Northern Paradise — The Killer
Капли дождя на обратной стороне окна из красных становятся зелёными. Автобус трогается. Привалившись к холодному стеклу, Кит равнодушно смотрит на ещё один город, где не захочет остаться. — Почти приехали. — Джеймс трогает его за плечо. — Просыпайся. — Я не сплю, — буркает Кит, не сводя взгляда с мокрого тротуара. С разрыва прошло почти два месяца, но Джеймс всё ещё выглядит виноватым. Он сказал, оставайся, сколько нужно, ты же знаешь, мы друзья — я же знаю, тебе некуда идти, но Кит понимает, лучше не мозолить глаза. Вторую гитару в группе забрала вернувшаяся из кругосветного путешествия Ризави, и Кит здесь больше не нужен — ни как гитарист, ни как… кем бы он ни был для Джеймса в те полгода, когда всё смешалось и стало слишком сложным. В любом городе он может сойти с автобуса и остаться, чтобы начать новую жизнь, может, с какой-нибудь другой группой, может, в одиночку, как привык. Никаких больше виноватых улыбок и сочувствующих взглядов. Он кутается в куртку и закрывает глаза. Городкам, через которые они проехали с концертами, он уже счёт потерял. Пора бы где-нибудь отстать от автобуса. Неважно, где. Америка такая большая. Не впервые добираться на перекладных… …только вот решить бы, куда. — Ну и местечко, — тянет Ризави. Кит открывает глаза. Клуб, у которого автобус сбрасывает скорость, выглядит паршиво. Паршивее всех, где они были. Кит уже воображает, сколько будет возни с настройкой аппаратуры. — Они нам вообще заплатят? — Обещали платить приличнее, чем прошлые, — откликается Кинкейд. Его рука лежит у Джеймса на плечах, и не будь Джеймс от этого таким напряжённым, Киту было бы легче. — Пойдёмте, посмотрим. Если совсем дерьмо, поедем сразу в гостиницу. Кит входит последним, толкает тяжёлую железную дверь. В маленьком грязном зале накурено, звенят бокалы и вилки, пахнет дешёвым пивом и жареной рыбой. Последний раз останавливались перекусить почти десять часов назад, но Киту не хочется ничего здесь касаться и тем более что-то есть. — Вон там сцена! — рассказывает Кинкейду бармен, перекрикивая шипение крана. — Всё, что надо, можете подключать. Здесь оставляют хорошие чаевые, если споёте что-нибудь попроще на заказ. Ребята после работы не прочь повеселиться. «Ребята» — угрюмые, немолодые, с обветренными лицами, — заняты больше выпивкой. Кит надеется, что с ними не будет проблем. — У вас есть полтора часа, — продолжает бармен, — потом будет выступать вторая группа, они скоро приедут. Ужин за счёт заведения, у нас здесь отличные стейки, таких во всём штате никто больше не сделает. — Мне с кровью! — оживляется Ризави. Ловя на себе тяжёлые взгляды местных, Кит надеется, что в остальном обойдётся без крови. К ночи дождь расходится сильнее. Помощь Кита больше не требуется — да и, пора признать, совсем скоро группа будет обходиться без него. Пора привыкать. Он курит на улице под козырьком, стараясь не прислушиваться к приглушённой музыке из клуба, — Ризави его партию играет совсем по-другому, и ему это не нравится так же, как ей не нравилась его версия, а Джеймс так и не признался, на чьей он стороне, чтобы никого не обидеть, — и настроение такое отвратное, что самое бы время взять гитару и рюкзак и поймать на дороге попутку. Исчезнуть без следа, как он и хотел, кануть, как камень в воду… Если продолжит так лить, как камень в воду канет весь автобус, не доехав до следующего городка. Возможно, его просто засосёт в раскисшую грунтовку у клуба. Кит прикуривает новую сигарету от почти приконченной, затягивается, бросает окурок в помятое ведро с водой, заменяющее местным пепельницу, — и вздрагивает от рёва мотора. На грунтовку влетает джип на огромных колёсах, обклеенный стикерами с гонок, лихо разворачивается, обдав грязью их пошарпанный автобус, и сдаёт назад, на свободное место рядом. Дворники размазывают по забрызганному лобовому стеклу мутную воду, и в темноте, которую не под силу потеснить тусклым фонарям, кроме рифлёных шин ничего больше не разглядеть. Киту любопытно, кто внутри, — здесь всё равно нечем заняться, только глазеть, а в зале он всех уже видел, и ему не нравится, как там присматриваются к нему. — Здесь? — спрашивают в машине. Наружу выглядывает девушка в низко надвинутом капюшоне. — Эй, это клуб «Метаморфоза»? Кит хмуро смотрит на вывеску над дверями. Буквы давно стёрлись, даже первую не разглядеть. — Понятия не имею, — честно отвечает он. — Другого здесь нет. — Из второго окна выглядывает водитель — улыбается так широко, что зубы блестят. — Надеюсь, тут все такие красавчики. Кит напрягается, кулак сам собой стискивается. Может, этот парень ничего плохого и не имеет в виду, но у Кита не то настроение, чтобы радоваться подкатам. — Не смущай его, Ла-анс, — тянет девушка и решительно выпрыгивает из салона прямо в лужу. — Фу! Как же здесь грязно! На ней обтягивающие розовые лосины, на вид не понять, винил или кожзам, но Кит выдыхает легче — по крайней мере, её наряд на сегодня не убит. — На что я рассчитывал, — закатывает глаза её приятель и со скрипом поднимает стекло. Из салона выпрыгивает ещё одна девушка, с длинными золотыми косами и тоже вся в виниле, только в сиреневом, потом очень осторожно спускается водитель. Каким-то чудом ему удаётся не запачкать свои вельветовые клёши. — Держи гитары! — окликает кто-то из машины. Девушки забирают два чехла, водитель берёт объёмную сумку и кофр. — И синтезатор тоже держи! — У меня руки кончились! — раздражённо откликается водитель. — Сам вынеси! И тачку закрой! — Чтобы я ещё раз тебе помогал! — рявкают в ответ. Девушки протискиваются в клуб, их другу Кит придерживает дверь. Нежный голос Джеймса обжигает его — как назло, они играют кавер на «Wish You Were Here». В салоне кто-то возится. Показывается край чехла с синтезатором, скрывается снова. Вздохнув, Кит переходит вброд огромную лужу — в гадах не страшно — и заглядывает в машину. Колёса ему по плечо — пожалуй, только на таких и можно сюда добраться. — Эй, — окликает он, — помочь? В темноте несколько секунд молчат, потом наружу высовывается встрёпанный парень в круглых очках. — Ты из клуба? — С другой группой приехал. — Кит подставляет руки. — Нехер делать, пока мои поют. — А. — Вместо того, чтобы положить в руки синтезатор, парень жмёт ему ладонь и искренне улыбается. — Я Мэтт. Тоже нехер делать. В смысле, это не фамилия, фамилия Холт, я с этими приехал, потому что был вечер свободный, а у них помощница заболела. Господи, подержи эту срань пять секунд, мне нужно тачку закрыть. Там у кофра петли не очень. — Хорошо, — хмыкает Кит и, наконец получив синтезатор, пятится через лужу обратно. Мэтт по фамилии Холт бесстрашно приземляется в грязь, захлопывает дверцу и включает сигнализацию. — Спасибо, — с облегчением выдыхает он, принимая у Кита свой ценный груз, — с меня пиво. — Мне было не сложно, — отмахивается Кит. — Пиво купить тоже не сложно. — Мэтт снова улыбается ему, и после недель виноватых гримас и напряжённых разговоров ни о чём эта улыбка кажется Киту неожиданно привлекательной. — Составь мне компанию, Лэнс и девочки до полуночи не освободятся, а с тобой мы уже наполовину знакомы. Он выдерживает паузу, глядя на Кита с дружелюбным интересом. — Кит, — сдаётся Кит и ещё раз жмёт его узкую ладонь. — На чём играешь? — спрашивает Мэтт так, будто они давние друзья. Кит с удовольствием подхватывает его непринуждённый тон. — Электрогитара, немного бас, иногда бэк-вокал. Вспоминать про бэк-вокал особенно больно, но он не даёт этим мыслям воли, иначе весь вечер проведёт в паршивом настроении. — Я бы не отказался послушать! — В обнимку с синтезатором Мэтт вваливается в зал и морщит нос. — Как насчёт взять пиво с собой и выпить в машине? Здесь каким-то дерьмом воняет. Кит без раздумий кивает. Проникновенно глядя на скучающих зрителей, Джеймс поёт о любви, и Кит готов торчать где угодно, лишь бы не слушать. — Тогда подожди здесь, я отдам ребятам синтезатор и спасу тебя, — обещает Мэтт так, будто догадывается о его эмоциях, но он скорее имеет в виду запах, чем переживания по поводу бывшего парня. — Только никуда не уходи, ты мне нравишься! Кит улыбается и обещает: — Не уйду.Fenne Lily — Solipsism
Мэтт действительно возвращается скоро — Джеймс успевает только подстроить гитару для следующей песни. Ризави просит зал поддержать аплодисментами, в ответ доносится пара вялых хлопков. Киту становится ещё тошнее. Он почти рад, что сегодня не на сцене. — Поведай мне страшную тайну, — похоже, Мэтт считает свободные руки достаточным поводом, чтобы приобнять Кита за плечи, — тёмное или светлое? — Тёмное, — поддерживает игру Кит. — Если ты о пиве. — ...я вернусь к разговору о других «если»! — хохочет Мэтт и окончательно повисает у него на плечах, интимно шепча в ухо: — Следующая развилка — портер или стаут? — Ты уверен, что в этом местечке слышали про стаут? — Вот и узнаем! — Мэтт направляется к стойке. — Привет, друг, как насчёт... Он понижает голос до интимного шёпота, и Кит снова остаётся наедине с пронзительно-печальным голосом Джеймса, который поёт о любви больше не для него. Может, никогда для него и не пел. — Я был прав! — Кит вздрагивает от оклика — снова слишком задумался. — У них тут есть чем поживиться! А теперь спасаемся поскорее! У него в руке целый пакет банок. — Неплохая добыча, — уважительно замечает Кит. — Не готов лишний раз выходить наружу, — фыркает Мэтт. — Такая срань вокруг! Он забирается в джип, сразу назад, перевешивается через переднее сиденье, чтобы завести мотор и включить печку и свет. Становится уютно — на мягкий диванчик наброшен лоскутный плед, на окне шторки из бусин. — Кто из вас хиппи? — улыбается Кит. — Тётушка Ромелль! Это та, в сиреневом. — Мэтт вытаскивает из пакета две банки стаута, суёт одну Киту и с облегчением плюхается на середину сиденья. Кит пристраивается рядом, думая, что он подвинется, но этого не происходит. Приходится прижаться вплотную, чтобы закрыть дверцу. — В розовом Аллура, а Лэнс был за рулём. Это его тачка. У него всё синее. Похоже, эту информацию о Лэнсе он считает исчерпывающей. — Лэнс не будет против, что мы сидим в его тачке? — спрашивает Кит и аккуратно открывает своё пиво. Мэтт немедленно стукает своей банкой о его, едва не залив коврик на полу. — Он не будет против, даже если мы здесь потрахаемся! — хохочет он и делает большой глоток. — Неплохое пиво, как тебе? Кит тоже отпивает. За плотной кремовой пеной тянется густая горечь и шоколадное послевкусие. — Хорошее, — удивленно признает он. — Так и знал, ты сладкоежка! — Прищурившись, Мэтт панибратски пихает его локтем в бок. И всё ещё не спешит отодвигаться, хотя места более чем достаточно. — Готов поспорить, все уверены, что ты любишь только стейки с кровью. — Я не люблю ничего с кровью, — признаётся Кит и отпивает ещё. Тихое урчание мотора расслабляет, и золотящиеся на грязных стёклах капли дождя теперь кажутся уютными. — И ты прав, все уверены, что я их обожаю. — Я секу такие вещи, — заявляет Мэтт с таким видом, будто это страшная тайна. — Готов поклясться, у тебя есть и другие неожиданные пристрастия. Он смотрит на Кита с вызовом и многозначительно двигает бровями. От смеха Кит чуть не давится пивом. — Как мы перешли к обсуждению моих пристрастий? — спрашивает он, вытерев губы тыльной стороной ладони. — Я просто пытался изящно подвести к вопросу, нравятся ли тебе парни, — фыркает Мэтт и снова панибратски пихает его локтем. — Не очень получилось. Без обид. — Мой бывший у микрофона, — отвечает Кит, пытаясь выдать улыбку за весёлую или хотя бы надменную, — но, судя по вытянувшемуся лицу Мэтта, получается скорее жалко. — Он, в общем… Он сам не знает, что добавить, и отпивает ещё, как будто и планировал на этом закончить. Горечь в пиве становится заметнее. — …горячее, чем я, — разочарованно заканчивает Мэтт. Кит едва не давится. — С чего ты взял?! — У него чёлка падает на глаз. И он брюнет. Если тебе нравятся брюнеты, у меня нет шансов. — Ты, ну… — Кит смотрит на Мэтта пристальнее, и нет, он не пьян и не будет настолько пьян, даже если выпьет всё, что припасено в брошенном у сиденья пакете; просто Мэтт в его вкусе, а Кит последние полгода запрещал себе смотреть на других парней, потому что Джеймса это расстраивало, и теперь ему… наверное, странно. — Послушай, мы с ним встречались не потому что у него тёмные волосы, мы просто… я думал, мы с ним понимаем друг друга, но он выбрал не меня, и это… — Больно? — тихо спрашивает Мэтт. Кит уставляется на банку в руке. Горло пережимает. Наверное, если он сейчас глотнёт, его вырвет. Он пожимает плечами и говорит себе, что должен извиниться и выйти покурить, но не может двинуться с места. — Прости. — Мэтт обнимает его, укладывает его голову себе на плечо, гладит по волосам, и после первого удивления Кита неожиданно отпускает. Сжавшие горло тиски слабнут, и он судорожно вдыхает. — Боже, я вечно несу какую-то ерунду. Глупо разговаривать о бывших с человеком, которого видишь впервые, сам знаю, но мне так хотелось тебя растормошить. Не расстраивать, нет. Просто… сделать так, чтобы ты посмотрел на меня. У тебя красивые глаза, ты играешь на гитаре и любишь сладкое, я хочу, чтобы ты мне что-нибудь спел, сидя голый у меня в постели. Он замолкает, видимо, решив, что сказал достаточно, только продолжает гладить Кита по голове и печально вздыхает. — Я бы спел, — говорит Кит. Мэтт с интересом косится на него и поднимает очки на лоб. — Тогда тебе нужно пройти начальный квест. — Вот как? — улыбается Кит. Как минимум, он давно не встречал такого удивительного собеседника. Даже если опустить факт, что этот собеседник в его вкусе. — Да. — Мэтт снова уставляется на него этим своим уверенным взглядом, за которым обязательно последует что-нибудь неожиданное. — Первое испытание. Прямо здесь. — Здесь, — повторяет Кит, внутренне готовясь ко всему. — На этом самом месте. — Мэтт указывает на сиденье. — Нам придётся заняться сексом. — Гондоны есть? — спрашивает Кит и тоже решает объяснить: — У меня были, но я их сжёг. Когда мы с Джеймсом расстались. Ну, знаешь. Чтобы не напоминали о прошлом. — Сжёг? — Мэтт взволнованно трёт переносицу. — Чёрт. Звучит горячо. Я в шаге от того, чтобы в тебя влюбиться. — Нет. — Кит делает суровое лицо. — Сначала квест. Ты же не можешь влюбиться в человека, о котором ничего не знаешь. — Во-первых, могу, — Мэтт принимается у него перед носом загибать пальцы, — я так уже делал, во-вторых, у меня уже есть причина — ты сладкоежка, в-третьих, ты, похоже, готовишь для меня более веские аргументы? Кит усмехается и говорит только: — Проверим. Кит думал, это будет сложно — искать путь к другому, совершенно незнакомому человеку. Заново учиться трогать и целовать, привыкать к чужому запаху и вкусу. Думал, забыл, что было до Джеймса, потерял в любви к нему себя самого… много что думал, и всё оказывается неправдой. Это легко, так же, как плыть по течению. Кит кладёт руки Мэтту на рёбра под растянутой футболкой и больше не может от него оторваться. В поцелуе Мэтт первым вталкивает язык ему в рот, и Кит делает то же самое в ответ. Мэтт с громким стоном стаскивает с его плеч куртку и целует сбоку в шею так жадно, что наверняка останется засос. Кит не против. Ему нравится, когда на нём остаются следы. Пока Кит целует его в грудь, Мэтт обхватывает его голову ладонями, выдыхает хриплое: — Ещё, можешь сильнее, — и Кит оставляет отметины зубов вокруг его соска и ещё пару засосов на животе. После этого Мэтт обхватывает его ещё и ногами. Заднее сиденье перестаёт казаться тесным. Кит сбрасывает куртку на пол, и Мэтт стаскивает с него футболку. — Оу, — выдыхает он, и его приоткрытые губы растягиваются в восхищённой улыбке. — Хочу всё это потрогать. Кит делает вид, что совершенно не смущается, но лицо горит, когда Мэтт подминает его под себя и принимается вылизывать и целовать. — Подержи, — требует он и суёт Киту в руку свои очки. Он расстёгивает Киту джинсы, прикусывает кожу внизу живота, и ещё раз, пока тянет пояс ниже, ойкает, когда высвобожденный член Кита упирается ему под челюсть. От второго «оу» Кит вспыхивает как старшеклассник. — Знаешь, — тянет Мэтт, оглаживая ствол, и трётся о него щекой с таким видом, будто получил его в награду за конкурс, — теперь я совершенно точно могу утверждать, что ты сладкоежка. Такое можно вырастить только на какао-бобах. — Мэтт, — стонет Кит сквозь зубы и свободной рукой зарывается ему в волосы. Продолжая размашисто тереться о него щекой, Мэтт запускает руку в кармашек на спинке переднего сиденья и, пошарив там, вытаскивает несколько разноцветных упаковок с презервативами. — Выбери зелёные, — требует он и, закусив губу, зачарованно смотрит, как под его большим пальцем выступает первая капля смазки. С неохотой выпустив его мягкие волосы, Кит подчиняется. Зелёных находится четыре; Мэтт продолжает лениво поглаживать его член, и когда Кит сгребает с его ладони все оставшиеся презервативы и бросает обратно, у него уже рука дрожит от нетерпения. — Дай угадаю, синие для Лэнса? — сипло усмехается он. — Не угадал, — улыбается Мэтт, отрывая блестящий уголок, и начинает раскатывать презерватив так медленно, что Кит от нетерпения толкается ему в руку, — синие с ванилью, а эти… — Он тянет носом и довольно прикрывает глаза. — Эти пахнут шоколадом. Теперь квест. — Он строго сводит брови. — Как бы великолепен я не был, ты не должен уронить мои очки. Подавившись одновременно стоном и смехом, Кит бережно сжимает дужки и поднимает руку выше. — Я держу, — сглотнув, заверяет он. — Тогда пора переходить к самому главному! — Мэтт разворачивается спиной, устраивается у него на коленях и через голову стягивает рубашку вместе с футболкой. Кит проводит ладонью вверх вдоль его позвоночника, снова запускает руку в волосы на затылке, легонько тянет на себя. — Мэтт, — повторяет он тише; он просит, и сейчас это тоже легко, хотя он ненавидит просить, — я… сейчас сгорю ко всем чертям. Обернувшись через плечо, Мэтт озорно показывает кончик языка, откидывается Киту на грудь и, вертясь, начинает стаскивать джинсы. Кит запускает под них руку, обхватывает его член, ведёт от основания к головке. — Оу, — повторяет он Мэтту на ухо, и, к его удовольствию, теперь Мэтт заливается нежно-розовым. — Вот ещё глупости, — ворчит он, шаря в соседнем кармашке сиденья, — в лучшем случае «ничего себе». Кит прикусывает его краснеющее ухо, обводит языком краешек раковины. Мэтт изгибается на нём, подсовывает руку ему под голову и снова жадно целует; во второй руке у него бутылочка со смазкой, уже без колпачка, и Кит подставляет ладонь под носик. — Давай сразу, — выдыхает Мэтт, нажимая на дозатор, — только медленно. Я люблю медленно. «О» утопает в новом поцелуе; торопливо размазав по члену прозрачный гель, Кит утыкает головку Мэтту между ягодиц. Мэтт кладёт руку поверх его руки, приподнимается, плавно двигает бёдрами — и это снова легко. Намного легче, чем Кит привык. — Ох-х, — вырывается у Мэтта, и он утыкается Киту в шею, плавно насаживаясь глубже — короткими, сладкими движениями, от которых у Кита плывёт перед глазами. — Ты такой горячий… Киту очень не хватает второй руки, чтобы взять его за подбородок и снова поцеловать, чтобы гладить его бледные соски и теснее прижимать его к себе, но квест есть квест. Он целует Мэтта в щёку, накрывает ладонью его член, прижимает к животу, размазывая остатки геля. Мэтт доверчиво подаётся навстречу, сжимает его бедро, чтобы удобнее было двигаться, и с каждым толчком тихо стонет. — Можно сильнее, — шепчет он и упирается ладонью в стекло. — Если хочешь. Не утерпев, Кит всё-таки обхватывает его второй рукой, следя, чтобы очки были в безопасности. Мэтт немедленно расслабляется в его объятиях, шире разводит колени, — и Кит почти сразу находит тот темп, который заставляет его стонать громче. Крупная головка у него в кулаке становится ещё влажнее. — Я, кажется, на небесах, — бормочет Мэтт, и по его телу прокатывается волна дрожи. Кит всё-таки поворачивает его к себе и, кончая, целует так глубоко, как только может. Расслабленный и всё ещё стонущий, Мэтт с удовольствием позволяет ему вылизывать свой рот и только вздрагивает, тесно сжимая его член. — Я выдержал испытание, — задыхаясь, говорит Кит, поднимает руку выше и смущённо замолкает — линзы забрызганы белым. Растерянно моргнув, Мэтт разражается хохотом, и выдержать это сразу после оргазма — квест посложнее первого. — Мне понадобятся дворники, — выдавливает Мэтт между взрывами смеха, — или сексуальный полуголый мойщик! Подожди, я найду салфетки… Усевшись на Кита верхом, он пытается найти карманы на скомканной рубашке. Кит бережно опускает очки себе на грудь, завязывает использованный презерватив, открывает следующий и вытаскивает из джинсов складной нож. — Иди сюда, — хрипло говорит он и надрезает колечко латекса с одной стороны. — Но теперь держать очки придётся тебе. Взглянув на него, Мэтт возбуждённо облизывает губы и перекладывает очки на переднее сиденье. Кит кладёт рядом сложенный нож, двигается ближе, накрывает губы и подбородок получившейся салфеткой, и Мэтт с довольным стоном опускается ему на лицо. Он всё ещё чувствительный, растянутый и влажный, и его хватает ненадолго — вцепившись в спинку сиденья, он сжимает свой член, несколько раз с усилием двигает рукой и кончает второй раз. На этот раз дворники требуются запотевшему окну. Кит обнимает его бёдра и целует в поясницу. — Господи боже, — стонет Мэтт и буквально падает ему в объятия. — Мы обязаны повторить это в постели. Расслабленно поглаживая его по животу, Кит целует его в шею, в ухо, в висок, зарывается носом в растрёпанные волосы. — Потрясающе, — выносит вердикт Мэтт и вынимает из пакета банку пива. Подсунув под спину скомканную куртку, Кит полулежит на заднем сиденье, пьёт тёмный стаут и не может себя заставить хотя бы надеть футболку. Он оправдывается тем, что в машине слишком жарко от смеха и дыхания, но на деле он слишком давно не сидел вот так с кем-нибудь кожа к коже. Мэтт одеваться тоже не торопится, и Кита так и тянет снова сунуть руку под его мешковатые джинсы, просто чтобы погладить шелковистую кожу внизу живота, но полночь уже близко, и хозяева машины скоро вернутся. — Лэнс и девочки скоро будут здесь, — словно читая его мысли, вздыхает Мэтт, но непохоже, чтобы он собирался встать, — подвезут нас. Если ты ещё не передумал. — Мне нужно забрать вещи, — неохотно говорит Кит. Ему кажется, что если он выпустит Мэтта из объятий, всё закончится. Он снова останется один в дождливой ночи, не зная, куда идти, чтобы найти место, где будет нужен. — И попрощаться с ребятами. — Идём, — пожимает плечами Мэтт и лениво тянется к рубашке. Кит целует его между лопаток, в затылок, в плечо, не в силах выпустить. — Помогу тебе нести гитару, ты же мне помогал. Когда они заходят в бар, гостей уже намного меньше, а Лэнс и Кинкейд оживлённо болтают за стойкой, уминая стейки. Под задорный бой Ризави Джеймс поёт «Yellow Submarine», рядом со сценой Ина танцует в компании Ромелль и Аллуры — теперь, когда Аллура сняла капюшон, её белые дреды рассыпаются по плечам и спине. — Я думал, ты пропал без вести! — хохочет Лэнс. — Хей, девочки, Мэтт нашёлся! Можем ехать! — Придурок, я всё это время был в машине, — ворчит Мэтт. Лэнс тут же замолкает и внимательно уставляется на Кита. — Я же говорил, красавчик, — разводит руками он. Кит, не удержавшись, фыркает. — Забираешь его с собой? — Его и его гитару, — играет бровями Мэтт. — Гитара всё делает лучше! Кит идёт к сваленным у стены вещам, вытаскивает из-под сумок и чехлов рюкзак, закидывает на плечо и, посмотрев на Джеймса, поднимает руку. Он не ждёт ничего, кроме кивка, но Джеймс торопливо суёт микрофон Ризави и спрыгивает со сцены. — Эй! — Он подходит к Киту, кладёт руки ему на плечи. — Ты уходишь? Куда? Кит растерянно оглядывается на Мэтта; этого достаточно, чтобы Джеймс понял. — Позвони, когда доберёшься, — тихо говорит он; его улыбка больше не виноватая, и Кит вздыхает легче. — Скажи, всё ли в порядке. Сам знаешь, я… я за тебя всегда волнуюсь. — Знаю, — говорит Кит и крепко обнимает его на прощание. — Кто это тут такой симпатичный? — Едва Кит подходит к своим новым спутникам, Ромелль подцепляет его под локоть и увлекает к выходу. — Правда, Мэтт, мы забираем его себе? А так можно было? Может, прихватим ещё кого-нибудь? — Не мы! Я! — вопит Мэтт, торопливо отсчитывая бармену купюры в обмен на ещё один пакет банок. — Даже не думай! — Тогда я хочу забрать Ину! — весело объявляет Аллура. — Хей! — кричит Лэнс, сложив ладони рупором. — Как насчёт поехать к нам в гости? Дверь бара захлопывается у Кита за спиной раньше, чем он услышит ответ. Мэтт почти сразу выбегает следом и подхватывает его под второй локоть. — А инструменты кто понесёт? — интересуется Ромелль. — Гости! — ворчливо сообщает Мэтт, перебежав лужу, распахивает заднюю дверь и забирается в салон. Не вполне веря, что всё по-настоящему, Кит передаёт ему рюкзак и гитару, а потом Мэтт хватает его за руку и, едва он поднимается, усаживает рядом с собой. — Ну вот. Теперь мы готовы. Сложив руки на спинке переднего сиденья, Ромелль с любопытством смотрит на Кита. — На чём играешь? — спрашивает она. — Только на гитаре? — Он обещал мне спеть! — Мэтт обнимает Кита и гордо похлопывает по плечу. — Уверен, у него отличный голос. — Ты не можешь знать, — фыркает Кит. — Кое-что я уже слышал, — таинственно сообщает Мэтт. Ромелль скатывается на сиденье и заходится смехом. — Да, ты всё поняла правильно, милая! — О господи, как же тут натрахано! — смешливо морщится Лэнс, садясь за руль. С другой стороны от Ромелль садится Аллура и снова натягивает на голову капюшон. — Райан был так любезен, что согласился подвезти весь наш скарб на автобусе, раз уж мы забираем их бывшего гитариста. Поехали? — Поехали, — кивает Аллура. — Ты решил, где мы всех разместим? — У нас есть диван, ещё один диван, — начинает перечислять Ромелль, — я достану татами, а Ину можно положить к нам… — Вот, значит, как? — Аллура шутливо трясёт её за плечо. — А кого ты собираешься положить к Лэнсу? — Того классного парня с дредами, конечно! Ну, и его парня, если он согласится… Кит не знает, сколько шутки в их шутках; ему хочется послушать ещё, но Мэтт обнимает его, поглаживает по затылку, по шее, и Кит, сдавшись, кладёт голову ему на плечо. — Останься, пока не кончится дождь, — шепчет Мэтт. — Ты обещал мне песню. Кит кивает; глаза закрываются сами собой.***
— Что хочешь? — Выбирай свою любимую. — Потянувшись, Мэтт кладёт голову на сложенные руки и внимательно наблюдает, как Кит устраивает на коленях свою ярко-красную гитару. — Сам виноват, — хмыкает Кит, подстраивая верхнюю струну, и на пробу делает перебор. — Ты серьёзно? — улыбается Мэтт. — Я тронут, что ты выбрал песню, в названии которой есть моё имя! Он кладёт руку Киту на колено, и, выдыхая слова своей любимой «Nothing Else Matters», Кит чувствует, как в нём прорезается что-то новое. Он понятия не имеет, по какому адресу сидит голый в смятой постели и как называется этот город, но дождь ещё идёт, и он не хочет портить момент мыслями, куда двинется дальше. Будто ему назло, к последнему куплету между тучами проглядывает полуденное голубое небо. Рука срывается со струн, следующая строчка вылетает из головы. — Так и знал, что у тебя идеальный голос, — хмыкает Мэтт, двигаясь ближе, и тихо добавляет: — Останься ещё. Просто так. Кит подцепляет его пальцем за подбородок и целует в губы. Дождь заканчивается; Кит свободен идти куда угодно, но он остаётся.20-29.09.2020