***
Флегетон тащил его за руку по коридору на цокольном этаже; обшитые красными виниловыми обоями стены, мерцающие лампы и люди, в полуобморочном состоянии сидящие на полу, создавали ощущение, будто они спустились в какой-то опиумный притон. Они добрались до плохо освещенного тупика, где начинались черные двери уборных и Флегетон буквально повис на Ахероне, целуя. — Хочу тебя…прямо здесь…пожалуйста. Они ввалились в свободную комнатку за одной из дверей. Пара неоновых ламп слабо освещали ее рубиновым светом; теплыми всполохами он отражался от блесток, осыпавших Флегетона, сиял огоньками на темном силуэте. Это было невозможно красиво… Ахерон прижал Флегетона к стене, запуская руки под его рубашку. — Мы не заперли дверь, - с улыбкой произнес Флегетон, взглядом указывая на вертикальную полоску света из коридора, — Не хотелось бы, чтобы кто-то из местных торчков ворвался сюда. Сейчас у меня совсем нет настроения трахаться и перегрызать кому-то глотку одновременно… Он томяще медленно провел языком по губам Ахерона, при этом не дав ему поцеловать себя. —…Или тем более прерывать первое ради второго. Неохотно отпустив Флегетона, Ахерон быстро захлопнул дверь, но после замер, так и держа руку на задвижке. — Погоди…что… Ахерон тряхнул головой. Что происходит? Он помнил, как сидел за стойкой, пил что-то, а дальше будто провал и сразу этот красный коридор. У него возникло ощущение, словно он внезапно протрезвел и с него сошло наваждение. Зачем они пришли в этот клуб? Они же должны были идти охотиться сегодня. — Какого черта?… Флегетон испуганно замер у стены. У Ахерона на мгновение возникло ощущение, будто его зрачки вспыхнули красным, но наверняка это была не более чем игра света - для Флегетона гипноз был обычным способом заманивания жертвы, но он бы никогда не стал использовать его на собратьях. Никогда бы не стал. — Успокойся, милый. - дрогнувшим голосом произнес Флегетон, осторожно касаясь плеча Ахерона. — Это все коктейли…ты пил три часа подряд, вот оно и ударило тебе в голову. Все в порядке, мы пришли сюда ночью, помнишь? Более смелым движением он привлек Ахерона к себе для поцелуя, глубокого и голодного. Красный свет стал отчетливо виден из-под опущенных золотых ресниц, но, будучи под его действием, Ахерон уже не мог его замечать. — Не волнуйся ни о чем, - горячо выдохнул Флегетон, торопливо расстегивая ремень его брюк. — Дай мне о тебе позаботиться. Флегетон опустился на колени перед ним. Ахерон почувствовал его теплую ладонь на своем напряженном члене и затем - нежное прикосновение языка, скользнувшего от основания до головки и обратно. В подобных ласках Флегетон был мастер; он потрясающе чутко считывал желания других, какими бы потаенными они ни были, а движения его неизменно были ловкими, выверенными и приносили такую бурю ощущений, что вскоре Ахерону через силу пришлось отстраниться самому, чтобы на этой прелюдии все не закончилось. Жестом призвав возлюбленного встать на ноги, он бегло оглядел бархатную каморку и, выбрав единственное более-менее удобное место, развернул Флегетона к раковине, чтобы тот оперся руками на столешницу, а сам пристроился сзади; нанес на член смазку, которую Флегетон предусмотрительно ему отдал (обо всем заранее подумал, хитрец), и неспешно вошел внутрь, крепко взявшись за его бедра. Ощутив его в себе, Флегетон вздрогнул и со вздохом подался вперед, но Ахерон перехватил его, мягко беря рукой за шею и касаясь губами виска. — Тише, тише…Иди ко мне. - успокаивающе прошептал он Флегетону на ухо, не отрывая взгляда от их неонового отражения в зеркале. Позолоченная фея в малиновом свете и темный демон, нависший над ней. — Разве я когда-либо делал тебе больно? Флегетон оскалил в улыбке острые клыки. — Физически - нет. Вместо ответа Ахерон вошел в него полностью, в зеркало наблюдая как меняется выражение его лица. Удивленно поднятые брови, приоткрытые губы и румянец, проступающий на щеках - Ахерон хорошо знал это выражение, никогда от него не уставал. По этому лицу он сразу мог понять, что в этот момент Флегетон его и только его. Перехватив его поперек груди одной рукой, Ахерон опустил свободную руку вниз. -Теперь дай мне тебя уважить. - произнес он, нежно сжимая его член. Флегетон невнятно проговорил что-то и начал двигаться ему навстречу, прогибаясь в пояснице. Его шумное учащенное дыхание постепенно переросло в стоны. — Да, так… - почти жалобно прошептал он, бесстыдно подаваясь назад бедрами и насаживаясь на его член, когда Ахерон нашел нужный угол. — Пожалуйста... Ахерон крепко прижал Флегетона к себе; тот лишь умоляюще сладко постанывал в такт толчкам, изгибаясь в его руках. Его тело уже стало невероятно горячим, словно кровь внутри начала закипать, и Ахерон знал, что еще мгновение-другое и он ощутит его дрожь под своими пальцами. Флегетон кончил, издав мучительный стон и содрогнувшись всем телом. Лампы в комнатке с шипением мигнули. — Ну,ну, - выдохнул Ахерон, — Хочешь оставить нас без электричества? Ахерон перехватил его сильнее, вбиваясь в полную силу - сам уже был на грани. Флегетон прерывисто дышал, вцепившись в сжимавшие его руки. Казалось, что ближе уже не может быть, оставалось только сбросить оболочку человеческого тела чтобы стать единым целым. Ахерон кончил, оскалив клыки, его собственный стон превратился в негромкое рычание; он ослабил хватку и потерявший равновесие Флегетон рухнул на столешницу. Тяжело опираясь на локти и все еще немного подрагивая, он глубоко дышал, пытаясь прийти в себя. — Я люблю тебя…я так тебя люблю… - проговорил Флегетон севшим голосом. — Прости меня… — Что ты, за что мне тебя прощать? - тепло ответил Ахерон, упираясь лбом в его влажные от пота волосы.***
Стоя у стены, Флегетон непослушными руками пытался застегнуть пуговицу на брюках. Взгляд его до сих пор был абсолютно пустым и Ахерону пришлось помочь ему - и с этим, и со сбившейся рубашкой, и с пиджаком. — Теперь тебе точно придется нести меня домой на руках. - Флегетон поднялся на носки для поцелуя. — Самое время, дома нас ждет одно очень расстроенное и очень сердитое холоднокровное. - улыбнулся Ахерон, касаясь его губ. — Что-то случилось с Коцитом? — В каталажку загребли нашего Коцита. — Хах, было бы от чего беспокоиться. — Думаю, дорогого Стикса больше волнует отсутствие тактильного общения, ты же знаешь какой он…зависимый. — Ничего, мы ведь не дадим его постели остыть, правда, любовь моя? — Разумеется.