«Твои слёзы не были напрасны. Они принесли тебя в другое место и время, где всё ново».
Я смогла заметить страх в её глазах, думаю, в этот момент она понимала, что остаётся с ним. Она смотрела на меня, в надежде, что я скажу что-то, но я просто стояла и держала дорожную сумку. Вспоминаю время, когда хотела покинуть этот дом, но теперь, когда я понимаю, что оставляю её одну, совесть просыпается вместе с лёгкой болью. Смотрю на неё и поджимаю губы, когда он уходит в дом. Он даёт нам время. — Всё будет хорошо, мам, — говорю я, и мама притягивает меня в тёплые и надёжные объятия. Я не могла бы назвать её объятие крепким, потому что она являлась самой хрупкой и маленькой женщиной, которую я знала и видела. Она стояла передо мной, и я понимала, что совсем не отличалась от неё: взяла всё, что было можно. Маленький рост, худобу в теле и в душе, скорее всего, и чёрные волосы, доходящие до плеч. Я подстриглась после некоторых случаев и сейчас была спокойна. Форма моих глаз и оттенок — единственное, что досталось от отца. Тёмно-зелёные с золотыми крапинками. Мама любила мои глаза, но не я. — Я надеюсь, там не будет баскетболистов, — она слабо улыбнулась, осматривая меня с головы до ног. — В тебе всего сто пятьдесят сантиметров. Ты у меня такая маленькая в свои девятнадцать. Я улыбнулась маме и заметила, как открылась дверь — отец. Мама сразу же поняла, что что-то не так, но не стала оборачиваться. — Удачи, милая, — она обняла меня на прощание и расцеловала мои бледные щёки. — Приезжай на мой день рождения, поздравь двадцать четвёртого ноября Сану — будет праздник друзей, и обязательно приезжай на день благодарения, и на осенние каникулы тоже. Хорошо, Мэри? — Хорошо, мам, — я посмотрела на отца, который сел в машину, ожидая лишь меня. — Я позвоню. Когда я садилась в машину, то смотрела на маму так, словно хотела, чтобы она меня забрала в свои объятия. Но я не могла что-то сказать, потому что горький и крупный ком застрял в моей душе. Я думаю, что отец рад — избавиться от меня. В машине не играла музыка, соблюдалась тишина, и это напоминало мне о характере отца. Он любил, когда его окружало умиротворение. Он ценил это чувство, как не ценил меня. Мой отец очень много работал, в основном с книгами. Он любил классику, я — нет. И его тоже не любила. Страх сидел внутри меня каждый раз, когда он делал какие-либо движения. — Мэриан? — я ненавидела это имя с самого рождения, потому что оно было мужское, но мой отец хотел сына, поэтому заставил маму взять его, но она перевернула его в Мэри, — ты должна показать мне, что стоишь чего-то. Я не хочу, чтобы нам звонили с колледжа и сообщали о твоих неудачах: я не хочу краснеть. Ты должна соблюдать правила общения со всеми людьми, читать те книги, которые я положил в маленький отдел красного чемодана, писать маме каждый вечер и не вести половую жизнь со всеми подряд. — Хорошо, отец, — ответила я, когда выслушала его. Оставшуюся часть дороги мы ехали в тишине. Маленькие магазинчики, находившиеся вдоль дороги, провожали меня унылыми вывесками. Прохожие, которые были забиты своей жизнью и тёплый ветер. Здесь, в Триджберге, было всегда жарко и душно. У меня очень мало вещей, которые я везу в Грант-Фраузин, но только потому, что там очень холодно. Я собираюсь купить несколько новых и тёплых вещей. Я надеюсь, там не будет баскетболистов. Вспоминая слова мамы, улыбаюсь и смотрю в окно. Я чувствую, как часть меня покидает тело, потому что она остаётся с мамой, и на этом месте образовывается пустота. Хорошо, что мне не нужно знакомиться с новой соседкой, потому что мы общались с ней на протяжении двух месяцев. Она очень забавна тем, что написала мне первая и сказала, что мы должны знать друг друга перед тем, как начать жить. Луиза обещала встретить меня в аэропорту, потому что я не была в Грант-Фраузин, а она жила там второй год. — Я помогу тебе с вещами. Это были последние слова отца, потому что он больше ничего не говорил. Когда мы прощались, он даже не обнял меня, он просто поджал губы и нервно улыбнулся, а потом ушёл. Я боялась его из-за роста, потому что он был выше меня и маму в два раза, ну и не только поэтому. Мама очень любит его, они познакомились, когда она училась в школе, а он играл в баскетбол при колледже. Мама любит пошутить про высоких парней, но не при папе. При папе никто не любит шутить. Поездка в дешёвом и неудобном автобусе прошла хорошо, но самое лучшее, что Грант-Фраузин встретил меня острым дождём. Накинув пальто, я вышла с автобуса и на несколько секунд замерла. Я в новом месте. Значит ли это, что я должна начать жизнь с нового листа? В городе бесконечно шёл дождь, поэтому, как только я получила вещи, то позвонила Луизе. Она ответила сразу же и сказала, что уже видит меня. — Благослови тебя Господь, какая ты маленькая! — я услышала женский голос и обернулась. Луиза притянула меня в свои объятия, и я смогла почувствовать цитрусовый запах её духов. Я обнимаю её и понимаю, что она выше меня на несколько голов, возможно, это делают её ботфорты на высоком каблуке. Когда она отстраняется, то я немного отхожу, чтобы посмотреть на неё. — Ты такая маленькая, надеюсь, я не потеряю тебя, и мой парень не раздавит тебя. Он выше двухсот сантиметров. Я округляю глаза и смотрю ей за спину, когда вижу парня, идущего в нашу сторону. Он выглядит, как настоящий баскетболист, и я понимаю, что на первого уже наткнулась. — Привет, я Пол, — он улыбается мне, и я понимаю, что он хочет сказать, — тебе не нужно детское кресло? Я раскрываю рот от удивления, а Луиза бьёт парня по плечу, но тот лишь улыбается и берёт все мои вещи. Полностью расслабляюсь только тогда, когда мы садимся в машину, потому что Пол включает молодёжную музыку. В автобусе я старалась читать то, что положил отец, но это было бессмысленно, потому что я ненавидела его книги и вкус. Я всегда старалась понять, почему он заставляет меня читать эти книги, но мои мысли всегда были провальными. Мы подъехали к маленькому заведению, окрашенному в жёлтый оттенок, на котором была вывеска с сандвичами и напитками. Через окно можно было разглядеть несколько людей, которые там обедали, поэтому я быстро поняла, что проголодалась. — Можешь ехать, оставь машину возле женского общежития. Хорошо, малыш? — Луиза обратилась так к своему парню, хотя малышом его вряд ли назовёшь. Я слегка нахмурилась от такого обращения, но сразу же взяла себя в руки, понимая, что это не мое дело. — Хорошо, — он тоже улыбнулся, подарил ей поцелуй и подмигнул мне, пожелав удачи. Я поблагодарила его перед тем, как покинуть машину и посмотрела на Луизу, которая радостно смотрела на меня. — Ну, держись рядом со мной. Я улыбнулась, и мы пошли в кафе. Луиза заказала достаточно, чтобы всё это не съесть, и я помогала ей, пока не заметила парней. Они были все огромные и меня это пугало, я сидела и думала лишь о том, чтобы они не оказались друзьями Пола, и в частности, Луизы. Они громко смеялись, пока шли к столику, который был недалеко от нашего. Я хотела поменяться местами с Луизой, потому что получалось так, что она сидела к ним спиной, а я — лицом. Я не стала смотреть на парней, а принялась доедать еду. Мне было интересно, почему Луиза не обращает на них внимания, но я не стала ничего говорить. — Держись за мной, ладно? — попросила она, и я нахмурилась, смотря на то, как она поднималась и оборачивалась к тем парням, чтобы выйти. — О, шлюшка зелёных! — кто-то крикнул из-за стола, и я снова нахмурилась. — Кто это с тобой? Решила завести себе пёсика? Над моим ростом смеются постоянно, но я стараюсь не прислушиваться к этому. — Придурок, — прошептала я, проходя мимо, как один из них схватил меня за руку и практически зарычал от злости. — Что ты сказала, сука? Я могу раздавить тебя, а ты этого даже не заметишь! Думаешь, что кто-то из зелёных сможет защитить тебя? Ты ошибаешься, потому что там одни придурки, — он был огромным, и его ноздри раздувались каждый раз, когда он вдыхал и выдыхал, смотря на меня. — Не трогай её, она новенькая, Мэйсон! — закричала Луиза, и я услышала, как кто-то щёлкнул пальцем. — Отпусти её, чувак. Когда Мэйсон отпустил меня, я обернулась, чтобы посмотреть на парня и замерла на мгновение, но только из-за того, что наткнулась на мужскую и твёрдую грудь. — Тише, маленький смерч, — я услышала улыбку в его словах, поэтому отошла и подняла голову. — Тебе хорошо меня видно или мне наклониться? Это было слишком оскорбительно, поэтому я толкнула его маленькими ладошками в широкую грудь и обошла, когда услышала смех. Я не планировала сегодня плакать, мой рост всегда был маленьким, но в моём городе это никогда не было проблемой. Были люди, которые удивлялись моему росту, но в этом я и есть, я не могу с этим ничего поделать. Я не одна живу с таким ростом. Когда я вышла на улицу, то всхлипнула и вытерла нос, но не плакала. Я серьёзно говорила о том, что не планировала сегодня плакать, и даже дождь не заставит меня это сделать. — Мэри, не обращай внимания на этих придурков. Они слишком грубые и огромные, и ненавидят команду зелёных. Это нормально, — она погладила меня по спине, и я посмотрела на неё. — Они учатся здесь, так? — был глупый вопрос, но я, надеялась, что Луиза скажет «нет». Луиза поджала губы, а потом кивнула, и тут я поняла, что это конец. Потому что тот парень, назвавший меня маленьким смерчем, никогда не сможет забыть это. А я никогда не забуду его широкие плечи и медовые глаза с золотыми крапинками. Ненавижу эту жизнь.Я заставлю тебя поверить, что я лучшее, что было в твоей жизни.