Моё дыхание

— Вит, Вит, смотри на меня! Не смей закрывать глаза! Дыши, родной, дыши! Я всегда тобой восхищался. Твоим спокойствием. Твоей уверенностью. Твоей добротой. Твоей смелостью. Верой, что всегда всё будет хорошо, как бы жизнь ни колотила и каким бы местом ни поворачивалась. До сих пор недоуменно восхищаюсь, как ты смог со мной познакомиться. Прямо на улице: когда повсеместно расцветает гомофобия и ты лишний раз боишься показать заинтересованность кем-то, кто с тобой одного пола, ты подошёл, чтобы рискнуть и остаться. Пусть был и поздний вечер, и людей не было, всё же подойти к парню… Безумству храбрых — поём мы песню! — Молодой человек, у вас пятки красивые! Степень моего офигевания тебя так позабавила, что ты начал смеяться, стоя от меня на небольшом расстоянии. Видимо, чтобы была возможность защититься. — Вы меня не бейте, я хороший! — Смешинки в твоих глазах завораживали. — Просто скажите, что не гей, и мы мирно разойдёмся. А если я не ошибся, давайте знакомиться. В тот вечер мы долго с тобой гуляли по нашему парку. Я всё помню настолько чётко, словно это было вчера. Тихая беседа-знакомство. Первое прикосновение, когда ты взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Первый поцелуй, уже в сумраке парка, когда темнота нас скрыла от сторонних людей. Так страшно было довериться. И какое счастье, что смог. — Вит! Даже не думай умирать! Смотри на меня и дыши! Чтобы влюблённость стала любовью, многого не надо. Приятная для тебя самого внешность человека, голос, от которого замирает восторженно душа, запах, от которого ты сходишь с ума, и трепетность прикосновений. Чтобы любовь была единственной и на всю жизнь, требуется вся сама жизнь и множество составляющих. Здесь должно сходиться — или не сходиться, но безоговорочно приниматься — многое: характер, воспитание, схожесть взглядов; при несхожести — нормальное принятие чужого мнения; и если меняться, то обоюдно; и всегда плюсом — когда у вас есть общее увлечение. Ты ходил в горы. Горы — твоя страсть, твоя жизнь. После меня, как ты мне говорил. Я не мог разделить их с тобой. Астма. Невозможность на физическом уровне. Но я никогда не был против. Всегда тебя отпускал. Никогда спокойно, но сильно ждал. Горы — твоя сила. Ты всегда ко мне возвращался, становясь ещё более счастливым, когда просто обнимал после разлуки. — Отец, где Анна? Они же ехали за нами! Вит, солнце, ты только продержись! Постарайся вдохнуть! — Саша, Аня в пробке! Десять минуть от нас. — Черт! Как же всё… Сумка! Вит всегда возит с собой шприц с лекарством. Папа, в доме смотри! Миры каждого из нас рушатся по своему. У каждого свой Рагнарёк. Свой я помню туманно. Темнота поглотила меня, как только твой отец отдал мне браслет, мной подаренный тебе на нашу седьмую годовщину. Я только услышал, что сошла лавина. А дальше… Белый потолок. Противно-зелёные стены. Как же я не люблю больницы. Невыносимо больно. Больно дышать, больно говорить, больно вообще быть здесь, когда тебя больше нет. Я не хочу верить! Я не могу верить! Ты обещал всегда возвращаться! Вернись! Твой отец уехал туда, искать тебя. В моей руке твой браслет, в душе — молитва-воззвание. Хочу обнять тебя. Увидеть твою улыбку. Окунуться в твоё спокойствие и сойти с ума от нашей страсти. Больше я не жил. Ел. Спал. Дышал. Лежал в больнице, когда дышать не получалось. Твой папа вернулся с твоим рюкзаком. Тебя не нашли, как и ещё двоих. Много расщелин, лавина была гигантской. Отец объехал ближние селения, вдруг… Но «вдруг» не случилось. — Вит, солнце! Не оставляй меня! Ты не имеешь на это право! Ты не смеешь! Я не смогу без тебя! Слышишь? У меня была амнезия. Я ничего вообще не помнил. Помню, как шёл. Шёл и шёл. На меня наткнулись мужики и дали мне приют. У них селение закрытое. Живут там по старым законам. Ни света, ни связи. Представь, я семь месяцев думал, что свет может быть только от свечи. И всё время тосковал. И не знал по чему или по кому. А потом проснулся и всё помню. Я не стал звонить тебе. Испугался за твой приступ. Отец меня привёз. Взяли Аню, она же всегда тебя спасает, твой личный врач. Ты только сейчас не уходи! Лет через сто — и только вместе со мной! У каждого свой Рагнарёк. — Сын, держи! Был только этот шприц, значит, должно помочь. У каждого своё воскрешение. Моё — смотреть в самые прекрасные глаза, любимые. Вдох.