Столовая ложка соли.

Вторая... десятая... сотая тысяча прыжков. Минуты... часы... дни... недели напролет провожу в зале, чтобы заглушить ту внутреннюю поедающую боль. Насильно делаю еще подход, за ним еще, мысли все никак не оставляют меня. Да, временами становится легче, когда оставшиеся силы организм пускает только на главные процессы: биение сердца, транспортацию кислорода к клеткам и перекачке крови по бесконечному телу. Тогда нет Его образа в голове. Тогда вообще нет никаких чувств. Лишь черный лист, заштрихованный ручкой школьника на скучных уроках. — А ты куришь или пьешь, чтобы забыться? — В полуобморочном состоянии спрашиваю пространство вокруг. Уверена, что каждая молекула знает ответ и поможет мне выкарабкаться из плена. Но нет. Тишина. Столовая ложка соли в стакан воды. Столовая ложка соли в озеро в горах. Второй вариант выбирают сильные и опытные борцы за жизнь. Мне же всего одна дорога — пить эту воду, жадно морщась, а потом добавлять еще новую ложку с горстью. Истязать себя воспоминаниями о боли и мыслями о невозможности пройти сквозь, отпустить, пережить. Боль зависит не от ситуации, которая произошла с тобой, а от того места, от того контейнера, куда ты ее помещаешь. И чем больше этот контейнер, тем проще и легче ее пережить. — Дан, приедь, пожалуйста. — Слышу испуганный дрожащий голос своего сына словно в другом пространстве, измерении, сквозь серую вуаль. — Дан, она вообще ни на что не реагирует, она не слышит меня. — Повышает голос. Всхлипы усиливаются, истерика овладевает мальчиком. — Я боюсь потерять ее. — Хочу бросить все, подбежать, обнять и успокоить, но сознание играет со мной в игру с крупной ставкой: «На жизнь». Где реальность, где иллюзия, где мысли, а где фантазии. Границы стерты. Не различаю ничего. — Пожалуйста. — Последние слова ребенка. Телефон падает на деревянный пол, а за ним по стене скатывается и сын. Гудки... — Мама, что же ты делаешь? Зачем? Ангелы и демоны внутри разрывают на части: «Даже в иллюзии, помоги сыну!», «Какой в этом смысл?», «Твоему сыну плохо!», «Фантазии не может быть плохо, продолжай, малышка!». Скакалка выпадает из рук. Ноги ватные и не способны удержать все тело. Падаю на твердый деревянный пол. Не могу сконцентрировать свое внимание на реальности. Падаю в более глубокую пропасть — сознание. Последнее, что вижу: вбегающий в помещение силуэт. Его. — Моя дурочка.