Рождественский экспресс

       Гудки уезжающих вдаль поездов эхом разлетались по станции. Раздался шум от начинающих движение колес. Множество людей спешило на свои рейсы. Рождественская суета настигла и нарядный вокзал Бостона. От теплого дыхания оставалось белое облачко в раздирающем легкие холодном воздухе.        Замерзшие Эмма и Киллиан жались друг к другу, стоя на платформе, и ждали свой рождественский экспресс. Ночное небо было усыпано миллионами звезд, во главе которых находилась величественная белоснежная луна. Хлопья снежинок медленно летели вниз, окутывая людей. Вероятно, скоро должна была начаться метель, ведь ветер лютовал. Огромные круглые медные часы, висевшие на фасаде, показывали 23:30. Этот праздник спасительница и пират должны были провести в поезде. Казалось бы, не самое лучшее место для празднования Рождества, но не тогда, когда с тобой любимый человек, и вы отправились в свадебное турне по всей Америке.       Первым местом назначения был Нью-Йорк. Он как никогда кстати собирал в себе все сложенные веками, добавленные фильмами, рождественские и новогодние традиции.       — Хотел бы я, чтобы все было идеально, но увы, над погодой я не властен, —лучезарно улыбаясь, Джонс крепко обнимал явно продрогшую супругу, пытаясь ее согреть. — Над погодой и временем, — поправил он.       — Я бы тоже хотела. Но ничего, скоро согреемся, сейчас поезд подойдёт. Уверена, это будет самое лучшее Рождество на свете! — Эмма положила голову на плечо Киллиана.        Она наслаждалась каждым моментом пребывания рядом с ним. Наконец-то вся эта беготня за нечистью и ведьмами закончилась, и в Сторибруке стало спокойно. Свон с чистой совестью оставила город и уехала в Бостон навстречу очередным приключениям.       — Крюк, а ты говорил, что это будет необычный поезд. Что за сюрприз ты мне приготовил? — промурлыкала Эмма и улыбнулась, стряхнув снег с его плеч.       — Сво-о-н, сюрприз на то и сюрприз, чтобы быть неожиданностью.        Сквозь мглу брызнул яркий свет от фары. Громкий предостерегающий гудок прозвучал вдалеке. Густой дым валил из огромной черной трубы. К станции подъехал он!       — Господи… невероятно! — от восхищения Эмма прикрыла рот руками.       — Ну, а я тебе что говорил, — самодовольно улыбнулся Киллиан.        Подъехал великолепный паровоз, будто из фильмов. Весь украшенный гирляндами, веточками ели, красно-зелеными лентами, черный матовый корпус с огромными изящными буквами Berliner Maschinenbau и красными гигантскими колесами. На таких только императоров и возить. Эмма не верила своим глазам! Бесподобно! А внутри, наверное, еще красивей.       — Вот… так сюрприз… — ахнула Свон. — Где ты билеты раздобыл?!       — Давай, давай, идем. А то уедет без нас, — Киллиан слегка подтолкнул девушку вперед и сам пошел к вагонам. — А вот магия! Все-таки ваш интернет и вправду волшебный, — он слегка усмехнулся и пожал плечами.       — Научился-таки? А я уж думала, ты совсем обречен.       — Обижаешь. Уже давно, миссис.        Толпы людей пихались, толкались, что-то кричали друг другу. Нервы. Никому не хотелось пропустить выступление музыкантов в вагоне-ресторане, к тому же они замерзли и ужасно устали. Киллиан, как истинный джентльмен, пропустил всех девушек вперед и только после них поднялся в тамбур, таща за собой огромный чемодан.       — Ох, Свон, что ж ты туда напихала?! — простонал Крюк и с грохотом поставил чемодан на пол, в купе.       — Всего лишь то, что нам пригодится в путешествии. Книги, чайник, одежду, э-э-эм…еще что-то, — Эмма задумчиво почесала за ухом и вслед завалилась в купе. Ее глаза распахнулись, рот снова открылся, и она выронила дамскую сумочку из рук.        — Ва-а-а-у… — было единственное, что она смогла сказать, отойдя от шока.       Огромное окно было обрамлено бархатными портьерами, закрепленными на стене. Все купе было отделано дубом. Широкие откидные полки со спинками по обе стороны комнаты были обтянуты дорогой кожей изумрудного цвета. Приятная стилизация под старину буквально всего, вплоть до мелочей деталей интерьера, перемещала в конец девятнадцатого века в покои какого-нибудь императора, или же в сказку… На небольшом столике, расположившемся между двумя полками, стояла старинная зеленая лампа. На стенах висели небольшие картинки с пейзажами каких-то прованских полей. Аккуратные парные бра находились прямиком над полками с обеих сторон.       — Чайник? — Крюк вздернул бровь и с насмешкой посмотрел на девушку. — Ты смеешься? К черту нам чайник? — расхохотался он и вырвал Эмму из мира грез.       — А… как зачем?! Чай пить! Боже! Ты мой герой, Киллиан… Такая красота! Это будет лучшее Рождество в моей жизни!       — Что? Чай пить?! Мисс очевидность! Молодец вообще! — смеялся Джонс. — А почему утюг не взяла? Одежду-то тоже нужно гладить, — съязвил он.       — Над этим я как-то не подумала… — Свон почесала затылок и бросила взгляд на часы, висевшие над левой полкой. — Черт! Без пятнадцати двенадцать будет! Быстре-е-е-е! — спохватилась Эмма, завопила и сбросила с себя пальто.       — Да ладно? Уже? — Джонс быстро поднял полку и положил в ящик чемодан. Затем скинул черное пальто и повесил на крючок.       — Уже… — Эмма перевела взгляд на Киллиана и обомлела.       Он был невероятно шикарен, будто сошел с экрана фильма 40-х: белая свободная рубашка, классические горчично-коричневые брюки и подтяжки, такой же горчичный галстук.       — Джонс… ты решил свести меня с ума сегодня? Боже правый, ты великолепен! — Свон с восхищением похлопала в ладоши.       — О да, это то признание, которое я ждал всю жизнь. Конечно, лапочка, я только и мечтаю свести тебя с ума, — с соблазнительной хрипотцой произнес Крюк, ухмыльнулся, подошел ближе и обвил руками талию Эммы.       — Когда ты стал законодателем моды? — расплываясь в улыбке, поинтересовалась Свон.       — Хм… Наверное, еще с тех пор, как был пиратом? — самодовольная ухмылка не сходила с его лица.        Киллиан крепче прижимал Эмму к себе, вдыхая такой родной и безумно вкусный запах ее волос — запах приторной карамели. Его любимой сладости... Глаза девушки загадочно поблескивали в серебряном свете луны. Он души не чаял в ее улыбке, озорных зеленых глазах.       — Не буду спорить… Вкус у тебя и тогда был отменный… Скажу по секрету, сначала я влюбилась в твой пиратский костюм, — прошептала девушка и прикоснулась к его мягким губам.       Тихо что-то промычав в ответ, Джонс вовлек ее в английский поцелуй, слегка покусывая нижнюю и верхнюю губу, смакуя каждое мгновение, наслаждаясь моментом — и пусть весь мир подождет. Так опьяняюще и дразняще. Рука Киллиана скользнула по ее затылку, прижимая сильнее к себе. Совсем немного отстранившись, Киллиан коснулся лбом лба Эммы. Улыбнувшись и отдышавшись, прошептал:       — Свон, ты тоже замечательна. Как там говорила Коко Шанель? У каждой женщины должно быть маленькое черное платьишко?       — Абсолютно верно, — кивнула девушка.       — Так вот, твое платье блистательно. Шанель бы обзавидовалась, — слегка усмехнулся Джонс.       — Возможно… А теперь меньше разглагольствований, пойдем, а то праздничный ужин пропустим.       — Что ж… слово дамы — закон, — Крюк недовольно выпустил Эмму из своих объятий. Джонс шутливо поклонился и отодвинул дверь купе.       — Да вы, господин, само благородство! — Свон одернула немного задравшееся черное платье-футляр и вышла в коридор.       — Как-никак капитан, а он обязан быть вежливым.       Поезд уже начал набирать скорость, вагон слегка покачивало из стороны в сторону. Так убаюкивающе. Запах гари проник и сюда, несмотря на то, что их вагон находился довольно далеко от кабины машиниста. На полу, в узком проходе, где едва могли разойтись два человека, была расстелена зелено-золотая ковровая дорожка. Золотые ручки дверей была до мелочей проработаны. Сама же дверь была практически стеклянная, только по краям сделана из березы. На стенах были изысканные, поистине королевские обои.        Киллиан взял Эмму за руку и повел в вагон-ресторан.        Скажи Крюку пару лет назад, что он снова полюбит и будет любим, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Но сейчас… он, как верный лебедь, не представляет своей жизни без Свон. Каждый раз, когда Эмма была на волосок от смерти, Киллиан терял голову от безумного страха. Ведь она вытащила его из тьмы, подарила надежду на светлое будущее. Джонс всегда был недоступным однолюбом… думал, что всегда будет любить исключительно Милу… Но Эмма смогла растопить его сердце и окончательно укорениться в нем.        Дверь вагона-ресторана распахнулась, и в помещении появились возлюбленные. Свон вновь не смогла сдержать восхищения и удивления. Этот ресторан вобрал в себя всю красоту 19 века.       — Господи! Как здесь красиво, — едва слышно прошептала Эмма.       — Да… бесподобно… — в тон подтвердил Джонс.       — Воу, смотри, музыканты собираются! Будет концерт? — Свон удивленно вздернула бровь.       — А я разве не говорил тебе о нем? — с наигранным изумлением спросил Джонс.       — Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — парировала блондинка.       — Ой, да ладно тебе. Будет концерт… и не только, — он растянул губы в чеширской улыбке. — Ну-с, пройдем, лапуля?       — Говоришь загадками, кэп.       Пара проследовала к столику и села за него.       Ресторан и вправду был восхитителен: отделанный дубом вагон с витиеватыми резными узорами, полками из сетки, натянутой на латунные трубки, на стенах; столы с белоснежными скатертями, возле окон стояли изящные настольные лампы, между ковровыми дорожками проглядывал натертый паркет, за столами находились старинные деревянные стулья, обитые бежево-золотым бархатом; рассеянный теплый свет мягко распространялся по помещению; вмонтированные в потолок лампочки были выстроены в ряд, вдоль всего вагона, широкие ленты рождественской расцветки висели на стенах, а на двери находился большой, пушистый, красивый венок; возле барной стойки был свободный угол, куда потихоньку прибывали музыканты: кто с саксофоном, кто с виолончелью, кто со скрипкой. Импровизированная сцена ярко подсвечивалась, выставляя артистов в лучшем виде. На каждом столе стояли подсвечники, в которых маленькие огоньки свечей слегка трепетали от покачиваний вагона.       — Что будешь, милая? — полюбопытствовал Джонс, устроившись поудобнее на стуле рядом с Эммой и взяв в руки меню.       — Черт, ну конечно же рождественскую индейку под апельсинами… а еще имбирные печенья, — Свон ласково улыбнулась и тоже уткнулась в меню.       — А как же салат "Цезарь" ? Не один поход в ресторан не обходится без него,— Киллиан приобнял девушку за плечи и нежно поцеловал в висок.       — А ты, однако, внимательный. И его, конечно же, — поцелуем уже в губы ответила Свон.       — Профессия обязывает.         В этот момент к столику подошел с иголочки одетый официант с белым полотенцем на руке:       — Вы что-нибудь будете заказывать?       — Да, конечно. Салат "Цезарь", самого лучшего рома, который у вас есть, бутылочку шардоне, индейку под апельсинами и имбирные печенья.        Ох… и набрали же блюд!       — Замечательно. Ждите. В течение десяти минут вам все принесут, — Официант что-то быстро чирканул в своем блокноте и удалился.       — Киллиан… — едва слышно прозвучало над ухом Джонса.        Эмма положила голову на его плечо, приобняла и медленно поглаживала его руку.       — Что, душка? — Крюк сделал тоже самое и приобнял девушку.       — А я тебя люблю. Ты самый лучший, — соблазнительным шепотом ответила Свон.       — Я тоже люблю тебя. Ты самая лучшая девушка, которую я когда-либо в жизни встречал. Ты стала моей путеводной звездой, — его пальцы неторопливо перебирали шелковистые локоны Эммы. — Ты, как полярная звезда — такая же недоступная, но в то же время такая спасительная. Мой ориентир. Как звездное небо. Ведь умение его читать и ориентироваться дается не каждому, но если же ты все-таки разгадаешь эту загадку, тебе откроется новый мир.        Романтика из Киллиана ничем не вытравить. Его слова были бальзамом на душу Свон. Именно в этот момент она поняла, что выбрала того самого мужчину. Он так упорно и усердно добивался ее. Даже самая сильная и независимая женщина, как Эмма, не устоит перед сногсшибательной улыбкой Крюка.        Свон зарделась:       — В комплементах тебе все-таки нет равных, капитан.       — Все от чистого сердца, душа моя.        На сцене появились музыканты в костюмах Санты Клауса, их помощницы и гномы, а потом они заиграли рождественские песни.        «Let it snow» на бис повторялось два раза. Еду наконец-то принесли, и Эмма уже уплетала ее за обе щеки, закусывая печеньем. Салат был съеден в первую очередь. Ароматная индейка так и манила к себе. Апельсин придавал кислинку блюду. Джонс медленно потягивал терпкий, крепкий 50-летний ром. Его блаженный, расслабленный взгляд задержался на пианино, стоящем около сцены. Черное, старинное с витиеватой надписью «F. Muhlbach».       — Эй, глянь-ка, — он кивнул головой, в сторону инструмента.       — Красиво-о-е! — протянула Эмма и допила бокал вина.       — А слабо сыграть?! — Киллиан резко повернулся к девушке, на его лице появилась ухмылка, а в глазах мелькнули озорные чертики.        Алкоголь уже явно ударил ему в голову.       — Что? Мне? — поперхнувшись, переспросила Свон.       — Да-да, тебе! А кому ж еще?       — Ты смеешься? Я ж тысячу лет не садилась… — Эмма судорожно пыталась найти отмазку. — Э-э-э… и даже не знаю, смогу ли…       — На полном серьезе. — Джонс сделал еще глоток. — Фи, значит, слабо! Ха, слаба-а-а-чка! — он выразительно, дразня, показал язык девушке.       — Кто?! Я слабачка?! — уже возмущенным тоном спросила Свон.       — Ты-ты, — с насмешкой ответил мужчина.       — Ты договорился! Так, значит… на что спорим?! — Эмма злорадно ухмыльнулась.       — М-м-м… дай-ка подумать… Если народ не оценит твои пьяные свистопляски, то ты должна будешь… — он приблизился вплотную к ее уху, и обжигающим шепотом продолжил: — Ты сделаешь мне минет, сладкая…        Щеки Эммы вновь вспыхнули. Мурашки пробежали по спине, а живот на доли секунд свело. Киллиан ухмыльнулся и вздернул бровь.       — У-у-у-у… вон как, — она вскинула брови, демонстрируя удивление. — Ну, а если им понравится, то ты выполнишь любое мое желание, — девушка сцепила руки в замок, разминая их, специально хрустя костяшками. Как перед дракой.       — По рукам? — Крюк подал руку.       — А по рукам! — с азартом ответила Эмма, взяла его за руку и разбила пари.       — Ну все, сам напросился!       — Давай, давай! Посмотрим на твои игрульки, — пренебрежительно усмехнулся Киллиан и допил ром.        Эмма с гордо поднятой головой вылезла из-за стола, как бы случайно касаясь рукой его паха. Капитан громко сглотнул, стараясь не подавать вида. Все это походило на какую-то сводящую с ума игру. Музыканты как раз закончили очередную песню и устроили небольшой перерыв. Свон, пошатываясь и икая, подошла к пианино и с грохотом откинула крышку. Люди обратили на нее внимание.        Эмма старалась не показывать свое волнение, но внутри нее все неприятно сжималось, руки тряслись и не слушались, а ладони потели. Плюс этот чертов алкоголь туманил рассудок. Как давно она не садилась за пианино. Свон отодвинула мягкий табурет и села на него. Положила руки на клавиши, глубоко вдохнула, нажала на них, и полился завораживающий, плавный, погружающий в сказку звук.        Танец феи Драже. Зрители слушали Эмму с открытым ртом. Не хотелось, чтобы эта волшебная мелодия когда-нибудь кончалась. Ее пальцы грациозно летали по клавишам. Киллиан не мог налюбоваться своей Свон. Ах, все-таки была в ней та самая голубая кровь. Осанка, грация, идеальный слух и любовь приуменьшать свои заслуги.        Эмма проиграла всю композицию на одном дыхании. Что только не сделаешь ради того, чтобы утереть нос зазнавшемуся пирату! Прозвучали последние ноты, и повисла недолгая тишина. Свон с волнением оглянулась на публику в ожидании оценки. Люди в унисон захлопали. Наткнувшись взглядом на осознавшего всю ситуацию испуганного Киллиана, Эмма самодовольно ухмыльнулась, захлопнула крышку пианино и, промолвив лишь «спасибо», отправилась на свое место.       — Чееерт, Сво-о-н, снимаю шляпу! Это было… — замялся Джонс, пытаясь подобрать слова. — Великолепно! Виртуозно! Ты ни разу не соглашалась сыграть мне. Почему?! — ошарашенно, восхищенно спросил Киллиан и пропустил девушку к стулу.       — Не знаю. Боялась. Мне как-то сказали, что я ужасно играю, и после этого я поклялась никогда больше не касаться пианино.       — Не нужно никого слушать.        Эмма пожала плечами. Не дав ей дальше оправдываться, Джонс поцеловал ее, вкладывая все свое восхищение в этот поцелуй. Плевать на людей. Плевать на все их порицающие взгляды. Есть только они вдвоем! И этот момент у них никто не отнимет.       С нежеланием оторвавшись от мягких, уже распухших губ Киллиана, блондинка с надменной улыбкой произнесла:       — А пари-то ты уже проиграл. Исполняй мое желание.       — И что же дама изволит?       — Сейчас узнаешь. Пойдем быстрее,— в недоумении Джонс оставил деньги за блюда на столе поспешил за блондинкой.        Оказавшись в полном одиночестве в холодном тамбуре, так где их никто не увидит (по крайней мере Эмма надеялась на то), Свон и Крюк слышали громкое дребезжание колес. Скорость и вправду была огромной. Вагон шатался из стороны в сторону. Рельсы быстро мелькали в щелях.        Киллиан будто прочел мысли Эммы. Как только дверь вагона-ресторана захлопнулась, он рывком притянул ее к себе, держа за затылок и талию. Абсолютно не церемонясь — алкоголь все же дал о себе знать — Джонс впился в ее губы, жадно сминая их. Свон мигом оказалась в безвыходном положение, прижатая к ледяной металлической стене. Киллиан поднял ее руки и крепко прижал к стене. Требовательно, жгуче Джонс все глубже изучал ее рот. Черт, да он будто вытрахивал ее. Красная помада девушки уже давно была размазана. Выпитого алкоголя хватило, чтобы опьянеть.        Эмме просто снесло крышу. От одних прикосновений возлюбленного Свон уже безумно возбуждалась. Она чувствовала, что становится ужасно мокрой. На пару секунд Джонс отпрянул от спасительницы.       — Ну, так чего же вы хотели, миледи? — промурлыкал Киллиан и принялся покусывать, лизать и посасывать мочку уха.       — Тебя, Киллиан, тебя! Невероятно… прямо здесь и сейчас, — рвано дыша, она вновь потянулась к его губам.       Киллиан не менее страстно отвечал на поцелуй. Его сердце вырывалось из груди. Стучало в такт сердцу Эммы.       — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь? В тамбуре? Здесь же могут появиться люди. Оригинальное желание, — он слегка усмехнулся, прижимаясь к бедру девушке пахом.       От нее по телу Эммы пробегали возбуждающие мурашки. Да ей было плевать, где! И могут ли заметить люди. Этот страх и адреналин подливал масла в огонь. Еще больше будоражил.       — Твои стоны могут услышать.       — Да… — чуть ли не скуля, ответила Свон, поддаваясь вперед. — Плевать на них! Слава Реджине, тому, что она вернула пирату руку. Его рука заползла под тонюсенькое платье Эммы, поглаживая бедро и ягодицу сквозь колготки. В то время как другая нагло блуждала, сжимала ее грудь. Лифчика на Свон не было, что гораздо облегчало задачу. Затвердевшие соски проглядывали через тонкую ткань. Девушка провела ладонью по его щетине, запустила пальцы в волосы, прижимая все ближе. Черт! Как же ей хотелось ощутить его в себе… Эмма абсолютно не жалела, что выбрала в мужья этого наглого пирата. Его беспардонность в какой-то степени ей даже нравилась.       Киллиан требовательно терзал губы Эммы, проникая в нее языком. Так ненасытно. Джонсу все мало. Мало своей Свон. Он плавно перешел на ее шею, оставляя дорожку из багрово-фиолетовых засосов.       — Мы как подростки, которые прячутся от родителей и жмутся по углам, — в ответ Эмма хихикнула, жадно втянув воздух.       — Похоже. Очень даже.       — Благо Дэвида нет, — с облегчением выдохнул Джонс и принялся дальше расцеловывать, ласкать шею и ключицы блондинки.       — Точноо… У моих родителей есть волшебная способность появляться в ненужный момент, — Эмма наслаждалась этим прекрасным моментом единения, пока никого нет. Адреналин плескал через край. Бросало то в жар, то в холод. Дыхание перехватывало. Слава Господу, колеса так громко стучали, глуша всхлипы Свон.       — Мне хватило пары раз, когда он нас спалил. Чуть голову не оторвал. Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Боюсь представить, что мы будем творить весь этот год… Эмма…        — Чувствую, год будет богат на неординарные места.       Джонс усмехнулся от слов возлюбленной. Внутри него все полыхал огонь! Черт, он невозможно возбужден… Пах стал приятно ныть… через него будто пустили двести двадцать вольт, которые задержали в районе члена. Эмма тоже решила ответить Киллиану подобной сладостной пыткой. Слегка отодвинув его, она скользила губами по его колючей щеке, спускаясь ниже по подбородку и, наконец достигнув шеи, стала оставлять красные следы от помады. От удовольствия Джонс едва слышно заурчал и прикрыл глаза. Он предвкушал и представлял, что будет дальше. Киллиан точно пьян… и очень… а Свон только дразнила еще больше своими страстными поцелуями. Крюк на какой-то момент отключился от реальности. Рубашка уже была вся в красных следах.       — Эмма… Сама стирать будешь. Надеюсь, ты порошок взяла? — хохотнул Джонс. Даже в такой момент он не упускал шанс повеселиться и поиздеваться над спасительницей.       — Ой, да ну тебя! Это ты стирать будешь… Наказание за вредность! — Свон уже успела опуститься на колени, на холодный пол. Она плавно водила рукой по плотным брюкам в районе паха, где был туго очерчен напряжённый член. Когда Эмма дотронулась до бугорка, через нее пронесся ток. Глаза вспыхнули огнем, а сердце резво забилось. А если и вправду кто-то войдёт?! Из-за шума не слышно, кто идет.       «Так! Отбросить все плохие мысли и наслаждаться процессом. Чем дольше думаешь, тем больше времени теряешь!» — с такими мыслями Свон расстегнула ширинку брюк и приспустила белье.       Киллиан самодовольно улыбнулся и промурчал:       — Эмма, а мое желание ты-таки выполнишь. И, заметь, по своей воле, сладкая. Слова расходятся с действиями, но мне это даже по нраву.       — Бывают в мире исключения…       — Скажи мне еще раз, крошка… — он приподнял ее подборок и с ухмылкой заглянул в блестящие глаза блондинки.       — Я тебя хочу.       Страстная буря эмоций сопровождала Эмму. Да точно. Сейчас она точно вся мокрая. А ведь ещё ничего не началось. Ей движет только желание. Черт, и все-таки Эмма — любительница секса в экстремальных условиях. Хотя скорее просто привыкла из-за вечных догонялок с ведьмами. Низ живота все сильнее приятно тянуло. Джонс аккуратно собрал ее блондинистые волосы в хвост и намотал на кулак. С таким нетерпением для обоих Эмма коснулась возбужденной плоти. С нескрываемым удовольствием она обхватила член губами и принялась ласкать. Какое удовольствие. Чертовы плотские утехи. Они невероятные грешники.       Киллиану очень льстило, что его любимая девушка стоит перед ним на коленях. И тем более в такой момент, когда их могут заметить… Возбуждающая боль все нарастала, с уст пирата слетали иступленные стоны. Он и сам не заметил, как стал двигаться бедрами навстречу. Эмма все глубже и глубже заглатывала член, иногда постанывая и причмокивая. Кипяток, не иначе, бежал по его венам. Голова слегка закружилась.        Свон тоже очень хотела сделать приятное любимому человеку. Тем более в такой праздник. Киллиану так нравилось ощущать её язык на обнаженной головке. Ее губы плавно ласкали член, до тех пор, пока невероятная разрядка не нахлынула Джонса и он не кончил ей в рот. Волна оргазма прокатилась по телу.       — Сво-о-н… Черт возьми… — с облегчением выдохнул Киллиан.       И даже здесь Эмма мастер, как и мастер в порабощении его сердца. Это, вероятнее всего, будет их самое лучшее Рождество. Лишь они вдвоем… Свон поднялась на ноги, поежившись от холода, и сглотнула. Господи, ей безумно хотелось продолжения! Она не сможет больше ждать, если пират сейчас же не возьмет ее.       — Дело мастера боится. Это было шикарно!       Киллиан поправил боксеры, брюки и застегнул ширинку, а Эмма вновь моментом оказалась прижата к стене. Мороз пробежал по коже и быстро сменился жаром. Свон тонула в небесно голубых глазах возлюбленного. Она любила в нем все, особенно чертиков во взгляде и ухмылку.       Джонс впился в ее губы. Жадно сминал их, аккуратно покусывал. Чувствовал вкус апельсина на губах Эммы. Наслаждался каждым моментом. Таким редким моментом уединения и пребывания в полной безопасности. Рука заползла под юбку, задрав ее, от чего Свон вздрогнула и томно вздохнула. Киллиан вклинился коленом между ее ног, раздвинув их. Алкоголь уже давно разлился по венам. Стук колес и свист ветра через щели глушил любые звуки. Они почти отключились от реальности, когда дверь распахнулась, и в свете ламп появился мужчина. Эмма залилась краской и резко ударила Киллиана по руке. Тот в свою очередь нервно покашлял:       — Попались… — констатировал Крюк.       Мужичок вытаращился на них и закурил сигарету, ничего не говоря.       — Таки да, — шепотом ответила Свон.       Киллиан схватил Эмму за руку и потащил из тамбура. Пока они шли по коридорам, время тянулось невероятно долго. Пират игриво ущипнул девушку за задницу, а затем шлепнул по ней. Не разрывая поцелуя, Джонс кое-как нащупал ручку двери в купе.       Полутьма царила в купе. В свете луны глаза Киллиана поблескивали. Такой хищный, такой возбужденный взгляд.       Захлопнув дверь, он наконец-то начал избавлять супругу от надоевшей одежды. Черное платье полетело в сторону, как и туфли, колготки и кружевные трусы. Как же ему необходимо, жизненно необходимо ощутить ее.       Оставив Эмму абсолютно беззащитной и голой, Крюк толкнул ее на кожаную полку. У Свон просто сносило крышу, ей хотелось побыстрее… По-звериному. Расстегнув последнюю пуговицу, Киллиан отцепил подтяжки, сбросил рубашку и моментом избавился от брюк и всех остальных предметов гардероба.       Он навис над Эммой, любуясь ее аккуратным личиком. Хотел навсегда запомнить каждую черточку, которые свет луны удачно выделял. Запустил руку в ее шелковые волосы, прильнул к губам, ненасытно, яростно целуя, изучая каждый миллиметр ее рта языком. Другая же рука блуждала по груди девушки, играя с моментально затвердевшими сосками. Киллиан спустился ниже, покрывая ключицы и декольте жгучими поцелуями. Вобрал в рот сосок и слегка прикусил. Сердце Эммы выскакивало, и ее не по-детски начинала подбешивать неторопливость Джонса. Она простонала что-то невнятное, и Киллиан наконец-то смиловался над ней. Абсолютно не церемонясь, он толкнулся внутрь. Влажно. И так жарко… узко… Свон точно ждала его и причем очень давно.       — Господи… — единственное, что смогла сказать девушка, когда Крюк, не жалея ни ее, ни себя, входил в нее под аккомпанемент ее стонов и вздохов.       Киллиан хотел доставить Эмме нереальное, крышесносное удовольствие. Черт, кто бы мог знать, что Джонса так возбуждают девичьи стоны. Он плавно проникал в нее, не давая Эмме сказать и слова. Постепенно движения становились резче и грубее. Он достигал самой глубокой и чувствительной точки. С его губ тоже срывался полурык, полустон.       Напряжение все нарастало. Причем у обоих. Свон захлебывалась в собственных стонах. Выгнулась дугой, прижимая Киллиана крепче к себе. Он ее! Исключительно ее! И Эмме безумно хотелось верить, что на всю жизнь. Вагон покачивался, а стук колес убаюкивал.       — Простите нас, соседи за стенкой! — хрипло произнесла Эмма и резко вскрикнула. Эйфория, потемнело в глазах, лишь на пару секунд. Она ощущала каждое грубое движение Джонса. И ей все это безумно нравилось, ощущать в себе его пульсирующий, горячий и напряженный член любимого человека.        — Надеюсь, они сейчас веселятся в ресторане, — отозвался Киллиан и провел кончиком языка по губам Эммы, втянув в страстный умопомрачительный поцелуй. — А твое желание я так и не выполнил. Не трахнул в тамбуре. И вновь моя взяла, — Джонс нахально улыбнулся.       Живот приятно сводило, закручивало в спираль. Свон чувствовала, что кульминация скоро случится. На языке почувствовался металлический привкус. Искусанные губы всему вина. Она зачем-то сдерживала всхлипы, боясь, что их услышат.       Джонс в последний раз толкнулся, и с уст девушки слетел исступленный вскрик. Волна наслаждения разлилась по телу. Оргазм судорогой свел ее тело. Свон впилась ноготками в спину Киллиана, оставляя красные полосы. Джонс еще пару раз вошел в нее, и его тоже нагнала волна нереального кайфа. Эмма обмякла и с облегчением откинулась назад, прикрыв глаза. Рваное дыхание приходило в себя. Эмма пару раз вздрогнула от остаточного оргазма. Джонс коротко, финально поцеловал ее в губы и произнес:       — Но все же экстремальнее всего было в Нетландии, — тяжело выдохнул и блаженно улыбнулся.       — Не спорю. Но тогда разрядка была просто необходима, — Эмма медленно массировала кожу головы Крюка и всецело наслаждалась им. Пропускала волосы сквозь пальцы, а Джонс спустился ниже и слегка прикусил ее сосок, вновь возбуждая. Вот же черт!       — Впрочем, как и сейчас. Твои родственники не давали нам остаться наедине целых два дня! — возмущённо добавил Киллиан. — Я не мог насладиться твоим прекрасным телом эти двое суток.       — Их любовь иногда переходит все границы…       — Это точно.       — Крюк, скажи же это было самое лучшее Рождество на свете! — Свон ласково провела рукой по его щеке.       — На сто процентов согласен. Это и был твой подарок? — промурлыкал ей на ухо Киллиан.       — А ты умен, как я посмотрю. Он самый и был.       — Подарок засчитан.       Эмма ответила сладким поцелуем.