Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

Книгу взял Питер. -Глава восьмая, Чемпионат мира по квиддичу. Прихватив свои покупки, компания с мистером Уиз­ли во главе поспешила в лес, следуя за светом фонарей. Они слышали шум тысяч людей, шедших вокруг, крики, смех, обрывки песен. Всеобщее лихорадочное возбуж­дение было необычайно заразительно, Гарри не мог не улыбаться. Всю дорогу через лес — минут двадцать — они громко разговаривали и шутили, пока, наконец, не вы­шли на противоположную сторону и не оказались в тени гигантского стадиона. И хотя Гарри была видна лишь часть колоссальных золотых стен, окружавших поле, он мог бы с уверенностью сказать, что внутри можно сво­бодно разместить десяток кафедральных соборов. -Не хило так,-сказал Джеймс. -Конечно, приезжают же со всего мира. — Сто тысяч мест, — сказал мистер Уизли, поймав его благоговейный взгляд. -То есть примерно в сто раз больше нашей площадке,-посчитал Сириус. -Я думаю чуть больше, -ответил Рег. — По заданию Министерства здесь целый год трудились пятьсот человек. Маглоотталкивающие чары тут на каждом дюйме. Весь год, как только маг­лы оказывались где-то поблизости, они вдруг вспомина­ли о каком-нибудь неотложном деле, и им приходилось срочно убираться восвояси... благослови их Господь, -Вот это совсем не обязательно,-сказала Вальбурга. — добавил он нежно, направляясь к ближайшему входу уже окруженному шумной толпой колдуний и волшебников. — Первоклассные места! — заметила колдунья из Министерства, проверяя у друзей билеты. — Верхняя ложа! Прямо по лестнице, Артур, и наверх. Лестницы на стадионе были выстланы ярко-пурпур­ными коврами. Вся компания пробиралась наверх вмес­те с толпами болельщиков, которые постепенно расса­живались по трибунам справа и слева от них. Мистер Уиз­ли вел своих подопечных все выше и выше; наконец они поднялись на самый верх лестницы и очутились в ма­ленькой ложе на высшей точке стадиона, расположен­ной как раз на середине между голевыми шестами. Тут в два ряда стояли примерно двадцать пурпурно-золоче­ных кресел, и Гарри, пройдя к передним местам вместе с Уизли, взглянул вниз и увидел фантастическую карти­ну, которую никогда не смог бы даже вообразить. Сто тысяч колдуний и волшебников занимали места, расположенные ярусами, поднимающимися вокруг длинной овальной арены. Все вокруг было залито таин­ственным золотым светом, который, казалось, излучал сам стадион. С этой высоты поле выглядело гладким, как бархат, в каждом конце стояло по три пятидесятифуто­вых шеста с кольцами, а прямо напротив, как раз на уров­не глаз Гарри, было исполинское черное табло — по нему бежали золотые надписи, будто невидимая рука быстро писала и затем стирала написанное — это были светя­щиеся рекламные объявления. -Как я хочу там оказаться...-протянул Джеймс. -Хотеть не вредно. «Синяя Муха» — метла для всей семьи — безопас­но, надежно, со встроенной противоугонной сигна­лизацией... -Интересно. Миссис Скоур — всеобъемлющее маги­ческое устранение неприятностей — без скандалов и огорчений... -Если бы все было так просто... Праздничные наряды от «Колдовской Моды» — Лондон, Париж, Хогсмид... -Главное Хогсмид! -Почему там перечислены города, а потом идет Хогсмид при учете, что это вообще деревня. Гарри оторвался от рекламных строчек и оглянулся: кто же еще будет с ними в ложе? Пока что она была пуста, если не считать какого-то крохотного создания, при­строившегося на предпоследнем сиденье второго ряда. Это существо, с такими короткими ножками, что они по­просту торчали из кресла, было закутано в чайное поло­тенце, повязанное на манер тоги, и сидело, уткнувшись лицом в ладони. Зато уши — длинные, как у летучей мы­ши, — показались странно знакомыми... -Очередной эльф. — Добби? — недоверчиво произнес Гарри. Миниатюрное существо подняло голову и раздвину­ло пальцы, обнаружив громадные карие глаза и нос, по форме и размеру точно соответствующий спелому по­мидору. Это не был Добби — хотя, без сомнения, такой же домашний эльф, каким был приятель Гарри, которо­го тот освободил от его прежних хозяев — семьи Малфоев. -Хотя его об этом никто не просил. — Сэр, вы назвать меня Добби? — с любопытством писк­нул эльф между пальцев. Голос был выше, чем у Добби, — тоненький, дрожа­щий голосок, и Гарри заподозрил — сколь ни трудно себе представить такое в отношении домашних эль­фов, — что перед ним, скорее всего, женщина. -Почему? Эльфы бывают и мальчики и девочки, они же не пучкованием размножаются. Сириус представил как Кикимер занимается процессом продолжения рода с какой-нибудь эльфийкой и ему стало не по себе. Рон и Гер­миона тоже повернулись взглянуть: хотя они и много чего слышали о Добби, но никогда его не встречали. Даже мистер Уизли с интересом оглянулся. —Прошу прощения, — обратился Гарри к эльфу. — Я просто принял вас за одного своего знакомого. —Но я тоже знать Добби, сэр, — пискнул эльф. Она заслоняла лицо, как будто от резких лучей, хотя верхняя ложа и не была ярко освещена. — Меня зовут Винки, сэр, а вы, сэр, — темно-карие глаза расширились до разме­ров тарелок, остановившись на шраме Гарри, — вы, дол­жно быть, сам Гарри Поттер! -Нет, блин, его близнец. — Да, это я, — согласился Гарри. — Добби постоянно говорить о вас, сэр. — Она чуть опустила руки, потрясенно глядя на него. —Как он там? — спросил Гарри. — Как ему живется на свободе? —Ах, сэр! — Винки покачала головой. — Ах, сэр, не подумайте, что я непочтительна, сэр, но я не уверена, что вы оказать Добби услугу, когда отпустить его на волю. -Кто бы сомневался! —Почему? — поразился Гарри. — Что с ним случилось? —Свобода ударить Добби в голову, сэр, — печально сказала Винки. — Метить выше своего чина, сэр. Не мо­жет нигде больше устроиться, сэр. —Почему? — удивился Гарри. Винки понизила голос на полоктавы и прошептала: —Он хотеть оплаты за свою работу, сэр. Вальбурга повертела пальцем у виска. —Оплаты? — не понял Гарри. — Ну... А почему бы его работу не оплачивать? -Идиотизм! -Тетушка. Винки явно ужаснулась подобной идее и сдвинула паль­цы, так что ее лицо вновь оказалось наполовину скрытым. — Домашние эльфы не брать денег, сэр! — приглушен­но пропищала она. — Нет, нет, нет. Я говорить Добби, я говорить ему — иди, найди себе приличную семью и осядь, Добби. А он затевать всевозможные буйные увесе­ления, сэр, это не подобать домашнему эльфу. Эти гулян­ки твоя до добра не доведут, Добби, говорить я, твоя за­просто кончать так, что угодить Комиссия по регулиро­ванию и контролю магических существ, словно какой-нибудь — тьфу! — распоследний гоблин... -Она права,-сказала Эйлин. —Ну как же ему сейчас немного не повеселиться? — сказал Гарри. —Домашний эльф не положено веселиться, Гарри Поттер, — сурово заметила Винки. — Домашний эльф делать то, что им велено. Я совсем не выносить высоты, Гарри Поттер, — она покосилась на край ложи и судорож­но сглотнула, — но мой хозяин послать меня сюда, и я пойти, сэр. —Зачем же он вас послал, если знает, что вы не лю­бите высоты? — нахмурился Гарри. — Хозяин... хозяин хотеть, чтобы я занять ему место, Гар­ри Поттер, потому что он очень занят. — Винки склонила голову перед пустым пространством рядом с собой. — Вин­ки очень бы желать вернуться назад в палатку хозяина, но Винки делать, что ей сказано, Винки хороший домашний эльф. Она бросила в сторону барьера еще один испуганный взгляд и снова закрыла глаза. Гарри повернулся ко всем остальным. —Что, это и есть домашний эльф? — шепнул Рон. — Чудные они, верно? —Добби еще чуднее, — искренне заверил его Гарри. Рон вытащил свой омнинокль и принялся испыты­вать его, рассматривая скопление народа на противопо­ложной стороне стадиона. — Круто! — воскликнул он, вращая регулятор повто­ра. — Я могу заставить того старого хрыча внизу поко­вырять в носу еще раз... и еще... и еще... Сириус повертел пальцем у виска. Гермиона тем временем просматривала свою укра­шенную кистями программку в бархатном переплете. —«Перед матчем будет проведен парад талисманов команд», — прочитала она вслух. —О, это всегда очень занимательное зрелище, — от­кликнулся мистер Уизли. — Национальные сборные при­возят с родины разные диковинки, понимаете? Чтобы устроить маленькое шоу. В следующие полчаса ложа постепенно наполнялась людьми; мистер Уизли пожимал руки каким-то, судя по виду, очень важным волшебникам. Перси вскакивал так часто, словно пытался усидеть на еже. Когда появился Ми­нистр магии Корнелиус Фадж, Перси отвесил такой глу­бокий поклон, что с него упали и разбились очки. -Однако. Страш­но сконфузившись, он восстановил их волшебной палоч­кой и дальше уже предпочитал оставаться на своем мес­те, бросая ревнивые взгляды на Гарри, которого Фадж приветствовал как старого друга. -Я бы мог сейчас пошутить... -Регулс Блэк!-воскликнул Орион. Им уже доводилось встречаться прежде, и Фадж, пожав ему руку в отеческой манере, поинтересовался, как у него дела, и представил его окружавшим министра волшебникам. — Гарри Поттер, вы понимаете, — громко втолко­вывал он болгарскому министру магии, который был одет в роскошную, черного бархата с золотом мантию и, похоже, не понимал ни слова по-английски. — Гар­ри Поттер, ну же, вы знаете, кто это... Мальчик, кото­рый одолел Сами-Знаете-Кого... Ну должны же вы знать, кто это... -И не один раз. Тут болгарский волшебник вдруг обратил внимание на шрам Гарри и что-то быстро и взволнованно затара­торил, указывая на него. — Так я и знал, что этим кончится, — устало сказал Фадж Гарри. — Ну не силен я в языках... В таких случаях мне нужен Барти Крауч... Ага, вижу, его домашний эльф занял ему место... Тоже недурно, эти болгарские парни так и норовят выпросить все лучшие места... а вот и Люциус! И действительно, вдоль кресел второго ряда к трем свободным местам как раз позади мистера Уизли проби­рался не кто иной, как бывший хозяин домашнего эльфа Добби Люциус Малфой с сыном Драко и женщиной, ко­торая, как предположил Гарри, была матерью Драко. Гарри и Драко Малфой стали врагами с самой первой поездки в Хогвартс. Бледный паренек с заостренным ли­цом и бесцветно-белыми волосами, Драко необычайно походил на отца. Его мать тоже была блондинкой — вы­сокая и стройная, она была бы довольно мила, если бы на ее лице не присутствовало постоянно такое выражение, будто ей в нос непрестанно лезет какой-то мерзкий запах. — А, Фадж! — произнес мистер Малфой, подходя к министру и протягивая руку. — Как дела? По-моему, ты еще незнаком с моей женой Нарциссой? -Все же Нарцисса,-сказала Кассиопея. И с нашим сы­ном Драко? — Добрый вечер, добрый вечер! — Фадж улыбнулся и поклонился миссис Малфой. — А мне позвольте пред­ставить вам мистера Обланск...Обалонск... мистера... ко­роче, он болгарский министр магии и не понимает ни слова из того, что я говорю, так что не беспокойтесь. -Ты в этом уверен?-спросила Кассиопея. И да­вайте посмотрим, кто тут у нас еще? С Артуром Уизли вы знакомы, я полагаю? -Более чем. Это был напряженный момент. Мистер Уизли и мис­тер Малфой посмотрели друг на друга, и Гарри живо вспомнился тот последний раз, когда они встретились лицом к лицу — это было в книжном магазине «Флориш и Блоттс», и дело кончилось дракой. Холодные серые гла­за Малфоя скользнули по мистеру Уизли и затем обежа­ли весь ряд. — Боже правый, Артур, — негромко произнес он, — что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в вер­хней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил. -Я тоже. Фадж, не слышавший этих слов, говорил: —Люциус на днях сделал очень щедрое пожертвование больнице святого Мунго, где лечат магические травмы и болезни, Артур, так что здесь он в качестве моего гостя. —Как… как мило! — промолвил мистер Уизли с натя­нутой улыбкой. Мистер Малфой задержал взгляд на Гермионе — та слегка покраснела, но решительно посмотрела в ответ. Гарри было доподлинно известно, что заставило губы Малфоя скривиться — Малфой кичились своей чисто­кровностью; другими словами, любого человека магловского происхождения считали второсортным. Вальбурга поджала губы. Однако в присутствии министра магии он не осмелился ничего сказать по этому поводу. Малфой насмешливо кивнул ми­стеру Уизли и продолжил путь к своим местам. Драко по­слал Гарри, Рону и Гермионе презрительный взгляд и уселся между отцом и матерью. — Глисты с поволокой, — прошептал Рон, когда они с Гарри и Гермионой вновь повернулись к полю. А в следующий момент в ложу ворвался Людо Бэгмен. —Все готовы? — пророкотал он. Его лицо светилось, словно круг эдамского сыра, если только можно предста­вить себе взволнованный сыр. -Интересное сравнение. -Очень. — Министр, начинать? —По твоей команде, Людо, — с удовольствием отве­чал Фадж. Бэгмен выхватил волшебную палочку, направил себе прямо на горло и приказал: — Сонорус! И с этого мгновения его голос превратился в громовой рев, заполнивший до предела забитый стадион; этот голос раскатывался над ними, отдаваясь в каждом уголке трибун. — Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чем­пионата мира по квиддичу! -Уже четыреста двадцать второй, -вздохнул Флимонт. Зрители разразились криками и аплодисментами. Разве­вались тысячи флагов, добавляя к шуму разноголосицу на­циональных гимнов. С гигантского табло напротив сгинуло последнее объявление — Берти Боттс еще успел посулить небывалые ощущения от каждой конфетки своего драже, — и зажглись слова: БОЛГАРИЯ - НОЛЬ, ИРЛАНДИЯ - НОЛЬ. — А теперь без долгих предисловий позвольте пред­ставить вам... Талисманы болгарской сборной! Правая часть трибун — сплошь в красных флагах — одобряюще заревела. —Интересно, что же они привезли? — пробормо­тал мистер Уизли, наклоняясь вперед. — А-а-а-а! — Он спешно сдернул с себя очки и принялся протирать их. — Вейлы! —А что это за ве... -Вейлы — это вещь,-сказал Флимонт. -Если им за это не заплатили хорошо, то это действительно не очень. Но ответ на свой вопрос Гарри уже видел на арене — на нее выбежала сотня женщин — самых прекрасных женщин, каких Гарри только приходилось видеть... На­столько прекрасных, что, кажется, они не были, не мог­ли быть просто людьми. -Они и не просто люди, точнее они вообще не люди,-сказала Кассиопея. -Не вообще, а частично. Они соображать умеют, две ноги и другое, по сути так же как с оборотнями когда они в человеческом обличии. На какой-то момент Гарри был поставлен в тупик, ломая голову над вопросом: «Кто же они такие? Какая сила заставляет их кожу сиять лунным светом, а золотые волосы струиться за ними в неосязае­мом ветре?» Но вот грянула музыка, и Гарри разом пере­стало волновать, что они нелюди. Собственно говоря, его вообще перестало что-либо волновать. Вейлы пустились в пляс, и разум Гарри одним махом абсолютно и блаженно опустел. -Все ясно. Главное, что он смотрит и смотрит на танцующих вейл, а если они перестанут танцевать, неминуемо произойдет нечто ужасное. -Почему? -Потому что это вейлы. А вейлы отплясывали все быстрее, все зажигательней, и дикие, бесформенные образы закружились в распален­ном мозгу Гарри. Ему захотелось совершить что-то не­описуемое, небывалое — и прямо сейчас... Может, вы­прыгнуть из ложи на арену? Неплохая идея... Или приду­мать что-нибудь покруче? — Гарри, что ты делаешь? — донесся откуда-то изда­лека голос Гермионы. Музыка остановилась. Гарри заморгал. Он стоял, пе­ребросив ногу через барьер ложи. В шаге от него Рон за­мер в такой позе, словно собрался прыгать с трамплина. -Не плохо так. Трибуны взорвались недовольными криками — зри­тели не хотели отпускать вейл, и Гарри был на их сторо­не — разумеется, он болел за Болгарию и недоумевал, по­чему к его груди приколот большой зеленый трилистник. Рон тем временем рассеянно обрывал клевер со своей шляпы. -Вот так работают вейлы. Мистер Уизли, чуть улыбаясь, склонился к нему и забрал шляпу из его рук. — Это тебе еще понадобится, — заметил он, — как только ирландцы скажут свое слово. — М-м-м... — промычал Рон, таращась на красавиц вейл, которые теперь выстроились вдоль одной из сто­рон поля. Гермиона, негодующе фыркнув, поднялась и втащи­ла Гарри обратно на место, пробормотав: —Ну что такое, в самом деле. —А теперь, — загрохотал голос Людо Бэгмена, — в знак приветствия поднимем наши волшебные палоч­ки... Перед нами талисманы сборной Ирландии! В следующую секунду нечто похожее на громадную зелено-золотую комету влетело на стадион. Сделав круг, она распалась на две поменьше, каждая из которых со свистом понеслась к голевым шестам. Связывая два пы­лающих шара, над полем неожиданно аркой встала ра­дуга. Бесчисленные зрители дружно издали громогласное «о-о-о-ох» и «а-а-а-ах», глядя на этот фейерверк. Радуга угасла, светящиеся шары вновь соединились и слились, образовав на этот раз исполинский мерцающий трили­стник, который взмыл в небо, завис над стадионом, и из него хлынуло нечто наподобие золотого дождя. -Леприконы и их золото,-сказал Флимонт. -То есть они решили купить болельщиков?-спросила Лили. -Нет, это леприконское золото, оно исчезнет через несколько часов,-сказал Флимонт. — Классно! — воскликнул Рон, когда трилистник вос­парил над их головами и из него посыпались тяжелые золотые монеты, отскакивая от кресел. Присмотревшись, Гарри разобрал, что летающее чудо составляли тысячи крохотных бородатых человечков в красных камзолах, каждый из которых нес по маленькой золотой или зеленой лампе. —Лепреконы! — попытался перекричать громовые аплодисменты толпы мистер Уизли; многие еще рыска­ли и толкались под креслами, собирая золото. —Это тебе! — радостно пропыхтел Рон, насыпая Гар­ри полные ладони золотых монет. — За омнинокль! Те­перь тебе придется делать мне рождественский пода­рок, ха! -А вот это уже мошенничество, этим золотом нельзя рассплачиваться. Величественный трилистник распался, лепреконы опустились на поле — на противоположную сторону от вейл — и, скрестив ноги, расселись, чтобы смотреть матч. — А теперь, леди и джентльмены, поприветствуем — болгарская национальная сборная по квиддичу! Пред­ставляю вам — Димитров! Фигура в красных одеждах, на метле, двигающаяся с такой быстротой, что казалась размытой, вылетела на поле из дальнего нижнего входа под сумасшедшие апло­дисменты болгарских болельщиков. — Иванова! Подлетел второй игрок в красной мантии. — Зогров! Левски! Волчанов! Волков! И-и-и-и-и-и — Крам! — Вот он, вот он! — завопил Рон, уставившись на Крама в омнинокль. -Левски судя по фамилии поляк. Гарри, торопясь, настроил свой. Виктор Крам был худым, темноволосым, с лицом зем­листого цвета, внушительным крючковатым носом и гус­тыми черными бровями. -По описанию на тебя похож, Снейп,-сказал Сириус, -Может он твой родственник? -Было бы неплохо, но сомневаюсь. Он походил на большую хищную птицу. С трудом верилось, что ему всего восемнадцать. — А сейчас, прошу вас, встречаем ирландскую национальную сборную! — надсаживался Бэгмен. — Представ­ляю: Конолли! Райан! Трой! Маллет! Моран! Куигли! И-и-и-и-и — Линч! Семь зеленых вихрей вырвались на поле. Гарри лихо­радочно крутил регулятор на боку своего омнинокля и замедлил движение игроков до такой степени, что мог прочитать слова «Молния» на каждом помеле и видеть их имена, серебром вышитые на спинах. — А также из самого Египта — наш судья, почетный председатель Международной ассоциации квиддича, Хасан Мустафа! Маленький и тощий волшебник, совершенно лысый, но зато с усами, которым позавидовал бы даже дядя Вернон, одетый в мантию цвета чистого золота под стать ста­диону, вышел на поле. В одной руке он нес солидных раз­меров плетеную корзину, в другой — метлу, из-под усов торчал серебряный свисток. Гарри вернул скоростной регулятор омнинокля к норме и внимательно наблюдал, как Мустафа взобрался на метлу и откинул крышку кор­зины — в воздух взвились четыре шара: малиновый квоффл, два черных бладжера и — Гарри увидел его на краткий миг, прежде чем он скрылся из глаз — крошеч­ный крылатый золотой снитч. Пронзительно свистнув, Мустафа взлетел вслед за шарами. — На-а-а-ачинаем! — взвыл Бэгмен. — Это Маллет! Трой! Моран! Димитров! Снова Маллет! Трой! Левски! Моран! Такого квиддича Гарри еще не видел. Он с такой силой прижимал омнинокль к глазам, что очки врезались в переносицу. Скорость игроков была невероятной — охот­ники перебрасывали друг другу квоффл так быстро, что Бэгмен едва успевал называть их имена. -Мы тоже. Гарри снова вклю­чил замедлитель на своем омнинокле, нажал кнопку «син­хронный комментарий», и с этой минуты видел все в замед­ленном темпе, в линзах вспыхивали ярко-лиловые надпи­си, а шум толпы сотрясал ему барабанные перепонки. «Атакующая схема «голова ястреба», — прочитал он, глядя, как три ирландских охотника пролетают плечом к плечу — в центре, чуть впереди Трой, справа и слева Мал­лет и Моран, — преодолевая защиту болгар. «Финт Порскова» — загорелся следующий комментарий, когда Трой сделал вид, будто собирался рвануться что было сил на­верх, отвлекая болгарского охотника Иванову, а сам швыр­нул квоффл вниз, Моран. Один из болгарских загонщи­ков, Волков, поравнявшись с бладжером, с молодецкого размаха своей небольшой битой выбил его прямо перед Моран. Та, уклоняясь от бладжера, взяла круто вниз и вы­ронила квоффл, а Левски, шедший ниже, подхватил его. — Трой открывает счет! — взревел Бэгмен, и стадион задрожал от грома оваций и криков восторга. — Десять — ноль в пользу Ирландии! —Что?— удивился Гарри, растерянно озираясь сквозь омнинокль. — Но ведь квоффл поймал Левски! —Гарри, если ты не будешь смотреть на нормальной скорости, много чего пропустишь! — прокричала Герми­она, приплясывая на месте и махая руками, в то время как Трой делал по полю круг почета. -Круто однако. Гарри торопливо взглянул поверх омнинокля и уви­дел, что лепреконы, наблюдавшие за игрой из-за боко­вой линии, вновь поднялись в воздух и образовали ги­гантский мерцающий трилистник. С другой стороны арены на них мрачно смотрели вейлы. Злясь на самого себя, Гарри прокрутил регулятор ско­рости до обычного режима; игра возобновилась. Гарри достаточно разбирался в квиддиче, чтобы оце­нить великолепие ирландских охотников. Они действо­вали как единое целое и, похоже, читали мысли друг дру­га, перестраиваясь в воздухе; розетка на груди Гарри не­прерывно выкрикивала их имена: «Трой — Маллет — Моран!». В течение десяти минут Ирландия забила еще дважды, упрочив свое лидерство до тридцати — ноль, чем вызвала шквал оглушительного рева и аплодисментов со стороны украшенных зеленым болельщиков. -Не дурно. Игра пошла еще быстрее, но стала жестче. Волков и Волчанов, болгарские загонщики, лупили по бладжерам со всей свирепостью, целя в ирландских охотников, и старались помешать им применить их коронные при­емы; два раза болгары были отброшены, но вот наконец Иванова сумела прорвать оборону противника, обыгра­ла вратаря Райана и забила первый болгарский гол. — Заткните уши пальцами! — рявкнул мистер Уизли, когда вейлы вновь затанцевали, отмечая такую радость. -Да уж. Гарри еще вдобавок закрыл глаза — он хотел сохра­нить ясное сознание для игры. Спустя несколько секунд он отважился взглянуть на поле — вейлы уже останови­лись и Болгария вновь владела квоффлом. — Димитров! Левски! Димитров! Иванова! Вот это да! — кричал Бэгмен. Сто тысяч волшебников и колдуний затаили дыхание, когда двое ловцов — Крам и Линч — спикировали прямо через кучу охотников на такой скорости, что, казалось, они просто спрыгнули с самолета без парашютов. Гарри следил за их полетом в омнинокль, пытаясь разглядеть, где же снитч... -Они разобьются!-крикнула Лили. -Сомнительно. — Они разобьются! — ахнула Гермиона. Она оказалась почти права — в самую последнюю секунду Виктор Крам вышел из пике и отвернул прочь, однако Линч ударился о землю с глухим стуком, слыш­ным по всему стадиону. -Ну или так. С ирландских трибун раздался чудовищный стон. -Один так шмякнулся. — Вот дурачок! — покачал головой мистер Уизли. — Это же был обманный ход Крама! — Тайм-аут! — объявил Бэгмен. — Подождем, пока прибывшие на поле медики обследуют Эйдана Линча! — С ним все будет в порядке, он только слегка заце­пил землю! — Чарли успокаивал Джинни, которая испу­ганно высунулась за барьер ложи. — Чего Крам, собствен­но, и добивался... Гарри поспешно нажал кнопки «повтора» и «синхрон­ного комментария» на омнинокле и припал к окулярам. Крам и Линч уже замедленно вновь пикировали на поле. Поверх изображения вспыхнул комментарий: «Финт Вронского — опасное отвлечение ловца». Перед ним было лицо Крама, искаженное от напряжения, когда он точно в нужный миг вышел из падения, в то время как Линч врезался в покрытие. Гарри понял — Крам вовсе и не гнался за снитчем, он просто хотел заставить Линча последовать за собой. Гарри в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так летал — можно было подумать, что Краму со­всем и не нужна метла. В воздухе он двигался с такой лег­костью, будто не нуждался ни в какой поддержке и ниче­го не весил. Гарри перевел омнинокль в стандартный ре­жим и направил его на Крама. Тот кружил высоко над Линчем, которого приводили в чувство медики со склян­ками зелий. Гарри сфокусировал картинку на лице Кра­ма — его темные глаза быстро обегали землю внизу, в ста футах под ним. Пока Линч приходил в себя, Крам, пользу­ясь случаем, без помех отыскивал снитч. Наконец Линч поднялся на ноги, к буйной радости бур­лящих зеленым трибун, уселся на свою «Молнию» и ото­рвался от земли. -Слава богу! Его воскрешение, похоже, вселило в ир­ландцев второе дыхание. Как только Мустафа дал свисток о продолжении игры, ирландские охотники бросились в бой, демонстрируя немыслимые чудеса мастерства. Пятнадцать минут пролетели в жарких схватках, и Ирландия вырвалась вперед еще на десять голов — те­перь они вели со счетом сто тридцать — десять, и игра стала откровенно грязной. Когда Маллет в очередной раз помчалась к голевым шестам, крепко прижимая к себе квоффл, болгарский вратарь Зогров рванулся ей навстречу. Все произошло настолько быстро, что Гарри не успел ничего уловить, но дружный вопль гнева ирландских болельщиков и долгий, пронзительный свисток Мустафы возвестили о наруше­нии правил. — Мустафа разбирается с болгарским вратарем отно­сительно нанесения удара — запрещенный толчок лок­тем! — сообщил Бэгмен распаленным зрителям. -По-свойски. — Так... Да, Ирландия пробьет пенальти! Лепреконы, в злости поднявшиеся в воздух, словно рой сверкающих ос, когда Маллет была неправильно ата­кована, теперь, слетевшись вместе, образовали слова: «ХА-ХА-ХА». На другой стороне поля прелестницы вей­лы разом вскочили на ноги, яростно распушили воло­сы и вновь с жаром заплясали. Все Уизли и Гарри, как один, заткнули уши пальца­ми, но Гермиона, которую все это не задевало, вскоре подергала Гарри за руку. Он повернулся к ней, и она не­терпеливо вытащила его пальцы из ушей, покатываясь со смеху: — Посмотри на судью! Гарри посмотрел вниз, на поле. Хасан Мустафа при­землился прямо перед танцующими вейлами и вытворял действительно что-то очень странное — картинно на­прягал мышцы и залихватски подкручивал усы. -Судье тоже досталось,-хихикнул Сириус. — Так, это уже чересчур! — заявил Бэгмен, хотя в его голосе звучало изрядное веселье. — Кто-нибудь, тряхни­те судью! Врач-волшебник, заткнув пальцами уши, стремглав промчался через поле и с силой пнул Мустафу в голень. Судья как будто пришел в себя — в омнинокль Гарри видел, что он выглядит до крайней степени смущен­ным и что-то кричит на девушек, которые прервали та­нец и всем своим видом выражают негодование. — Если я не слишком ошибаюсь, Мустафа пытается удалить с поля талисманы болгарской команды! — ком­ментировал Бэгмен. — Такого мы еще не видели... Ох, это может принять плохой оборот... И верно, болгарские загонщики, Волков и Волчанов, приземлившись по обе стороны от Мустафы, затеяли с ним ожесточенный спор, указывая на лепреконов, кото­рые теперь радостно сгруппировались в слова «ХИ-ХИ-ХИ». -Мило. Болгарские аргументы, однако, не произвели впе­чатления на Мустафу — он тыкал пальцем в небо, явно приказывая им вновь подняться в воздух, и, когда они от­казались, дал две короткие трели из своего свистка. — Ирландия пробивает уже два пенальти! — гаркнул Бэгмен, и болгарские трибуны отчаянно взвыли.— А Вол­кову и Волчанову лучше бы вернуться к своим метлам... -Иначе будет три. Да... они улетают... а Трой берет квоффл... Теперь уровень жестокости в матче перешагнул все пределы. Загонщики обеих команд действовали без вся­кой жалости — Волков и Волчанов особенно усердство­вали, неистово молотя битами и не разбирая, бладжер или человек попался им под удар. Димитров налетел пря­мо на Моран, которая владела квоффлом, и едва не сбил ее с метлы. —Нарушение! — разом взревели ирландские болель­щики, поднявшись единой зеленой волной. —Нарушение правил, — эхом отозвался магически усиленный голос Бэгмена. — Димитров толкает Мо­ран — умышленный толчок с налета, — сейчас должно быть еще одно пенальти... Да, звучит свисток! Лепреконы опять взвились в небо и на сей раз изоб­разили гигантскую руку, делавшую очень неприличный жест в направлении вейл. Но те уже окончательно вышли из себя. Они бросились через поле и принялись швырять в лепреконов горстями что-то огненное. Глядя в омни­нокль, Гарри отметил, что теперь-то вейлы отнюдь не ка­зались потусторонне-прекрасными, напротив, их лица вытянулись в остроклювые, злобные птичьи головы, а из плеч прорезались чешуйчатые крылья. -Вот, истинный облик вейл. — Вот поэтому, мальчики, — закричал мистер Уизли, перекрывая рев толпы внизу, — никогда не гонитесь за одной лишь внешностью! -Почему только мальчики, — театрально вздохнул Лаура. Волшебники Министерства высыпали на арену, что­бы разнять сцепившихся вейл и лепреконов, но куда там! Впрочем, сражение на поле было сущим пустяком по сравнению с тем, что творилось в воздухе. Подняв голо­ву и приникнув к омниноклю, Гарри увидел, как квоффл пулей перелетает из рук в руки. — Левски... Димитров... Моран... Трой... Маллет... Ива­нова... снова Моран... Моран... Моран... МОРАН ЗАБИВА­ЕТ ГОЛ! Однако ликующие возгласы ирландских болельщи­ков были едва слышны за воплями вейл, которых теперь бомбили из своих волшебных палочек сотрудники Ми­нистерства, и криками разъяренных болгар. -На поле куда интереснее,-сказала Кассиопея. Игра немед­ленно продолжилась — квоффлом завладел Левски, за ним — Димитров. Ирландский загонщик Куигли, круто развернувшись у пролетавшего бладжера, мощнейшим, как из пушки, броском направил его прямо в Крама — тот не успел во­время нагнуться и получил удар в лицо. -Жестко. Весь стадион протяжно охнул. По-видимому, у Крама был сломан нос, он был весь в крови, но Хасан Мустафа не давал свистка. Ему было не до того, и Гарри его не ви­нил — какая-то вейла метнула в него пригоршню огня и подожгла судейскую метлу. -Ох,-сказала Кассиопея.-Круто у них там. Гарри разволновался. Никто не обращал внимания на то, что Крам травмирован. Пусть даже он и болел за Ир­ландию, все равно Крам был самым потрясающим игро­ком на поле. Рона явно обуревали те же чувства: — Тайм-аут! Эй, там, он не может играть в таком со­стоянии, посмотрите на него... — Взгляни на Линча! — закричал Гарри. Ирландский ловец внезапно перешел в пике, и Гарри был совершенно уверен, что это не финт Вронского; на этот раз все было по-настоящему... — Он увидел снитч! Он видит его! Следи за ним! Не менее половины зрителей сообразили, что про­исходит; ирландские болельщики встали зеленой стеной, подбадривая своего ловца, но Крам уже завис у него на хвосте. Как он разбирал, куда лететь, Гарри не представ­лял, мельчайшие капли крови шлейфом отмечали в воз­духе его след, он поравнялся с Линчем, и вот уже оба вновь несутся к земле. —Они разобьются! — взвизгнула Гермиона. —Нет! — прокричал Рон. —Линч может! — воскликнул Гарри. Он был прав: во второй раз Линч грохнулся о зем­лю со страшной силой и тут же исчез под ордой разбу­шевавшихся вейл. -Ему нравится видимо,-пожал плечами Сириус. —Снитч, где снитч? — на всю ложу заорал Чарли. —Он поймал его! Крам его поймал! Все кончено! — воскликнул Гарри. -Если не ошибаюсь, то близнецы выиграли свои деньги. Крам, в красной, пропитанной кровью мантии, нето­ропливо поднялся в воздух — в его высоко поднятой руке искрилось золото. На табло зажегся счет: БОЛГАРИЯ - СТО ШЕСТЬДЕ­СЯТ, ИРЛАНДИЯ - СТО СЕМЬДЕСЯТ. -Не фига себе!-сказал Сириус. -Не может быть,-прошептал Джеймс. До зрителей не сра­зу дошла суть произошедшего. Но затем постепенно, буд­то неимоверной величины нарастающий поток, гул на трибунах ирландских болельщиков становился все гром­че, громче и взорвался громовым воплем ликования. —ИРЛАНДИЯ ПОБЕДИЛА! - надрывался Бэгмен, ко­торый, как и ирландцы, был захвачен врасплох неожи­данным окончанием матча. - КРАМ ЛОВИТ СНИТЧ, НО ПОБЕЖДАЕТ ИРЛАНДИЯ! Бог ты мой, кто мог такое ожи­дать! -Фред и Джордж. —На кой ему понадобилось ловить снитч? — кричал Рон, прыгая и хлопая в ладоши над головой. — Остано­вить матч, когда ирландцы были на сто шестьдесят оч­ков впереди, вот болван! -У болгар не было шансов. —Он знал, что им никогда не догнать Ирландию, — ответил Гарри сквозь шум, тоже аплодируя изо всех сил. — Ирландские охотники слишком хороши... он хотел за­кончить матч на своих условиях, вот и все... -Именно. —Он очень мужественно себя вел, верно? — сказала Гермиона, склоняясь через барьер, чтобы лучше видеть, как садится Крам. Целая толпа врачей пробивалась к нему через свалку дерущихся вейл и лепреконов. — У него ужасный вид... Гарри снова приставил омнинокль к глазам. Было очень трудно рассмотреть, что происходит внизу, по­скольку над всем полем в безумной радости носились лепреконы, но ему удалось различить Крама, окружен­ного медиками. Он выглядел еще более хмурым, чем ког­да-либо, и неохотно позволял врачам заняться собой. Вся команда собралась тут же явно в подавленном настрое­нии, они невесело пожимали друг другу руки. А непода­леку ирландские игроки плясали от радости, осыпаемые золотом слетевшихся к ним бородатых талисманов; по всему стадиону развевались флаги, отовсюду гремел ир­ландский гимн. Вейлы опять вернулись к своему прежне­му очаровательному облику, но вид у них был удручен­ный и печальный. —Что ж, они храбро сражались, — послышался мрач­ный голос позади Гарри. Он оглянулся — это был болгар­ский министр магии. —Вы говорите по-английски! — возмущенно вос­кликнул Фадж. — И вы весь день смотрели, как я объяс­няюсь жестами! —Ну, это было очень забавно, — пожал плечами бол­гарин. -Я же говорила, он его троллил,-сказала Кассиопея. -Кинню, -отозвался Сириус. -Ки...что? -Грубо говоря, ассоциация с собой, не знаю как объяснить. —Ирландская сборная выполняет круг почета в со­провождении своих талисманов, а Кубок мира по квид­дичу вносят в верхнюю ложу! — объявил Бэгмен. В глаза Гарри ударил слепящий магический свет, за­ливший ложу так, чтобы со всех трибун было видно, что происходит внутри. Прищурившись, он увидел двух взмокших волшебников — они внесли увесистую золо­тую чашу, которую и передали Корнелиусу Фаджу, все еще рассерженному из-за того, что весь день понапрасну рас­трачивал свои способности на язык жестов. — Давайте громко поаплодируем доблестным проиг­равшим — Болгарии! — громогласно предложил Бэгмен. И вот в верхнюю ложу по лестнице поднялись семе­ро потерпевших поражение болгарских игроков. На три­бунах прокатилась волна благодарных рукоплесканий; Гарри видел блеск и мерцание тысяч и тысяч объективов омниноклей, направленных на спортсменов. Болгары один за другим проходили между рядами кресел, Бэгмен называл имя каждого, и сначала им пожимал руку их ми­нистр, а затем — Фадж. Крам, шедший последним, выгля­дел очень неважно: вокруг глаз залегли черные тени, на лице запеклась кровь; он все еще сжимал снитч. Гарри об­ратил внимание, что на земле он чувствует себя гораздо неуверенней. У Крама было плоскостопие, и он заметно сутулился. -Не такой уж он идеал. Но стоило прозвучать его имени, как весь ста­дион разразился громоподобным, разрывающим уши ревом. Потом появилась ирландская команда. Эйдана Лин­ча вели под руки Моран и Конолли; второе падение явно не прошло для него бесследно, парень основательно око­сел, но все равно улыбался от счастья, когда Трой и Куигли высоко подняли Кубок, а трибуны под ними бушева­ли от восторга. У Гарри от хлопанья онемели руки. И на­конец, когда ирландская сборная покинула ложу, чтобы сделать еще один круг почета на своих метлах (Эйдан Линч сидел позади Конолли, крепко обхватив его за та­лию и по-прежнему ошалело улыбаясь), -Смертельный номер. Бэгмен напра­вил волшебную палочку на собственное горло и произ­нес: — Квиетус! Они будут обсуждать это годами, — про­хрипел он. — Вот уж действительно неожиданный пово­рот... Жаль, что так быстро закончилось... Ах да... я же вам должен... сколько там? Фред и Джордж перелезли через кресла и уже стояли перед Людо Бэгменом с радостными улыбками и протя­нутыми руками. -Надеюсь он с ними не леприконским золотом расплатится?-спросила Юфимия.