– Хорошие люди по чужим квартирам ночью не ходят.

— Мало ли что могло случиться? Хорошие люди ночами по чужим квартирам не ходят.

— Милый-милый Стикс, будешь кофе? Настасья Павловна, оказывается, знатная любительница чего покрепче обыкновенного чая! С её-то давлением. — Буду.       Тихий ответ прозвучал под аккомпанемент негромкого мычания. Коцит напевал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, пока ловко шаманил над старенькой плитой и мельхиоровой туркой с деревянной ручкой. Раритетная, красивая вещь. Добавить бы пару пару узоров. — С-с-сахар. — Я прекрасно помню твои предпочтения, мой дорогой.       Погода на петербуржских улицах была скверная. Насквозь промокшие, две тени вошли в один из неприметных подъездов, пока неторопливая девушка пыталась что-то высмотреть в экране смартфона и держала открытой входную дверь. Большое ей спасибо. Или спасибо тому, кто написал ей столь не вовремя. Первая тень была высокой и плавной, шипящей вопросы, а вторая - острая, заметно ниже своего собеседника, отряхивающаяся мокрой кошкой.       Перед тем, как поставить чашки на деревянный столик у стены, "главный профессионал по завариваю" (странное прозвище, данное самому себе) кинул несколько кубиков сахара в чашку, от которой исходил приятный аромат свежезаваренного напитка.       Стикс кивнул, после чего перевёл безразличный взгляд с чашки с рисунком маленьких незабудок, наполненной отвратительным кофе из какого-то соседнего магазинчика, на оконную раму из гнилого дерева. Как Коцит мог пить эту растворимую гадость? От настоящего кофе было одно только название. Даром, что под рукой был рафинад, перебивающий мерзкие нотки.       От некогда белых труб, покрытых ныне ржавчиной, веяло сплошным холодом. Коцитова рубашка лежала на горячем обогревателе в комнате за стеной. Рядом с ней, на небольшом стульчике с облупившейся на спинке краской, висел сюртук Стикса, такой же насквозь промокший. Какой ужас. И в этих условиях предлагают жить? Возмутительно.       В той же, соседней комнатке, остывало и тело хозяйки квартиры. Сама ведь говорила, что не пустит незнакомцев в свою уютную обитель. Говорила, говорила, да вот стоило узнать о чудесном санатории, сразу стушевалась и, колеблясь, все же сняла хлипкую цепочку. Хорошие люди по чужим квартирам ночью не ходят, да? А какие же они люди? И не люди вовсе.       Метель вперемешку с дождем в истерике стучатся в светлую квартиру, но так и не получают ответа. Завывания становятся громче, обиженнее и злее. Крупные капли бьют в дребезжащее стекло, словно стремятся вовсе его выбить.       Бедная, бедная бабушка! Из семьи у Настасьи Павловны никого нет. Муж помер несколько лет назад, дети разъехались по разным городам, внуков не пускают в гости. Совсем одна. Можно сказать, "риэлторы" даже сделали ей подарок. Бледное, сморщенное лицо дряхлой хозяйки квартиры сияет в помехах старого, пухлого телевизора. Теперь ей не стоит беспокоиться.       Все тревоги позади.       Что-то тёмное в глубине чужих глаз завлекало Стикса. Манило. И он был не против утонуть в этом мраке ещё и ещё раз. Бледные руки вцепились в чужие угловатые пальцы, на что Коцит улыбнулся, как только сел напротив собеседника. Привычно, как улыбался только Рекам: обнажая острые и чертовски опасные клыки.       Пожалуй, они переждут здесь скверную погоду. В тепле, уюте, сытости и компании друг друга.