Шанс жить долго и счастливо, или как Блэки Поттерам помогали

Книгу взяла в этот раз Эйлин. -Глава пятнадцатая. Шармбатон и Дурмстанг. Гарри проснулся, едва забрезжил рассвет. В голове го­тов план, как будто мозг его работал всю ночь. Он встал, оделся и, стараясь не разбудить Рона, спустился в пустую гостиную. На столе с вечера так и лежит его домашняя работа о прорицаниях. Гарри сел, взял кусок пергамента и написал письмо: Дорогой Сириус! Не волнуйся из-за моего шрама. Он не болит. Это мне показалось. Последнее письмо я писал спросонья. Так что успокойся и не приезжай сюда. Я в полном порядке. И голова тоже. "Гарри". -Видишь! -взмолвил Джеймс , чуть взмахнув руками, показывая свои эмоции к данной ситуации - Ребенка расстроил! Выскочив из портретного проема, он поспешил в совятник, на самый верх Западной башни. Во всем замке царила полная тишина. Только на пятом этаже к нему пристал Пивз, хотел сбросить на него тяжелую вазу, но больше никого Гарри не встретил. Вот, наконец, и совятник. — Круглое каменное поме­щение. Окна без стекол, поэтому холодно и гуляют сквоз­няки. На застланном соломой полу совиный помет и об­клеванные скелетики мышей и хомяков. Совы всех мыс­лимых пород сидят ярусами на жердочках до самого по­толка, он же крыша башни. Почти все спят. И все-таки ото­всюду нет-нет и глянет на него круглый янтарный глаз. Букля сидела между сипухой и серой совой. Гарри по­спешил к ней, поскользнулся и чуть не упал. Пришлось потрудиться, чтобы сова разлепила веки и обратила на него взор. Она дремала, повернувшись к нему хвостом. — Явно хитрила: накануне вечером он не поблагодарил ее за письмо, и Букля все еще держала на него обиду. -Я говорил, нельзя так с совами,-прокомментировал Флимонт действие своего будущего внука. — Ты, верно, вчера очень устала, — Вздохнул Гарри, поглаживая на ее спине перья. — Придется, видно, попро­сить у Рона Воробушка. От этих слов Букля мигом проснулась и протянула лапу: — Найди его как можно скорее. Боюсь, как бы он не попал в руки дементоров. -Я с ним согласна - сказала леди Вальбурга , истинно беспокоясь за непутёвого сына. Привязав к лапе письмо, Гарри взял сову и выпустил ее в одно из окон. Букля клюнула его в палец, больнее, чем обычно, но все же ласково ухнула в знак примирения, расправила крылья и полетела навстречу солнцу. Гарри проводил ее взглядом. На душе было тяжело. Вот уж ни­когда не думал, что ответ Сириуса только усилит его тре­вогу. За завтраком Гарри поведал друзьям о посланном Си­риусу письме. —Но Гарри, — Встревожилась Гермиона. — Это не­правда. Ты про шрам не придумал. —Ну и что? Хочешь, чтобы из-за меня его отправили в Азкабан? Гермиона хотела что-то возразить, но Рон ткнул ее в бок. — Перестань! — Шикнул он на нее. И Гермиона в кои-то веки послушалась. Недели две Гарри, как мог, боролся с тревогой о крес­тном. И все равно по утрам с замиранием сердца ожидал совиную почту. А перед сном в постели ему мерещились страшные видения: Сириуса хватают дементоры где-ни­будь в темном закоулке Лондона. -Это уже не дементры, а бандиты какие-то, - решила пошутить Юфимия в тихой гостиной , в попытке разбавить напряжённую обстановку. Кажется у неё что-то даде получилось , но все быстро принялись слушать Эйлин. Жаль, что не было тренировок. Квиддич — лучшее лекарство от тяжких мыс­лей. Зато уроки, особенно защита от темных искусств, стали труднее, да и требовали учителя куда больше. Ко всеобщему удивлению, профессор Грюм объявил, что подвергнет каждого заклятию Империус, — Проде­монстрирует его силу и проверит способность учеников к сопротивлению. -Даже так! — Но, профессор, — неуверенно начала Гермиона. — Вы ведь сказали, что это нарушение закона... Профессор молча взмахнул волшебной палочкой. Парты разъехались в стороны, и в середине класса обра­зовалось пустое место. —...Что к людям это заклятие применять нельзя, — за­кончила лучшая ученица свою мысль. —Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — Непререкаемым тоном произнес Грюм. Его волшебный глаз впился в Гермиону и парализовал жутким немигающим взглядом. — Но если ты предпочитаешь более трудный путь — Путь раба, который полностью лишен собственной воли, я не стану возражать. Это твой выбор. Можешь покинуть урок. — И он указал скрюченным пальцем на дверь. -Это шантаж - высказал Сириус самую настоящую истину. Густо покраснев, Гермиона прошептала, что имела в виду совсем другое. Гарри с Роном улыбнулись, пере­глянувшись. Гермиона скорее проглотит гной бубонтю-бера, чем пропустит такой важный урок. Грюм по очереди вызывал учеников и накладывал на них чары. Чего только они не вытворяли, оказавшись в его власти. Дин Томас трижды проскакал вокруг комна­ты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун вооб­разила себя белкой. Невилл исполнил гимнастические упражнения, к которым сроду не был способен. Перед заклятием оказались бессильны все, становясь собой, только когда Грюм заклятие снимал. — Поттер, — Наконец прохрипел Грюм.— Твоя очередь. Гарри вышел на середину класса. Профессор нацелил на него палочку и произнес: — Империо! -Это явно не Грюм,- сказал Флимонт. -А кто тогда? Удивительное ощущение! Гарри словно воспарил в небо. Никакого беспокойства нет и в помине, только легкое необъяснимое счастье. Блаженство волной окатило его, и все же он чувствовал себя как в тумане: За ним пристально наблюдают. И тут в пустом черепе эхом от­далось приказание Грозного Глаза: «Прыгай на стол... Прыгай на стол...» -Вот так действует импириус.-объяснила Кассиопея. Гарри послушно согнул колени, приготовясь к прыжку «Прыгай на стол...» «А собственно, зачем?» Где-то в глубине сознания раздался еще один голос-. «Это же просто глупо!» «Прыгай на стол...» «Не прыгну, спасибо.» — Второй голос зазвучал чуть тверже. — «Я правда не хочу..» «Прыгай! Живо!» Сильная боль пронзила Гарри: Он прыгнул, отчаянно при этом сопротивляясь. Врезался головой в стол, опро­кинул его. И кажется, сломал обе коленные чашечки. -Авада, его не берет, Импириус его почти не берет, - в шутку высказался Северус,-Может и Круциатус его не берет? — Это уже на что-то похоже, — Послышался громкий голос Грюма. Полная от звуков пустота в голове, вдруг ис­чезла. Гарри ясно помнил, что с ним произошло. Боль в коленях усилилась. — Все, посмотрите на Гарри! Он бо­ролся и, черт побери, почти устоял. Победа была совсем близка! Попробуем еще раз, Поттер! А вы следите за ним, особенно за глазами. В них все отражается! Молодец, Гар­ри! Не так-то будет легко сделать из тебя раба... —Нет, каким тоном он говорит! — Сказал друзьям Гар­ри, когда час спустя, хромая, выходил с урока защиты. Грюм заставил его упражняться до победного конца, и после четвертой попытки Гарри легко одолел чары. — Как будто мы все в любую минуту можем подвергнуться нападению! —Он просто сумасшедший. — Рон обернулся, нет ли сзади Грюма. Борьба с заклятием далась ему труднее, чем Гарри: Он всё ещё не шёл, а прыгал через ступеньку. Но Грюм обещал самое позднее к обеду действие чар само собой прекратится. — Неудивительно, что Министерство с радостью от него избавилось. Ты слышал, он рассказы­вал Симусу, что сделал с той ведьмой, которая первого апреля крикнула ему вслед «бу-у»? Ну, когда тут изучить приемы против его Империуса? Завалили домашними за­даниями! Весь четвертый курс заметил, что в этом году им ста­ли задавать на дом куда больше. От уроков по трансфигурациям взвыл весь класс. —Вы вступаете в важнейшую фазу обучения, магичес­ким искусствам, — наставляла профессор МакГонагалл, угрожающе поблескивая прямоугольными стеклами оч­ков. — Не за горами экзамен по сверхотменному волшеб­ству. -У нас в этом году тоже СОВ, а мы книжки читаем.-проворчал Северус. —Так СОВ будет только на пятом курсе! — взмолился Дин Томас. — Согласна, Томас. Но готовиться к нему следует за­ранее. Из всего класса одна мисс Грэйнджер превратила ежа в более-менее приличную подушку для иголок. А ваша подушка, Томас, до сих пор в ужасе сворачивает­ся, стоит поднести к ней булавку. Гермиона покраснела, едва сдерживая улыбку от пе­реполнявшей ее гордости. А вот на прорицании Рону и Гарри улыбнулась удача. Профессор Трелони объявила, что поставила обоим за сочинение самый высокий балл. Прочитала их предска­зания и похвалила за смиренное приятие предстоящих ужасов. -А, то есть главное как там.... -"Смиренное принятие предстоящих ужасов"-напомнил Хвост. -Точно, остальное не важно. Но радость друзей быстро улетучилась. Трелони задала новое задание, срок месяц, а у них в головах, как назло, иссяк запас бедствий и катастроф. Не отстал от других и профессор Биннс по истории магии, задал через неделю сдать сочинение о восстании гоблинов в XVIII веке. Профессор Снегг обрушил лавину противоядий, обещая перед Рождеством кого-нибудь от­равить — надо же проверить, как усвоены противоядия. -Это уже слишком,- Лили ужаснулась такому, хотя тут уже почти нечему , но как будущей матери вместе с материнским инстинктом, всегда найдётся чему удивляться. А профессор Флитвик велел прочесть про манящие чары три толстенные книги из списка дополнительной лите­ратуры. Даже Хагрид и тот их не пощадил. Его обожаемые со-плохвосты росли с ужасающей быстротой, хотя никто не знал, чем же они питаются. -Детской ненавистью, не иначе,-пошутила Кассиопея. И он предложил с видом Деда Мороза, принесшего подарки, провести исследова­ние: через вечер приходить к нему, наблюдать сопло-хвостов и делать записи об их бесподобном поведении. — Я не буду ходить,— наотрез отказался Драко Малфой. — Спасибо, я с лихвой нагляделся на них во время урока. Улыбка сползла с лица Хагрида. — Будешь делать, что я велю, — гаркнул он. — Не то я последую примеру профессора Грюма... Слыхал я, какой из тебя получился прекрасный суслик! -Предыдущая его попытка превратить человека в животное кончилась хвостиком Дадли, если я правильно помню,-напомнила Вальбурга прошлую книгу и момент из неё -Так что, я бы на его месте не угрожала. Гриффиндорцы расхохотались. Малфой зло вспых­нул, даже не нашелся что возразить. Видно, не забыл еще наказания Грюма. Гарри и Рон с Гермионой возвращались в замок в са­мом веселом расположении духа. Молодец Хагрид, по­ставил на место Малфоя, который в прошлом году из кожи вон лез, чтобы лесничего выгнали из Хогвартса. Вошли в холл и у порога застряли — дальше и шага не ступишь. На стенде у мраморной лестницы — объявле­ние, возле которого столпилось полсотни учеников. Рон, как самый высокий, встав на цыпочки, громко прочитал через головы: —«Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближай­шую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше...» —Здорово! Последний урок — зельеваренье! Снегг не успеет никого отравить! — ликовал Гарри. -А я собирался? – Снейп который слушал реплики персонажей из книги немного удивился , но как он понял ранее, репутация у учеников у него сильно хромает. —«...После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей». —Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! — Эрни МакМиллан из Пуффендуя с загоревшимся взглядом растолкал учеников и уст­ремился к лестнице. -Почему сразу Седрик?- спросил Сириус , не ожидая ответа от других , просто комментирую книгу. — При чем здесь Седрик? — удивился Рон. — Седрик Диггори наверняка будет участвовать в тур­нире, — пояснил Гарри. —Этот придурок будет представлять Хогвартс? — хмыкнул Рон, выбираясь с друзьями из толпы. —Диггори не придурок. Он тебе не нравится, потому что нанес поражение Гриффиндору. А я слышала, он пре­красный ученик. К тому же староста факультета, — не­пререкаемым тоном проговорила Гермиона. —Зато тебе он очень нравится! Как же, такой красав­чик, — подколол ее Рон. -Умный и не болтун,-вспомнила Лаура. —Ошибаешься, я сужу о людях не по внешнему ви­ду, — возмутилась Гермиона. —Кха-кха! Ло-кха-кха-нс! — Рон якобы громко от­кашлялся. А Гарри в его кашле явно послышалась фами­лия «Локоне». Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Гарри ни шел, только и слышно: «Турнир Трех Волшеб­ников», «Турнир Трех Волшебников»... Все как с ума по­сходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшеб­ства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты? -У них десять рук и две головы -пошутила Кассиопея , а позже чуть похихикав со своей шуточки.-От них был змей трехглавый и слуга его-вампир. И конечно, замок подвергся генеральной уборке. Не­сколько потемневших портретов хорошенько почисти­ли и помыли, к их вящему недовольству. Портреты ежи­лись в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные ро­зовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости ки­дался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довел двух девочек-первоклашек до слез. -Это уже перебор - вновь Лили высказалась.- Дети же страдают и могут даже получить травму. Волновались и преподаватели. — Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурм­странга свое неумение совершить самое простое преоб­разующее заклинание, — взмолилась профессор МакГо­нагалл в конце особенно трудного урока: Невилла уго­раздило превратить собственные уши в кактусы. -А вы не просите его демонстрировать. И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — брон­зовый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеей Слизерина. Позади профессорского стола развевалось неве­роятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: боль­шая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чем-то шептались, что было им от­нюдь не свойственно. И Рон с друзьями, конечно, напра­вился прямо к ним. — Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он все же откажется говорить с нами, придется пи­сать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьемся. -Это они о Бэгмэне? - поинтересовалась Вальбурга , никто не ответил из-за чего леди чуть цокнула языком, но замолчала. —Кто вас избегает? — подсел к ним Рон. —Исчезни, — буркнул Фред раздраженно. —А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа. —Младший брат слишком приставучий. —А что вы думаете о Турнире? Хотите в нем участво­вать? —Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать учас­тников, а она не говорит, — сокрушался Джордж — Ве­лела замолчать и заняться трансфигурацией енота. -Правильно, это важнее.-ухмыльнулся Флимонт. —Интересно, что войдет в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился:— Держу пари, мы все рав­но победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привы­кать. -В смысле им троим?-спросил Джеймс. —Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судей­ской бригадой, — остудил брата Фред. - А кто обычно судит? — спросил Гарри. — Всегда директора школ-участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто вто­рого года все трое получили увечья. Тогда участники ло­вили василиска, а он возьми и встань на дыбы. -Небезопасное занятие - сказала Лили ,- в турнире большая смертность , а туда детей отправляют ,которые недавно стали совершеннолетними по меркам мага и будут тешить публику которая им даже не поможет. Заметив, что многие с удивлением на нее таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают! —Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Прав­да, в ней не все достоверно. Я бы ее назвала «Пересмот­ренная история». Или еще лучше: «Необъективная ис­тория Хогвартса. Избранные места. Многие приукра­шены». —Ты это про что? — не понял Рон. -Про домовых эльфов. А Гарри сразу дога­дался, какая тирада за этим последует. —Про домовых эльфов! — отчетливо и громко про­изнесла Гермиона, подтвердив догадку Гарри. — Ни од­ного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов. -Потому что эльфов никто не угнетает, -сказала Вальбурга,-А глупая грязнокровка лезет не в свое дело. Гарри покачал головой и принялся за омлет. Они с Роном прохладно отнеслись к кампании Гермионы в за­щиту домовых эльфов. Но это не охладило ее пыл. Прав­да, они купили два значка, чтобы Гермиона хоть немного угомонилась. Но только выкинули деньги на ветер: ме­нее говорливой она не стала. Хуже того, потребовала но­сить значки — подать пример другим. Каждый вечер, придя в гостиную, Гермиона высматривала очередную жертву, загоняла в угол и трясла у нее под носом жестя­ной банкой со значками. — Да поймите же, — втолковывала она зачерствелым гриффиндорцам, — вам меняют простыни, топят ками­ны, моют классы, на вас готовит целая армия крошек-вол­шебников. И за свой труд они не получают ни сикля. Это настоящие рабы! -А какую альтернативу ты предлагаешь? Некоторые, среди них Невилл, опустили в банку пару сиклей, чтобы Гермиона отвязалась. Кое-кто слегка про­никся ее словами, но этим дело и ограничилось. А мно­гие и вовсе сочли ее приставания за шутку. Рон возвел глаза к потолку, заливавшему зал после­дними лучами осеннего солнца. Фред проявил повышен­ный интерес к бекону (близнецы не купили значок «ГАВНЭ»). А Джордж сказал: —Слушай, Гермиона, ты-то хоть раз была на кухне? -Логичный вопрос – покивал головой Сириус ,близнецы Уизли немного повысились в глазах. —Конечно, нет, — отрезала Гермиона. — Ученикам... —А мы были, — перебил ее Джордж и ткнул Фреда в бок. — И неоднократно. Воровали еду. И видели домо­виков. Они там блаженствуют. Считают, что лучше рабо­ты нет! —Потому что они необразованны и внушаемы. Им можно внушить что угодно, — горячо продолжала Гер­миона, но тут зашумела крыльями совиная почта, и она смолкла. Гарри вскинул голову — к нему летела Букля. Рон с Гермионой не отрывали от нее тревожного взгляда. Сова села на плечо Гарри, сложила крылья и устало протянула лапу. Гарри отвязал письмо Сириуса и дал ей корку бе­кона, которую Букля с благодарностью проглотила. Убедившись, что близнецы заняты обсуждением Тур­нира Трех Волшебников, он шепотом прочитал друзь­ям письмо: — «Добрый день, Гарри! Я вернулся туда, где был, и сейчас опять в надежном укрытии. Держи меня в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Не используй Буклю, меняй сов. Обо мне не беспокойся, но сам будь начеку. Не забудь, что я сказал тебе про твой шрам. Сириус». -Слава богу. — А сов менять зачем? — тихо спросил Рон. — Букля очень выделяется среди других птиц — мигом сообразила Гермиона. — Белоснежная сова, которая часто прилетает в одно и то же место, не может не привлечь внимание. Ведь белые совы в тех краях большая редкость. Гарри свернул письмо и сунул в мантию, не понимая, уменьшило ли оно тревогу или усилило. Чудо, конечно, что Сириусу удалось без происшествий вернуться в бе­зопасное место. Но с другой стороны, когда Сириус не­подалеку, чувствуешь себя спокойнее и не так долго ждешь ответа на отправленное письмо. — Спасибо тебе, Букля, — поглаживал Гарри сову. Сон­но ухнув, она нырнула клювом в кубок с апельсиновым соком и взлетела, предвкушая сладкий сон на маковке башни. В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже зельеварение пока­залось не таким противным, ведь урок сегодня кончал­ся на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Гарри и Рон с Гермионой поспешили к себе в башню. Оставили в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по ле­стнице в холл. Деканы факультетов построили учеников в колонны. — Уизли, поправьте шляпу, — командовала профес­сор МакГонагалл. — Первокурсники, вперед. И пожалуй­ста, не толкайтесь! Рядами спустились по главной лестнице и выстрои­лись перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгуща­лись сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Гарри, стоявший в четвертом ряду меж­ду Роном и Гермионой, заметил среди первоклашек Дэнниса Криви, которого трясло в предчувствии чего-то не­обычного. — Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чем, по-твоему, они едут? На поезде? -Он про Ла-Манш в курсе?-спросила Кассиопея. Видимо будущее очень отличается по сравнению с нынешними годами, раз мало кто знает об этом. — Сомневаюсь, — сказала Гермиона. — А как тогда? На метлах? — предположил Гарри, гля­дя в небо, усеянное крупными звездами. — Не думаю. Путь-то неблизкий. —Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А мо­жет, у них разрешается трансгрессироваться до семнад­цати лет? -С чего бы? —На территории Хогвартса трансгрессироваться не­возможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его Гер­миона. Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Гарри стал замерзать. Скорей бы уж по­явились гости! Может, они придумали какое-то необыч­ное представление? Ему вспомнились слова мистера Уизли на стадионе перед матчем на Кубок мира: «Все­гда одно и то же. Любим на сборищах распускать пав­линьи перья». К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул: — Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко! — Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами. — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне За­претного леса. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сот­ни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увели­чиваясь в размерах. —Дракон! — пискнул насмерть перепуганный пер­вокурсник. —Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Дэннис Криви. -Самый умный что - ли? Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющий­ся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи­мися белыми гривами, каждый величиной со слона. -Впечатляет,-восхищённо промолвила Кассиопея. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на­конец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-слизеринцу копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом при­землилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещен­ные золотые палочки, из каждой вылетают по три крас­ные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зри­телям явилась ее обладательница. -Мадам Максим,-сказал Флимонт, сразу узная из описания , кто это. Таких великанш Гарри никогда в жизни не видел. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр ее ниже. Впрочем, может, потому, что он привык к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на пер­вой ступеньке и озиравшая ряды ошеломленных зрите­лей, показалась ему все-таки огромнее Хагрида. Она во­шла в полосу света, падающего из окон замка, и обнару­жилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, тем­ные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с го­ловы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Мно­гие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть ве­ликаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. —Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! —Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии? -Не картавь, Питер. – сказала Кассиопея , смотря на парня. -Тут так написано – с обидой в голосе высказался сам Питер. — Спасибо. Я в превосходной форме. -К сожалению.-сказал Орион. — Мои ученики, — небрежно махнула она назад ог­ромной ручищей. Гарри, чье внимание было приковано к мадам Мак­сим, только теперь заметил вышедших из кареты подро­стков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка пол­тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. -Шармбатон а районе Ниццы, там гораздо теплее,-сказала Вальбурга. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Насколь­ко Гарри мог видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на за­мок — Ка'г-ка'гов уже приехал? — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? — Лучше пойдем в замок Тут у вас холодно. Только вот кони... —Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его... э-э... подопечные требуют повышенного внимания. —Его сопляки, — шепнул Рон Гермионе. —Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к'гепкие. -Хагрид справится. —Уж поверьте, кому-кому а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор. —Ошшень хо'гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски. -Хорошие кони – прокомментировав со смешком в голосе Сириус. Джеймс рядом покивал головой в знак согласия. —Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился. —Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим. И хогвартцы расступились, пропуская гостей к камен­ным ступеням. —А дурмстрангские кони тоже, наверное, не мень­ше? — обратился Симус Финниган к Гарри и Рону через головы Парвати и Лаванды. —Будут больше этих — даже Хагриду с ними не спра­виться, — покачал головой Гарри. — Если, конечно, соплы его уже не прикончили. Интересно, что там у него стряслось? —Может, они убежали?— с надеждой предположил Рон. -Типун ему на язык! —Не дай бог! — содрогнулась Гермиона. — Представь себе: соплохвосты ползают по территории замка! Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук под­ков золотых коней мадам Максим. — Слышите? — вдруг воскликнул Рон. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть, догадался Гарри. — Это мачта, — объяснил он Рону и Гермионе. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный ске­летоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. -Интересное сравнение - высказалась Вальбурга чуть усмехнувшись. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Гарри увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Чело­век, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг? — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. -Каркаров?-удивился Флимонт на знакомую фамилию. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а коз­линая бородка с завитком на конце едва скрывает без­вольный подбородок Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул. — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вя­жется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл... Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови... Рон дернул друга за локоть, что-то зашептал на ухо. Но Гарри и сам узнал гостя. Это был Крам. -Интересно – шёпотом сказал Эйлин, передавая книгу другому человеку , для продолжения истории.