***
На самом деле идея ехать в другой конец города, лишь бы сделать выговор по поводу неявки одному из ценнейших сотрудников, казалась не такой перспективной и хорошей после максимально забитого дня, во время которого Аве даже перекусить не удалось. Во-первых, в отдел позвонили в полдень и вызвали на место преступления, где пьяный подросток под действием не только градуса в крови, но и под запрещёнными психотропами сбил женщину с ребёнком на машине отца, которую взял всего лишь покататься, и скрылся с места преступления. Во-вторых, чтобы отыскать автомобиль, на котором было совершено злодеяние несообразительным парнем, ушла куча времени, ведь камеры располагались так, что само место, где передний бампер встретился с телом уже мёртвой Карины Домм, не было видно. Объективы были направлены на подъезд к переходу и отъезд от него, поэтом пришлось искать всевозможных свидетелей, которые сначала дали ориентиры на машину. И только через полтора часа от начала расследования стали известны точный цвет, марка и даже серийный номер. Но даже после муторных поисков проблемы не переставали преследовать Шарп и её ребят, ведь, как оказалось, подросток, испугавшись совершённого действа, бросил авто в какой-то подворотне и скрылся пешим ходом. И тут были свои издержки, ведь он был несовершеннолетним, его отец, на которого был зарегистрирован номер, отказался давать показания и всячески увиливал от ответа, ссылаясь на то, что без адвоката разговаривать не будет. А вот мать, беспокоясь за моральное и физическое здоровье сына пыталась сотрудничать, но её слова были неточными, будто она ни малейших фактов о ребёнке своём не знала. Благодаря фотографиям детективы разослали ориентировки во все полицейские участки и посты, отправили патрули к домам друзей Рэя Палмера. И к пяти часам вечера в одном из магазинов был задержан этот парень по счастливой случайности, потому что Ава просто зашла в маркет за бутылкой воды и пересеклась с малолетним преступником на кассе. Пришлось бросить всё и вести его в офис, где Рэя передали уже в полицию для дальнейшего решения его судьбы. Вероятнее всего, за него отец выложит кругленькую сумму, но до этого директору не было дела. Заполнив бумаги и поставив печати под своей подписью, женщина собралась и уселась в убер, назвав адрес Лэнс. Не то чтобы они обменивались контактами и адресами, но каждая, будучи одарённым детективом и имеющая доступ к базе данным всех горожан, без проблем могла просто пробить другую, как это сделала Шарп. Сил держать осанку не было точно так же, как и разговаривать, но то, что Сара не ответила на её смс с вопросом по сегодняшнему делу, вызвало уйму вопросов и даже некую обиду. Да и цель уже была назначена ещё утром, так что отказываться от этого сейчас было глупо. Взгляд, направленный в окно, едва ли можно было назвать сфокусированным. Ввиду свободы дорог в данное время суток и отсутствия большого количества светофоров на пути водитель едва ли тормозил, а потому объекты проплывали так быстро, что даже будь у Авы желание рассмотреть какое-то здание или какого-то человека, она не смогла бы. Даже сейчас вместо того, чтобы высказывать недовольство по поводу явного превышения скорости, она тяжело вздыхала и дожидалась прибытия на окраину города. Как только она узнала, где живёт её бравый детектив, женщина трижды перепроверила всё ли точно ввела в поиск, но убедившись в том, что Сара, действительно, проживает в не самом благополучном районе, лишь покачала головой и даже успела вообразить себе несколько вариантов развития событий, с которыми могла быть связана неявка на рабочее место с утра и в течение всего дня. В сорок три минуты восьмого таксист остановился напротив отвратительно выглядевшего дома. Краска облезла, практически, со всего здания, где-то уже начал крошится кирпич, являющийся основным материалом, а многие окна были разбиты или располагали обильным количеством трещин, словно в них либо стреляли, либо кидали камни, чтобы привлечь внимание владельца. Однако одно окно на втором этаже тронуто не было, из-за чего вывод пришёл сам: это, видимо, и есть квартира Лэнс. Там даже свет горел, что несомненно радовало. Оплатив всю дорогу, которая обошлась в четверть сотни долларов, Шарп на всякий случай просунула руку под пальто, открыв кобуру, чтобы при чрезвычайной ситуации не мешкать и сразу воспользоваться оружием, а после двинулась к подъезду, ничуть не удивившись тому, что магнит был заклеен и препятствовал полному закрытию двери. С другой стороны какая-то часть её радовалась тому, что не придётся звонить в какую-то левую квартиру и просить открыть, но с другой, её закалённая годами работы с преступниками черта хотела убрать «ограничитель». Поборов в себе это желание, Ава спокойно прошла дальше и двинулась к лестнице, сразу же решая, что в таком месте лифт работать не будет, да и подняться всего лишь на второй этаж явно труда не составляло, потому, подойдя к квартире под номером 13 — тут же усмехнувшись, потому как суеверность была присуща ей, а число чёртовой дюжины всколыхнуло это внутри — и постучавшись. Она отчётливо услышала, как что-то стеклянное упало на пол ввиду достаточно тонких стен, потом уловила достаточно тяжёлые, странные шаги, неприсущие её подопечной, потому как директор прекрасно знала, что детектив ходит легко и бесшумно, словно кошка по своим владениями или дриада по лесу, поэтому сомнения того, что это всё-таки нужная квартира на секунду поселились в душе ровно до того момента, как дверь открыли. Не сказать, что женщина, собираясь уже высказывать всё своё негодование, была удивлена представленному перед ней виду. Её брови стремительно поднялись, а взгляд сверху вниз прошёлся по тому, кто встал на пороге, подмечая малейшие изменения. Пришлось чуть отвести лицо в сторону, чтобы крепкий запах алкоголя не бил в нос и не заставлял глаза слезиться от такой концентрации. Перед Авой стояла сама Лэнс, тяжело облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди. Её волосы, несколько блестящие, явно немытые сутки, были растрёпаны, словно особа напротив как проснулась, так и не расчёсывалась с самого утра или же дня. Глаза, которые явно не могли точно сфокусироваться на отдельном объекте и удержать взгляд на месте более трёх секунд, покраснели, будто от раздражения или непрерывного плача, а капилляры, достаточно толстые ниточки, в некоторых местах лопнули, словно от чрезмерного напряжения. Само лицо было чуть припухшим в области скул и глаз, а отчётливо видные ранее веснушки словно пропали под слоем румянца. Сейчас в достаточно ярком и бледном свете от коридорной лампы, когда Шарп могла спокойно сверху вниз смотреть на своего сотрудника, она прекрасно подметила достаточно крупные сеточки морщин между бровей, которые так же были не приглажены и неаккуратны, и в уголках рта. Одежда не могла похвастаться какими-то изысками, потому как на бёдрах были только тёмно-серые боксеры, явно старые и предназначенные только для домашних посиделок в одиночестве. Было подмечено, что на левой ноге, на нижней резинке своеобразной «штанины» был неаккуратный шов. Видимо, когда-то это была маленькая дырочка, но при неосторожном движении или встречи с каким-то углом превратилась в большую проблему, которую было решено зашить. На голое тело — это Ава подметила достаточно быстро из-за проступающих из-под ткани сосков — была натянута чёрная, такая же старая и неопрятная борцовка, оголяющая крепкие, мощные мышцы рук и плеч, на которые временами директор заглядывалась на работе, давая самой себе за это весьма серьёзные нагоняи. Изо рта, когда женщина напротив тяжело вздохнула, повеяло явным перегаром, заставляя начальницу терять самообладание. — Директор Шарп, — голос, слетевший с пересохших и потрескавшихся губ, был сиплым и низким. Эмоция, сквозившая в нём, была максимально неопределённой, из-за чего вторая женщина на момент забыла, зачем вообще сюда пришла, и неожиданно захотела прижать эту особу с видом брошенного щеночка к себе, чтобы утешить её. — Ты не вышла сегодня на работу, мисс Лэнс, и даже не соизволила не то что позвонить, даже просто написать решила ненужным по какой-то причине, — хотелось придать тону максимальное звучание, но было решено не выносить ссор на всеобщее обозрение, потому как по холлу, в котором Ава стояла, временами проходили подозрительные личности. — И поэтому вы решили злоупотребить своими полномочиями, отыскать мой адрес и приехать ко мне домой, чтобы наорать за это? — смешок, вырвавшийся из чужого горла прежде, чем проживающая в этой обители преступников развернулась и двинулась вовнутрь своей квартиры, не закрывая двери, показался не язвительным, каким должен был оказаться, а подавленным, словно именно такого поведения от Шарп и ожидали, — Мне очень приятно, что вы потратили не только своё время, но деньги на такси лишь для того, чтобы выплеснуть все свои отрицательные эмоции на меня. — Не смей поворачиваться ко мне спиной, пока я, — директор, не думая, прошла следом, захлопывая за собой дверь так, что где-то со стороны с характерным звуком посыпалась штукатурка, и уже собиралась, действительно, наорать, но тут её взгляд упал на перевязанный на углу чёрной лентой портрет какой-то светловолосой девушки, что чем-то была похожа на ту, что предстала перед ней сейчас. Слова разом застряли в горле, словно ком, который мешает не только говорить, но и дышать из-за чего начальница Бюро Расследований тут же сжала язык зубами до болезненных ощущений, чтобы не задавать ненужных в данный момент времени вопросов, пока глаза изучали черты на фотографии, что висела на стене, видимо, являясь своеобразным напоминанием. В груди поселилось странное чувство вины, словно Ава только что перешла границу дозволенного, и от того ей стало не по себе. Тут не нужно быть детективом, чтобы сложить всё как два и два и понять, что изображённая погибла. Шарп была одной из лучших в своём отделе, а потому тут же нахмурилась. Заострённые скулы, аккуратный носик и удивительно голубые глаза — всё это позволило понять, что это родственница Сары. Одновременные желания и спросить, что здесь происходит, и просто промолчать, не вызывая никаких эмоций и необдуманных действ, стали рвать изнутри, заставляя Шарп то открывать, то закрывать рот, будто выброшенную на берег рыбу. Тяжёлый, словно усталый вздох послышался чуть впереди, а его обладатель медленно, явно нехотя, повернулся, чтобы тут же сделать два неровных, даже неуверенных шага к директору. Сара явно не хотела того, чтобы тот, кто напрямую связан с работой и не самыми положительными мыслями, вторгался в её личную жизнь, да ещё бередил раны прошлого, но ничего с этим поделать не могла, ввиду недееспособности из-за алкоголя, который не позволял задыхаться от боли внутри и напрасно лить слёзы весь день напролёт. Её дрожащая, жилистая рука, на которой прекрасно прорисовывались тугие синие полосы и сеточки вен, поднялась, чтобы пальцы с львиной долей нежности коснулись щеки в рамке, будто оглаживая и извиняясь за что-то незримое для высокой блондинки, стоящей в ступоре и прекрасно ощущающей повисшую в молчании и воздухе невысказанную боль. Дыхание детектива было прерывистым и частым, будто её гнали несколько километров подряд волки, норовя вцепиться клыками в глотку и порвать на куски. — Это моя сестра, Шарп, так уж вышло, что сегодня ровно год с того самого момента, как её застрелили в двух кварталах от нашего офиса, — она понятия не имела, зачем открыла рот, и уже чувствовала, что пожалеет об этом утром, когда придётся снова надеть родную маску. — У тебя была сестра? — это единственное, что могла спросить Ава, не раня чужие чувства ещё больше. — Да, была. Но это ведь не имеет никакого сейчас значения, верно? Мне уже не надо отвлекаться от работы, отпрашиваться в пятницу пораньше, чтобы выпить с ней пива. Не надо делать вид, что мне всё равно и я в порядке… — Боюсь, ты до сих пор это делаешь, мисс Лэнс, — Шарп была мягка и вкрадчива, словно разговаривала с ребёнком, способным навредить себе и окружающим. Ей нужно было дать понять, что сейчас Сара не одна. Неизвестно, откуда взялось это желание, ведь ещё десять минут назад до одури хотелось наорать на свою подопечную, но сейчас внезапно хотелось оказать свою поддержку. — Нет, Шарпи, сейчас это всё стало привычным состоянием тела и того, что осталось от души, а не вынужденной мерой. Скажи честно. Зачем ты сюда приехала? — Ты не вышла на работу. Поэтому я подумала, что ты решила объявить мне забастовку, но сейчас я понимаю, что, — Её перебили, достаточно сильно ударив кулаком по столу. — Ты ничего не понимаешь, Шарп! Не понимала и понимать не будешь, — Голос Сары сорвался на крик. Градус в крови давно ударил в голову, а потому она даже не собиралась сдерживаться, — Ты только и можешь, что осуждать, орать и требовать полнейшего подчинения. Просто унеси свою сраную задницу из моей квартиры и забудь о том, что была здесь. — Нет. Тебе нужна помощь, иначе ты заведёшь себя в могилу! Сара тяжело вздохнула, проходя на кухню и наливая новую порцию виски в свой бокал. Но ей не позволили опрокинуть его в себя. Шарп легко забрала и бокал, и саму бутылку, алкоголя в которой оставалось совсем немного, чтобы тут же выплеснуть всё в раковину. Она видела, что женщину перед ней уже изрядно шатало. Видела и то, как вспыхнул опасный огонёк в глазах, чей цвет в данный момент напоминал больше цвет моря в шторм, нежели естественный голубой. Ей, наверное, стоило сто раз подумать прежде, чем вот так уверенно и легко забирать чужую выпивку, от которой, оказывается, что-то зависело. Но Эвелин не могла позволить другой женщине спокойно убивать свой организм, прячась за градусом, как за спасительной стеной. Даже сейчас, когда её с силой пихнули в стену, зажав между холодной каменной поверхностью и напряжённым горячим телом, она едва ли боялась за себя и своё здоровье. Она с самого начала работы с этой женщиной считала, что та настолько горделива и упряма, что попросту строит из себя королеву, не считаясь с чужими чувствами. Но сейчас перед ней открылась совершенно иная сторона детектива. Стало понятно, что та маска, которую Лэнс показывала всем, была ничем иным, как попыткой защитить окружающих от самой себя, а самой спрятаться от боли. Рука Сары с силой сомкнулась на тонкой шее её начальника, и Ава даже не думала сопротивляться. Она ожидала того, что её ударят, и даже готова была позволить это, лишь бы детектив не притрагивался к бутылке. Шарп видела, как стремительно меняются эмоции на лице напротив. По глазам видела, как глубоко и прочно засела боль утраты в душе Лэнс. Ей хотелось как-то утешить её, помочь справиться с этим, но не знала, как правильно это сделать. Но когда Сара вместо того, чтобы начать драку и продолжить конфликт упёрлась лбом в её грудь и затряслась, заходясь беззвучным плачем, Ава потерялась. Ощущение того, как стремительно намокает тонкая ткань рубашки из-за солёных, тяжёлых слёз заставило её замереть, а после обнять Сару и медленно, по стеночке сползти вместе с ней на пол, на колени. Она не знала, сколько они вот так просидели. Пять минут, десять. А может и все тридцать. На время было абсолютно всё равно. Эвелин чувствовала, как дрожь женщины в её объятиях не проходит, но знала, что та всё ещё пытается подавить приступ неконтролируемого плача. Однако когда Лэнс уверенно подняла голову и, на пару мгновений встретившись с ней глазами, подалась вперёд, впиваясь в её губы. Жёстко. С мольбой. Но директор бюро Расследований не могла ей отказать. Конечно, она знала, что это всего лишь животное желание справиться с болью и истинное отчаяние. А потому Шарп сдалась, позволяя углубить поцелуй. Позволяя повалить себя. Она оказалась сверху, когда по относительно пустой квартире прошёлся глухой шлепок упавших тел. На мгновение пришлось замереть, чтобы точно убедиться в том, чего хочет Сара, которая лишь зажмурилась, вытягивая шею и буквально позволяя делать с собой всё. — Пожалуйста, — Её голос звучал сипло. Грудь Лэнс вздымалась часто, и Ава могла почувствовать, как чужие напряжённые соски трутся о её собственную грудь, — Пожалуйста, дай мне забыться… — Ты же понимаешь, что тебе от этого станет только хуже? — Собственный голос показался Шарп шёпотом. Неудивительно. — Плевать. Это будет потом. Сейчас я хочу, чтобы ты это сделала. Сейчас мне нужно, чтобы ты это сделала. Без нежностей, ласк и прочей этой херни, — Сара захныкала, когда пальцы начальницы зацепились за резинку боксеров. И Эвелин послушалась. Между ног Лэнс уже было горячо и влажно, когда она коснулась её в первый раз. Не было предварительных ласк или прелюдии. Её просили этого не делать, и директор с ответственностью исполняла просьбу. Два длинных пальца сразу же оказались внутри Сары, которая тут же сжала зубы и прогнулась в спине. Из её груди вырвался низкий, задушенный стон, будто она боялась, что кто-то может их услышать. Ещё бы. Два представителя органов правопорядка сейчас, развалившись на голом полу, занимаются тем, чем по сути заниматься не должны. Шарп сжимала зубами тонкую кожу на шее детектива, зализывала укусы и снова причиняла боль. Её движения внутри Сары были сильными, грубыми. Едва ли от них можно было получить удовольствие при других обстоятельствах, но она точно знала, что женщина под ней его получала. Ощущая физическую боль, некоторую долю ласки в виде горячего языка или большого пальца, кружащего на комочке нервов, Лэнс забывала о том, что пыталась утопить в виски. И Ава это чувствовала. Точно так же, как чувствовала и то, как внутренние стенки начинают сжиматься вокруг её пальцев, знаменуя близкий конец. Чувствовала, как напрягается Сара, пытаясь сжать ноги и зажмуриваясь, чтобы перенести окатившую с головы волну оргазма. Она снова стонет. В этот раз звонко. Градус в крови, что шумела в ушах и била в виски, усилил ощущение в несколько раз, из-за чего в голову будто молотком ударило. Всё слишком резко для неё перемешалось. Краски из чёрно-белых превратились в разноцветные, но несколько тусклые, и детектив даже не успела понять, что провалилась в темноту. — Спи, мисс Лэнс. Я буду здесь, когда ты проснёшься.Часть 1
29 сентября 2020 г. в 19:28
Когда Ава Шарп прибыла на работу с опозданием в тридцать секунд от положенных 8:00 и не обнаружила на своём месте одну её новую дерзкую подчинённую, её обуяло раздражение, которое было решено скрыть за чашечкой горячего кофе, вдохнувшего жизнь и желание разгребать всё то, что накопилось за последнюю неделю.
Естественно, стол некой Сары, уже доставившей столько проблем за жалкие пару месяцев, был завален чем угодно, только не бумагами, которые были даны сутки назад специально для корректировки перед полной проверкой их Бюро. На самом краю стояла кружка, от которой за милю можно было услышать аромат крепкого алкоголя, а не стандартного в их профессии кофе.
Из корзины, предназначенной далеко не для всяких фантиков от шоколада и мини бутылочек из-под горячительных напитков, а для черновиков, шпаргалок и быстрых записей телефонных разговоров, уже валилось всё через край, что явно говорило о несобранности и нечистоплотности хозяина рабочего места. Кресло, видимо, едва живое, находилось не напротив компьютера, а где-то за три-четыре метра, мешая другим сотрудникам проходить, а клавиатура даже на вид была липкой, словно на неё пролили сахарный сироп, а после приправили сладкой пудрой.
Кобуры с оружием на месте не наблюдалось, а единственный ящик в столе, где хоть что-то могло храниться, был под замком, из-за чего директор с трудом подавила желание вырвать ненужную дверцу и ударить ею же Лэнс, когда та появится на пороге отдела со своим фирменным безэмоциональным выражением лица и тупыми полу-шуточками, с которых, естественно, все смеются до колик, пытаясь привлечь внимание.
Когда Шарп соглашалась на перевод в проблемное Бюро Расследований, чтобы навести тут порядок с поведением и поднять процент расследованных преступлений, она не ожидала увидеть здесь самого известного по новостям и газетным статьям детектива, который никого ни во что не ставит и смеет заявлять, что здесь и без вмешательства извне всё прекрасно и что у них просто череда неудач.
По правде говоря, женщина была в полном шоке, когда сама Сара Лэнс появилась на пороге с видом хромой пьяной кобылы, которой кто-то пару раз нагайкой по лицу зарядил, однако совершенно не удивилась, когда эта нахалка так вульгарно ухмыльнулась и подмигнула ей, что любой мужчина, носящий прозвище «кобель», устыдился бы такого.
Воспоминания о первом рабочем дне никогда не были хорошими, потому как в тот понедельник Ава орала на бравого детектива так сильно и часто, что под самый вечер охрипла к явному удовольствию Сары, у которой — как выяснилось позже — голова от такого сочетания похмелья и беспрерывной гневной тирады нового начальника разрывалась достаточно сильно, чтобы временами в мыслях проскакивало желание приставить дуло пистолета к виску и спустить курок.
В тот день обе поругались так сильно, что остальным сотрудникам временами казалось, что ещё чуть-чуть, и кто-то кого-то застрелит или уволит, а то и вовсе всё здание взлетит в небо из-за витавшей в воздухе неприязни. Некоторые считали, что это настоящая ненависть с первого взгляда, а особо смелые даже решались предполагать, что эта парочка станет культовой не только в отделе, но и в истории.
После таких событий две женщины чуть ли ни в шею погнали этих наглецов, а после пришли к немому согласию о том, чтобы сильно друг друга не раздражать и не выводить с целью общей целостности и сохранности как моральной, так и физической, однако временами либо Шарп не хватало терпения и сил сдержать всё своё негодование по поводу работы Лэнс и её методов, либо сам блондинистый сотрудник Бюро намеренно косячил. Например, опаздывая на работу, как и сейчас.
Суровый взгляд серых глаз упал на тонкое запястье, заметив, что часовая стрелка почти добежала до отметки 9, потом, спустя пару мгновений и нескольких ловких действий руки, прошёлся по экрану мобильного, где не было уведомления о том, что кое-кто задерживается/опаздывает или подъедет позже/не приедет, потому что кошка рожает. И это стало первой капелькой в сосуд под названием «терпение».
Звонить первой и спрашивать, на каком основании главный детектив опаздывает, как считалось, было максимальным унижением, поэтому Ава дала своему сотруднику ещё немного времени на то, чтобы появиться на работе и не будить в начальнике зверя, который и так последнее время не удерживался за стенами самоконтроля и выходил погулять, вызывая страх у окружающих и раздражение у хозяина.
Приземлившись за свой стол, директор включила компьютер и трижды проверила почту прежде, чем пододвинуть к себе огромную стопку документов и заняться ими. На самом деле её нередко посещали мысли о том, что училась она в престижном вузе не для того, чтобы сидеть в офисе и разгребать бумаги заместо тех, кто на это плюёт, но всё же желание доказать высшим лицам, что на неё можно положиться, заставляло угрюмо расписывать отчёты и ставить печати на каждом листе.
В сторону проверенных и законченных были отложены три документа, на которых ровным и аккуратным почерком были выведены слова, составленные в фразы, что объясняли либо причину невыполнения кем-то кодекса и правил, либо рассказывали об удаче в поимке серийного убийцы или опасной группировки. Конечно же, числа на всех были разные и далеко не сегодняшние, ведь приходилось временами вносить в правду небольшую ложь, чтобы не получить по шее.
На середине такой муторной работы заметив, что дело, о котором упоминалось в отдельной папочке ярко-красного цвета, так и не было раскрыто, Шарп нахмурилась и, окинув взглядом всех ребят, что усердно делали вид, будто работают не покладая рук, решила переместиться на место Сары, которая должна была заниматься этим расследованием, чтобы сопоставить всё то, что было на бумаге с тем, что находилось в архиве на чужом компьютере.
Ничуть не удивившись тому, что на рабочем столе монитора стояло вульгарное изображение и абсолютно все папки носили название «хрень» и классифицировались цифрами или буквами по типу α, β и так далее, Ава тяжело вздохнула и, проведя несколько минут в поисках нужной ей информации, убедилась в том, что до места преступления детектив так и не доехала по причине внезапного звонка из ФБР, которое уведомили её о том, что это отныне их дело и совать в него нос не стоит, иначе будут проблемы.
Странно было осознавать, что она оказалась не в курсе событий, ведь сама директор была прислана из этого органа для решения поставленных перед ней задач, но ни разу она не слышала о том, чтобы какое-то дело, не связанное с терактами или правительственной угрозой, было отнято у других бюро, ведь обычно ФБР сами спихивали ненужные и неважные по их мнению расследования на остальных.
Подозрения сразу забрались в мысли начальницы, которая помассировала виски пальцами и с трудом подавила желание проверить все личные данные Лэнс, потому как это показалось глупым. Да, эта женщина бывала временами чрезмерно дерзкой и неучтивой, доводила до белого коленья своими поведением и действиями, но не походила на того, кто станет врать или покрывать кого-то, и не заслуживала того, чтобы рылись в её личных файлах без её же ведома или разрешения, потому пришлось покинуть её место и вновь взглянуть на часы.
Теперь стрелки на циферблате указывали на почти двухчасовое опоздание, заставившее Шарп покачать головой и понять, что кое-кто на работе так и не появится. Возможно, в первую неделю их знакомства, женщина по наивности своей ждала бы детектива весь день, а когда та не появилась, была бы в бешенстве и без зазрений совести позвонила и наорала бы по телефону за такую дерзость, но сейчас, когда ей довелось с ней немного поработать и узнать у других сотрудников, через что пришлось пройти Саре, директор слегка смягчилась, но всё же решила для себя, что после работы она навестит эту особу и, возможно, наорёт уже у неё дома, чтобы жизнь сахаром не казалась.