревностью, его чувствами к себе, зная, что сын Сатаны не умеет любить в полутонах, и всегда прячется за холодными каменными масками надменности и высокомерия. Ее это злит, до глубины души раздражает. Сейчас это не вписывается никуда, ни в одну из рамок. Он ведь сам ее оставил, в чем тогда может быть проблема?       — Не прикидывайся глупой, только слепой не заметит, как ты строила этому полукровке глазки и позволяла ему себя касаться, — чеканит стальным полушепотом, подойдя к девушке ближе настолько, что она, даже кажется, начинает слышать гулкое биение его сердца. Складывает руки на груди, сверкнув алыми звездами в глазах, но Уокер даже не смотрит в лицо. Все ее внимание привлекает лишь натянувшаяся рубашка, так соблазнительно открывающая вид на его идеальное тело, воспоминания о котором, заставляют ее едва заметно трепетать, — такие, как он, могут быть опасны, ты понимаешь? Эй, ты меня вообще слушаешь?!       — Жду, когда ты закончишь орать, — пожимает острыми плечами, чуть поежившись то ли от ледяного ветра, укусившего ее нежную кожу, то ли от того, как тяжело и пронзительно выдохнул Люцифер. Она точно об этом пожалеет, и не раз. Как минимум потому, что уже не по наслышке знает, чем чреваты игры с Люцифером. Даже с огнем страшнее, но в любой авантюре нужно либо тушить, либо подкидывать дрова. Уокер выбирает второе, прикусив губу до пронзительной боли, — ты же меня не любишь, так неужели ты ревнуешь? Не переживай, после тебя меня уже от всех воротит, — сразу пресекает разговор об Астароте, не желая говорить о том, кто так активно старался ухаживать за ней.       Тошнило. И очень сильно, от каждого, даже самого мимолетного и легкого прикосновения, от любого приторного комплимента. На них Астарот никогда не скупился, стараясь отвлечь ее внимание на себя хоть на секунду, считая, что как только она переболеет сыном Сатаны, то обязательно обратит на него внимание. Святая наивность... как будто бы Люцифером можно переболеть. Он раз и навсегда въедается в сознание, и остается там, как осадок на самом дне души. И Вики не уверена, что это вообще можно вылечить, искоренить, исправить. И уж точно не так.       — Считаешь меня виноватым во всем?       — Я вообще не ищу виноватых, Люци...фер. Я хочу пойти к себе и лечь спать. Давай перестанем друг другу портить настроение, — Вики слишком спокойно разговаривает сейчас. Она потушила все эмоции внутри, все пылающее огнем, чтобы не нарываться на конфликт. На это совсем не хватало сил почему-то. Плеча его касается аккуратным движением, будто пылинки с идеального пиджака стряхивая, и чуть улыбается, пока у Люцифера мурашки пробегают вдоль линии позвоночника. И ведь уходит, даже слова вставить не дает: оборачивается только, добавив: — и еще советую тебе пересмотреть свое отношение к окружающим. Ты и раньше считал врагами всех, кто просто посмотрит на меня. А сейчас... сейчас это глупо.       — Нет, стой, Вики! Давай поговорим, я хочу объясниться...       — Не нужно, Люцифер. Ты не обязан. И спокойной тебе ночи.              Губу прикусывает до крови, чтобы заглушить желание все же с ним поговорить и выяснить отношения. Клин выбивают клином, но даже пытаться Люцифера выбивать — заранее провальная идея.

***

      — Вики, ты слышала, что Астарота кто-то избил?       Дино присаживается на стул, расправив полы своего плаща, и делится с Вики последними новостями, будто невзначай. Уокер на балу танцевала с метисом, и это был буквально первый мужчина, который смог завладеть ее вниманием после Люцифера, отчего ангелу и показалось, что девушке не повредит знание ситуации. Наверняка, если между ними действительно есть искра, она захочет сходить проведать и лично убедиться, что все в порядке.       — Да? Интересное событие, — Вики хмыкает, закатив оливковые глаза с тихим разочарованным вздохом. Она сразу догадалась, кто был к этому причастен и почему. Но не понимала ни разу, почему даже спустя столько времени никто не может ее в покое оставить, продолжая ворошить прошлое и маячить перед глазами. Взяла ангела за руку, умоляюще в глаза взглянув, — жаль его, хороший парень.       — Надо же такому случиться, и правда, — Люцифер, услышавший еще из коридора разговор, — акустика в Цитадели все же была на высшем уровне — наигранно ужаснулся, прижав ладонь ко рту, чтобы скрыть кривоватую и самодовольную усмешку. Внутри все трепетало от удовлетворения: не сказать, что он прямо избил Астарота, но ясно дал понять, куда лезть не стоит. Эгоистично с его стороны, но как король Ада он и был олицетворением любого греха и порока.       — Сегодня у нас неформальное заседание, на Цитадель готовится нападение. Кто-то хочет устроить переворот, и нам нужно содействие Ада.       Советники с довольно мрачными и серьезными лицами друг за другом прошлись по залу, отстукивая обувью по мраморному полу. Вики слегка поежилась, почувствовав, что каждый их шаг был, как гвоздь в крышку гроба. В отличие от остальных, она знала что такое умирать. Рука невольно потянулась в запястью Люцифера, но она вовремя себя одернула, не дав проявить слабость. Время шло, но привычки так и не поменялись, они просто на дне осели, и Уокер даже не вспомнила бы, если бы он рядом не сидел. Только спину выпрямила, прислушиваясь к разговору, который вот-вот должен был начаться.       — Переворот в Цитадели? День перестает быть скучным.       Вики с Дино одновременно закатили глаза, переглянувшись, когда Люцифер в очередной раз решил обратить на себя внимание глуповатой шуточкой, словно не осознавал всей серьезности ситуации. На деле, может, он и понимал, что нужно как можно скорее искать мятежников, но не мог иначе обратить на себя внимание Вики. Подсознательно выбрал те способы, которые еще в школе применял, чтобы хотя бы взглядом недовольным окидывала. И в который раз уже себя возненавидел за все, что сказал тогда. Раньше не приходилось искать ее взгляд и выводить на эмоции, чтобы не игнорировала и не вела себя подчеркнуто холодно.       — Прекрати паясничать, это не смешно... что это за звуки? Я пойду посмотрю, — рявкает, ударив по столу, и заставив ангелов вздрогнуть. Ее темпераментность сильно отличалась от их сдержанности, не зря она была дьяволицей. Вики вскипает моментально, за этой волной гнева скрывая все то, что накопилось в душе за несколько минут присутствия Люцифера рядом. Целый вулкан, не меньше. С ним не было спокойно почти никогда, когда они оба были не в гармонии друг с другом. Он — ее личный ядерный взрыв, бомба замедленного действия. Но грохот в коридоре заставляет девушку умолкнуть и обернуться к дверям. Хмурится, прислушиваясь, и резко решает пойти осмотреться.       — Нет!       Люцифер вскакивает слишком поздно, почувствовав, что у самого даже уши заложило от громкости собственного голоса, который дрогнул. Ангелы, за исключением, разве что, Дино, не повели и бровью, когда Уокер умчалась. Им не было дела, кто первый, а кто последний выйдет из зала. Дино только плеча Люцифера коснулся, но тот грубо стряхнул его руку, уже через несколько секунд бегом, последовав примеру Вики, в коридор вышел. Но никого уже не было, лишь тишина стояла в темных коридорах Цитадели.       — Больные и нерасторопные ангельские придурки. Трусы! Ваш совет даже в Аду прикончить мало, — в сердцах прорычал в полной уверенности, что все его услышат. Именно этого Люцифер и хотел. Именно этим он и планировал заняться. Устои давно пора было менять.       

***

      Каждый раз, стоило Вики подумать, что хуже уже не будет, кто-то, чье лицо даже видно не было, с гаденькой улыбкой в крошево растаптывал всю надежду. Пытали ее слишком искусно. До потери сознания, до потери пульса. До сорванного голоса от криков, полных боли и отчаяния. Здесь просто невозможно было не сойти с ума от отчаяния. Черт бы побрал эту безрассудную смелость, с которой Вики пошла осматривать Цитадель. Девушка успела губы искусать, перестать чувствовать руки, несколько раз отключиться. Но раз за разом возвращалась в реальность и чувствовала, как что-то острое вновь вонзается в свежие раны, которыми ей исполосовали уже все предплечья, шею, бедра, все тело. Это было больно настолько, что резь уже молекулы выворачивала наизнанку. А пытки все не заканчивались, преумножая ощущения до безобразия.       — Скажи, где... пока не скажешь, останешься здесь. Цитадели давно уже нужно сменить верхушку! Ваши устои давно устарели! Ангельская подстилка, ты не достойна называться демоном!       Ее о чем-то просили, оскорбляли, но Вики уже ничего не понимала. Девушке даже смерть уже начала казаться такой желанной, как никогда. Лишь бы боль угасла навсегда, даже если ради этого придется попасть в небытие. Простонала только, но все это перебил омерзительный смех. Кто-то упивался чувствами девушки. А Уокер чувствовала, как сознание медленно, но верно ускользает от нее. Уже в который раз. По капле, но теперь уже не на несколько секунд, как прежде. Улыбнулась даже, заставляя трещинки на губах закровоточить. Но теперь это все было уже не важно.        Открыть глаза, почти слипшиеся от слез, получилось далеко не с первого раза. Стало слишком тихо, только лишь капли где-то вдали монотонно разбивались в какой-то луже, раздражая воспаленный громкими криками и смехом слух. Вики простонала, постаравшись приподняться хотя бы просто для того, чтобы привести затекшее тело в тонус. Но только дернуться стоило, как внутри растеклась импульсами по венам новая вспышка боли, заставившая девушку снова взвизгнуть. Ремни, которыми она была привязана к стулу, слишком сильно натянулись, впившись в кровавые и еще свежие раны. Голова безвольно опустилась на грудь, а по щекам вновь потекли слезы от бессилия. Регенерация едва справляется с такими ранами, а время неумолимо бежит вперед, не оставляя шанса на спасение.        — Вики? Черт, наконец-то... ты слышишь меня, Непризнанная?         Мужской голос послышался откуда-то, будто из под плотного слоя воды. Такой тихий, обеспокоенный, ласковый... и бесконечно родной. Люцифер. Его голос она даже полушепотом бы услышала и ни с чем бы не спутала. Усилием воли приподнялась, болезненно простонав снова, когда ремни в который раз дали понять, что они гораздо сильнее, чем она. Тусклый свет темницы Цитадели неприятно прошелся по зрачкам, на что Вики зашипела. Ей до дрожи в кончиках пальцев хотелось увидеть его лицо. Понять, что он не галлюцинация, рожденная ее воспаленным сознанием. Наверное, как бы там ни было, перед смертью она именно его лицо увидеть хотела.       Только пальцы его почувствовала, бережно коснувшиеся щеки. Такие непривычно холодные на контрасте с тем, что об Люцифера всегда можно было едва ли не обжечься. Он ослабил путы на руках и ногах, а Вики только с облегчением выдохнула, завалившись куда-то вбок. Даже регенерация бессмертных не справилась с ужасными увечьями. Открыла усилием воли глаза, глядя на мужчину, что уже руку ей подал, нервно оглядываясь по сторонам. Ее пухлые губы, изуродованные глубокими трещинами, дрогнули в жалком подобии улыбки, а глаза заблестели от небольших кристаллов слез. Все это казалось сном, а не реальностью.        — Ты пришел за мной...        — Иронично, правда? Когда ты пропала, я места себе не находил...        Он рассмеялся так бархатно и хрипловато, притягивая ее к себе, а Вики, не раздумывая,вскочила, прижавшись всем телом к мужчине. Если бы не Люцифер, то попытка встать не увенчалась бы успехом. Девушка так и повисла на его шее, но тут же вскрикнула. Любое движение отдавалось невыносимой болью. Но на ногах стоять уже получалось. Без пяти минут победа, как она смела считать. И плевать, что они расстались. Под угрозой смерти она бы что угодно ему простила. Вот и сейчас, превозмогая боль, обняла за шею, наплевав на все. Будь что будет. Если придется вновь расстаться — эта минутная слабость еще долго будет душу ей греть.        — Твою мать... могу прижечь, так быстрее заживет.        Огонь. Его сила всегда казалась Вики таинственной, величественной, но чувствовать языки пламени на своей коже еще не доводилось ни разу. Сколько бы Люцифер не помогал ей раскрывать таланты в школе, его пламя никогда не обжигало девушку. Рука демона скользит по талии, поглаживая, будто он поддержать пытается, но голос его наполнен решимостью. Он ждал лишь согласия, зная, что это будет сейчас самым целесообразным, что можно сделать. В макушку поцеловал, обреченно выдохнув. Через несколько минут он сделает ей еще больнее, чем она может себе представить. И речь совсем не об огне и ранах. Но выбора нет. Отчаянные времена требуют отчаянных решений.         — Давай.        — Иди ко мне. Но будет больно.        — Похер.       Безэмоционально прошептала, решив об этом не беспокоиться. Еще крепче к себе прижал, а на ладони уже зажегся небольшой огонек. Люцифер про себя отметил, что ему гораздо больше силы воли нужно, чтобы сделать ей больно снова. Гораздо больше. Вики же завороженно смотрела на полыхающие языки пламени, уже в который раз задумываясь, как Люцифера это не обжигает. Но уже через секунду все эти мысли померкли, как только мужчина приложил ладонь к ее телу, где рана рваная красовалась. В моменте казалось, что такой боли она не испытывала еще никогда. Кожу обожгло так сильно, что слезы из глаз брызнули, а крик эхом отразился от стен. Невыносимо. Рана обуглилась, но легче ни капли не стало. Было адски горячо и больно, будто раскаленное железо под кожу залили.       Девушка тяжело дышала, свободной рукой схватившись за рубашку Люцифера, со всей силы. Едва не оторвала пуговки, судорожно жмурясь и кусая щеки изнутри. Пока руки его на своей талии не чувствует, прижимающие вплотную. Боль это не уменьшает, но становится явно не так паршиво. Она Люцифера почти не чувствует, только ткань его одежды. Вики даже подумать никогда не могла, что ей будет достаточно ощущать его прерывистое дыхание на макушке, и чувствовать небрежные поглаживания по спине. Люцифер непривычно встревожен, иначе она не может объяснить отсутствие нежности в его касаниях. Он тщательно ее скрывал, но Вики все равно всегда видела. Или хотела видеть и принимала желаемое за действительное. Но даже в ожогах этих ей виднелась нежность.       — Безрассудство всегда было у тебя в крови. Мятеж подавили сразу почти, но поискать тебя пришлось несколько дней.       Люцифер за локоть поддерживал, отпуская девушку. Время неумолимо бежало вперед, как бы не хотелось остаться в моменте и переждать, пока все закончится. Никогда не закончится, если бездействовать. Он должен оберегать ее, несмотря ни на что. Как и десять лет назад, когда пришел за ней на войну, когда во все ее безумные идеи ввязывался, лишь бы все хорошо было.       — Не думаю, что советники сильно расстроились, я в последнее время была не сильно полезной. Но что насчет тебя?       Люцифер только усмехнулся на это, останавливаясь, когда Вики снова спотыкается о неровный пол ватными ногами. И за плечи мужчины цепляется, в глаза заглядывая. О, он и не рассчитывал, что она не задаст настолько каверзный вопрос. Это не в характере его девушки: ее он знает уже даже слишком хорошо, чтобы предугадать следующие реплики и действия. Просто так вернуть ее у него бы все равно не получилось, но то, что произошло было слишком высокой ценой. И абсолютно того не стоило.       — Ты же чувствуешь.       Костяшки ее пальцев успели побелеть от того, как яростно и остервенело она вцепилась в одежду Люцифера. Глазами, полными слез смотрела, стараясь не отпускать. Руки онемели, но никак не разжимались. Она даже не говорила ничего в ответ, только прижалась ближе и разрыдалась. Это могла быть их последняя встреча, но девушка чувствовала, что на этот раз все будет по-другому. Словно их чувства стали более зрелыми, осознанными. Кулаком в грудь Люцифера несильно ударила, этой же рукой слезы вытерев в с щек, когда с мыслями наконец собралась, и поморщилась от саднящего импульса. Но голос уже был таким бесцветным, безэмоциональным, что стало еще более горько. Сам все испортил.       — Чувствую. И все равно не понимаю, ради чего?        — Потому что я придурок. Этому нет объяснения. Когда у меня все получилось, то... пришло какое-то опустошение. Это не оправдание, и мне стыдно. Да, стыдно, — даже повторил еще раз, но более решительно, словно себя самого убеждал в том, что такое тоже может случаться. И все равно не мог простить себе эту оплошность, до желваков сжав челюсть, — странное такое чувство было. Как будто ничего не чувствуешь, абсолютно ничего. Не хотелось возвращаться домой, не хотелось ничего.       Он не верил и сам в то, что это возможно. Обычно чувства всегда переполняли его до краев. Это разъедало его изнутри подобно кислоте. Впрочем, бесчувственность справлялась не хуже. Незнание и неизвестность сводили мужчину с ума поболе, чем правление адом, хотя еще недавно он наивно полагал, что нет ничего хуже рутины Сатаны. Глупость какая. Он думал, что ничего не сможет дать Вики, которую любил до бесконечности. И если бы не пытался оттолкнуть, то одной головной болью стало бы меньше.        — Апатия. По крайней мере, так это называется на земле. Почему не сказал?       Уже в коридор выводит, за руку крепко держа. Даже не замечает, что это он сам так крепко сжимает ее тонкое запястье, что синяк, кажется, останется. С каждой секундой Люциферу становилось все труднее дышать. Тогда у Цитадели он обещал, что больше не сделает ей больно. И почему-то именно сейчас эти слова в памяти отразились. Наверное, потому что он буквально чувствовал, как ее сердце разрывалось.        — Боялся выглядеть слабым в твоих глазах. Боялся того, что разлюбил тебя, — касается щеки девушки, стирая большим пальцем влажные дорожки. Тяжело, и эта тяжесть чувствуется все сильнее с каждым взглядом ее блестящих глаз. Впору бы оттолкнуть, когда так хочется к себе прижать, но стоит только сделать один шаг назад, как девушка делает два вперед и на шее виснет. И никто не останавливает, но на этот раз Люцифер понимает, он и сам не может. — А в итоге сделал больно нам обоим. И стало только хуже, потому что когда ты ушла, я понял, что...       Почти бессильно одними губами шепчет, отвернувшись и крепко зажмурившись, но не заканчивает. Вики и так все прекрасно понимает. Люцифер не выдерживает первым. Целует девушку, за талию притянув. Не крепко, но ощутимо. Касается влажных от слез губ, и поцелуй выходит слегка солоноватым. И такой он не только на вкус. Вики неистово отвечает, стараясь запечатлеть этот момент. Мягкие горячие губы Люцифера она целовала так часто, что уже почти выучила каждое его движение, но сейчас будто заново его узнавала, вторя каждому движению. Он почти не кусал ее, как делал это обычно, не углублял. И почти сразу отстранился, еще и виска невесомо коснувшись.       — Я не смогу без тебя, Люци...        — Я люблю тебя. И обещаю, что все исправлю, если дашь мне еще один шанс.